Неприступный хоббит

Двалин предложил товарищам попробовать прикорнуть, пока он покараулит. Было уже далеко за полночь, гроза продолжала бушевать, а натягивать одежду - пусть выжатую, но все равно влажную - было прямой дорогой к простуде. Голые гномы уселись спина к спине на холодном каменном полу, Торин поманил хоббита. – Я так не могу, это неприлично… – пробормотал не привыкший ни к собственной, ни тем более к чужой наготе Бильбо, старательно отводя глаза. – Зато так теплее, – ровно сказал Король-под-Горой. – Не хочешь обниматься со мной – иди к Двалину. Этот аргумент оказался решающим – меньше всего хоббиту хотелось так тесно общаться с суровым воином. Бильбо еще не пережил увиденное несколькими минутами ранее. Когда сын Фундина стащил подштанники, взломщик, совершенно случайно взглянувший на него, выяснил, что гномы носят серьги не только в ушах. Залившись краской стыда, он возблагодарил Ори за проявленное милосердие. В крови хоббита гуляла выпитая брага, что придало ему храбрости в борьбе с природной стеснительностью. Он уселся перед Торином и, прислонившись к широкой груди, позволил обнять себя. Однако почти сразу завозился. – Не ерзай, прошу, – голос короля прозвучал хрипло, как будто закаленный гном все же подхватил простуду. – Твой ключ… – прошептал полурослик, а мгновенье спустя тяжелая цепочка оказалась у него на шее, как тогда в Ривенделле. – Теперь спи, – строго сказал Торин и чуть отклонился, наваливаясь на родича. Двалин не возражал. Хоббит сам не понял, как его сморило. Обычно во время грозы ему не удавалось заснуть. Но сейчас в сухой и безопасной пещере она уже не казалась такой грозной, а рядом с гномом быстро стало так тепло! Бильбо давно обратил внимание на то, что у подгорного народа кровь горячее, чем у хоббитов или высоких. Сперва он даже пугался, принимая это различие за начинающуюся болезнь, а товарищи только посмеивались. *** Обрыв… Двалин буквально вырвал его из когтей смерти. Хоббит заглянул за край, чтобы увидеть Короля-под-Горой, помогшего ему выкарабкаться. Мир качнулся, полурослик едва успел уцепиться за скалу и, к своему ужасу, обнаружил, что гном сорвался. Он висел на одной руке, безуспешно ища ногами опору. Страх… В мерцающих глазах, отражающих грозовые краски, мелькнул страх. Неустрашимый сильный воин чувствовал близость страшной гибели, от которой только что уберег полурослика. Впервые за время похода Бильбо со всей ясностью осознал, что может потерять Торина, потерять любого из товарищей или погибнуть сам. Висеть над обрывом было не так ужасно, как наблюдать за цепляющимся из последних сил гномом и быть неспособным хоть как-то ему помочь. Сын Фундина бросился на помощь родичу, но хоббиту показалось, что его пальцы ухватили пустоту. Бильбо закричал и проснулся от собственного крика. – Тише, – шепнул Торин, убирая ладонь, которой успел зажать ему рот. – Кошмары? – Я видел, как ты сорвался со скалы… – со слезами прошептал полурослик и, развернувшись, уткнулся гному в плечо. – Двалин, спи, – распорядился Король-под-Горой. Сын Фундина был тренированным бойцом, способным уснуть мгновенно в любых обстоятельствах и позе. Вот и сейчас Торин спиной ощутил, как родич позади расслабился, пристроив затылок ему на плечо. – Бильбо, – осторожно пригладив подсохшие кудряшки, шепнул гном. – Я же рядом, живой, видишь? Не надо меня оплакивать. – Я очень испугался за тебя… – хоббит сморгнул слезы, но они снова навернулись на глаза, когда он решился взглянуть на гнома, чтобы убедиться, что тот и правда жив. Может, показалось, но на висках короля как будто прибавилось седины. – Как мы вернем твой дом, если ты… Король-под-Горой вздохнул. Тогда, на туше каменного исполина, он и не задумывался об Эреборе. Его маленький возлюбленный был в опасности, и Торин бросился со скалы, отчетливо понимая: если он не сумеет вытащить хоббита, то прыгнет в пропасть вслед за ним. За эти три месяца он разучился жить без полурослика, такого