Les femmes amoureuses

[rose_robot] 21:00 шершунь [yashershen] 21:01 че [rose_robot] 21:01 а че так долго [rose_robot] 21:01 бля ты пиздец шершунь [yashershen] 21:03 всмысле долго я минуту отвечала [rose_robot] 21:03 срочное дело [yashershen] 21:05 какое [rose_robot] 21:06 пришли нюдсы [rose_robot] 21:06 дедуся ушел [rose_robot] 21:06 жизненно нужны нюдсы блин [rose_robot] 21:07 я соскучилась пиздец [rose_robot] 21:07 хорни как хер знает кто ваще [rose_robot] 21:10 я короче в дУше [rose_robot] 21:12 уже открутила лейку [rose_robot] 21:20 яночка пожалуйстааааааа Телефон все никак не переставал вибрировать. Яна привыкла к тому, что Роза сама ей постоянно отсылала нюдесы, но сама таким пока что никогда не занималась – хотя что греха таить, хотелось, конечно. И сама в душе откручивала лейку чтобы напор был посильнее (розин лайфхак), и открывала розины фотографии, где она была: в зеркале ванной, закрыв грудь руками и высунув язык, в зеркале в своей комнате, прикрыв блондинистыми волосами пробитые соски, на кровати в самом раскрытом виде из возможных, в примерочной, где она закусила футболку и демонстрировала голый пробитый сосок. 

В общем, изобретательна Роза была на нюдсы. В отличие от Яны. Слава богу, родители были в Электротеатре и их спальня была свободна. В спальне было прекрасное огромное зеркало, где была видна вся кровать и маневрировать можно было как душа пожелает, но как, черт возьми, Роза это делала? Яна сняла кроп-топ и попыталась выставить грудь вперед. Выходило примерно никак. Повернулась в три четверти – тоже лучше не стало, ребра выступали так, будто она была просто кожаным скелетиком. Запустила руку в домашние шорты – дело тоже не пошло. Телефон, тем не менее, вибрировал. Яна нажала на уведомление, и ей высветилось круглое видеосообщение телеграма. - Ну, короче, - вещала Роза из ванной. Светлые волосы, темные густые брови, пухлые розовые губы – Яна не знала каким богам следует молиться, чтобы это воплощение вселенской красоты ее никогда не покидало и записало еще как минимум десять таких кружочков из ванной комнаты, - я тебя люблю, - и поцеловала камеру, - я хотела сказать, чтооо… Что если я тебя чем-то задела, то ты это… ну, прости пожалуйста, тебе совершенно не обязательно мне кидать никакие нюдесы, типа, это я ваще так… В общем, я уже все. Просто думала о тебе, и… в общем, вот – Роза засмеялась и прикрыла ладошкой половину лица, - в общем я уже закончила со своими хорни делишками, я просто вспомнила, какая ты, в общем… - и видео прервалось. Новый кружок.
 - Шершунь, я от тебя кончаюсь как личность… - Роза была пьяная что ли? Ну да, она салютовала бутылкой крика, которая стояла на бортике ванной, - Я от тебя кончаюсь как личность, я от тебя кончаю фонтаном, и даже без нюдесов, - Роза икнула, - сорян… моя королева. Я тут просто… керогазю немного. Приедешь может? Я конечно рада, что вы с родителями помирились, но я так… Так соскучилась. 

Роза пыталась зажечь сигарету, но она выпала из пьяных рук прямо в ванну. Ладно хоть телефон не выпал.

 - Бля, давно пора уже электронку купить, а то че я как в двадцатом веке живу с этими акустическими сигами, - пьяно заржала Роза. Убер эконом, сетчатые колготки на голое тело – к черту трусы, розин адрес. Полчаса, пятый этаж, и Яна сидит у нее на кровати и целует за ухом, а Роза запрокидывает голову и тихонько стонет. Руки под халат, соски между пальцами, и Роза стонет еще громче, а потом рука идет к югу. Еще пять минут и, кажется, Роза снова кончится как личность. Они заваливаются на кровать, и Роза обнимает ее ногами, и целует так, как, кажется, не целовала еще никогда. Волосы у нее мокрые, но все равно мягкие, и пахнут кокосовой маской из органик шопа. Роза пахнет ванильным гелем для душа и Розой, а еще у нее шелковая-шелковая кожа, потому что она успела намазаться вообще всеми своими баночками из ванной до того, как приехала Яна. Яна все еще не сделала никаких нюдесов, но нужны ли они, если они сейчас под простыней целуют все, что можно и нельзя целовать, кусают друг другу губы, переплетают ноги и руками дотрагиваются друг друга между ног, дыша в горячие шеи, а потом Яна кладет два пальца Розе в рот, и Роза облизывает их, прикрыв глаза. Хочется плакать от близости, потому что Яна понимает, что вот такое – это то, что достается далеко не каждому, потому что когда так любишь, это нельзя принимать как должное, потому что когда тебя так любят, это вообще что-то нереальное, когда она думает о тебе каждую минуту, закрыв глаза, и не закрывая тоже, потому что когда ты ждешь каждого ее сообщения как благой вести, потому что и потому что и потому что и потому что.

 Столько причин любить. Любви не миновать. Никак. Кончаются как личности они одновременно – кстати, впервые.