Неприступный хоббит

Гномы спали беспробудно и храпели так, что распугали всех птиц, рыб и зверей в округе. У хоббита сложилось ощущение, что друзья только недавно легли. Бильбо зашевелился, потревожив Торина. Тот сгреб полурослика, прижав носом к груди и едва не придушив. По щеке скользнуло что-то тугое и щекотное и свалилось прямо на нос. Это оказалась всего лишь тонкая черная коса. Намного тоньше, чем Король-под-Горой плел обычно. Хоббит завозился, пытаясь высвободиться, но вместо этого оказался под проснувшимся гномом. Черные змеи окутали их лица, глаза напротив наполнились таинственным мерцанием, как будто Торин еще находился на грани сна. Раньше гном не целовал его так, требовательно, властно, напористо раздвигая губы и проникая в рот. Стало очень жарко, и в то же время Бильбо почувствовал себя в ловушке. Спальный мешок, который гном придавил с одного края, не давал толком пошевелиться, да взломщик и сам не знал, чего хочет больше – удрать или обнять любимого. Наваждение прошло через пару минут. Торин очень осторожно коснулся прикушенной нижней губы своего избранника, как будто извиняясь, и шепнул: «Я видел во сне тронный зал… Как будто Эребор уже принадлежал нам…» Он умолчал о том, что они с Бильбо делали на величественном троне, над которым полыхал Аркенстон, отражая огни факелов. Хоббит был таким хрупким и податливым, он отдавался Торину без смущения, вздыхая от особенно глубоких толчков и тихо постанывая. Это было нечто большее, чем обычный любовный поединок. Это было единение тел и душ, предназначенных друг для друга. «Махал, неужели наяву это будет так же хорошо, как во сне? – подумал гном. – После всех злоключений ты дал мне столько счастья, что я теряюсь, как с этим быть…» Вслух он сказал другое: – Солнце еще низко… Давай поваляемся еще немного? – и, не дожидаясь ответа, улегся поудобнее рядом с хоббитом. Гном позволил взломщику играть со своими волосами. Было немного непривычно чувствовать кожей головы каждое случайное шевеление кос, но в то же время приятно. Бильбо перебирал их очень осторожно, а потом удивленно спросил: «Как они не расплелись за ночь?» – Ори где-то вычитал рецепт… – Торин притянул своего избранника поближе. – Этот клей только в пиве растворяется. Встали они только через пару часов, а все это время обнимались и целовались, пока никто не мешает. Хоббит даже почти перестал краснеть и смущаться, о чем Король-под-Горой немного сожалел. Оказалось, волосы и бороды заплетены таким образом у всей компании. Это выглядело очень диковинно, одним шло, придавая залихватский разбойничий вид, на других смотрелось забавно и даже нелепо. Торин подобрал часть своих кос кверху, и Кили принялся теребить брата, чтобы тот помог ему подколоть шевелюру так же, как у дядюшки. Старший принц только фыркнул, пытаясь закрепить бусины на непривычно переплетенных усах. Оказалось, гномы делали такие прически для собственного удобства. В этом Бильбо убедился уже вечером, когда компания с тем же энтузиазмом бросилась купаться. Косы не нужно было расчесывать, и сохли они хорошо. Бофур подталкивал Балина кулаком и хихикал: «А представляешь, переведем бочонок-другой пива, расплетем гривы, и как все это распушится?» – Я видел братца после такого, – по секрету сказал сын Фундина. – Он был похож на тонкорунного барана, и такой же свирепый… *** Гэндальф каким-то таинственным образом сумел обогнать компанию и ждал в том месте, где река делала петлю, огибая высокую скалу, по которой вились кверху вырубленные в камне ступени. Принцы спрыгнули с лошадок и принялись карабкаться наверх, наперебой обсуждая, удастся ли разглядеть Одинокую гору. По виду Торина, провожавшего их взглядом, было понятно, что ему тоже ужасно хочется взобраться на каменный пик и поискать взглядом свой дом, едва-едва виднеющийся на горизонте. Ори вынул из глубины сумки папку с листками и свои принадлежности для рисования и последовал за принцами. Они спустились как раз к тому времени, как чародей закончил рассказ о своем давнем друге Беорне, который живет недалеко от этого места. Молодой гном, слегка робея, протянул Торину листок с только что сделанным наброском и спрятался за спиной Двалина, вцепившись тому в ремень. На бумаге было изображено облачное небо, верхушки деревьев и утопающая в тумане даль с явственным силуэтом одиноко стоящей горы… Одинокой горы… Узбад негромко сказал несколько