Неприступный хоббит

Бильбо тронул Торина за плечо: «Как ты себя чувствуешь?» Тот толкнул его лбом в висок. Насколько Бильбо понял, это у гномов было способом выражения искренней симпатии или чего-то в этом роде. – Мне уже лучше, – ответил король. – Таркун прав, нечего больным в отряде делать. Хоббит все еще ощущал жар, исходящий от Короля-под-Горой, но постепенно он переходил в обыкновенное тепло. И все равно Бильбо тревожился за гнома, он видел, как тому было плохо, когда Гэндальф лечил его, но понимал – гордец не примет сочувствия. Оставалось просто быть рядом. – Балин, как вели себя Фили и Кили в мое отсутствие? – вновь нарушил напряженную тишину Торин и протянул опустевшую миску Бофуру, чтобы тот положил ему каши. – Все в тебя, – тихо отозвался тот, встревоженно прислушиваясь. – Отбились от своих и попали в плен? – со смешком уточнил узбад. – Показали оркам Baruk Khazâd, – старый гном качнул головой. – А вы были в плену? – Без помощи Бильбо мы бы не вернулись, – подтвердил Король-под-Горой. Хоббит сильно вырос в глазах гномов. Последние сомнения отряда в том, что он квалифицированный взломщик, рассеялись, когда Торин рассказал, как ловко тот умыкнул оружие прямо из-под носа верховного гоблина. При этом гном как бы невзначай забыл упомянуть, что тот спал без задних ног. Бильбо бы, наверное, гордился собой, если бы ему в тот момент не так хотелось спрятаться. Он сидел, прислонившись плечом к Торину, и, несмотря на непринужденный тон его голоса, чувствовал, как на самом деле узбад напряжен. Бильбо такого наслушался в Ривенделле, что и подумать стыдно, так что теперь понимал – что-то было не так. «Неужели Двалин может сделать Ори больно? Нет, он прямо сейчас мучает его, почему остальные не вмешаются? Даже Дори и Нори…» – думал Бильбо. Братья молодого гнома чутко прислушивались к происходящему, как и обеспокоенный Балин. Наверняка они знали больше, чем маленький перепуганный хоббит. Когда там все стихло, бедняге стало совсем уж жутко. Потом сквозь кусты проломился Двалин с завернутым в плащ Ори на руках, и голова у взломщика закружилась от волнения. Он хотел вцепиться в корягу, на которой сидел, но натолкнулся на пальцы Торина, успевшего содрать порядочный кусок коры и даже этого не заметить. – Я уже думал идти смотреть, что ты с ним сделал, – буркнул узбад, опередив возмущенных Дори и Нори. – Ничего я не сделал… – воин пошатнулся и сел на землю, прижимая спящего гнома к себе. – Это меня не касается, – подал голос Гэндальф, пыхающий трубкой. – Но из них двоих помощь нужна Двалину. А юноше требуется только сон. Нори забрал брата, выпутал из плаща и завернул в спальник. Торин успел пробежать взглядом по коже паренька. Ни следов от ремня, ни укусов, ни кровоподтеков, вопреки ожиданиям, не было. Бофур сунул товарищу в руки миску с похлебкой, полную до краев. Пока чародей исцелял нанесенные гоблинами раны, Двалин успел умять и добавку, и доесть всю оставшуюся кашу. – Зачем ты так? – спросил на кхуздуле Балин, подсев к брату, когда Гэндальф с ним закончил. – Ори ждал тебя и очень переживал. Он плакал! Есть у тебя чувства? – Сам знаешь… – хмуро откликнулся тот. – На меня как будто что-то находит, и я не соображаю, что творю… Гном выглядел таким несчастным, что старший брат притянул его к себе, столкнувшись лбом: «Хорошо, ты не покалечил его…» – Скорее уж удивительно… – поправил Двалин, хмуря кустистые брови. – В таком состоянии я мог его напополам порвать, но не сделал… Как думаешь, а вдруг Ори – тот самый? – Не привык я видеть тебя сомневающимся, – хитро улыбнулся Балин. – Ну, Торин-то сразу понял, что это оно, помнишь? – Двалин закатал рукав и почесал место, где недавно был самый глубокий укус, гоблин чуть кусок от него не отхватил. – А у меня чепуха какая-то. Он умолк, услышав сонный шепот Ори, удалось разобрать только отдельные слова. Воин тут же очутился на ногах и, оттолкнув Нори, уселся рядом со своим молодым любовником. Пригладив растрепавшиеся волосы и коснувшись щеки, покрытой крапинками веснушек, он негромко сказал: «Да, я рядом». – Двалин… – паренек уткнулся носом в широкую ладонь воина и блаженно вздохнул, улыбаясь во сне. – Нори, вы ведь поймали наших пони? – спросил он недовольно сопящего гнома. Тот снизошел до кивка. – Отлично, перетащи свою постель и принеси мой спальный мешок, я лягу здесь. – Может тебе еще топоры наточить? – ядовито спросил тот. – Спасибо, это я как-нибудь сам, – заверил тот. Солнце уже давно скрылось за горами, а Торин с Бильбо все еще сидели рядом на коряге и курили трубки, даже не пуская колечки. К ним подошел Фили и негромко прокашлялся, привлекая внимание. – Мы с Кили вам постелили, – сказал юноша. – Выглядите уставшими, может, поспите? – Иди-ка сюда, племянничек, – велел Торин, от души шлепнул юношу пониже спины и пояснил: – За то, что вы с братом оркам Baruk Khazâd показали. – Кили позвать? – светловолосый гном потер ушибленное место. Торин подозрительно сощурился: «А он что натворил?» Но оказалось, что Балин не велел говорить. Бильбо затаился, пользуясь тем, что стал свидетелем редчайшей сцены. Не то чтобы раньше узбад не отчитывал своих племянников, но обычно это происходило вдалеке от посторонних глаз. – Твоя мать была бы очень недовольна, если бы узнала, что ты перечишь родному дяде, своему опекуну и королю, – сын Трейна сокрушенно покачал головой, даже Бильбо купился на его игру, что уж говорить о наивном юноше. – Кили всадил стрелу в задницу Азогу Осквернителю, – виновато потупился Фили. – Мы не хотели тебя волновать до завтра… Король-под-Горой побледнел, но сохранил самообладание. Его голос прозвучал тише, но по-прежнему спокойно: «Фили, иди и скажи Балину, что ты проболтался». – Но… – начал было принц, состроив несчастную мордаху и жалостливо сверкнув огоньками глаз. – Никаких «но», – отрезал тот. Когда расстроенный Фили отошел получать заслуженный подзатыльник от родича, Бильбо поднялся на ноги и протянул Торину руку: «Идем спать, утро вечера мудренее…» Гном с благодарностью принял помощь. Было видно, что известие о том, что злейший враг рода Дурина восстал из мертвых, сильно на него подействовало. Бильбо помог ему улечься и почти не удивился, обнаружив рядом свои вещи. Он готов был поклясться, что помялся в нерешительности всего пару мгновений, никак не больше, но этого хватило, чтобы Торин заметил и, приподнявшись на локте, заглянул ему в лицо своими невыносимыми пронзительно-синими глазами. – Ты мне не доверяешь, Бильбо? – прямо спросил он. – С чего ты взял? – испуганно воззрился на гнома хоббит. – Просто… Он замялся, лихорадочно подбирая слова и краснея. «Ну как? Как сказать ему? – пришел в отчаянье благовоспитанный сквайр. – До чего же стыдно…» Взгляд гнома смягчился, как будто он прочитал мысли, роящиеся в голове полурослика. – Я не трону тебя, сердце мое, – ласково сказал Торин и улыбнулся, когда Бильбо решился забраться в свой спальный мешок. – По крайней мере, если ты сам этого не пожелаешь. Хоббит быстро глянул по сторонам и, убедившись, что никто не может их подслушать, прошептал: «Прости, Торин… Я не уверен, что готов к такому сейчас… Мне кажется, я действительно… – он запнулся, заливаясь краской. – Я даже не могу сказать, что чувствую…» Король-под-Горой притянул его к себе. Это произошло совершенно неожиданно, и Бильбо показалось, что гном поцелует его. Однако тот остановился, наклонившись совсем близко. Дыхание короля было теплым, от него все еще слегка пахло гномьим табаком, который был слишком крепок для хоббита. Вся неуверенность враз куда-то подевалась, а вместе с ней стеснение и глупые страхи. Тот, о ком Бильбо мечтал столько ночей подряд, представляя себе порой ужасно постыдные вещи, прямо сейчас рядом. И, что самое чудесное, Торин уже давно готов был ответить ему взаимностью. «Мистер Бэггинс, вы – влюбленный дурак», – подумал про себя хоббит и облизнул пересохшие губы, набираясь смелости. Он заглянул в тепло мерцающие глаза и, не в силах больше тянуть, подался вперед, целуя гнома. Оказалось, показать свои чувства было куда проще, чем произнести вслух несколько коротких слов.