Неприступный хоббит

Если до возвращения гномов в Эребор Бильбо казалось, что время бежит слишком быстро, то теперь дни просто полетели, не давая лишний раз оглянуться. Да и ночи тоже, благо хоббит за время похода привык высыпаться за меньшее время. Торин редко позволял себе такую роскошь, как поваляться в кровати подольше, но порой усталость все же давала о себе знать. Вот и в этот раз гном спал так крепко, что даже не почувствовал, как Бильбо выбрался из кровати. Хоббит знал, что на утро у супруга не запланировано никаких важных встреч. Узбады Вит и Лит совершенно его вымотали за вечер, но была надежда, что они оба тоже захотят отоспаться. Бильбо тихонько фыркнул, вспомнив, как краснел Двалин, когда оба светловолосых, светлоглазых гнома начали выражать свое сочувствие по поводу их с Торином развода. Благо, Фили сумел завлечь их беседой о предстоящей коронации и оставшимся после визита Леголаса вином, иначе Торин не отвязался бы от них до самого утра. Бильбо торопливо привел себя в порядок и выскользнул из спальни, прикрыв дверь. Еще несколько минут ушло на написание небольшой записки на случай, если любимый будет его искать, и отправился в гости к братьям Ри. Постоялый двор «У Дори» располагался очень удобно, на том же ярусе, что главные ворота, так что предстояло спуститься по целой череде лестниц, порой довольно коварных. Хоббит шел не спеша, пока не заметил впереди гномку. Она тяжело опиралась на перила, даже не придерживая длинную юбку, подметающую ступени. – Леди, – окликнул ее взломщик. – Могу я предложить вам свою помощь? – Буду премного благодарна, господин консорт, – проговорила она, обернувшись. – Простите? – хоббит подал ей руку. Про себя он с удивлением отметил, что женщина укутана в платок по самые глаза, хотя в горе вовсе не холодно. «Ожоги», – с грустью заключил он, решив, что незнакомка может быть ровесницей Торина, пострадавшей по вине старого Смога в тот страшный день. – Консорт, – повторила она, улыбнувшись одними глазами. – Так называют супруга короля или королевы. Скажите, дата коронации уже известна? – Мы все еще ждем узбада Казад-Дума, – не стал таить Бильбо, одернув себя – неприлично так пялиться на леди, какими бы прекрасными ни были ее голубые глаза, слегка мерцающие, как и у всех гномов. Они продолжили спускаться медленно и осторожно. Женщина с легким смущением проговорила: «Обычно во время прогулок меня сопровождает дочь. Мы сейчас живем в «У Дори», там чудесная кухня и такой приветливый хозяин. Он много рассказывал мне о вашем походе». Бильбо постарался сделать вид, будто не заметил, отчего незнакомка так сильно хромает. Каждый раз, когда она наступала на левую ногу, раздавался стук, словно от подкованного копыта. Ей приходилось ходить на неудобном протезе, и все, что Бильбо мог для нее сделать – помочь преодолеть череду ступеней. – Простите мне мое любопытство, господин консорт, – проговорила гномка, осторожно ступая на площадку. – Вы ведь близки с королевской семьей, скажите, они счастливы? – Странный вопрос, – Бильбо тряхнул головой, пожалев, что не заплел косичку из отросших кудрей, и, поймав на себе жадный взгляд гномки, не нашел причин отмалчиваться. – Все они в добром здравии и счастливы, конечно! Фили, правда, скучает по брату, а Торина донимают узбады Вит и Лит, но все это сущие пустяки. – Наверняка узбад Балин возьмет с собой преемника, – предположила она, чуть сильнее сжав его руку. – Я рада это слышать. О, вот и моя дочь, Рин, ты зря так тревожишься за меня! Бильбо никак не мог привыкнуть к строению гномьих имен. Высокая рыжеволосая гномка запросто оказалась тезкой Торина, которого друзья запросто называли Рином. Взломщик тактично прибавил шаг. Он с удовольствием побеседовал бы с незнакомкой еще немного, но воспитание не позволило ему встревать в диалог матери и дочери. Да и Ори, остановившийся у входа на постоялый двор своего брата, уже приветливо махал хоббиту. *** Вечером Бильбо накинулся на супруга прямо в дверях, и Торин был этому рад, несмотря на разыгравшуюся головную боль. А всему виной северяне. Братья Вит и Лит даже поодиночке из кого угодно душу вынуть могли, и если бы не Фили, живым от них Король-под-Горой точно не ушел бы. Торин был уверен, что после всех затей соскучившегося супруга заснет как убитый, но что-то мешало, тревожило. Он