Неприступный хоббит

Торин проснулся и тут же пошарил рядом, разыскав, впрочем, только Оркрист. Компания просыпалась, тоже разбуженная дивным ароматом похлебки. Бильбо как ни в чем не бывало хлопотал у котелка, а Тауриэль щебетала с Балином, высказывающим недовольство по поводу того, что часовые не сменялись всю ночь. – Его величеству не спалось, – пропела она. – Только под утро я уморила его пересказом оды любимому лосю владыки Зеленолесья. Хотите послушать? Матушка читала мне ее на сон грядущий. – Благодарю покорно, я прекрасно выспался, – поспешил отказаться Балин. Хоббит принялся разливать варево в миски. Гномы нахваливали и выспрашивали, когда это он успел полистать поваренные книги в Эреборе. Тот смущенно потупился, шаркнул ножкой, но не ответил ничего вразумительного и подсел к жениху, подсунув ему завтрак. – Тауриэль разбудила меня несколько минут назад, – шепнул он, чмокнув Торина в щеку, и уже несколько громче пожелал приятного аппетита. – Здесь творилось что-то странное. Еда сама готовилась… – Призраки, – отозвался Король-под-Горой, отхлебнул через край и, немного смутившись, признался, что говорил с ними и вдруг почувствовал, что засыпает. – Тебе нужно быть осторожнее, – Бильбо сам не заметил, как последовал его примеру, разве что хлюпнул не так громко. – Сегодня наш сон стерегли призраки, но что если из-за какой-нибудь магии ты свалишься с пони прямо на ходу? И ты такой бледный… Торин поспешил успокоить возлюбленного, что даже если он свалится с пони, то, скорее всего, отделается синяками, и что будет втройне осторожен и при первой возможности посоветуется с каким-нибудь колдуном. В том, что Таркун после инцидента с усечением бороды не будет гореть желанием помочь ему, Торин отчего-то не сомневался. Эльфийка немного покрутилась перед Кили, но тот демонстративно начал целоваться с Бофуром. Медноволосая зарделась и тут же уселась рядом с наследным принцем, чересчур близко, на вкус Торина. – Фили, – позвал он, поднявшись на ноги и ласково погладив своего полурослика по щеке. – Идем, осмотримся немного. Юноша охотно последовал за ним, а услышав, о чем беспокоится дядюшка, искренне рассмеялся: «Ты же знаешь, мне никогда не нравились остроухие девицы, они же холодные, как лягушки!» – Зато ей, похоже, приглянулся ты, – отметил Торин, облегченно вздохнув. – Я не знаю, что на уме у этой остроухой, и хочу, чтобы ты вел себя осмотрительно. – Я все понимаю, дядя, – ответил юноша, ткнувшись лбом ему в плечо. – Долг перед государством превыше сомнительных плотских утех с подданной ближайшего соседа. Торин отвесил ему легкий подзатыльник, чтобы не паясничал, однако это ничуть не омрачило превосходного настроения Фили: «Если она будет слишком настырной, притворюсь, что разделяю ваши с Кили вкусы». За разговором они уже обошли лагерь вокруг, и юноша первый вышел обратно на прогалину и объявил, что вокруг никто посторонний не околачивается. На сборы не ушло много времени. Компания слегка рассредоточилась, благо жуткие яблони росли здесь не так часто, а подлесок в основном составлял папоротник. Бильбо привычно шел рядом с женихом и поглядывал по сторонам. Торин так погрузился в свои мысли о призраках и отцовском наследстве, что даже слегка вздрогнул, когда возлюбленный тихонько полюбопытствовал, о чем король и принц разговаривали. – О долге, – отозвался тот. – О том, что старшая линия потомков Дурина на мне прервется, и что полукровки не имеют права престолонаследования. Я рад, что Фили сам хочет выбрать невесту среди подгорного народа и не придется его принуждать. Хоббит охнул. Он так привык к мысли, что у Торина уже есть наследники, что даже не задумывался, что королю подобает жениться и обзавестись прямыми потомками. И ведь в такой же ситуации оказался Кили, который всерьез вознамерился стать узбадом Казад-Дума. – Если мне очень понадобятся потомки, можно и к колдуну обратиться, – проворчал Торин, всем своим видом показывая, что не желает иметь к этому никакого отношения. – А насчет Бофура с Кили… помнится, у Бифура есть младшая сестрица, думаю, с ее мужем можно договориться. – Я, должно быть, чего-то не понимаю, – пожаловался