хрупкого и в то же время стойкого. Зачем Эребор, если по его коридорам не пройдутся босые ноги Бильбо? Для чего желтое, словно солнце, золото, если его нельзя будет подарить скромному сквайру из Шира? Кому нужна корона, когда некому будет любоваться тем, как она будет смотреться на смоляных с проседью волосах? – Я тоже испугался, только не за себя, – признался Торин. Болтаясь на одной руке над ощеренными каменными клыками скал, гном думал только о том, как крепка их связь с полуросликом. Он только что был готов броситься в бездну вслед за гибнущим возлюбленным, и сердце разрывалось от мысли, что его маленький избранник может не пережить потерю. Жить хотелось неимоверно, ради Бильбо, его маленького сокровища, ради племянников, которые сейчас затерялись с отрядом в скалах, ради сестры, которая далеко в Синих горах ждет вестей от ушедших на войну с драконом родичей. – Умирать не страшно, страшно оставлять тех, кого любишь… – Король-под-Горой внимательно смотрел на полурослика мерцающими в полумраке глазами. Хоббит не шевелился, завороженный их колдовским светом. Он не вздрогнул и не отстранился, когда Торин бережно взял его за подбородок и притянул ближе, осторожно касаясь губами таких желанных губ. Сколько ночей он не спал, представляя это мгновенье, сколько раз видел это в душных снах, но реальное переживание оказалось во сто крат сильнее. На несколько мгновений все стало на свои места, казалось, хоббит, несмело отвечающий на поцелуй, тоже чувствует, что они предназначены друг другу, тоже ощущает нить, которая виток за витком неуклонно связывает их души. – Сердце мое, – когда слегка задыхающийся хоббит отстранился, произнес Торин, наконец, вслух. Бильбо в который раз залился краской стыда. Он давно ждал этого момента, он думал, что Король-под-Горой поцелует его еще давно, в Ривенделле, во время одной из тренировок, например. Теперь, когда это случилось, хоббит был немного растерян, а еще… «Это точно не пряжка…» – ехидно подсказал внутренний голос. Бильбо всполошился и отскочил от гнома. – Я не… прости… просто… – забормотал он и выбежал под дождь. В глубине души хоббит надеялся, что гном последует за ним, заставит вернуться. Бильбо спрятался от ливня в тесную складку породы и дрожал от холода. Сквозь дождь не пробивалось ни звука. – Что я делаю? – пробормотал взломщик, чувствуя себя очень глупо. Голый, промокший, совершенно один среди скал. Вспомнилась ночная встреча с чудищем, но сейчас Фили и Кили не смогут придти на помощь. – Хоть бы Маэгнас с собой прихватил… Представив, как будет выглядеть голым с ножнами, болтающимися на поясе, хоббит нервно хихикнул, а потом совершенно сник. Он испугался и наверняка обидел Торина. Как знать, поймет ли гном, что Бильбо просто не готов к тому, чтобы как Ори… Проклиная свою стеснительность, хоббит растер пылающие щеки мокрыми ладонями. «Как хотите, мистер Бэггинс, но вы обязаны вернуться и объясниться с Торином!» – сказал он себе и вынырнул под дождь. Вернувшись в пещеру, но не застал в ней друзей. Пропало их оружие, штаны и ботинки, остальные вещи лежали на своих местах, кроме, пожалуй, мохнатого плаща, который раньше был расстелен, а теперь комом лежал поверх Маэгнаса. Облазив вдоль и поперек все закоулки пещеры – а она была порядочных размеров – Бильбо обнаружил несколько подозрительных луж и следы, как будто к задней стене волокли что-то большое и тяжелое. Света едва хватало, но хоббит разглядел там трещину, которой вроде как не было раньше. В нее вполне можно было протиснуться и пойти по наклонному спуску в сплошную непроницаемую темень. Хуже всего было то, что пахло из этой щели, как из свинарника, и к неприятному запаху примешивалась нотка свежего мяса. Бильбо с ужасом понял, что лужи, которые он видел тут и там – это кровь. Он торопливо натянул подсохшую одежду, повесил меч на пояс и свернул вещи гномов в узел. Было ясно, что они очень пригодятся гномам, только бы оба остались живы!