еще раз припомнил ход переговоров, он убедился, что все прошло, как надо. На днях Торин поручил Бильбо и Ори ответственную работу с архивами, следовало поскорее отвести отдельный раздел для книг, касающихся колдовских манипуляций. Гном успокоил себя тем, что супруг непременно рассказал бы ему о возникших трудностях или подвижках. Пришлось перевернуться на другой бок, позволив сонному хоббиту уютно прижаться сзади, и уставиться в окно. Луна светила особенно ярко и как-то зазывно, как бы приглашая распахнуть створки и размять крылья. – В маразм на старости лет впал, – пробормотал Торин, постучав костяшками пальцев по собственному лбу. Головная боль раскаленной иглой ввинтилась в левый висок, заставив гнома зажмуриться. Комната странно поплыла, как будто он начал терять зрение, но только на один глаз. Списать такие странности на переутомление уже не получалось. Звать лекаря тоже не тянуло, наверняка поднимет шум, а Торина раздражал даже шелест ветвей деревьев… которых просто не могло быть на выжженных склонах Одинокой. – «Дружище, – мысленно позвал Торин, наконец, смекнув, что к чему. – Крылатый брат». Ворон, его фамильяр – как сказал Таркун – незамедлительно откликнулся, заставив хозяина судорожно вцепиться в простыни. Голова закружилась так, словно он снова очутился в треклятой бочке, скинутой в бурную реку. Разбуженная среди ночи птица сварливо нахохлилась. Хозяин оставил его на произвол судьбы, а сегодня весь день делал вид, будто не замечает. Пришлось мысленно извиниться перед птицей. Ворон потянулся к хозяину - это ощущалось, как невесомое прикосновение пера - и пожаловался. Кили хоть и угощает вкусно, но ночами совершенно не дает бедной птице вздремнуть, много шумит, как сейчас. Торин жадно уставился на племянника глазами птицы. Бородка юноши еще немного подросла, на обнаженном теле нашлась пара свежих неглубоких рубцов, как будто стрела чиркнула. Бофур любовно укладывал веревочные петли так, чтобы не причинили боль. Грудь племянника была перетянута в три обхвата, напряженные руки надежно зафиксированы за спиной. Мориец не без удовольствия огладил бедра юноши, прежде чем обвить их веревкой раз, затем другой, третий. – Готов? – спросил Бофур, зафиксировав петли на лодыжках супруга. Кили отрывисто кивнул и переступил с ноги на ногу. У Торина было достаточно любовников из этого клана, чтобы догадаться – Бофур уже два или три раза не позволил молодому лучнику кончить, когда тот уже находился на грани. Подобные забавы могли длиться несколько часов, жутко выматывали, но удовольствие того стоило. Бофур перебросил веревку через толстую ветвь дерева, под которым они расположились. Ворону было любопытно, а вот Торин почувствовал себя неловко. Как бы он ни соскучился по племяннику, Кили бы не одобрил, что дядюшка так бессовестно подглядывает. Бофур плавно потянул юношу, заставив сперва потерять равновесие, а потом на пробу оторвал от земли. Похоже, неудобства это не причинило. Кили задрыгал ногами, когда супруг невзначай пощекотал ему пятку, и охнул из-за неожиданной смены положения. Мориец поднял и привязал вторую ногу юноши, слегка раскачал его и отошел, любуясь беспомощной, изнывающей от нетерпения жертвой. «Вы здесь втроем, дружище?» – мысленно спросил фамильяра Торин. Ворон не знал, как ответить, поэтому лениво расправил крылья и снялся с насеста. Ночь выдалась лунная, а другие гномы устроились на ночь всего в паре минут лета. Торин обрадовался, увидев глазами птицы, кто стоит на часах. Ворон подлетел к Балину, уселся на удобный сук и позволил погладить себя по оперению. Судя по хитрой улыбке, тронувшей губы гнома, он догадался, кто и чем разбудил пернатого спутника среди ночи. Ворон устало спрятал голову под крыло, дав Торину понять, что хозяину давно уже пора прекратить баловаться с магией, оставить в покое своего фамильяра и, последовав примеру последнего, наконец, лечь спать. Король-под-Горой мечтательно прикрыл глаза, припомнив, что видел где-то брошенную страховочную систему, прекрасно сохранившуюся за эти годы. Если припомнить некоторые хитрые узлы и основные принципы, получится ничуть не хуже, чем у Бофура, главное, чтобы Бильбо не был против порчи потолка. Мечтательно улыбнувшись в темноту, Торин прикрыл глаза, с облегчением отметив, что головную боль как рукой сняло.