«Представь, что существует механизм, Что, чуть что, вернёт на бис время Единственным щелчком, Вернёт всё то, хоть и ни капельки не жаль, И если есть такой рычаг, подскажите, куда нажать? Но без кнопки сигареты в куртке, Забыть людей для нас легко, как потушить окурки, Потушить в ладонь твой гламур, А вот дискурс без интереса, Ты пуста, а ведёшь себя как принцесса. Ай, тоже мне, теперь она важно вертит перья, И мне машет в рожу веером. Я хлопаю в ладоши, а ты дверью, И нам весело, придуркам, Но хлопни ещё раз и посыпется штукатурка. В нашем доме пряничном, в окне, как нянечка, Луна полна, а мы пусты, Я пьянь, ты стерва та ещё, ага. А значит, что на сиге пара кнопок — С твоим горячим сердцем и моим холодным опытом»
pyrokinesis — Сигаретка без кнопки
В ситуации повышенного внимания людей можно поделить на два типа. На тех, кто наслаждается, и тех, кто стесняется. Тэхён относится к первому типу. Он любит интерес. Любит, когда на него смотрят, когда слушают и внимают, когда заглядывают в рот. Любит купаться в чужих взглядах, любит удивлять так же сильно, как и оправдывать ожидания. Чонгук, скорее, относится ко второму. Раньше стеснялся, заикался на публичных мероприятиях, искал, за кем спрятаться в новой компании. Теперь его это просто раздражает. Раздражают длинные любопытные носы, неумение держать язык за зубами и хотя бы для приличия отводить взгляд. В столкновении с подростковыми обидными шутками людей можно поделить на два типа. На тех, кто игнорирует, и тех, кто противостоит. Тэхёна в школе дразнили. Отличался ли он? Да. Нравилось ли ему, что на это обращают внимание? Очень. Синие волосы, рваные джинсы и косуха, громкий бас и острый язык. Он молчал на издёвки, улыбался, глазами хлопал, а потом уходил, подняв высоко в воздух средний палец. Над Чонгуком в школе издевались. Отличался ли он? Да. Нравилось ли ему, что на это обращали внимание? Он это ненавидел. Высокая успеваемость, успехи в спорте, отглаженная форма и очки в толстой оправе. Он сначала смеялся над собой вместе со всеми, а потом последняя капля упала в кувшин, и полилось через край. Были просто тумаки, были подзатыльники и были драки. Вызовы родителей в школу, подорванный воротничок рубашки и такая же подорванная репутация. В попытке завоевать авторитет людей можно поделить на два типа. На тех, кто прогибает, и тех, кто прогибается. Тэхён, наученный горьким опытом инакомыслия, при устройстве на работу сделал для себя важный вывод: лучше улыбаться, держа за спиной нож. Не чтобы незаметно ударить, а чтобы напарывались, нападая со спины. Это не лицемерие, это необходимый механизм самосохранения. Чонгук, раскрывавший всегда объятия, понял, что так только проще распять. Поэтому, получая очередное повышение, сделал важный вывод: может, гора не гибкая и не податливая, но зато её ничто не сломит и не сдвинет. Это не грубость, это незаменимое приспособление выживания. В способах зарабатывания средств на существование людей можно поделить на два типа. На тех, кто, не жалея, идёт по головам, и тех, кто честно уступает, наступая при этом себе на горло. Тэхён покоряет. Не только своим резюме, успешной стратегией и пунктуальностью, но и обворожительной улыбкой. Которая, чуть что, может превратиться в хищный оскал и вцепиться в горло. Чонгук, старающийся смириться с проигрышем конкуренту на место заместителя директора, эту улыбку хочет навсегда стереть.***
Они пересекаются иногда. На корпоратах и перекурах. В лифте и на лестнице. В кофейне и в парке. Тэхён думает, что это слишком редко — ему нравится смотреть на то, как смазливая мордашка искажается злобой, как Чонгук скрипит зубами, как у него учащается дыхание, когда они оказываются слишком близко. Чонгук думает, что это слишком часто — его раздражает видеть это самодовольное выражение, слышать двусмысленные намёки, бить по рукам, которые не умеют оставаться в карманах своего хозяина. Тэхён Чонгука раздражает. То, как он кружится в танце со всеми подряд, проливая на скользкий пол шампанское. Как толкает воодушевляющую речь, в которую сам не верит, но заставляет поверить других. Как целует руки директору и его жене. Как выходит на балкон, подзывая за собой. Чонгука раздражает, что он слушается и идёт следом. Его раздражает, как Тэхён опирается на перила, шарясь по карманам. Раздражает, как он низко смеётся, прикуривая и себе, и Чонгуку. Как ему идёт дурацкий новогодний колпак, и как очертания его талии под определённым углом просвечиваются сквозь рубашку. Чонгук Тэхёну нравится. Они такие разные — Тэхён всегда дымит ширпотреб с двумя кнопками, которые отдают химозной мятой и малиной, а Чонгук потягивает «Чёрного капитана», потому что, если и травить свои лёгкие с высокими рисками, учитывая его родословную, то со стилем. Тем не менее, они похожи — оба всё ещё держат в руках сигареты, пока остальные наслаждаются праздником. Два сапога пара. Да оба левые. — Всё также ненавидишь меня? — Терпеть не могу. И, как и все предыдущие разы, наступают друг на друга, пока даже для половины шага вперёд не остаётся места. — Я тебя тоже. Вылижешь мне рот? — Чтобы ты задохнулся? С радостью. В ситуации неопределённых эмоций людей можно поделить на два типа. На тех, кто разбирается в себе и идёт навстречу, и тех, кто до самого конца отрицает свои чувства. Тэхён относится к первому. Он не строит надежд, но, когда Чонгук вжимает его в стену, он впервые подставляет шею, не имея за спиной шипа или острия. Чонгук относится ко второму. Он не лижет, а впивается зубами, потому что его раздражает собственная реакция на человека, которого он не переносит на дух. Когда два этих типа влюбляются друг в друга, исход непредсказуем.