Неприступный хоббит

Бильбо умиленно вздохнул, поглядев на узбадов Вита и Лита. Близнецы прислонились плечами друг к другу, один прижался виском к макушке другого, придерживая его за воротник для равновесия. Когда они не доставали никого претензиями и вопросами про Аркенстон, блондины казались даже симпатичными. Торин проследил за взглядом супруга и тихо фыркнул. Нетрудно было догадаться, что сон неспроста сморил обоих еще до начала церемонии. С кольцом или без, взломщик не утратил отработанные на Трандуиле навыки отравителя. – Спасибо, что дягиль не подсыпал, – понизил голос Король-под-Горой. – Признаться, я думал об этом, – с невинным видом проговорил хоббит. – Но потом побоялся, что они друг с другом… ну… нехорошо бы вышло. Гном снова фыркнул, явно прикинув, как хорошо могло бы выйти, а потом уже в который раз за последнюю четверть часа оглянулся по сторонам. Гостей на коронацию собралось очень много. Обычно Торин не волновался, оказываясь в центре внимания, но сейчас что-то шло не так. Он не мог заставить себя сосредоточиться на происходящем. Хоббит пока не замечал, что с ним творится неладное. Бильбо помахал Глойну с женой, рыжий гном оказал ему неоценимую услугу. Он специально съездил в Шир и привез много вещей из Бэг-Энда, которые вместе с Хэмфастом отвоевывал у Лобелии, уже успевшей завладеть норкой. В суматохе последних дней хоббит, к своему стыду, так и не успел разобрать сундуки, даже на каминную полочку ничего не выставил! В голову взломщика пришла блистательная мысль – попросить Шарлотту помочь с вещами, когда она будет не слишком занята своими обязанностями. Тем временем обеспокоенный поведением хозяина ворон перелетел с насеста ему на плечо, прикрыв большим крылом грудь Торина в том месте, где Ори начал набивать татуировку поверх шрама, оставленного копьем. Гном вздохнул, сожалея, что не может влезть в голову паренька и узнать, о чем таком он думает, пока выводит рисунок. Много раз узбаду казалось, что Ори хочет что-то спросить или узнать, но по какой-то причине не решается. Двалин только руками разводил – книжник не делился этим даже с супругом. И неприятным сюрпризом для всех стало то, что Ори – обычно спокойный и дружелюбный – начал искать малейший повод для ссоры с Шарлоттой, которую уже дважды доводил до слез. В последний раз Бильбо насилу успокоил хоббитянку. Благодаря заботе фамильяра Торин отвлекся от невеселых мыслей и почувствовал себя лучше, но ненадолго. Странное ощущение вернулось. Словно теплый солнечный зайчик скользнул по коже, пощекотав щеку. Нет, выносить это было просто невозможно, плевать, что срывается церемония, а Балин уже взял корону, чтобы надеть на воспитанника. Узбад был так увлечен своими ощущениями, что даже не заметил подмены, наверное, потому что Нори взял корону Трора за основу для нового творенья. Ювелир ответственно подошел к вопросу сокрытия королевского камня. Он сохранил все мелкие осколки и из них выложил тонкие дорожки, подчеркивающие красоту резного венца, сохранившего при этом сходство со шлемом. Поднырнув под руку Балина, Торин сбросил с плеча ворона и в считанные мгновенья смешался с толпой, обозревая ее глазами птицы и выискивая, что же могло послужить источником беспокойства. С непривычки узбад едва не налетел на рыжеволосую гномку, которая выскочила прямо перед ним. Резко остановившись, он утратил связь с птицей, и это подействовало оглушающе. Пришлось буквально схватиться за незнакомку, чтобы не рухнуть на нее. Гномка даже не пошатнулась и просто выждала, пока узбад будет готов заговорить с ней. Мотнув головой, чтобы прогнать муть перед глазами, Торин посмотрел на женщину. Уже второй раз он видел оживший сон и, кажется, переставал этому удивляться. Эдар, в конце концов, оказался неплохим гномом. – Кто ты? – спросил он и, увидев, что девушка колеблется, приказал: – Говори, живо! – Рин, дочь Хара, к вашим услугам, узбад, – не стала перечить она. Это имя Торин меньше всего хотел услышать в день своей коронации. Хар был одним из последних воинов, состоявших в королевской страже, и именно он проводил Фрерина в Чертоги, прежде чем уйти туда самому. Последняя воля умирающего накрепко врезалась в память. «Позаботься о матери», – так сказал Хар. Позднее удалось выяснить, что ее не стало еще задолго до нападения дракона, а значит, эти слова, которые с таким трудом выталкивал из себя воин, были ничего не значащим бредом помутившегося от боли рассудка. Теперь Торин был уверен, что ошибся, и верный друг просил позаботиться о его жене, о матери его ребенка. – Я бы хотела служить в королевской страже, – выпалила она и оглянулась назад, как будто чего-то опасалась. Торин с уважением отметил пустые ножны от парных клинков за ее спиной. – Как отец. Пожалуйста! – Об этом не может быть и речи! – раздался возмущенный женский возглас. – Я действительно не планировал возрождать королевскую стражу, – успел произнести Торин, прежде чем у него начисто пропал дар речи. А что вообще можно сказать, когда из-за почтительно расступающихся мужчин выходит родная матушка. Не призрак – его бы Торин сразу распознал, – а живая и настоящая, вдруг вернувшаяся после стольких лет. *** Как только дядюшка начал чудить, Фили и Кили принялись отвлекать