Неприступный хоббит

Хоббит уже долгое время сидел, не шевелясь, и прислушивался к малейшим шорохам вокруг. За ним никто не гнался, в пустынных темных залах царила гулкая тишина, но Бильбо все равно боялся лишний раз вздохнуть, чтобы случайно не выдать себя. Он был так потрясен всем произошедшим, что даже не вспомнил о волшебном колечке. Торин разгневался из-за камня, но страшнее всего были не его злые слова, а чувство потери, которое испытал Бильбо, осознав, что перед ним совсем не тот гном, которого хоббит полюбил всем сердцем. Чужой и жестокий. «Бедные мальчики!» – подумал он, вспомнив испуганные взгляды принцев и беспомощное выражение на их лицах. По щекам покатились непрошеные слезы. Даже в Лихолесье, когда Бильбо понятия не имел, где находится Торин, он не чувствовал себя таким одиноким и потерянным. Гном оттолкнул его, в одночасье стал таким отстраненным, и взломщик не понимал, чем заслужил такое. – Бильбо! – прогремел под сводами грозный голос чародея, с потолка посыпалась пыль, а ветхие гобелены заколыхались. У полурослика сердце в пятки ушло, хоть он и узнал голос Гэндальфа, звучащий, к слову, крайне недовольно: «Пока ты тут прячешься, этот несносный гном творит глупости! – перешел к делу маг. – Его необходимо заставить объединить под своими знаменами всех соседей! Ни я, ни вся нечисть Лихолесья не задержит надолго такую тьму орков и гоблинов!» Хоббит испуганно съежился. Он знал, что магу лучше не перечить, но возвращаться к разъяренному Королю-под-Горой не хотелось совершенно. – Что я могу сделать? – пробормотал Бильбо, уверившись, что незримое присутствие чародея больше не ощущается. – Торин, похоже, сошел с ума. – Только ты как раз и можешь его вразумить, – прозвучал совсем рядом голос Двалина. Гэндальф наделал столько шума, что бедный перепуганный взломщик ухитрился не услышать его шаги. Теперь, увидев рыжие отблески пламени на стенах, он совсем запаниковал и схватился за рукоять Маэгнаса. – Ты один? – напряженно спросил Бильбо. – Не приближайся! – Я с Ори, – честно ответил старый воин. – Не пойму, как ты так далеко забрался в темноте? – Сам не знаю, – Бильбо немного успокоился. Если бы Двалин собирался схватить его, это, скорее всего, уже случилось бы. Однажды, пока половина отряда обходила окрестности, проверяя, нет ли гоблинов поблизости от лагеря, Кили в красках рассказал, как младший сын Фундина во хмелю голыми руками изловил и стреножил орка, а тот его даже укусить не сумел. Уверившись, что его не собираются хватать и силком тащить к Торину, Бильбо выбрался из своего укрытия и с ужасом обнаружил, что Ори без движения лежит на выломанной из стены каменной глыбе. – О, Боги! Только не говори, что это Торин сделал! – взмолился Бильбо, не зная, что предпринять. – Это я его приложил слегка, – объяснил Двалин чуть смущенно. – Запру его где-нибудь на пару дней, пока все не утрясется. – Я что-то пропустил, – безрадостно догадался хоббит. Воин кивнул и начал рассказывать. Оказалось, лучники из Эсгарота последовали за гномами внутрь горы. Поахав немного при виде застывших волн расплавленного металла, в которые превратил сокровищницу умирающий дракон, и на россыпь исполинских костей, некогда звавшуюся Смогом, они потребовали у разъяренного пропажей Аркенстона Торина львиную долю богатств. Ори вмешался в конфликт и принял сторону людей. Именно он надоумил Бэрда взять в заложники Фили. Это связало Торину руки, по крайней мере, на время. Гнев короля был таким сильным, что старый воин счел за благо сам разобраться с любовником. – Как голова болит… – простонал паренек. – Лин, не давай мне больше столько пить. – Говорил тебе – не лезь к нему, – хмуро буркнул Двалин, но все же позволил Ори улечься себе на колени и погладил встрепанные волосы. – Ты был прав, – молодой гном притих, не мешая больше рассказу. Бильбо понял, что дело плохо. Бэрд стал еще одной жертвой драконьей болезни. Полурослик обхватил себя руками, он так мечтал вернуть Торину и остальным их дом, но это положило начало настоящему кошмару. Несметные богатства Эребора не спешили приносить своим обладателям счастье. – Почему все думают, что это именно я должен повлиять на Торина? – полурослик обиженно засопел. – Была бы здесь Дис, она просто треснула бы его чугунной сковородой, – сказал Двалин убежденно. Он правда верил, что такая ласка от родной сестры должна благотворно подействовать на взбесившегося гнома. Когда на него самого накатывало, Балин и Торин чего только ни делали, чтобы его образумить. Обливали водой, оттаскивали, вязали по рукам и ногам, запирали в погребе. Однажды узбад сломал о него небольшой стол, помогло, Двалин очнулся через несколько часов у Дори с мыслями об отвратительном похмелье. – Уж не знаю, по какой причине, но Торин не сказал тебе кое-чего, – старый воин помолчал, подбирая слова. Не от него маленький хоббит должен был узнавать об этом. К счастью, его выручил Ори, припомнивший красивую старую балладу. «Тонкая золотая нить, протянувшаяся от тебя ко мне, надежнее любой цепи», – пелось в ней. На кхуздуле эти слова звучали просто завораживающе. – Любого из наших спроси, – подхватил воин. – Они подтвердят, как много ты значишь для Рина. Бильбо вновь пришло на ум Лихолесье. Особенно то, как ему влетело от Торина, которому Двалин не преминул рассказать, как