Истребление

      Тот, кого называют Радио Демоном, не видел сновидений. После смерти Аластор высыпался на отлично. Все, кого он отправил в Ад, не были достойны и сотой доли того внимания, которое он оказал им при жизни, перерезав горло ножом или удавкой. И уж тем более тысячной те, кого он удостоил гораздо более пристальным интересом. Призраки прошлого не приходили к нему по ночам, не мучили его, ибо Аластору было на них наплевать.       Что не скажешь о Лорен — женщине, от которой, аж смешно подумать, Радио Демон умудрился потерять голову. Чужую можно найти и спрятать или положить в руки бывшего владельца. А как быть со своей?       В их первую ночь Лорен тревожно ерзала во сне. Аластор разбудил ее, вырвав из кошмара. На вопрос, что беспокоит ее сон, она не ответила, лишь попросила, чтобы он был с ней рядом.       И он чувствовал, что в ближайшее время не сможет отказывать ей в этом.       Никому не удавалось установить с ним столь близкую связь, Аластор просто не испытывал нужды в этом, отвергал подобного рода отношения на подсознательном уровне. Однако с Лорен что-то дало сбой. И если для нее эмоциональная привязанность стала опорой, то для него она была скорее новой зависимостью.       Он редко видел, как смеялся его давний друг Хаск, но готов был поспорить, что при виде такой близости, старый потрепанный войной солдат сдох бы еще раз, надорвав живот со смеху. Столько разговоров о его асексуальности, о том, что любовное влечение — это всего лишь ненужные химические реакции организма, мешающие адекватно думать и подталкивающие на совершение глупых поступков.       Вдобавок Радио Демон как-то раз обмолвился, что презирает технический прогресс. Человечеству он принес возможность самоуничтожиться по одному нажатию кнопки каким-нибудь идиотом, возомнившим себя богом. А до этого предоставил следственным органам новые, невиданные возможности. Назло Аластору, разумеется. Он не был провидцем и не мог предугадать, какие мелочи потом могут оборвать его жизнь. Иначе и быть не могло. Сдаваться было не в его натуре.       А по итогу харизматичного и окутанного тайной для виду одного из сильнейших демонов, перед которым безнадежно млели все дамы преисподней, охомутала первая попавшаяся полицейская-истребительница. Сложилось просто все. Это могло бы стать отличной шуткой, если бы только Аластор мог собраться с мыслями и сформулировать хотя бы подводку.       Но после бойни в поместье Магне всем было совершенно не до смеха.       Наутро день сразу пообещал быть не легче предыдущего. Убитая смертью родителей Чарли сидела в зале рядом со своей подругой, удерживая в ослабших руках телефон. Она не спала вовсе, хотя в этом и не было ничего удивительного. Постоянные всхлипывания, красные заплаканные глаза, потекшая тушь. Выглядела она просто ужасно. Потеря единственных родных оставила огромную рваную рану на ее душе, которая будет гноить, невыносимо долго болеть и неизвестно, сможет ли она научиться с нею жить.       Однако не смотрите, что принцесса с виду наивная и мягкотелая. Подобие внутреннего стержня в ней все же ощущалось, ведь Чарли всю ночь не только рыдала, но и добивалась того, чтобы ее родителей сняли со стены их дома и похоронили по-человечески. Упрашивать она собиралась тех, кто должен был не допустить такого положения дел и кто окружил поместье, убивая любого нарушителя, — офицеров нацисткой армии.       Сквозь горе и слезы она десятки раз обзванивала все известные ей номера, видимо, не осознавая, что все, кто ее знал, были вместе с ее отцом в тот злосчастный вечер.       Вегги с застывшим ужасом на лице выглядела едва ли лучше Чарли. А завидев Лорен, она рассвирепела, набросилась на нее с обвинениями. Лорен клялась всем, что не знала о планах истребителей, что, превратившись в демона, она стала для небес не больше, чем заслуживающей забвения грешницей. На каждый заданный вопрос она тут же находила ответ.       