Истребление

      Аластор был в отличном расположении духа. Просто в прекрасном, лучше некуда. И не смотрите на то, что, шагая по улице, он до боли в пальцах сжимал свою трость-микрофон или что своими глазами и улыбкой до нервной дрожи пугал попадающихся на пути грешников, заставляя их вжиматься в стены и затем спасаться в паническом бегстве.       Удивительно, что вообще кто-то вышел на улицу в утреннюю холодрыгу. Впрочем, у многих нашлись на то причины. У Аластора она тоже нашлась. Скорее, это он ее нашел, а она прилипла к нему так, что не отодрать, сколько не делай над собой усилий.       Застрявший в голове обреченный взгляд Лорен и тот факт, что ему пришлось ее успокаивать, вызывали в нем первобытный, чистый, лишенный всякого здравомыслия гнев. И было совершенно непонятно, что злило больше. То, что у него чуть было не отняли Лорен, или что он умудрился к кому-то настолько сильно привязаться.       Аластору стоило немалого труда, чтобы она наконец пришла в себя и осталась в отеле для общей же безопасности. В случае чего, она сможет дать отпор. Вдобавок, никто не отменял того, что он мог в мгновение ока вернуться туда, если почувствует угрозу для Ниффти.       Если опустить слова «чисто теоретически», «вполне мог», то в остатке выходит, что в рядах истребителей после смерти капитана его должность занял лейтенант, освободив место заместителя, чьи полномочия были практически такими же, что и у командующего. А среди них числилась возможность дистанционно отключать или уничтожать подчиненных. Не трудно догадаться, кто из бывших коллег Лорен решил воспользоваться оказией.       И тем не менее Аластор чувствовал себя полнейшим идиотом.       Умные люди не вызовутся пойти в заведомо заготовленную им ловушку, ведь дом, где его наверняка будет ждать это трижды проклятое, не достойное своей жалкой жизни отребье, и есть ловушка. Наверняка до Константина дошло, что его попытка убить Лорен таким подлым, низменным способом не увенчалась успехом. Значит, у него остался ровно один вариант: пойти искать ее лично. Ангел отчетливо видел, как она взяла Радио Демона за руку, а где живет он, знает весь Пентаграмм. Знает и обходит за километр.       А он идет. Телепортироваться туда сразу с горяча не стоило, вот Аластор и выбрал прогулку на свежем воздухе. И сколько не обдумывай варианты, сколько не наверстывай лишние мили, все сводилось к тому, что Константина следовало усыпить незамедлительно, как бешеную собаку, пока он еще больше не навредил Лорен или, не приведи дьявол, Ниффти.       Впрочем, вера людей в помощь абстрактных сверхъестественных сущностей была абсолютно бессмысленной по мнению Аластора. Он отлично знал, что все нужно делать самому.       Насвистывая зловещий мотивчик, Радио Демон ступил на мощенную тропинку на границе своего леса и постучал по микрофону. Глаз в нем открылся и издал характерный потрескивающий звук.       — Тишина… — сказал Аластор, вслушиваясь в многократно усиленный шум ветра и деревьев. — А что в доме?       Ответом на заданный вопрос стали помехи похожие на те, что возникают, когда в радио переключают волну.       — Тоже ничего, один сквозняк.       Деревья с темной корой и голыми кривыми ветками плавно покачивались на ветру, создавая иллюзия движения между ними. Сию картину дополняли полинявшие кусты, что пусть и выглядело довольно мрачно, но отсутствие какой-либо зелени не давало укрыться здоровому истребителю, а деревья не позволяли оному быстро налететь — будет мешать размах крыльев.       Оглядываясь по сторонам, внимательно вслушиваясь в издаваемые микрофоном звуки и не забывая поднимать глаза к небу, Аластор неторопливым шагом достиг открытой поляны, на которой стоял большой одноэтажный коттедж.       Радио Демон сразу присмотрел себе этот дом, как только попал в Ад. Правда, он забыл его бывшего владельца. Забыл даже, под каким деревом он его закопал, хотя ему стоило отдать дань уважения за столь роскошное место посреди Пентаграмма, построенное будто специально для Аластора. Природа, деревянный домик, камин — уютненькое местечко, незатронутое суматохой города. Здесь так и хотелось отдаваться приятным воспоминаниям о былых временах, что он регулярно и делал, тем самым отвадив грешников от посещения его обители. Настоящий Рай для Орлеанского Маньяка посреди преисподней.       Только ангелов тут не видать.       Долго смотреть в окна Аластор не видел особого смысла. Со слов Лорен, Константину не нужно заходить в дома, чтобы проверить, есть ли кто внутри. Дыр в скатах крыши, вроде, тоже не было, и дверь не лежала сломанной на полу.       — Где же ты… Где же ты… — цедил Радио Демон сквозь зубы, описывая круги вокруг дома, заложив руки с микрофоном за спину и посматривая на небо. — Не мог же ты так просто сдаться, когда прилетел и никого здесь не обнаружил? Покажись, напади исподтишка, не заставляй меня в тебе разочаровываться.       