Символ отваги

«С Йорветом жить — по-человечески выть», — Вернон мог еще тысячу различных пословиц и поговорок переделать, но уснуть ему это не помогло бы вообще никак. С кухни воняло сигаретами (воняло настолько, что даже у привычного к любой вони Роше начала болеть голова) и жженным кофе. А еще с кухни чертыхались и громко клацали клавишами ноутбука. Йорвет в муках (которые в основном ему устраивал редактор) рожал очередной изобличительный шедевр. Вернону очень хотелось спать, у него как раз начались квартальные отчеты, и эта бумажная волокита отнимала кучу сил, но спать под это раздраженное «клац-клац» было просто невозможно. — А можно потише? — Роше в который раз подумал о том что надо расширяться. Его коллеги расширялись по причине заведения потомства, а им срочно нужно было расшириться по причине того, что эльфу работалось в основном только ночами. И если обычно это шуршание как-то успокаивало и усыпляло, то сейчас оно раздражало. — Нет, — единственный глаз у Йорвета был ядерно красный из-за лопнувших сосудиков. Впору было пошутить, что эдак он скоро потеряет вообще возможность видеть. И не то чтобы это не устраивало Вернона. Нездоровое желание привязать эльфа либо к себе, либо к батарее — напрягало. Но еще больше напрягало умение Йорвета влипать во все подряд максимально глубоко. — У меня отчеты. — Я рад за тебя, — Йорвет сидел в ворохе каких-то бумажек, фотографий, клочков записок и прочего такого. — А теперь либо съебывай спать, — на этом моменте у Вернона нервно дернулся глаз, — либо сообрази мне чего-нибудь пожрать. Иначе я тебя сожру. — М-м-м… Это будет не калорийно, — не удержался от колкой шутки Роше, прекрасно понимая, что до эльфа дойдет не сразу. — Что? Поче… Блядь, Вернон! — весь Йорвет излучал возмущение пополам с какой-то странной надеждой. В ответ человек только рассмеялся и таки полез в холодильник. — Удручающее зрелище, — кухня у них была очень-очень маленькая. У них вообще вся квартира была очень маленькая. Так что сейчас Роше бедром упирался в стол, на котором происходила рабочая вакханлия эльфа. — Ага, дома-то готовлю только я, — тут же ощерился Йорвет. — Тебе, надо полагать, религия не позволяет. — Ага, — согласился Вернон, доставая из холодильника не только колбасу и овощи, но еще и йорветов диктофон. — Ты за кем шпионишь в холодильнике? — Угадай, — эльф снова уткнулся в какую-то бумажку, машинально закуривая новую сигарету, хотя в пепельнице лежало несколько недокуренных. — Даже не знаю… — Роше решительно начал делать бутерброды. Кормить эльфа нужно было хоть чем-то. Тот во время очень важных журналистских расследований уходил совершенно на подножный корм и мог голодать несколько дней (и столько же не появляться дома). — За яйцами. Твоими. — В холодильнике? — Да. — Я не знаю как тебе сказать… Мои пока что при мне. Йорвет наконец-то поднял взгляд на Роше, и взгляд этот был полон совершенно детского недоумения. — Как давно у нас был в последний раз секс? — М-м-м… До начала предвыборной компании, а что? — Не спорю, мне нравится твой член, но, блядь, почему мы сейчас говорим о нем? Роше, я не пью коровье молоко и не ем куриные яйца — у нас на все это аллергия. А в холодильнике, блядь, лежат ТВОИ яйца. Правда, они куриные. На кухне повисла тишина. Вернон чувствовал себя немного смущенным. Йорвет же наконец-то докурил до фильтра сигарету. — Знаешь, — наконец-то подал голос эльф. — Ну, всё это нахуй. Пойдем спать? — Спать? — Спать, Вернон Роше. Если хочешь, можешь, конечно, выебать моё сонное бессознательное тело, но тогда у меня будут вопросы к тому, что ты пытаешься сублимировать занимаясь сексом с чем-то настолько безответным. — Ты обвинишь меня в сублимации и некрофилии? — рассмеялся Вернон. — И буду бояться спать с тобой рядом. А то ненароком задушишь меня ночью подушкой. — И буду совершенно в своем праве, Йорве, ну, честно.