Неприступный хоббит

Оказалось, путешествовать зимой – это совсем не то же самое, что путешествовать летом. Начать с того, что Балин старался использовать весь короткий световой день и потому не объявлял привал до самых сумерек. Темнело достаточно быстро, а света звезд, проглядывающих через пелену облаков, не хватало лошадкам, чтобы безопасно продвигаться вперед. Ойн мрачно возился с костром, ему тоже не хватало перебранок с братом из-за негодного трута или того, как укладывать сушняк – избой или шалашиком. Торина и принцев Балин отправил на разведку, ему очень не хотелось, чтобы близ лагеря шныряли отбившиеся от стаи варги. Бильбо сам вызвался позаботиться об ужине, а остальные принялись воевать с большим походным шатром, приобретенным у эльфов. Хоббит улыбнулся, он и вообразить не мог, что у них каждую или почти каждую ночь будет сносная крыша над головой. В животе явственно заурчало, день принес столько самых разных впечатлений, что Бильбо только теперь вспомнил, что так до сих пор и не удосужился позавтракать. «К чему только ни привыкнешь в походе с гномами», – подумал он с затаенной улыбкой и принялся собирать снег, придирчиво проверяя, не скрывается ли под ним какой-нибудь сюрприз, оставшийся после недавней битвы. – У нас будет каша с зайчатиной! – радостно объявил Кили, встряхнув за уши сразу три жирные тушки. – Узбад, я не видел ни следа хищников. Еще через пару минут с теми же словами пришел его брат, тоже вернувшийся не с пустыми руками. Он здорово поднаторел в метании ножей, у зайцев не было шансов. Однако когда спустя еще четверть часа возвратился Торин и объявил, что каша будет с зайчатиной, Бильбо захихикал, поражаясь фамильному сходству. Кили оглядел тушки и восхищенно взглянул на дядюшку: «Как ты шкуру не попортил? Неужели голыми руками поймал?» Хоббит тоже озадаченно оглядел тушки, без единой алой капельки на белом мехе. Торин тем временем уселся к огню и закурил трубочку. Настроение у него было неважное. Нет, во время обхода он не увидел ничего подозрительного, только птичьи и заячьи следы. Сторожкие зверьки кормились побегами низкорослого кустарника, чудом не выжженного драконьим огнем. «Barzul knurlar…»* – слова проклятья сами сорвались с губ. Собственное дыхание показалось гному обжигающим, а во рту появился солоноватый привкус. На миг он даже испугался, что после целого дня, проведенного в седле, залеченное магией легкое снова начало наполняться кровью. Когда же гном отвлекся от собственных ощущений, то увидел, что зверьки замертво упали на снег – проклятье подействовало. Гэндальф предупреждал его, что сила, дремавшая столько лет, непременно даст о себе знать. Однако Торин и подумать не мог, что она проявит себя так, ведь он даже не желал зла этим зайцам и, если уж на то пошло, не собирался их есть. Пока Кили и Бильбо сноровисто потрошили тушки, Фили сел рядом с дядюшкой, однако тот как будто и не заметил. Тогда молодой гном подлез ему под руку, как делал в гостях у Беорна, когда тот рассказывал о том, что будет ожидать компанию в Лихолесье. Торин машинально сомкнул пальцы на плече юноши, а потом потрепал слегка: «Завтра попробуем вместе, – сказал он бодро, стараясь выкинуть из головы дурные мысли. – Я спугну зайца, а ты схватишь его за уши прямо на бегу». – Ничего не поймаем, так хоть повеселимся, – подтвердил Фили, крепко обняв дядюшку. – Будет, что маме рассказать, когда она попросит отчитаться о своих подвигах, я так и скажу: «Дядюшка засчитал нам убитого тролля, еще мы сражались с гоблинами, варгами и орками. Кили подстрелил одну злобную бледную задницу, а я поймал зайца голыми руками!» Торин не смог сдержать улыбку, а племянник уже в который раз стал в лицах рассказывать эту историю, показывая, как Азог со стрелой шкандыбал на своем варге. Юноша сам перенес подобное ранение, но ничуть не сочувствовал орку. После того, как орк натравил свою бешеную псину на его младшего брата и поранил ему руку, Фили пообещал тоже свести счеты с проклятым Осквернителем. Торин все понимал, но не мог одобрить решение единственного наследника. После стычки, которая чуть не стала для него последней, Король-под-Горой начал сомневаться в том, что ему самому по силам этот старый хитрый орк, и не горел желанием даже близко подпускать к нему родных