Конфликт быстро сошел на нет, когда Чарли все же смогла дозвониться. Кто-то поднял телефон с трупа и, после долгих уговоров, тот попал к тому, кто мог опознать дочь Люцифера по голосу. Радио Демон не слышал, что ей говорили, но после звонка новых всхлипов не последовало.       Спустя непродолжительное время у порога отеля появилось четверо солдат. И, судя по реакции Чарли, они были настроены не так благосклонно к ее просьбе, как собеседник по телефону.       Бравые военные преступники поинтересовались, с какой стати они должны были подрабатывать гробовщиками, раз Люцифер, которому они служили за неимением иного выбора, теперь мертв. Смеялись, мол, пусть сама забирает тела, если, конечно, не застрелят. У них и без того было дел невпроворот, а приехали они исключительно из-за того, что им приказали ее выслушать. Выслушать, а не выполнять услышанное.       Но потом они взглянули на злобную Вагату, на дышащую огнем Рихтер, на исходящего помехами Радио Демона, и все разом согласились.       Солдаты ушли, Вегги отвела с трудом державшуюся на ногах Чарли в ее комнату, а Лорен, оставшись наедине с Аластором, сказала ему, что их участие в убийстве родителей Чарли должно остаться тайной. Он пообещал, что так оно и будет. Не из-за якобы угрызений совести, не ради Чарли, не ради себя. Ради Лорен. Было видно, что чувство вины серьезно подкосило ее. Она изо всех сил старалась не показывать этого, но в его глазах она выглядела крайне хрупкой. Дотронешься — сломается.       Так что придется помалкивать. Благо, все выжившие свидетели либо сейчас небось пируют на небесах, либо это Рози. Аластор не имел жажды власти или открытой враждебности к Люциферу и к его планам. Нет мотивов — нет подозрений. Противодемонический барьер ангелов и моментальное бегство с места преступления закрепили успех.       Однако позже Лорен стала напиваться в баре вместе с Хаском. Родились, жили и умерли служа одной стране — вполне достаточная причина для старого вояки, чтобы не отказывать бывшему врагу в выпивке.       Люди пьют, считая, что алкоголь заглушит мысли, позволит отвлечься, не думать, что все могло быть иначе. Однако злоупотребляя им, человек еще больше погружается в пучину страданий, создавая порочный замкнутый круг. Аластор пытался объяснить это Лорен, но без толку. Она либо утыкалась лицом ему в грудь, прерывая его монолог непрошибаемым: «Просто заткнись и обними меня», — либо обессилено падала на кровать в его комнате, продолжая пропускать голос разума мимо ушей.       И Ниффти было откровенно больно на это смотреть. Будучи весьма сердобольной девочкой, она переживала чужую боль как свою. Когда Лорен в очередной раз напилась и с разбитым видом улеглась на диван, она не выдержала и подбежала к ней.       — Лорен, пожалуйста, перестань пить эту отраву! Тебе же от нее будет только хуже! Пообещай мне, что ты больше не будешь ее пить! Пообещаешь?       Ниффти начала трясти ее за плечо, отчего Лорен едва не расплакалась. С большим трудом она приподнялась и мягко погладила девочку по головке.       — Хорошо… Не буду.       — Обещаешь?       — Обещаю… Посидишь со мной?       Ниффти обняла ее за шею. Лорен прислонилась щекой к ее розовым пушистым волосам и уже не смогла сдержать слез.       Даже прибитыми к стене ангельскими копьями Лилит и Люцифер продолжали отравлять чужие жизни. Хаск стал гораздо угрюмее, чем обычно, Ниффти утратила всю свою жизнерадостность, а первый и единственный безнадежный пациент отеля Энджел так и вовсе вел себя довольно тихо.       И никто не знал, что Чарли будет делать дальше. Рай, куда она хотела помочь попасть людям, убил ее родителей, фактически уничтожил ее семью. Аластор в какой-то мере жалел её. В меру того человека, который снова убил бы ее маму и папу, не раздумывая, но все же жалел.       