Аластор несколько раз обошел дом, осмотрел всю округу, специально проверил все места, где можно было бы теоретически спрятаться и наблюдать за ним. И чем дольше длились минуты тишины, тем все более подозрительным это выглядело. Но ангела нигде не было. Не было, и все тут. На это также косвенно указывали отсутствующие в небе вороны, а уж у этих мерзких падальщиков с нюхом на потенциальную еду все отлично. Каждый прилет истребителей означал для них скорый пир.       Демон остановился у входа, растворил обратно трость-микрофон.       — Судя по всему, если он тут и был, то не задержался, — предположил он, открывая ключом дверь, не переставая оглядываться по сторонам. — Ну, раз я здесь…       Аластор вошел в дом и, ощутив влажный воздух, увидев знакомый интерьер, осознал, насколько сильно он успел по нему соскучиться. Насколько сильно соскучился по тишине, по эфирам в обустроенной студии, по спокойным вечерам у камина. По маленьким делишкам в темном запертом подвале…       Не став задерживаться в прихожей, он зашагал мимо гостевой к комнате Ниффти. Из всех людей, находившихся на грани психического срыва, только Лорен могла сказать ему прихватить что-нибудь теплое для девчонки, если машины геноцида с двумя здоровыми мечами наперевес здесь все же не окажется.       Аккуратно прокрутив ручку, Аластор приоткрыл дверь, заглянул внутрь. Последний раз ему доводилось видеть эти темно-красные обои с повторяющимися узорами в виде цветов, когда он селил сюда Ниффти. Узор выпросила она, а вот выбор цвета он железно оставил за собой — ничто не должно выбиваться из общего стиля.       Лишний раз поработать он любил, ленивым его не назовешь. Однако больше Аластор сюда не заглядывал и, как видно, не зря. От одного вида большого количества наклеек на комоде, расположенного напротив кровати, у него руки зачесались вышвырнуть его куда подальше и, желательно, кому-нибудь на голову.       — Размяк ты, размяк… — говорил он сам с собой, выдвигая и обратно задвигая ящики, наклонившись. — Роешься в детских вещах, пока где-то там тебя ждет женщина… И откуда у Ниффти столько одежды? Набирала, когда я ее отпускал гулять с Рози? Больше половины даже не распакована.       Не увидев на верхних слоях из кофточек, юбочек, носков, маек и другой разноцветной мишуры ничего, что можно было бы носить в холод, Аластор начал доставать ящики из комода и вываливать все содержимое на кровать. Покопаться в чужих внутренних органах он не прочь хоть сейчас, но не в белье, тут уж извольте.       Окинув скептическим взглядом получившуюся кучу из одежек, Радио Демон выпрямился, вытянул руку, чтобы на коротко время призвать Лорен — пусть лучше сама поищет.       Приготовился щелкнуть пальцами. Но не щелкнул. Так и застыл он, стоя посреди комнаты. Не шевелясь, Аластор поднял глаза от кровати к окну и взглянул на темные деревья с кривыми ветками, напоминающие тянущиеся к небу поломанные руки.       Уголки губ демона растянулись в устрашающем оскале.       — А я было начал в тебе разочаровываться.       Не медля ни секунды, он перенес себя за границу лесной зоны, обратно в город. Не слишком далеко, чтобы ангел не потерял его, и достаточно, чтобы тот погнался за ним. Четыреста метров радиуса для сенсоров — с такими возможностями, если Константин и правда следит за ним, он быстро отыщет след, наверняка ожидая, что Аластор приведет его к Лорен.       Осталось лишь выманить его, заставить показаться раньше времени. Может, сыграть на его терпении? Гулять по городу, пока он не нападет? Слишком опасно. Утренний тусклый свет пентаграммы и плотно расположенные друг к другу здания работали на пользу летающей твари. Вдобавок, Лорен твердила Аластору, чтобы он не пытался играть с ним, уходил от его ударов до того, как он даже попытается их нанести. А когда один истребитель с такой тревогой говорит о другом, есть резон прислушаться.       А он все равно идет, подставляется, весело приветствуя мародеров, проходя мимо разбитой витрины оружейного магазина. Пятеро кряжистых, вооруженных битами, мачете и новыми винтовками щетинистых уголовников тоже поприветствовали Радио Демона. Робко. Задержав дыхание.       Внимательно оглядывая крыши и другие места, откуда можно было ждать нападения, Аластор продолжил свой путь. Минуты шли, демон проходил один квартал за другим, но ангел все не появлялся. Стали зреть сомнения насчет правильности действий. Кто сказал, что именно в этот час истребитель наблюдал за его домом? Как ни странно, говорила об этом интуиция. Сколько раз она спасала его от засад? Не сосчитать. Даже когда он умер, подвела не она, а его собственный просчет.       