гостей. Наследник Балина устроил настоящий балаган, поправляя обруч на голове старшего брата – тот самый, который когда-то принадлежал Торину и который Бильбо нашел во время вылазки в сокровищницу. Белокурый принц подыграл Кили, только шутливую возню устроить не позволил. Теперь они не просто племянники узбада, а будущие владыки, и должны вести себя серьезно и достойно. Балин завел рассказ о коронации Трора, повторяя и приукрашивая слова отца, а рассказчик он был прекрасный. Из всех присутствующих к нему не прислушивались только Леголас, вероятно, видевший коронацию своими глазами, и увлеченный Перворожденным Гимли. Никто не знал, выльется ли их взаимный интерес во что-то большее. Однако только слепой не заметил бы, что волосы эльфийского владыки, блистающего в новой короне, заплетены на гномий манер, а обыкновенно всклокоченная рыжая грива гнома ниспадает на плечи послушной волной, подхваченная только парой тонких кос у висков. – Бильбо, – Ори подергал хоббита за рукав. Гном выглядел уставшим и невыспавшимся. – Скажи, Торин и Фили… они ведь не ссорились? Взломщик с удивлением качнул головой, всего пару часов назад племянники в четыре руки заплетали дядюшке косы, какие уж тут ссоры. Ори быстро покосился на Двалина, как будто боялся, что тот услышит, и пробормотал: «Я же вижу, какие книги узбад просматривает. Он точно тебе ничего не говорил? Может быть, Дис его уговорила настоящим наследником обзавестись?» – Скажешь тоже! – забывшись, Бильбо потрогал лоб гнома, конечно, он был горячим. – С каких пор Фили – не настоящий? – Зачем тогда Торину зелье это? – Ори прикусил губу и зло прибавил: – И с Мэй-Лили об услугах говорил, я слышал… – Так ты из-за этого с Шарлоттой ссорился? – догадался полурослик. – Она порядочная девушка и не станет, нет, она просто побоится участвовать в заговоре! Сам подумай, скромная домашняя девочка и какие-то дворцовые интриги – немыслимо! Ори растрепал бородку, которую тщательно начесал по случаю торжества. Слова Бильбо его не убедили, но хотя бы заставили сомневаться. Умом он понимал, что лезет не в свое дело, но и оставаться в стороне не мог. Извел себя подозрениями и попытками самостоятельно во всем разобраться. Оставалось надеяться, что Бильбо поговорит с узбадом, а тот, в свою очередь, хорошенько стукнет супруга лучшего друга за непонятливость и глупые подозрения. Тогда все снова станет просто и понятно, как было до той истории с палачом. – Пожалуйста, не ссорься больше с Шарлоттой, – попросил Бильбо и удивленно посмотрел туда, где гномы расступились, пропуская Торина и двух гномок. Узбад отреагировал на встречу более сдержанно, чем Дис. Пожалуй, даже более сдержанно, чем сыновья Фундина. Мать была права, она не могла передать детям весточку, пока Траин был жив, а сто лет назад у них уже была своя жизнь, а у нее – своя. Тем труднее было теперь поверить в реальность происходящего. – Коронация должна состояться, – сказала она, отстранив от себя дочь. – Я не собираюсь уезжать из Эребора еще пару недель, у нас будет достаточно времени, чтобы обо всем поговорить. – Эребор - наш дом, – возразила Дис, надеясь уговорить матушку изменить свое решение. – Ты можешь оставаться, сколько захочешь. – Эребор - ваш дом, – гномка погладила старшую дочь по щеке. – А мой там, где мои муж и сыновья… – Светленькие, как Фрерин, двое близнецов и еще… – отгадал Торин, вспомнив свои сны, и осекся, увидев растерянность матери. Узбада не покидало ощущение, что он много времени провел рядом со своими младшими братьями, просто только теперь понял это, но родные об этом даже не подозревали. – Придется Дейну еще немного побыть наместником, ты ведь пригласишь нас в гости? Она легонько пихнула его вместо ответа и посоветовала: «Иди лучше господина консорта успокой». Бильбо, впрочем, не нуждался в утешении, хоть и не понимал решительно ничего. Гномы были сильно взбудоражены и, как обычно в таких ситуациях, переговаривались преимущественно на кхуздуле, который Бильбо только начал осваивать. – Все хорошо, мой король? – только и спросил он, на что получил утвердительный кивок и поцелуй в качестве извинения. – Потом все расскажешь. Мне не терпится увидеть тебя в новой короне! – В новой короне? – озадаченно повторил за ним Торин и взглянул на Балина, который снова взял венец с бархатной подушечки. Торин не сумел подавить соблазн и мысленно потянулся к ворону, который уставился на Алдора. Почтенный ювелир позеленел от зависти и был готов рвать на себе бороду от досады. Это он должен был получить заказ на изготовление короны, а не рыжий выскочка, которого старый енот отчаялся выслать из клана. Отпустив фамильяра, Торин благодарно кивнул наставнику. Дело оставалось за малым, по традиции Король-под-Горой должен был немедля произнести первый указ, как залог того, что отныне будет править мудро и справедливо. Просители уже выстроились перед ним, чтобы получить долгожданную амнистию. Нори с братьями и супругом и шайка воспитанных людьми гномов. Торин уже придумал Бреньяру, Фергюсу, Финиасу и Альгис новые имена. Главарь бандитов здорово смутился, узнав, что ему авансом досталось имя героя, пожертвовавшего собой, чтобы уничтожить Погибель Дурина, но отказаться от оказанной чести у всех на виду не имел права.