Неприступный хоббит

Большую часть паутины удалось снять с эльфийки без последствий, Ори дал ей воды и стал отцеплять рыжие волосы. Там, где они были заплетены, это было несложно, а вот спутанные концы здорово влипли. Гном старался действовать как можно деликатнее и поглядывал на постепенно выходящего из терпения Двалина. Вдруг эльфийка толкнула ему в руку рукоять своего кинжала: «Отмахни лишнее, некогда с ними возиться». – Но ведь, - начал было Ори, с сомнением взвесив на ладони нарядный клинок с затейливым орнаментом. – Говорит резать – режь, - проворчал воин, скрестив руки на груди. – Переживет как-нибудь. Ори исхитрился срезать только самые концы, памятуя о том, как переживал, когда братья в Эсгароте избавляли его от кос и посеченных концов. Эльфийка перекинула освобожденные волосы наперед, оценивая масштаб бедствия, и поблагодарила его. Волосы укоротились всего-то на ладонь, она ожидала, что придется срезать до самых лопаток или даже по плечи. – Мое имя Тауриэль, - представилась она, сдирая с одежды последние сизые клочья. – Я и мои сестры патрулировали лес после отъезда владыки и… – Не берегут остроухие своих женщин, - неодобрительно зыркнул на нее Двалин. – Вот уже много столетий мы лишены дара продолжения рода и… - начала она, но была прервана раскатистым смехом. Гномы теперь не таились, они порезали множество нитей, и можно было не сомневаться, что вскорости хозяева жуткой кладовой будут здесь. Тауриэль поджала губы, Ори отметил, что рот у нее несколько великоват для Перворожденной. – Ручаюсь, беда не в тебе, а в слабости ваших мужчин, - Бофур ухмыльнулся. – Там наверху нас товарищи ждут, можно рыжего тебе в масть подобрать, детишки симпатичные выйдут, сразу двое, если повезет. – Мой брат и правда умелец, - проворчал Ори и добавил, успокаивая побледневшую эльфийку. – Что бы там про него ни говорили, он ни одну из любовниц не обидел. Ори отошел к своей лошадке, настроение было совершенно испорчено. Воровство бы Нори сошло с рук, но не его интрижки с замужними гномками и трое полукровок. Родители счастливых мамаш подняли шумиху и заявили, что рыжий вор еще и насильник. Брата могли казнить, не разобравшись, если бы не одна милая вдовушка, которая несколько дней прятала беглеца у себя в спальне. Они условились съездить проведать ее, когда Нори получит королевскую амнистию, чтобы отблагодарить, ну и посмотреть на сына или дочь, наверняка такую же рыжую, как отец. Ори страдальчески вздохнул: «Ну почему братец не женился на одной из этих женщин, воспитывал бы одного из сыновей. И той гномке он тоже понравился, наверняка бы пустила к себе и приобщила бы к перешедшему от супруга делу!» В глубине души он понимал, почему. Потому что искал ту самую, хотел почувствовать ту магию, которая возникла между младшим братишкой и Двалином. Да только не мог разыскать ее ни в одном из кланов. Что-то звонко стукнуло – это супруг отвесил излишне языкастому морийцу воспитательную оплеуху, которая могла бы орка с ног свалить. Восстановив справедливость, старый воин повел пополнившийся отряд дальше. Бофур тихонько переговаривался с Ори, старался немного развеселить - и даже вполне успешно. Молодой гном не умел злиться долго, а злиться на этого морийца на самом деле было вдвойне трудно. Эльфийка неторопливо шагала рядом с Кили, поглядывая на него с явным интересом. – Ты красивый, для гнома, разумеется, - заметила она. – И высокий. Тот неприязненно дернул плечом: «В том-то и дело, что высокий». Тауриэль почувствовала, что сказала что-то не то, и попыталась все исправить, ляпнув немного невпопад: «А я – рыжая». – Гномы хорошо видят в темноте, - проворчал Кили, не глядя на собеседницу и демонстративно повертев кольцо на пальце. – Такой молодой, а уже женат? – удивилась эльфийка, с любопытством рассматривая украшение. – У нас помолвочные кольца совсем другие, серебряные, ажурные и иногда с белыми сверкающими каменьями. Скажи, а она красивая? – Очень, - молодой гном хитро прищурился, заметив, как насторожился Бофур. – Роскошные волосы цвета воронова крыла, а глаза как два дымчатых топаза. «Хотела бы я, чтобы один упрямый эльф с таким же пылом говорил обо мне, - мечтательно подумала Тауриэль. – Ах, если бы не эти проклятые веснушки…» После слов Кили мориец едва не замурлыкал от удовольствия, он так увлекся, что влетел в спину резко замершего Двалина. Беспрепятственно пройдя пару коридоров, они попали в обширный зал, полностью залепленный паутиной. Прорубиться сквозь такую плотную завесу не представлялось возможным, клинки