Аластор уважал Люцифера, понимал его, его мотивы и желание спалить Рай ко всем чертям. Однако когда дело дошло до обречения миллионов и миллиардов душ на вечное скитание в чистилище, по сути своей являющееся второй итерацией Ада, где люди пребывают словно во сне и испытывают лишь дикий холод и животный страх… Аластор не страдал альтруизмом, но это оказалось слишком даже для него.       Меч и пуля сделали свое дело, души хороших людей были спасены, но легче не стало никому. Чарли потеряла родных, Лорен — психическое здоровье, а Радио Демон не испытал ожидаемого восторга. Но вместо этого он получил эмоции, которые так долго искал, и если это женщина, чья судьба ему теперь не безразлична, то пусть так.       Ранним утром Аластор, как обычно, проснулся первым. Встал, оделся, и занялся приготовлением еды для Лорен, попутно вновь прокручивая в голове недавние события. «Сомневайся во всем, но действуй решительно» — девиз его жизни. Так и тут. Он, конечно, мог ретироваться, уйти, не сказав ни слова, возможно, даже оставив что-нибудь на память в качестве насмешки: «Было захватывающе, еще увидимся», однако ему это делать почему-то не хотелось.       Тем более что их связь перестала быть секретом. Когда она вскрылась, все прошло на удивление гладко. Самыми яркими эмоциями были: тускло-радостный взгляд Ниффти, злобное фырканье Хаска и удивленное лицо Вагаты, когда та постучалась в номер Радио Демона, чтобы вызвать его на разговор, а ей открыла Лорен в одной майке и нижнем белье. Глаз девушки выглядел так, будто тот готов был в любую секунду вывалиться и покатиться по полу. Услышавший про это краем уха Энджел так и вовсе воздержался от пошлых шуток, ограничившись: «А-а… Вот оно как…»       Вернувшись обратно, Аластор телепортировал в свою комнату кресло и табуретку, на которой его женщину ждал завтрак с кофе. Уселся и стал ждать пробуждения Лорен, дабы сообщить ей лично, что ему надо уйти на несколько часов.       Смотрел он на нее, спящую на боку, накрытую тонким одеялом, которое только подчеркивало изгибы ее тела. Падший ангел с руками убийцы демонов и черными взлохмаченными волосами. Смотрел и не мог насмотреться, думая, как же она все-таки умудрилась влюбить его в себя.       Дождавшись ее пробуждения, грустного взгляда, будто у нее отобрали все в ее жизни и глухого «угу», Аластор поцеловал Лорен в макушку и с чистой совестью ушел к Рози для обсуждения произошедшего.       Надо ли говорить, сколько шуток успела отпустить его подруга в разговоре за чашкой чая. Не со зла, по-доброму. Но все же много. Она сама неоднократно пыталась его соблазнить. Остановила Рози свою сладкую до приторности месть на положительной ноте: «Сердцу не прикажешь», — и Аластор наконец смог перейти к основной теме разговора.       Он, как и обещал, указал на то, что для всех будет лучше, если их предательство останется тайной. И чтобы свалить всю вину на ангелов, ничего не требовалось делать, только молчать. Рози охотно согласилась, ведь и так пошли слухи, говорящие, что она оказалась единственной выжившей только благодаря тому, что Радио Демон успел вовремя ее вызволить. А что самое интересное, никто не упрекал их в трусости. Сам Люцифер сразился с истребителями лоб в лоб и что из этого вышло? Были, конечно, теории, говорящие об их сговоре с ангелами, но они не нашли никакого отклика. Демоны плечом к плечу с истребителями — смех, да и только.       Однако для Рози смерть короля Ада означала возможность расширить свое влияние практически на весь Пентаграмм-Сити, так как Роммель — он же Лис, пусть ничего общего с внешностью лисы он и не имел — собирался мобилизовать своих подчиненных и покинуть город. По мнению стратега, он представлял из себя одну большую ловушку. Сказал, что хватит его солдатам умирать за безумных диктаторов. Пентаграмм-Сити останется без защиты, и чистки будут проходить, как раньше. В Имп-Сити же, где располагались основные произведенные мощности, в разы больше открытых пространств и гораздо меньше высоких зданий, а значит, защищаться от ангелов будет проще.       