Неприступный хоббит

В этой части Лихолесья не встречалось высоких деревьев, искореженные стволы как будто пригибала к земле незримая сила, а крючковатые ветви местами сплелись так крепко, что сквозь них бы не прорубился и целый хирд, вооруженных секирами гномов. Лес страдал каким-то недугом, от которого чернела кора и скукоживались листья. Но самое сильное впечатление производили шипы, ощеренные со всех сторон. Самые маленькие из них, превращающие каждую ветку в подобие когтистой лапы, были немногим короче мизинца и удивительно крепкими. Ближе к стволу они становились больше и приобретали зазубрины. Если отломить такой и приделать рукоятку, вполне мог получиться своего рода кинжал в полторы ладони. – Остроухая уверена, что здесь безопасно? – с сомнением оглядел колючие заросли Торин. – Говорит, пони протиснутся, а пауки сюда не суются, – повторил ее слова Балин, но видно было, что ему слабо в это верилось. – Вроде как застрять боятся и наколоться. – Что это за деревья? – с содроганием спросил Бильбо, прижимаясь к мохнатому боку Георгины. – Яблони, – охотно откликнулась Тауриэль и изловчилась погладить один из стволов между шипами. – Много веков назад, до прихода тьмы, мы собирали здесь богатые урожаи. Она потерла пальцы друг об друга, но так и не сумела счистить со светлой кожи непонятный черный налет. Бильбо округлил глаза и решил, что будет втройне осторожен, чтобы тоже не извазюкаться. Тем временем то, что эльфийка считала тропой, уводило в низину. Ветви смыкались над путниками так плотно, что нельзя было рассмотреть ни лоскутка небес. Казалось, их проводницу ничуть не смущает, что идти приходится пригнувшись. Даже гномы втягивали головы в плечи, чтобы не зацепиться за нависающие колючие ветви. Знакомый душный сумрак нервировал, и чутье подсказывало гномам, что ожидающая их впереди долина и вовсе будет иссушенной и мертвой оттого, что туда совсем не проникает солнечный свет. Постепенно и без того редкие сухие листья, чудом сохранившиеся на ветвях только потому что в заросли не проникал ветер, сменились сизой плесенью, явно несъедобными грибами и бородатым мхом. Спуск был не таким трудным и опасным, как это представлялось вначале, а главное – стоило углубиться в этот мрачный яблоневый сад, как попадавшиеся тут и там липкие нити и белесые лохмотья паутины начисто пропали. Торину хотелось поцеловать и как-то успокоить разволновавшегося Бильбо, но для этого нужно было передать кому-нибудь поводья и продраться к хоббиту, рискуя пораниться о покрытые мерзким желтовато-белым налетом шипы. На вкус гномов, кругом было слишком уж тихо. Это могло означать, что вечером, когда все кругом погрузится в непроглядный мрак, из своих нор и укрытий могли вылезти местные обитатели - и никто не мог гарантировать, будут ли они безобидными. Кроме того, оставленные без присмотра пони могли здесь пораниться, да и никому из компании не хотелось спать на подстилке из прелых листьев и шипастых ветвей. – Почти пришли! – прозвучал впереди голос Тауриэль. – Скоро станет попросторнее. И действительно – колючие стволы расступились слегка, и теперь все пространство под ними заполонил блеклый, истончившийся и ломкий папоротник, на который никогда не попадал ни единый солнечный лучик. Воздух здесь был даже более затхлым, чем в чаще, которую они преодолели ранее. – Можем остановиться здесь, – сообщила эльфийка и надула губки, услышав предложение Торина идти, пока пони хоть что-то видят. Балин, от которого зависело решение, принял сторону родича. Король-под-Горой теперь шел рядом с женихом, сжимая его ладошку в руке и поглаживая большим пальцем. Пони невозмутимо вышагивали по обе стороны, иногда склоняя головы, чтобы сорвать показавшийся аппетитным побег папоротника. – Не жалеешь, что с нами пошел? – ласково спросил Торин. – Ты весь дрожишь, сердце мое. – Просто я вспомнил того… ту сущность… – Бильбо огляделся по сторонам, к чему-то прислушиваясь. Когда он один-одинешенек скитался по этому ужасному лесу и встретился с неведомой тварью, которая играла с ним как кошка с мышкой, стояла такая же неестественная тишина, нарушаемая лишь шорохом шагов преследователя. Теперь различить их и предупредить друзей об опасности было почти невозможно, ведь отряд производил очень много шума, то и дело под каблуками трещали сучья, все время шуршала листва, лошадки всхрапывали, кто-то переговаривался. Хоббит хотел что-то еще сказать, но вдруг встрепенулся – ему почудился какой-то шум в стороне. Он резко остановился и попытался угомонить гномов. Торин охотно помог любимому в этом нелегком деле, но после его возгласа: «Shazara!»