хоббит в одиночку спасал отряд от гигантских пауков. «Может быть, – подумал взломщик, – в чем-то они правы и между нами есть какая-то связь?» – Не время тут рассиживаться, – сказал он со вздохом. – Гэндальф предупредил, что у нас того гляди начнутся крупные неприятности с орками и гоблинами. Двалин произнес целую речь на кхуздуле. Звучало очень воодушевляюще, но судя по тому, как у Ори покраснели уши, это была отборнейшая ругань. Когда Бильбо решительно вошел в сокровищницу, переговоры по поводу Фили окончательно зашли в тупик. Заложник понуро сидел на какой-то оплавленной куче, Бэрд довольно неубедительно держал кинжал у его шеи, его товарищи опустили луки и вертели стрелы в пальцах, гномы, исключая Торина, оружие не доставали, а сам узбад стоял, опершись на Оркрист, как на трость. – Позволь украсть тебя ненадолго, – сказал он, ухватив Короля-под-Горой за рукав и потянув что было сил. Как ни странно, гном поддался. Бильбо не позволил себе задумываться о том, как выглядел бы со стороны, если бы он уперся. Это было бы все равно, что сдвинуть скалу! Гном недобро глянул на Бэрда, Фили зевнул и беззастенчиво откинулся спиной на бедро человека, явно вознамерившись подремать. Он чувствовал себя в полной безопасности, потому что знал – каким бы сумасшедшим дядюшку ни сделало проклятье, он ни за что не допустит гибели своего теперь единственного наследника. – Между прочим, я все еще сердит на тебя за Аркенстон, – заметил гном, выдержав пронзительный взгляд хоббита. По крайней мере, он не кричал, как раньше. Это вселяло надежду. Когда полурослик заявил, что ему не видать главное сокровище Трора, как своих ушей, гном как взбесился. Бильбо казалось, что они больше не сумеют поговорить спокойно. – Да засунь его себе знаешь куда? – вспылил Бильбо. – Даже дракону было противно смотреть на этот гадкий камень! – Как ты разговариваешь с королем? – огрызнулся Торин, но в синих глазах мелькнула растерянность. – Ты не король, – бросил хоббит, от которого не укрылась эта небольшая перемена. – Пока ты всего лишь его внук, не более того. Торин скрипнул зубами, но смолчал, а Бильбо вдруг уверился, что сможет достучаться до любимого. Ему вновь вспомнился тот разговор о камне, который он случайно услышал, и нужные слова нашлись сами собой: «Я не знал твоего деда, но сегодня я увидел не тебя, а Трора, вернувшегося из небытия, чтобы чахнуть над этим холодным желтым металлом, как чах все эти годы дракон». Бильбо испытал то странное чувство, которое иногда бывает, когда засыпаешь. Ощущение падения и кружения. Оно длилось всего миг, но в это краткое мгновенье он как будто оказался в другом месте и в другое время. Он молча стоял у роскошного кресла и, не в силах вмешаться, наблюдал за тем, как разворачиваются события. Перед Трандуилом – сколько бы лет ни прошло, эльф ничуть не изменился – захлопнули ларец с сокровищами. Бильбо перевел взгляд с его бесстрастного лица на того, кто восседал в кресле, и увидел… безумца. Глаза цвета летнего неба алчно сверкали, а губы кривила неприятная усмешка. Все это длилось не дольше нескольких ударов сердца, а потом хоббит вновь оказался в коридоре, кусочек которого освещала масляная лампа, а все, что находилось за кругом ее света, тонуло во тьме. Не успел Бильбо прийти в себя, как оказался в объятьях Торина, его любимого ласкового Торина. – Бильбо, – прошептал он сорванно. – Сердце мое… Хоббит погладил его по волосам, пытаясь успокоить, а потом не выдержал и спросил, уверенный, что Торин тоже видел странный морок: «Кто это был? Неужели Трор?» Он не ответил, только крепче прижал возлюбленного к себе. – Как я мог, Бильбо? – в голосе Торина было столько боли, что у взломщика слезы навернулись на глаза. – Я никогда бы не причинил тебе вреда… Провались пропадом этот Аркенстон. – Я не врал, когда сказал, что он в сокровищнице, – на всякий случай оговорился хоббит. – Найду – выкину в пропасть, – безразлично откликнулся гном и принялся целовать своего маленького избранника, которого едва не потерял. Его губы невесомо касались губ, щек, носа, потом шеи и, наконец, чувствительного ушка. Бильбо отстранился, понимая, что еще немного, и они бурно помирятся прямо тут, в пыльном коридоре. – Торин… любовь моя… я нисколько не сержусь… – уверил он, поцеловав гнома в ответ. – К сожалению, нам нужно срочно разобраться с твоими соседями… – Гнусные вымогатели, – рыкнул гном, но Бильбо заставил его умолкнуть самым приятным способом – прижавшись губами к губам и запустив язык гному в рот. – Просто найми их, – Бильбо здраво рассудил, что это будет не так обидно для гнома, как добровольно расстаться с частью богатства. – Гэндальф сказал, мы срочно должны собрать большую армию. – Насколько большую? – уточнил гном. Хоббит не уставал поражаться тем переменам, которые происходили с ним. Теперь перед ним предстал тот вожак, который вел компанию в бой с троллями. «Огромную!» – ответил он и потянул гнома назад в сокровищницу. Гномам и людям явно наскучило ждать, когда узбад и взломщик закончат переговоры. Они весьма азартно играли в кости… на раздевание. – С возвращением! – Двалин так обрадовался, что прямо так, в чем мать родила, крепко обнял посмеивающегося родича. – Ты лучше с ними не играй, видишь, как оно – раз в любви повезло, теперь в кости не поиграть.