племянников. – Ithrikî! – крикнул Балин, отвлекая товарищей от созерцания пантомимы. Фили прекратил изображать раненого орка, а ответственные за шатер вовремя поддержали кренящееся сооружение. Торин выпустил рукоять Оркриста и постарался хоть немного успокоиться. Ведь сам только что убедился, что кругом нет никакой опасности. – Узбад Торин, – почтительно обратился к нему Ори, который уже сделал для шатра все возможное, переведя руководство по его установке с синдарина. – Обычно брат этим занимался, но я тоже могу заварить вам сбор из мелиссы, ромашки и еще кое-каких трав. – Это будет весьма любезно с твоей стороны, – одобрил Торин, с интересом наблюдая, как молодой гном сноровисто заваривает порошок закипевшей водой из котелка, которую Бильбо как раз собирался посолить. Хоббит немного удивился, когда приятель сунул ему в обе руки по кружке с горячим зельем и шепнул: «Кашу сварю сам, иди к узбаду, он чем-то расстроен». Бильбо и сам хотел побыстрее отделаться от каши, оставить Кили в одиночку жарить мясо и побыть с любимым. Как бы Торин ни старался, он выглядел огорченным и беспричинно встревоженным. Взломщик примостился по левую руку от Торина и придвинулся, протягивая ему горячий, вкусно пахнущий отвар. И Бильбо, и Фили, снова устроившийся справа от дядюшки, понимали, что упрямец не станет делиться с ними своими тревогами, но надеялись, что их молчаливая поддержка хоть немного ему поможет. Торину и правда стало легче. Он попивал горьковатый настой, иногда давая Фили тоже отхлебнуть из кружки, и любовался тем, как фиолетовые сумерки густеют, обращаясь ночной темнотой. Потрепав возлюбленного по растрепанным кудряшкам, Торин бесцеремонно пошарил у того в кармане, отыскал гребень и взялся за дело, которое, как выяснилось, действовало весьма умиротворяюще. Гном осторожно отыскал в ворохе кудряшек любимое ушко с блестящим, словно солнышко, золотым колечком… двумя… нет, тремя? – Сколько их у тебя? – воскликнул узбад изумленно. – Семь, – немного смутился Бильбо. – Эльфийские уши и правда безобразно выглядят, но в украшениях они кое-что все же понимают. Торин азартно сверкнул глазами и попробовал проверить, будет ли эффект таким же бурным, если потеребить, скажем, самую нижнюю сережку с сияющим сапфиром или одно из новых колечек. Бильбо сам не знал, что от этого будет, поэтому начал сопротивляться. А закончилось все тем, что они оба повалились в снег, плащ Торина накрыл их с головой, а Его величество таки укусил свое любимое ушко, сполна насладившись восторженным возгласом возлюбленного. Двалин весьма непочтительно хлопнул тяжелой ладонью по задранной кверху королевской заднице и благодушно сообщил, что ужин подан и Кили под чутким руководством Ори даже не испортил зайцев. Остаток вечера пролетел весело, Балин назначил первую смену часовых и все принялись укладываться спать. Бильбо удивился, как уютно может быть посреди пустоши просто благодаря тому, что в шатре тепло, вокруг стены из плотной ткани, а за ними стерегут ночной покой двое бдительных друзей с оружием наготове. Фили решительно улегся позади Торина, обнимающего своего полурослика и осторожно пробирающегося тому под мифрильную кольчугу, чтобы погладить теплый упругий живот и приласкать соски. – Может, пойдешь к Балину? – бросил узбад через плечо. – Он хоть не храпит во сне. – Да храпите на здоровье, – безразлично отозвался юноша. – Я в Лихолесье и не такого наслушался. Торин тихо фыркнул, но ничего не сказал. Для приличия он выждал с минуту и, никого не стесняясь, принялся ласкать своего жениха, прижимая его к себе и с тихим урчанием потираясь о ягодицы избранника прямо сквозь одежду. Чтобы вдоволь позабавиться с сережками, королю пришлось накрыть губы Бильбо ладонью. Сквозь дурман удовольствия хоббит разобрал странные шорохи и приглушенные голоса. Гномы в очередной раз удивили его своим единодушием. А когда Торин, наскоро подготовив его, протолкнулся внутрь, совсем рядом раздался сдавленный стон. – Вот же свальный грех… – пробормотал Бильбо совсем без голоса, но возлюбленный как-то разобрал. – Считай, что приобщаешься к харадским традициям, – усмехнулся гном, мучительно медленно двигаясь внутри. – Там такое пять раз в месяц. Barzul knurlar – (кхузд.) Будьте прокляты. Ithrikî – (кхузд.) Внимание.