Из всего выходит, что единственными возможными конкурентами в борьбе за власть остались Аластор, не интересовавшийся подобными вещами, кормящий червей Вокс на пару с супругами Фон Элдрич, коматозный Валентино, изображающий из себя кусок обгорелого мяса, и бегающая вокруг него Вельвет. Когда разговор коснулся последней, на лице Аластора еле заметно проступил лукавый оскал.       Припомнив Валентино, Рози обмолвилась, что хотела бы переговорить с Лорен — поблагодарить за оказанную помощь. В прошлый раз они не слишком хорошо расстались, и Рози, будучи манерной леди, хотела бы извиниться за свое поведение и в придачу задать добрую сотню вопросов.       Поняв намек, что сейчас не лучшее для этого время, Рози кивнула, а затем спросила, не перешла ли Лорен в касту высших демонов. Собственноручно пронзить мечом Люцифера — такой подвиг не мог пройти для нее бесследно. Получив утвердительный ответ, Рози радостно похлопала в ладоши и попросила передать искренние поздравления, а Аластор порадовался тому, что ему не пришлось уточнять, каким образом он это выяснил.       Поблагодарив за теплый прием и вкусный чай, Аластор вернулся в отель. И застал Лорен, счищающую кровь со своих когтей. Оказалось, солдаты вернулись с гробами родителей Чарли и стали спрашивать, где их захоронить. Чтобы их могилы не осквернили, она попросила построить склеп вдали от города, но солдаты отмахнулись, мол, делай все сама. Услышав грубый отказ, Вегги хотела наброситься на них, но ее опередила Лорен, встав между ними.       Коротко говоря: убедила.       С замиранием сердца наблюдая за тем, как вода стекала красным с ее рук, Аластор лишь еще сильнее убеждался в том, что их интрижка всерьез и надолго. Лорен выглядела ожившей, что не могло его не радовать.       Радио Демон всегда ходил с улыбкой на устах. И он хотел, чтобы она тоже улыбалась. Сломанного человека нельзя починить, но из его частей можно собрать что-то новое, и Аластор теперь понял, что именно. Только представив ее в своем амплуа, ему захотелось незамедлительно приняться за работу.       Отбросив сомнения о том, откуда у него такие желания, к черту, Аластор взялся аккуратно выяснять детали, начав с «наглухо ебанутого братца командира». Он предполагал, что в истребители берут людей сомнительных качеств, но, увидев перед собой их ярчайших представителей, услышав их переговоры, он всерьез задумался, многое ли пришлось изменять Воксу в памяти Лорен, чтобы она сбежала в Ад по собственной воле.       Начал он разговор непрямо, полунамеками. Лорен практически сразу задала вопрос в лоб, чего он хочет, и Аластор практически сразу ей ответил.       — Расскажи, почему он хочет тебя убить, — Радио Демон уселся в кресле, запрокинул ногу на ногу и сложил пальцы домиком. — Разве тот кошмар, из-за которого ты сбежала, не был навязан искусственно?       Лорен тяжело вздохнула, вытерла руки полотенцем, кинула его на тумбу и упала спиной на кровать.       — Нет. Не был.       Аластор потянул перед тем, как задать следующий вопрос, давая ей время собраться с мыслями. Спешка здесь была ни к чему.       — Все так же из-за брата?       — Угу.       — Но его же убил Вокс, а не ты.       — Для такого отморозка, как он, нет никакой разницы, — проговорила Лорен, уставившись в потолок. — Прилетел-то Алексей за мной.       «Перешла на имена. Хорошо, начало положено».       — А как зовут его самого?       — Константин. Однако все его знают под дурацкой кличкой — Гнев Небес.       