бы просто завязли. – Сейчас холодно, и пауки заторможены, - со знанием дела сообщила Тауриэль. – Мы можем поджечь паутину, но придется укрыться где-то от ядовитого дыма. – Она мне нравится, - объявил Бофур, белозубо улыбнувшись. – Отчаянная! По пути они наткнувшись на несколько узких тупиковых ответвлений, вход в одно из них был таким тесным и низким, что пауки бы туда не втиснулись, а вот пони, хоть и упрямились, но пролезть сумели. В дальнем конце естественной пещерки капала вода, собираясь во внушительную лужу примерно по колено глубиной. Гномы сноровисто заложили вход камнями и бросили жребий – кто будет поджигать паутину. Ори не стал отнекиваться и выскользнул с факелом в коридор, держа наготове топорик. Двалин заметно занервничал, услышав предсмертный визг издыхающего паука. Когда звук повторился, старый воин уже хотел идти на помощь, однако Ори сам справился. Он влетел в их укрытие уже без факела, слегка обклеенный паутиной и залитый кровью поверженного врага, перевел дух, обвел компанию немного сумасшедшим взглядом и радостно выпалил: «Вы б видели, как там пыхнуло!» Гномы быстро завалили вход камнями окончательно и завесили мокрыми плащами, чтобы дым не проникал внутрь. Оставалось только ждать. Тауриэль слегка удивилась, когда новые знакомые погасили факелы, но возражать не стала. Кили и Бофур обнимались, устроившись прямо на камнях, а Ори разделся и плескался около лужи, придирчиво приводя забрызганную одежду в порядок. Долго испытывать терпение Двалина не пришлось. Сперва он просто пожирал супруга взглядом, а потом подошел пощупать. – На нас смотрят, - смутился паренек, говоря на кхуздуле, чтобы эльфийка ничего не заподозрила. – Когда тебя это смущало? – полюбопытствовал Двалин, поворачивая супруга так, чтобы Бофуру и Кили было лучше видно. Ори ахнул, почувствовав как в бедро упирается горячий и упругий инструмент. Тауриэль насторожилась, но лицо ее в темноте выражало, скорее, не испуг, а любопытство. «Все эльфы одинаковы…» - отметил для себя младший из братьев Ри. Вся эта ситуация невероятно будоражила. Ему и правда нравилось делать это на глазах у целующейся парочки друзей и осознавать, что Тауриэль с жадностью ловит каждый звук, вздох или шепот, пытаясь вообразить происходящее. На ее скулах появился румянец, дыхание стало менее глубоким и участилось. Она непроизвольно коснулась рукой груди, потом провела пальцами по шее, оттянув высокий воротник. Ори слегка прикрыл глаза, чтобы она не смогла поймать его взгляд, и вцепился в руку Двалина, обнимающего его поперек груди и настойчиво притягивающего к себе. Давление металлического украшения было почти неприятным, но Ори подался назад, пропуская головку в себя. Супруг шикнул ему в ухо, не желая причинять боль. Они замерли, и паренек попытался представить, как выглядит сейчас, как его видят Кили и Бофур. Невысокий, совершенно растрепанный, сердце так и не успело замедлить ритм после короткой стычки с пауками, а губы закушены, потому что Двалин медленно и неуклонно вгоняет свой любовный клинок в его тело, неимоверно растягивая. Рот эльфийки беззвучно приоткрылся, она провела кончиком языка по пересохшим губам. Кили в руках Бофура зажмурился, выгибаясь, и Ори угадал, что молодому лучнику предстоит вместить много больше, чем ему самому. Тауриэль спохватилась и сложила руки на коленях, сжав кулаки. Не секрет, что эльфы умеют становиться холодными и безучастными ко всему, точно каменные изваяния, однако сейчас явно был не тот случай. Зрачки ее были расширены, губы потемнели и чуть подрагивали, а сквозь не по погоде тонкую ткань проглядывали напряженные соски. Она изо всех сил впивалась ноготками в собственные ладони, чтобы ничем не выдать своего состояния. Двалин наконец втиснулся до самого конца и жадно обласкал супруга. Обратная сторона кастета довольно ощутимо проехалась по нежной коже, но так было даже лучше. Кили сдавленно застонал с ним в унисон. Молодому лучнику никогда не хватало терпения на подобные игры, и втайне Ори надеялся, что Бофур снова свяжет супруга и на сей раз протолкнет ладонь целиком до самого запястья. Никто из них не ожидал, что эльфийка то ли от голода, то ли от обилия впечатлений повалится ничком на пол пещеры. Двалин тихо рыкнул, одним движением доведя дело до конца, и осторожно опустил обмякшего супруга на ворох его одежды. – Ну, вот что не так со всеми этими остроухими?.. – проворчал старый воин, когда эльфийка пришла в себя и смущенно сообщила, что ей просто что-то померещилось и она в полном порядке.