Не могла же чуйка дать осечку в этот раз? Честно говоря, Аластор бы этому не удивился. Он вообще в последнее время стал вести себя довольно странно. Хаск, Рози, все это заметили. Внезапные проявление чувств, импульсивные поступки… Что он там говорил про любовные связи и глупости?       По хорошему было бы расправиться с Константином, устранить последнюю угрозу, так сказать. И уже затем вернуться в отель, разорвать сделку с Лорен и, взяв с собой Ниффти, уйти, оставив чертову истребительницу в прошлом подобру-поздорову. Судя по ее характеру, она, скорее всего, не станет пытаться выцарапать Аластору глаза, а просто осыпет его десятком красочных эпитетов и успокоится. Она уже большая девочка, переживет.       Впрочем, может, и Ниффти оставить с ней? А что? Лорен еще с первых дней показала, что она умеет обращаться с детьми, и общение с девчонкой явно доставляло ей радость.       Снова его понесло в сторону переживаний за чужие судьбы… Выходит, что так и нужно поступить, иначе вернуться к старой жизни у него не выйдет. Долгожданные эмоциональные встряски он с ней безусловно получал, однако действовали они на него неожиданным отвратным образом. В нем что-то меняется, что-то неизвестное, за пределами его понимания, что он не может контролировать.       А для него даже теоретическая идея того, что контролировать могут его самого, была немыслима.       Город стал просыпаться, на дорогах появлялось все больше машин. Владельцы не разграбленных лавок открывали свои двери для посетителей. Мимо проехала фура, тянущая на прицепе контейнер с надписью «HellEx». Несмотря на температуру, близкую к нулю, Ад продолжал жить своей нелегкой жизнью.       На выходящем к линии проспекта повороте Аластору под ноги попался низкорослый одетый в свитер с натянутым на голову капюшоном демон. Выглядывающая из-под рукавов шерсть здорово напоминала Хаска.       — Смотри, куда свои ляжки ста… — вдруг завис кот с открытым ртом, когда поднял усатую морду и встретил натянуто-веселый и до ужаса пугающий взгляд алых глаз. — П-п-прости-ите-е, — заикался он, медленно проходя боком мимо Радио Демона.       — Ничего страшного, дружище!       Вот он, идеальный момент для нападения. Аластор отвлекся, перевел все свое внимание на этого мелкого паршивца, утратил бдительность. Место открытое, ударить можно было с любой стороны. Когда в последний раз он смотрел на крыши по левую сторону?       Не раздумывая, Радио Демон телепортировался на двадцать шагов назад.       На лице у него была кривая ухмылка торжества.       Собиравшийся уходить кот уже не стоял, а висел на прилетевшем фальшионе. Меч угодил ему ровно в голову, и теперь глаза, расположенные на уродливо-сплющенном лице, смотрели в пустоту, а отсеченная челюсть летела к земле.       Истребитель в черной броне и с огромным размахом серебряных крыльев спикировал с крыши здания и на огромной скорости, едва касаясь земли, на лету вырвал из стены меч, высвободив бездыханное тельце.       — Вот ты где! — возликовал Аластор, материализуя трость-микрофон. — А я тебя уже заждался!       Расстояние между ними сократилось слишком быстро. Так быстро, что Аластор чуть было снова не угодил под смертоносную ангельскую сталь. Истребитель налетел, ударил с обеих сторон, исключая возможность блокирования, и рассек оставленную телепортацией черную дымку.       Демон мгновенно перенес себя вперед, обратному к месту нападения.       Пролетев над машиной, ангел взмыл вверх, развернулся в воздухе, сложил крылья, чтобы приземлиться, и, уперевшись обеими ногами в асфальт, затормозил.       Только он хотел снова разогнаться, как Аластор резко оказался за его спиной и ударил концом трости между крыльев — точно по позвонкам. Он вложил в этот удар всю доступную ему силу, всю доступную его телу скорость.       Ангел повернул корпус, и удар, способный крушить стены, пришелся по касательной. Не теряя инерции, он саданул демона крылом по лицу и врезал рукоятью меча.       Плечо взорвалось болью от ломающихся костей, трость выпала из рук. Прежде, чем второй фальшион успел бы разрубить его надвое, Аластор ретировался так далеко, как только смог в тот полный агонии момент. Как оказалось, не далеко — буквально на два квартала.       — Ты смотри, какой быстрый… — сквозь плотно стиснутые зубы проговорил он. Правая рука болталась, как у тряпичной куклы, плечо невыносимо горело, из ключицы торчала кость, хотелось кричать, но демон лишь скалился.       Кости с жутким треском сращивались на глазах. Аластор схватился за вновь способное функционировать плечо и покрутил им, разминая.       — Думал прикончить тебя побыстрее, но, видно, не сегодня… Значит, будем действовать по-другому.       И действовать нужно было незамедлительно. Истребитель, чудом вписавшись в широкий поворот дороги и сделав в самой высокой точке полный оборот, налетел снова. На закрывающей лицо маске отображались цифровые глаза жаждущего убивать существа.