Лорен рассказала про постоянные стычки с ним, про то, сколько она успела натерпеться от него. Слушая ее, Радио Демон старался поменьше скрежетать зубами и гудеть помехами, одновременно придумывая сотню и один способ отплатить ему за ее боль.       — Я спрашивала других ангелов, почему он так зол на меня, — продолжала она. — Оказалось, Константин сгорел заживо в запертом амбаре, в то время как Алексей поймал пулю, пытаясь защитить деревню, в которой они жили. Угадаешь с одного раза, кто виновен?       — Насколько я могу судить по разговорам о мире живых, последний раз, когда промышляли массовым геноцидом мирного населения, была вторая мировая война, так что выбор невелик. Нацисты?       — Они самые, — чуть ли не крича, выдала Лорен. — Гребаное эхо войны отдается даже сейчас! Если старшенький помер быстро, то вот у младшенького поехала крыша. Братья подросли, ситуация в Аду стала более угрожающей, и им первым из всех людей предложили стать истребителями. Они согласились. Стоит понимать, что каждый из своих собственных соображений. Наверняка ангелы были только рады такому пополнению. В этом вся их суть — делать из людей монстров, а самим притворяться образцовыми святыми и порхать на чертовых белых крылышках, гордо задрав носы. Знаешь, как мы, истребители, их называем? Беззубыми. Из-за нимбов. У них нимбы без зубцов. И, как ты можешь догадаться, называем мы их так далеко не из дружеского злорадства.       Лорен продолжила рассказывать про круговорот насилия в их рядах, про то, что для Рая истребители — это вынужденное зло, и что к ним относятся, как к таким же демонам, коих они сами убивают.       — Мы для них не люди! — Лорен вскочила с кровати, начала ходить кругами, размахивать руками. Она хотела выговориться, и Аластор дал ей эту возможность. То был первый шаг. — Эти лицемерные сучьи ублюдки считают себя выше нас, жалких грешников! Если тебе, убогое ты существо, каким-то образом повезло оказаться в Раю, то держись, сука, крепче! За любой грешок тебя поставят раком, заломят руки и выжгут твои прегрешения у тебя на спине!       Рихтер пнула табуретку, и та разлетелась на части от удара об стену. Радио Демон устало потер переносицу. Хорошо, что его комнату и комнаты других жителей отеля разделяют целые этажи.       — У них там одна огромная секта! Точно такая же, как и любая другая на земле! Ничем не лучше! Только за нашими земными фанатиками не стоят архангелы, власти, апостолы и прочие святые ублюдки! Или престолы. Хрен их там разберешь.       Лорен села на кровать, отдышалась и попыталась пригладить растрепанные волосы. Безрезультатно.       — А как там уживаются обычные люди?       На этом моменте она притихла. Убрала с лица черные пряди и ответила:       — Кое-как. Местечко не сахар. Там ты либо живешь по правилам, либо из тебя делают машину геноцида, либо не живешь вовсе. Никто не отправляет грешников в Ад, где их все равно придется убивать. Думаю, если бы люди могли выбрать между небесами и землей, то большинство предпочло бы вернуться, — Лорен просидела некоторое время, всматриваясь в кожу на руках, и затем согнула правую в локте. — Заметил, насколько у них все хорошо с технической стороны?       — После встречи с сильными демонами трупы истребителей истекали кровью и искрили проводами, вызывая немалое удивление и кучу вопросов. Такое невозможно не заметить.       Лорен опустила руку.       — И тем не менее мы, по сути, все, что у них есть, — сказала она, смотря в пол.       — А как же небывалый технический прогресс и вытекающие из этого прочные материалы с военными машинами?       — Стоят такие в ангарах на особый случай. Две сотни летающих кораблей, вооруженных до зубов, мы их называем машинами судного дня. И несколько десятков роботов в четыре метра высотой, увешанных пушками и броней. Часть из них ходит возле главных врат и грозно зыркает на тебя красным огоньком из камеры.       — И это все? — с удивлением спросил Аластор.       — Не считая сил правопорядка и моторизованной пехоты — все, — тихо ответила Лорен, — Там… как бы тебе сказать… с ресурсами большие проблемы. Рай не Ад. Там все стоит не на одной цельной земле, а на огромных висящих в воздухе островах. На постоянные чистки в течение тысяч лет патронов просто не хватило бы. А магию в Раю презирают, считают ее мерзким порождением Ада. Да даже на нас они не особо тратятся, мы же для них полу-демоны. Но вот где очередное лицемерие. Когда они нас превращают, они используют смесь магии и технологий. Вонзают тебе в спину хитрое устройство и кидают тебя в комнату обитую войлоком. Превращаться. Оно пожирает тебя изнутри, съедает твою кожу заменяя ее… этим, — Лорен раскрыла ладонь и затем сжала обратно в кулак. — Блядь… Как сейчас вспомню, аж пальцы мерзнут…       Повисла тишина. Если все и правда было настолько плачевно, то понятно, почему она пошла на убийство родителей Чарли даже после возвращения памяти. Люцифер в одиночку мог стереть в порошок половину вышеназванных сил, если бы захотел. Спросите у нацистов, они вам подтвердят. Или застрелят. Тут уж как повезет.       Люцифера могла победить только другая магия, что и показала практика. Про вновь набирающий силу Вермахт и поддержку других демонов, как Вокс, и говорить не приходилось. Последний был способен обратить летающие оружейные платформы против самого Рая, не спрашивая разрешения у пилотов.       — А как же архангелы? — прервал тишину Аластор. — Братья Люцифера. Михаил, Гавриил и их святое воинство?       — Подобные имена я видела только на изваяниях в их честь, — еще более безрадостно ответила Лорен. — Как и самого бога…       «Да-а. Хочешь стать атеистом — попади в Рай».       Аластор встал с кресла, подошел к ней и сел рядом.       — Если вас так не ценят, то почему другие ангелы прилетели за тобой?       — Помнишь, какую историю Вокс пытался мне скормить тогда? Замени слово «программа» на меня, отбрось всю ту чепуху про списывания нас в утиль и получишь то, что произошло, — Лорен положила голову ему на плечо. — Алексей… он был одним из немногих, кто заступался за меня. Я была с ним не в ладах из-за своего характера, но он все равно защищал меня от своего брата.       Лорен взяла его руку в свою, переплетая пальцы.       — А когда я поняла, что произошло. Что Вокс сделал со мной. Я побоялась, что могу потерять контроль, что перестану быть собой. И тогда я взяла с него слово, что в таком случае… Я попросила его, что когда это случится… чтобы он меня убил.       Да, вот та женщина, которая заставляет его сердце биться чаще. Грубая, вспыльчивая и в тоже время самоотверженная. Вокс явно приврал, когда говорил, что мог слышать ее мысли. Если бы он мог залезть к ней в голову, то сразу бы понял, что сколько ни настраивай ее против Рая, а помогать Лилит и Люциферу с их войной она бы не стала.       Лорен легонько отстранилась и ощупала свои волосы, которым определенно требовался уход. Как и кое-что другое уже для нее самой. Аластор лукаво покачал головой и, не церемонясь, перенес их в душевую.       Лорен поняла, что происходит, только когда он толкнул к ее под душ, прижал к стенке и жадно впился в ее губы своими. Сперва она попыталась вырваться, убрать вцепившиеся в нее руки, но, спустя всего пару мгновений, обмякла в них.       Минута — и одежда уже на керамических плитках. Когда дело доходит до самого интересного, немудрено забыть, что от нее можно избавиться по щелчку пальца. Секунда — и любимая в его крепких объятьях. Горячая, податливая на нездоровые наклонности.       Вода шумела, приглушая прерывистые стоны, кровь стекала в слив из быстро заживающих ран, оставленных его когтями. Даже в такой момент, смотря, как капли бежали по ее блестящей коже между двумя огромными шрамами, Аластор думал о совершенно другом клейме для них обоих.