слов на кхуздуле и благодарно улыбнулся смущенному художнику, а потом велел показать остальным. Полезно напоминать отряду об их далекой цели, до которой осталось уже полпути. Оказалось, реку в этом месте можно было перейти вброд. Пони не замочили брюхо, а гномы и хоббит легко прошли по большим плоским камням. От них начиналась хорошо вытоптанная тропа, петляющая в высокой траве, на которой Бофур обнаружил преогромный медвежий след. – Хорошо, что мы сбились с дороги! – радовался Фили, который во всех этих косичках имел самый хулиганский вид. – С Каррока такой вид… Одинокая так и манит к себе! Вот бы увидеть ее вблизи, пройтись по чертогам наших предков. Так и представляю то, что рассказывали дядя и мама… Кили уныло кивал головой и оглядывался на далекие горы. Где-то там тосковал в своем вечном мраке потерянный Казад-Дум, о котором так любили петь морийцы. Покинутая вотчина его предка, пытавшегося заглушить свою вечную печаль по утраченному дому возведением могучей твердыни, которую назвал Эребор. Эти мысли начали посещать его после возвращения Торина, которого уже никто и не чаял увидеть. Юноша гнал их прочь, даже влез на отвесную скалу, пытаясь сосредоточиться на Одинокой горе, которую безуспешно выглядывал на горизонте. А сейчас, на вершине Каррока, он, к своему величайшему сожалению, не испытал ни малейшего воодушевления, в отличие от брата, который весь зажегся. Даже сейчас с лица Фили не сходила мечтательная улыбка. Он ехал чуть впереди, рассеянно рассматривая раскидистые дубы и высокие вязы, как будто надеялся снова поймать силуэт Одинокой в проглядывающем сквозь листву небе. Гэндальф говорил без умолку, предостерегая о том, что может разозлить вспыльчивого хозяина и как с ним следует себя вести. Его переменчивое настроение было как-то связано с тем, что он менял шкуры, но, как выразился чародей, свои собственные. Это очень заинтриговало гномов, даже Торина, а вот Бильбо по-настоящему испугался. В результате около часа он проехал в одном седле с Королем-под-Горой. Это было, с одной стороны, на редкость приятно, но с другой взломщику постоянно чудилось, что весь отряд смотрит только на них. – Предупреждаю, – в десятый раз повторял он, когда тропа завела их на вершину холма и пошла под уклон. – Беорн очень вспыльчив и прямо-таки ужасен, когда рассердится, но в хорошем настроении вполне мил. В этот самый миг взору Бильбо открылась восхитительная картина. Чья-то заботливая рука посеяла здесь цветы самых разных сортов. Больше всего было клевера: красного, белого и розового, а еще Бильбо приметил душицу и кровохлебку. В воздухе витал сладкий медовый аромат и звенели медлительные толстые пчелы. Далеко впереди показались дубы, среди которых, по словам чародея, и находился дом Беорна и все его хозяйство. Маг решил представлять компанию постепенно и, взяв с собой Бильбо, прошел к воротам, за которыми оказался прелестный сад, сразу очаровавший хоббита. Он так загляделся, что даже не заметил, как Торин, последовавший было за ними, прирос к месту по мановению руки чародея. Они прошли по широкой дорожке к дому, неподалеку от которого трудился человек, мерно взмахивая топором в могучих руках. Теперь-то хоббит понял, почему Гэндальф называл его громадным, Беорн возвышался над магом, как тот над гномами. Его всклокоченная черная борода имела какой-то пугающий вид. На что уж полурослик считал себя привычным к бородатым товарищам, но это… Невольно ему подумалось: «Хорошо, у Торина бородка так аккуратно подстрижена… И зачем этому меховщику такая пакля на лице?» Весной, когда Бильбо только познакомился с Королем-под-Горой, то наивно полагал, что борода у него не растет, а потом увидел, как тот подравнивает ее перед зеркалом. И еще один раз удалось застукать их с Фили, который сосредоточенно орудовал гребешком и ножницами, придавая дядюшкиной бороде надлежащий вид. Беорн показался хоббиту ужасно волосатым и неопрятным. Кучерявые волосы покрывали сплошным ковром его грудь, руки до самых пальцев и ноги. Хоббит брезгливо отвел взгляд: «Хоть бы причесался!..» Гэндальф представил их друг другу и начал увлекательный рассказ о приключениях компании. Заинтригованный оборотень не стал возражать, когда Гэндальф решил пригласить первую пару гномов, а когда увидел Торина и Балина, разразился очень невежливым хохотом и разрешил звать хоть сотню гномов, если они будут выглядеть так же.