***

      — Я знаю, что ты прошла через многое, — говорила Вегги. — Через такое, что далеко не каждый человек смог бы вытерпеть. Это отлично по тебе видно. Я могла бы попытаться отговорить тебя не искать утешения у Радио Демона, в очередной раз перечислить все мои опасения, но не стану.       Лорен сидела за одним с ней столом. Она только и делала, что кивала или отвечала односложно, даже не вслушиваясь в основной смысл того, что говорила ей Вегги. Все ее внимание было сосредоточено на двойных дверях отеля с витражными окнами и на Ниффти, которая расположилась перед камином на диване, беззаботно постукивая по нему короткими ножками.       — Каждый справляется с хреновыми периодами в жизни так, как умеет. Поверь, я понимаю.       Как только Вагата проснулась, спустилась вниз, заметила смятенность Лорен, ее нервное постукивание по столу пальцами, то сразу подсела к ней и начала высказывать слова поддержки. Не то чтобы они ей были не нужны, просто сейчас любые слова для нее значили не больше, чем стулья, на которых они, Лорен с Вегги, сидели. Есть и есть, и черт бы с ними.       Переживания за Аластора и повисшее в воздухе тяжелое чувство опасности страшно щемили ее сердце. Она пыталась пойти с ним, не хотела отпускать одного против Константина — высшего демона среди ангелов. Но твердый вопрос: «Что будет, если он заявится в отель, а мы не успеем вернуться?» убедил Лорен остаться. Только теперь она начала понимать, что чувствовал ее отец, когда она уходила на патрулирование в опасные районы. Интересно, как он там?       — Просто я хочу, чтобы ты знала, что мы с Чарли не виним тебя и не считаем, что ты причастна к случившемуся.       Вегги положила руку на ее плечо, и Лорен наконец повернула голову, взглянув не без осуждения.       — Я поняла. Спасибо.       Из-за того, что Вагата сидела прямо возле нее, ей приходилось думать, нужно ли будет считаться с тем, что подруге Чарли разорвет перепонки в случае необходимости незамедлительного применения автоматической пушки в закрытом помещении. Скорее всего, нет.       Хорошо, что Ниффти сидела вдали от окон. Не факт, что Константин знал про отель принцессы Ада и тех, кто в нем прячется. Но если он все-таки сюда заявится, то ему придется влетать через окно с рамой на рогах или выламывать входные двери. И в том и в другом случае его тут же встретят бронебойно-зажигательные снаряды. Однако все серьезно усложнялось тем, что Рихтер никогда не могла засечь его с помощью сенсоров, словно в нем и не было ничего живого.       Она вернулась глазами к Ниффти, стараясь не выпускать ее из поля зрения. Вегги, раздосадованная тем, что ее слова никак не помогли, убрала руку и тоже посмотрела на девочку.       — Не знаю, как она умудрилась сжиться с Аластором, но, думаю, за нее можно не волноваться.       Лорен, не сдержавшись, ляпнула:       — Как скажешь.       Вегги уже было наморщила лоб, готовясь задать вопрос, на который, естественно, придется как-то отвечать, как положение спас внезапный скрип пододвигаемого стула.       — А это что? — с немалым удивлением спросила девушка, обернувшись и увидев за столом напротив себя сгусток тьмы, на сей раз имевший облик истребителя. — Не видела, чтобы у тебя была живая тень.       — Теперь есть, — сухо сказала Рихтер, не переставая смотреть за Ниффти.       Двойник тоскливо положил рогатую голову на стол, взял из корзинки яблоко и начал лениво играться с ним, то роняя на стол, то снова поднимая и роняя. Вегги сильнее сморщила лоб.       — И давно она у тебя?       — С сегодняшнего утра.       Когда яблоко ударилось о стол в третий раз, Лорен покосилась на тень. Та мгновенно потеряла очертания, проскользнула под столом в сторону холла, обрела форму за спиной греющейся у камина Ниффти и перегнулась через спинку дивана.       — Вижу, они уже знакомы, — подметила Вагата, наблюдая, как девочка подняла свой большой глаз и помахала. Тень, добро улыбнувшись, помахала в ответ.       — Угу.       Гляделки, казалось, приободрили девочку. Она встала ножками на диван и потянулась к темному силуэту. Силуэт оказался вполне материальным.       Тень хлопала круглыми глазами, пока Ниффти ощупывала ее голову и плечи тоненькими ручками. Затем с интересом принялась сравнивать когти на пальцах со своими маленькими — такими разными в размере, но все же похожими, будто родными. Как если бы они передались от матери дочке.       — Лорен?.. — прозвучал тихий голос Вегги. — Ты плачешь?       Промолчав, она вытерла рукавом пиджака накатившиеся слезы и вернула лицу серьезный вид, насколько это было возможно.       — Лорен, — мягко повторила Вегги. — Держать все в себе это не выход. Ты всегда можешь со мной поговорить.       Нет, поговорить с ней она не могла. Не могла сказать, что Аластор сейчас наверняка подвергается огромной опасности. Как и рассказать то, что в любой момент может объявиться чудовище с нимбом над головой, чтобы убить ее, Чарли, маленькую Ниффти прямо у Лорен на глазах, а она даже не знает, хватит ли у нее сил ему помешать. И единственный из всех, здесь находящихся, кто в курсе насчет настоящих виновников резни в доме Люцифера, кто мог помочь в наблюдении за окрестностями и кто при этом имел реальный боевой опыт, нажравшись, лежал этажом выше в бессознательном состоянии.       Повезло хоть Энджел не сидел здесь и не приставал со своими глупыми вопросами: паук привык дрыхнуть до часу дня. Иначе бы Рихтер точно не выдержала, и число пациентов в отеле резко сократилось бы с единицы до нуля.       Раздался равномерный стук в двери.       Лорен вскочила со стула, вокруг завихрились искры.       — Кто там? — с большим любопытством спросила Ниффти. Она собралась идти открывать, однако тень закрыла ее своими руками, злобно оскалившись на двери.       — Это здесь у вас искупают грехи? — ответил вопросом на вопрос юношеский голос.       Оскал тени в миг исчез, искры возле Лорен пропали, и она, спешно просканировав стоящего снаружи низшего демона, переглянулась с Вегги. От столь бурной реакции девушка нахмурилась, но кивнула.       — Да, у нас, — уже нет так уверенно сказала обнимаемая созданием ночи девочка.       — Можно войти? — вновь послышался молодой голос. — Здесь холодно.       Преодолев холл и встав возле своего силуэта, Рихтер мысленно скомандовала проверить стоящего за дверьми вместе с округой.       Тень с подозрением глянула на свою хозяйку, отпустила Ниффти, прошмыгнула ко входу черным пятном и высунула наружу голову. Почему-то Лорен знала, что она осмотрела попятившегося от неожиданности посетителя с нескрываемой брезгливостью, словно говоря: «Только тебя тут не хватало».       Оказавшись головой снова в отеле, тень пожала плечами и растворилась. Делать было нечего. Прогонять потенциально нового пациента означало нарваться на скандал с Вегги, а именно суматоха сейчас нужна была меньше всего.       Лорен открыла двери. Всеобщему взору предстал низший демон в образе нетопыря с черной шерсткой и перепончатыми крыльями, которыми он завернул себя в кокон, спасаясь от холодного ветра. Лицо у него было далеко не столь уродливым, как у летучей мыши, чей образ он принял, да и глаза были ближе к человеческим и имели характерную для Ада красную радужку.       — Проходи.       Нетопырь засеменил внутрь.       — Спасибо, — облегченно выдохнул он. — А то существо…       — Из разряда нормы, — прервала Рихтер, закрывая за ним двери.       Первым его поприветствовала подбежавшая Вагата:       — Добро пожаловать в Счастливый Отель! Я Вегги, менеджер. Можешь пока присесть, погреться у камина, сейчас все принесу, — девушка указала на кресло и направилась к стойке регистрации.       Нетопырь уселся поудобней, кое-как сложил свои крылья и обратил внимание на розововолосую девочку.       — Я Ниффти, — с прежним задором представилась она.       — Виктор.       Девочка передвинулась на край дивана и пожала нетопырю его костлявую лапу, на что он с легкой веселостью ответил:       — Рад, что хоть где-то мне протягивают руку с намерением познакомиться, а не врезать.       Тем временем Вегги взяла листок, положила его на столешницу и, достав невесть откуда складной нож, отрезала нижнюю часть с вопросами от Аластора.       — Вот. Заполни и можешь считать, что ты уже на пути исправления, — сказала она, передавая анкету с ручкой.       «А вы все не угомонитесь со своей шарманкой».       — Еще раз спасибо. Вегги, да? А ее как зовут? — нетопырь кивнул на облокотившуюся о стену и сложившую руки Рихтер. Та даже не смотрела в его сторону.       — Лорен. Она у нас отвечает за безопасность, — с нажимом докончила Вагата, бросив на нее многозначительный взгляд. — Сам видишь, что на улицах творится, без нее некуда.       — Понимаю. Внушает.       Нетопырь положил анкету на стоящий перед ним журнальный столик и принялся заполнять. Он тихо бубнил себе под нос все, что записывал. Скорее всего, из-за плохой образованности.       — Имя… Ви-иктор. Фамилия… Род-ри-гез.       Вегги и Ниффти наблюдали за ним с таким неподдельным интересом, будто он был редчайшим в своем роде зверем, что выполз к ним со страниц вымерших видов. Рихтер, как бы ей этого не хотелось, приходилось слушать его бубнеж ввиду острого слуха.       — Год смерти? Ха… А когда это было? — нетопырь почесал затылок ручкой, подумал и продолжил: — Две. Тысячи. Четвертый.       «Быть того не может».       — Ты мексиканец? — спросила она.       — По национальности. Но родился в Америке. А что?       Лорен вновь просканировала его и на сей раз гораздо тщательней.       Уголки губ вдруг нервно задергались в больной ухмылке, пока в сознании проносились ужасные события прошлого. Сцены жестоких расправ, удушающий смрад разложения, подвешенные за ноги вздувшиеся тела с застывшими мольбами о помощи в побелевших глазах. Все, что она пыталась забыть, вытравить из головы, тенью безумия проскользнуло на ее лице.       И насторожившейся Вагате это совершенно не понравилось.       — Я тоже умерла в тот год, — медленно проговорила Рихтер.       То ли от услышанного, то ли от того, с какой ненавистью она смотрела на него, Виктор опустил мышиные уши.       — Получается, вы в каком-то роде ровесники? — беззаботность Ниффти не переставала поражать. Или она таким образом попыталась разрядить обстановку?       — Да… Ровесники… Он еще не заполнил анкету. Вегги, ты зачем отрезала вопросы от Аластора?       — Слушай, я не знаю, что…       — По-моему, наш новый пациент должен рассказать о себе как можно больше!       Лорен сорвало тормоза. Гаденыш, убивший минимум двоих невинных людей, которого она не смогла догнать и из-за которого погибла, сидел прямо перед ней. Должно быть, полицейскую машину на хвосте его наниматели ему тоже не простили и пустили в расход, как он того заслуживал.       «Наверное, садистская тварь, которую люди по недоразумению называют богом, и правда существует, раз он привел тебя ко мне».       Рихтер подняла с пола за стойкой регистрации нижнюю часть листа. Замерший юноша, казалось, начал догадываться, в чем вся соль происходящего.       — Лорен! — Вегги встала между ней и Виктором.       Дальнейшие ее слова Лорен перестала слушать. Она испытала огромное облегчение, чувство сродни эйфории, когда в голове стал нарастать знакомый, ставший практически неотъемлемой частью ее жизни шум радио.       И тем не менее мысли о том, как они с Аластором устроят мелкому ублюдку персональный Ад, пришлось отложить. На место облегчения и эйфории быстро пришла тревога. Звук шумов был неровным, прерывистым, тише, чем обычно. Игнорируя продолжающийся поток слов про искупление, про то, что все прошлое остается в прошлом, что люди меняются и тому прочий бред, Лорен кинулась к дверям и открыла их.       — …у людей всегда должен быть второй… Ух, е…       Вегги вдруг замолкла, Ниффти тоненько охнула, а Лорен на мгновение вновь почувствовала себя беспомощной девочкой.       Сюртук на правом плече Аластора был разорван изнутри, ладонь держала левую кровоточащую часть лица, но даже сквозь пальцы было видно, что вся щека просто повиснет отвратительным куском мяса, обнажив зубы, если демон уберет руку. Кровь интенсивно капала из незаживающей раны, оставляя на одежде все больше багровых пятен. От места разреза по коже тянулись извилистые линии фиолетового оттенка, а глаз с той же поврежденной стороны был покрыт сеткой ярко-алых трещин, что совсем не походило на лопнувшие капилляры.       — Твою мать, Ал! — закричала Лорен. — Я же говорила… Просто обопрись на меня, вот так, ничего не говори!       Она, бережно придерживая Аластора, повела его ко второму креслу возле камина, абсолютно позабыв про объект своей ненависти. Находившийся в крайне скверном расположении духа демон скривил уцелевшую часть лица в натянутой улыбке.       «Моя мать здесь совершенно ни при чем», — далеким эхом в глубине сознания зазвучал его голос.       — Побереги силы.       От нахлынувшего волнения Ниффти вцепилась в спинку дивана.       — Кто это с тобой сделал?       — Прости, Ниффти, вопросы потом, — вклинилась Лорен, помогая Аластору. Сев в кресло, демон любознательно зыркнул на сидящего через столик от него нетопыря. — Вегги, а ты чего стоишь, разинув рот?! Где аптечка?!       — Э-э, так вон она, — девушка указала на висящий возле подсобки серый металлический ящик, больше походивший на закрытый электросчетчик.       Подлетев и не увидев в замке ключа, Рихтер со страшным лязгом вскрыла его. А затем хлопнула дверцей с такой силой, что та аж вмялась внутрь.       — На кой она здесь висит, если в ней нихрена нет?!       Аластор многозначительно покашлял, привлекая ее внимание, после чего свободной рукой материализовал на столике все необходимое. Лорен вернулась к нему и схватилась за медицину.       — Может, ты все-таки объяснишь, что происходит? — голос Вегги утратил всякое сострадание. — Что… Кто его так? Твои бывшие друзья? Теперь понятно, чего ты все утро нервничала. Мне не в первый раз приходится видеть раны от ангельской стали, я сама оставляла их вашим копьем. И сколько твоих друзей готовы тебя убить? Они нам еще угрожают?       Занимающаяся куском марли и антисептиком Лорен начала не на шутку закипать — один из когтей проткнул пластиковый бутылек. Демон это заметил. Он взглянул на Вагату и отрицательно покачал головой.       — Он поправится? — тихо спросила Ниффти, расположив головку на подлокотнике дивана.       — Конечно, поправится. Куда он денется? — утешала Рихтер, обрабатывая края месива, пока Аластор придерживал щеку. Но она едва ли верила своим словам.       Марля впитала большое количество крови, и на ней практически не осталось чистых мест. Аластор подал ей хирургическую иглу с ниткой и, коснувшись Лорен, вновь задействовал свой прием.       «Хорошо. Теперь успокойся и постарайся не сделать хуже».       «Куда уж тут хуже?» — ответила она, принимая иглу.       Было видно, что острая сталь так же аккуратно срезала значительную кипу алых волос и преимущественно ту их часть, где они заканчивались черным.       Пришивая щеку обратно к лицу, Рихтер в полголоса бранилась. Тонкая игла с трудом держалась в когтистых пальцах, не приспособленных для мелкой моторики. Аластор время от времени шипел, но держался достойно. Она лечила его руками, служившими только для того, чтобы отнимать жизни, а не спасать их.       Наблюдавший за всем этим Виктор задумчиво крутил ручкой в костлявой лапе.       — Ладно, сидите здесь, а я пойду проверю, как там Чарли, — бросила Вегги, поднимаясь по лестнице.       Закончив наконец со швом, Лорен взяла чистую марлю и вновь омыла рану, стараясь как можно мягче касаться торчащих из кожи ниток. Убрала ткань и осмотрела, оперевшись на подлокотник. Аластор положил свою руку поверх ее.       «Ну? Как я выгляжу?»       Он смотрел на нее растрескавшимся глазом, прикрывая второй от ноющей боли. Большая сочившаяся каплями крови борозда из мяса, кое-как сшитая синими хирургическими нитками, тянулась от губы и доходила почти до виска. Если бы широкий клинок фальшиона пришелся хоть на один сантиметр левее…       «Это пиздец… Я же говорила тебе быть осторожным».       «Возможно, и стоило бы».       Нанесенная ему рана, наверное, уже никогда не заживет окончательно, навсегда изуродовав его лицо. Он это понимал, это хорошо читалось в его недовольном взгляде. И Лорен винила в этом себя, отчаянно жалея, что не пошла с ним, не навязала себя насильно. С другой стороны, кто бы защитил тех, кто остался в отеле?..       «Ал… Скажи мне, что ты его прикончил. Скажи, что ты убил этого психопата».       «Да, я его убил. Но ты была права. Он и правда был быстрым».

***

      Резервное питание: ВКЛЮЧЕНО.       Остаток: 3 часа 44 минуты       Диагностика…       Послышался чей-то сдавленный стон.       Энергоядро: НЕ ОТВЕЧАЕТ.       Центральный нервный процессор: В НОРМЕ.       Проприоцептивные датчики: В НОРМЕ.       Опорно-двигательные приводы: ОГРАНИЧЕНЫ.       Системы жизнеобеспечения оператора: ПОД УГРОЗОЙ.       Системы связи: В НОРМЕ.       Было темно. Истребитель слегка покрутил головой. Он лежал на боку, земля под ним была твердой, а край маски скрипел, словно об песок с мелкими камушками. Чужой стон не утихал и становился все надрывней.       Внимание, обнаружены серьезные повреждения.       Отправка сигнала бедствия…       Перевод в ручной режим.       Тьма рассеялась. Твердой землей оказался асфальт, а песок с камушками — асфальтной крошкой. Истребитель попытался пошевелить левой рукой, но та отказывалась двигаться. Ей что-то мешало. Попытался приподняться рукой на которой лежал. Получилось.       Он сел и с удивлением посмотрел на собственные мечи, торчащие из его прочной грудной пластины. Фальшионы были воткнуты с обеих сторон и скрещивались внутри него, перебив приводы, искусственные мышцы и уничтожив единственный источник энергии в его теле. И все же, несмотря на кажущуюся смертельность таких увечий, сталь не затронула оставшуюся в нем органику. В ином случае он бы не очнулся.       Демону не хватило ума добить его правильно. Надо было отрубить голову, поразить спинной мозг. Однако он не убил его, а только повредил части, которые можно починить или заменить.       Такой подход к модернизации тела лишил его возможности пользоваться магией, но она ему и не была нужна, чтобы убивать. Истребитель давно усвоил для себя одну простую истину: плоть слаба. И в очередной раз он оказался прав.       