Символ отваги

— Гражданин начальник, это произвол! — Эльф так сильно грохнул руками об стол Вернона, что подпрыгнул весь кабинет, а браслеты, с избытком украшавшие эльфские запястья, издали совершенно не мелодичный звон. — Твой брат был задержан по подозрению в краже, Йорвет, — Роше поднял взгляд, спокойно выдерживая открытый и прямой взгляд. — Если он ни в чем не виноват, мы его выпустим, принеся свои извинения. — В этом магазине была толпа людей, но повязали моего брата и только потому что эта пизда за кассой показала на него пальцем! Это дискриминация, начальник! — Йорвет оперевшись руками об стол, наклонился вперед, практически прижимаясь своим носом к человеческому. — Почему только мой брат? На мой взгляд подозрительным был офирский мальчишка, уж больно у него рожа была довольная, когда моего брата арестовали. От Йорвета пахло травами и это мешало. Эльф вообще мешал в целом: жить, дышать, работать. Он словно был создан для того, чтобы приносить неприятности и проблемы. Эльфы всегда были головной болью, что пятьсот лет назад, что сейчас. — Ну, ты можешь помочь брату, — Вернон это сказал прежде, чем успел обдумать фразу до конца. Она вырвалась почти случайно, почти специально. Они оба прекрасно помнили всё что происходило в течении нескольких месяцев на территории эльфского трейлерного парка. Это нельзя было назвать полноценным романом. Просто их взгляды пересекались (а Вернон часто бывал на территории парка — много вызовов) и в какой-то момент они оказывались в одной койке, очень жесткой и узкой койке. Трейлер у Йорвета был совсем крошечный, а казалось бы — глава клана. — О…. — звук который издал эльф почти ничего не значил. Междометие как междометие. Больше значил взгляд, который сначала стал растерянным, потом заинтересованным. Им было интересно вместе — не только в койке. Йорвет был одним из немногих эльфов в своем клане, кто получил хоть какое-то образование. Большая часть из них даже школы не закончили, потому что постоянно кочевали, нанимаясь на сезонные работы. И не важно что это было: уборка урожая или укладка асфальта, — эльфы брались за всё, но подняться с социального дна не могли, мешал собственный образ жизни. Чтобы устроиться в современном мире нужно было хоть какое-то образование, а кому нужен работник, который не уверен даже в том, что знает как пишется его собственное имя? Насколько Вернон знал Йорвет окончил не только школу, но и колледж, и даже пару лет проторчал в институте, но в итоге бросил его, поддавшись зову крови предков. — А если кто-то зайдет? — А ты дверь закрой, — Роше и сам не ожидал, что его собственный голос так осядет. Конечно, они разбежались месяц назад, инициатива исходила от Йорвета. Мол, гаджо и всё такое. Только Вернон подозревал, что проблема была не в этом, а в том что они оба были мужчинами. У эльфов к этому было весьма однозначно негативное отношение. Находясь на грани вымирания, они всеми силами старались… размножится. Отсюда и ранние браки, и никакой победы феминизма для эльфок — рожай пока можешь, иначе вся раса вымрет. На территории Северного Альянса (а это были: Темерия, Редания, Аэдирн, Лирия и Ковир) осталось около десяти тысяч эльфов, в чьей крови не было примеси человеческой. Еще с пару тысяч жило на территории Нильфгаарда. Все остальные были полукровками, хорошо если полукровками. Йорвета невозможно было просто трахать. Его можно было только любить, долго, мучительно — до тихого недовольного скулежа от того что не дают кончить. Даже тогда — год назад — Вернон не мог просто перегнуть этого эльфа через подлокотник дивана и выебать, уткнув мордой в диванные подушки (и сейчас не смог). Постоянно скатывался в какие-то сентиментальные нежности и ласковые пошлости — от которых острые уши отчаянно краснели. «Хорошо иметь отдельный кабинет», — вот и все разумные мысли Вернона. Он даже не пытался думать, не получалось. Йорвет оглушительно пах смесью трав и табака, а татуировка в виде веток дерева кокетливо заканчивалась над самым копчиком. Ее нестерпимо хотелось лизнуть и Роше себе в этом никогда не отказывал. Эльф был узкий, сразу заметно: никого не было. Да и Вернон знал, что не до этого всего было Йорвету. Он таким трудом отстоял право своего клана на жизнь в трейлерном парке, что скорее всего даже и не думал о каком-то благоустройстве своей личной жизни. Впрочем, у него бы и не вышло. Роше бы об этом позаботился. Как и о том, чтобы они встретились. Собственная слюна никогда не была нормальной смазкой, хотя Вернон иногда чувствовал себя собакой, которой показали кость, настолько много ее становилось, стоило только посмотреть на Йорвета, практически полностью раздетого. «Расовая сегрегация и насилие над личностью», — совесть пыталась говорить голосом Фольтеста, но ее основательно глушили эльфские тихие стоны. — Да, не тормози же! — с этими словами, Йорвет сам, практически до самого упора, насадился на вернонов член. Это было остро для обоих, и наверняка болезненно для самого эльфа, судя по тому как нервно задрожали его бедра, и всё же эльфский стон был слишком довольным, чтобы Вернон ощутил хотя бы капельку вины. — С тобой… не выйдет, — поцелуй за острым ухом вышел очень нежным — на полном контрасте с резкими и порывистыми движениями бедрами. Йорвет ничего не ответил, просто прогнулся в пояснице еще сильнее, откровенно подставляясь. На его боках уже расцветали синяки от человеческих пальцев, настолько крепко держал его Вернон. Короткий, но очень бурный секс, в котором намешано было слишком много всего. Секс в котором не столько думаешь об удовольствии, сколько о том что наконец-то рядом. Йорвет кончил первым, трогательно мыкнув и уткнувшись лицом в собственные руки, сжавшись на члене так, что у Вернона потемнело перед глазами. Маленький акт любви в круговороте жизненного насилия Вернона Роше. И этого было более, чем достаточно чтобы кончить уже ему. — Я — тихий. — Как и всегда. — Брата отпусти, гнида. — Отпущу… — Если что?