* воцарилась густая тишина. Балин, как и остальные, прислушивался какое-то время, потом прочистил горло и скомандовал устраиваться на ночлег. Торин выглядел раздосадованным, ведь он был уверен – все получится. Что могло задержать призраков в лесу? Повозка не смогла продраться через яблоневые заросли? Колесо с оси слетело? Лошадь ногу подвернула? Возница набрался? – Балин, я хочу первый караулить, – вызвался Король-под-Горой. Не было никакой необходимости ставить шатер, так что с обустройством лагеря справились быстро. Наскоро разведя костер и приготовив ужин, гномы улеглись спать. Бильбо решил схитрить и прилег рядом с женихом, положив голову ему на колени. В такой тишине Торин легко заметит приближение врага, да и остальные проснутся, когда всякие чудища будут ломиться сквозь жуткие колючие заросли. Эльфийка долго таращилась на них, подложив ладошки под щеку, но когда пламя начало догорать, наконец угомонилась и засопела. Хоббиту снился какой-то сон, он слегка вздрагивал и вздыхал, а когда Торин почесывал его за ухом, улыбался так счастливо и беззаботно, как будто они спали в их общей постели, а не посреди весьма негостеприимного леса. Мысль казалась весьма заманчивой. Торину пока трудновато было представить их спальню в Эреборе, потому что не удосужился прогуляться с Бильбо по дворцу и выбрать комнату. Зато он мог позволить себе пофантазировать о Бэг-Энде. Шир понравился королю, возможно, по причине весьма поверхностного знакомства с этим мирным краем. По запутанным дорожкам наверняка было приятно прогуливаться, любуясь холмами, ухоженными рощами и рекой, и не думая о том, что из какой-нибудь канавы полезут воинственно настроенные гоблины. Торин зевнул, прикидывая, что через пару десятков лет сможет передать корону Фили. В марте, когда он только собирал отряд, такие мысли не посещали его голову. А теперь он всерьез задумался, выгодно ли строить кузницу в Хоббитоне, и сам же улыбнулся своим мыслям. – Ты вздремни, владыка, – раздался чей-то голос, заставивший Торина вздрогнуть. – А мы с друзьями покараулим. Король-под-Горой обвел взглядом лагерь и удивленно моргнул. Он видел мертвецов как живых, они приветливо кланялись, кладя руку на сердце, но не спешили представляться. Только теперь до него дошло: Бильбо слышал призрачную повозку, просто призраки тоже затаились, услышав команду на кхуздуле. Теперь они удобно расположились среди живых, кто-то заплетал хвосты их пони в косы, кто-то поправлял одеяла принцам, кто-то доставал музыкальные инструменты. Словом, вели себя как самые обыкновенные попутчики. – Почему вы здесь? – спросил узбад, пытаясь разобраться, как отличить мертвеца от живого. – Ты позвал нас, владыка, – охотно сообщил тот же гном. – Нет, почему вы до сих пор в этом лесу? – настойчиво уточнил Торин. – Мы хотим увидеть, как наши потомки возвратятся домой, – призрак достал трубку и попросил огоньку. Пыхнув с явным удовольствием, он выпустил колечко, самое настоящее, пахнущее крепким табаком, какой любил курить Траин. Король-под-Горой тоже хотел дождаться этого момента, увидеть счастливую улыбку сестры, когда она вернется домой. – Проводите Дис, – попросил он. – Я бы так хотел быть рядом и оберегать ее. Призраки снова почтительно раскланялись, а узбад ощутил, как все тело наливается свинцовой усталостью. Он хотел толкнуть кого-нибудь из спящих по соседству, но сил хватило только на то, чтобы улечься рядом с Бильбо и обнять его. *Shazara – молчать.