Вокруг него был полный развал. Небольшой участок дорожного полотна пришел в полную негодность, будто на него скидывали не машины, а снаряды со включенными взрывателями.       В пяти метрах от ангела лежала кабина грузовика, расплющенная под весом контейнера с нечитабельной из-за деформации гофрированного металла надписью. Из груды железа к небу торчал погнутый мост с массивными колесами.       Истребителю было легко уклоняться от летящих в него сверху машин, пусть и расстояние до них в момент появления было ничтожно малым. Больше проблем ему доставил тот период боя, когда демон телепортировал его с собой, то бросая в воду, где акустические удары серьезно влияли на его органическую часть, то подставляя под поезда и фуры.       Прыжки от одного места к другому, от воды к адскому огню, от неба к земле длились недолго. Пока он не распознал среди быстро меняющейся обстановки, бесчисленного количества оптических иллюзий и визуальных шумов самодовольное лицо демона и вновь не запустил меч.       Итог оказался более, чем неожиданным.       Достать нацистскую тварь ему не удалось. Истребитель не понимал, как его брат мог защищать отпрыска тех, кто сломал их жизни. Как он мог забыть, как они еще будучи детьми прятались в сыром погребе, заслышав пугающий вой самолетов и грохот танков? Забыл смерть их отца на пороге собственного дома? Или то, как их мать подкосило недоедание и туберкулез от того, что она отдавала большую часть еды детям, чтобы они не голодали? Ведь у них все отобрали прибывшие солдаты в серой форме с немецкими надписями на пряжках гласящими: «С нами бог». Неужели его брат заглушил в памяти эпизод, когда их мать не вернулась, а они нашли ее вечером на дороге засыпанной снегом и то, как они пытались откопать ее своими замерзшими руками?       Брат сам взял оружие в руки, когда вместо регулярных частей заявились каратели, и погиб в первые же минуты того, что боем язык не поворачивается назвать. Это была бойня в чистом виде. В подвалах, где прятались люди, рвались гранаты. Пытающихся спастись бегством расстреливали, не жалея никого.       Истребитель в те годы был мал, но все осознавал и понимал. Он никогда не забудет того, как солдаты штыками загнали его и оставшихся людей в амбар, как скот. Не забудет их погонный смех и ухмылки, внезапно вспыхнувшие огнем стены и пахнувшее бензином сено под ногами, отчаянные крики бьющейся о стены и ворота людской массы.       Нет, таких людей нужно истреблять, как и все их потомство.       Раздирающий горло вопль боли и сползающая обугленная кожа заставили истребителя принести клятву тому перепуганному мальчишке, что он до последней секунды своего существования будет помнить о пережитом кошмаре, что убьет каждого из них, затем следующих, и так до тех пор, пока трупы не начнут плавать в заполонивших Ад реках крови.       Демон понял, что за ним наблюдают, но это ничего не меняло. Его вывешенное на всеобщее обозрение изрубленное тело послужило бы отличной приманкой.       Но охота обернулась провалом. По крайней мере, в этот раз. Достичь своей цели можно и другим путем, надо лишь, чтобы смерть пришла к нацистской твари сама, стала для нее милосердием.       Отнять самое дорогое, заставить страдать.       И он как раз знает, как это сделать.       Ему дали карт-бланш, полную свободу действий. Выродкам с гладкими нимбами только на руку извести как можно больше могущественных демонов до того, как они осознают, что надвигающийся мороз похоронит их под слоями трескучего льда. Теперь уже трупы грешников, скорчившихся от холода, заметет снег, а Рай навсегда избавится от опасности быть уничтоженным.       Как и Константин от смысла своего существования.       Истребитель повернул голову назад и взглянул на размашистый, поблескивающий металлом поломанный каркас — то, что осталось от его крыльев. Скрипя им об асфальт, до него стало доходить, что надрывный стон вдруг затих.       Он приподнялся на колено, помогая себе работающей рукой, затем встал во весь рост. Распрямил металлический скелет правого крыла — поломанное левое еле шевелилось. И все так же с торчащими из груди мечами повернулся в сторону, где он слышал стон.       Придавленный перевернутой машиной бес, задрав голову, испуганно глазел на него. Когда истребитель заметил его, он застонал снова, тщетно пытаясь высвободить нижнюю часть тела. Кровь растекалась под ним алой лужей. Артерии были перебиты, но он еще жил. Тем лучше.       Истребитель медленно подошел, поставил ногу на его череп.       — Постой! Не на…       И дал весу сделать остальное.