Бильбо, у которого голова уже шла кругом. Раньше он ничего не слышал о полукровках и даже подумать не мог, что колдун может участвовать в зачатии, а известие о кузине Бофура вообще выбило его из колеи. Оказалось, правители гномов порой прибегают к подобным мерам. Женщина начинает носить заговоренный амулет, который не позволяет ей понести от законного супруга или любовника. Она снимает колдовскую вещицу только раз в лунный месяц, когда к ней приходит владыка. И так продолжается до тех пор, пока она не станет ясно, что она носит под сердцем будущего наследника. Позднее воспитанием мальчика по традиции занимается отец, а мать принимает роль любящей тетушки. – Не жалеешь, что у тебя нет детей? – спросил Бильбо осторожно. – Мне не о чем жалеть, – отозвался Торин, отыскав взглядом племянников. – Мои охламоны не знают, но даже имена им я выбрал. – Я думал, это должен делать отец, – Бильбо почесал затылок. – По крайней мере, в Шире так принято. – Гномам имена дают матери, – Король-под-Горой качнул головой и нахмурился. – Но я не позволил сестре назвать первенца Фрерином. Он поколебался, стоит ли сознаваться, что просто побоялся, как бы малыш не повторил судьбу так рано ушедшего за Черту дядюшки. Но Бильбо, похоже, и без слов его понял. Узбад прочистил горло и подытожил: «Есть много имен с таким окончанием: Нирин или Корин, Дварин наконец или даже Дурин, тоже имя недурное». – И все же Фили – это Фили, – хоббит поискал глазами юношу, но не увидел ничего, кроме подступающего зеленовато-сизого марева. – Ithrikî! – голос Балина слышался глухо, словно сквозь вату. Трудно было разобрать, откуда он доносится. – Странный запах у этого тумана, – заметил Бильбо, продолжая брести рядом с Торином. – Сядь на пони, сердце мое, – велел Король-под-Горой, натянув ворот рубахи на нос. – И постарайся не вдыхать эти испарения. Бильбо торопливо замотался шейным платком. Наверху колышущееся марево было не таким густым, но все равно видно сквозь него было не слишком-то далеко. И все же он выхватил взглядом какое-то движение среди мутных силуэтов яблонь. – В седла! – зычно крикнул Ори. – Туман ядовит! Паренек вцепился в луку седла, чтобы удержаться, и вздрогнул, когда по коже мазнуло что-то шероховатое. В испуге он откинул коричневатую извивающуюся змею и запоздало сообразил, что это всего лишь поводья. Неподалеку вскрикнула эльфийка. Судя по сбивчивым выкрикам на синдарине, ей померещилось, что на земле под прикрытием папоротника кишат насекомые – какие-то личинки и пауки. От опасной затеи залезть на дерево ее оградил Двалин, попросту схватив за волосы и намотав их на кулак для верности. – Зачем ты завела нас в ловушку? – рыкнул гном, пока еще сохранивший трезвость рассудка. Девица посмотрела на него расширенными от ужаса глазами и закричала. Как только волосы себе не отрезала? Ей мерещился самого скабрезного вида гоблин, восседающий на пауке, который уже готовился оплести эльфийку паутиной и высосать досуха. – Готов поклясться, я только что видел старину Хэма с тележкой, груженой тыквами, – хоббит указал в ту сторону, где мелькнул силуэт садовника. – Сейчас не сезон, – напомнил Торин, ободряюще тронув жениха за плечо. К сожалению, постоянно ехать рядом не позволяли деревья, а как не хотелось даже на секунду терять Бильбо из виду. Хуже всего было то, что Торину и самому начинало казаться, будто бы он бродит между холмов в Хоббитоне и никак не может найти нужную круглую дверку, выкрашенную зеленой краской, как и добрая половина дверей в Шире. – Надо разыскать остальных, иначе потеряемся в этом тумане и… – начал ерзать в седле полурослик, озираясь по сторонам. – Нужно выбраться на какую-нибудь возвышенность и оттуда дозваться остальных, – возразил Торин. – Мы не знаем, что им мерещится, это может быть опасно. Его всерьез беспокоило то, что где-то рядом бродит Двалин, вооруженный парой топоров. Старому воину вполне могло придти в голову выслеживать их как дичь, подобраться неслышно со спины и… выплывший из тумана пень показался Торину орком, разрубленным от плеча до бедра, пришлось потрясти головой, чтобы морок развеялся. Ithrikî – (кхузд.) Внимание.