Калифорния – Нью-Мексико

Дэнни чувствовал себя необычайно чужим и лишним, ему казалось, что он должен был уйти. И если бы у него была хоть капля самоуважения или гордости, после слов Арона он бы сделал это. Но всë, что было у парня – это нежелание разрушать то, что он тщательно выстраивал в последние месяцы или вообще складывал всю свою недолгую и не самую счастливую жизнь. А главное, у Мурильо неизменно присутствовало осознание того, что Эрликман в какой-то степени оказался прав: в глазах Дьюса, тот был именно тенью Джорела, и при такой конъюнктуре, всë сказанное им, соответствовало действительности. И почему-то, Дэнни внезапно понял, что он не хотел что-либо менять, если это приведëт к потере Джея. И он был даже готов свыкнуться с мыслью, что для остальных являлся лишь кривым дополнением Деккера. Потому что это была жизнь, а не Библия или «Гордость и Предубеждение» – в жизни нет места прощению, ошибкам и глупым поступкам, а всë, о чëм могут мечтать люди – счастье. И только с Джорелом Дэнни испытывал его. Поэтому речь шла даже не о бабочках и влечении, их отношения переросли это. Но что было «их отношениями»? Понимание. Совместные сигареты по утрам и растворяющийся в воздухе невесомый дым. Привычный запах волос, прекраснее которого нет уже ничего. Зависимость. Потребность в друг друге. Разговоры в кровати и ленивые, сонные поцелуи. Вкус губ. А главное, будущее. Будущее, которое обязательно будет лучше настоящего. Но наступит ли оно? Дэнни не знал и боялся ответа, который мог услышать. Ведь мог ли он понять, видел ли Джей себя и его вместе? Нет. А на Джореле лежала слишком высокая ответственность, чтобы однозначно ответить. Ответственность. Почему-то всë снова упиралось именно в это слово. Снова и снова. Но почему? Однажды, во время очередной бессонной ночи, Чарли сказал Джонни, что ответственность похожа на мытьë посуды. Для поддержания жизни, человеку обязательно надо есть, для чего он использует тарелки. Но потом их обязательно приходится мыть. Однако кому это нравится? Конечно, ты можешь купить посудомойку или найти другого человека, чтобы спихнуть на него эту неприятную обязанность. Но и то, и другое требует ресурсов, которых у нас обычно нет. И приходится мыть посуду самому. «Но разве не проще есть из одноразовых тарелок?» – спросил тогда Джонни у Террелла, и тот ответил: «Пластик вреден». Действительно. Что может быть вреднее попыток избавиться от ответственности? Но если человек однажды дойдëт до определëнного рубежа, этот выход может показаться ему единственным верным или даже единственным возможным. Так почему Джорел не мог однажды уйти от Дэнни и избавиться от него, а соответственно и от различного рода проблем? Ведь теперь у Деккера было всë: музыка, осуществимые мечты, дружба. А Мурильо мог лишить его этого, если бы начал спорить с Ароном. И Дэнни это понимал, поэтому молчаливо сидел в тëмном зрительском зале, не мешая ходу репетиции, наблюдая за Джорелом, его движениями и редкими сдержанными улыбками, которыми он иногда одаривал своих друзей после удачных исполнений всë той же песни. И Дэнни почему-то казалось, что он смотрел на него последний раз, перед тем как навсегда потерять. Хотел ли Мурильо сейчас оказаться рядом с ним, на освещëнной сцене? Хотел ли он почувствовать то же самое, что и Джей? И разве был Деккер прав, когда сказал, что нет ничего прекраснее Дэнни? Музыка. Она звучала и объединяла всех, обособляя тëмный зрительский зал, в котором остался Мурильо, вычеркнутый из повествования и неотвратимо лишний на происходящем торжестве зарождения чего-то нового и необычайно прекрасного. Джонни окончил куплет и передал микрофон Дьюсу. Мэтт зажал педаль и ударил по хай-хету, одухотворëнно размахивая в стороны головой, будто пытался сломать себе шею. Джей и Чарли, в свою очередь, исполняли партии гитар, пока Дилан, рассматривая нотный текст, подпевал Арону. Нет, Дэнни однозначно хотел быть среди них. Хотел узнать, что это такое, вместе с самыми дорогими ему людьми создавать музыку, новую и прекрасную. Он хотел почувствовать, что занимает своë место, законное и неотъемлемое, хотел познать, что такое быть частью единого пазла, мечтал ощутить, что же такое быть нужным, играть именно важную роль, а не просто верно и честно исполнять работу статиста, которую ему почему-то отвела судьба. Дьюс закончил припев, и после недолгого финального проигрыша все разразились истеричным смехом. Вместо завершающего аккорда, Джорел продолжил пассаж, меняя основную тему и исходные тональности, и Чарли, в тон ему, ответил саркастичными аплодисментами. – Офигеть, неужели Джимми Хендрикс реинкарнировался? – довольно топорно пошутил Террелл в духе своих явно не самых лучших каламбуров, однако несмотря на содержание этой фразы, все рассмеялись, включая обычно спокойного к подобному юмору Джонни и даже непреклонного, вечно серьëзного Дьюса, который сейчас находился под впечатлением от прошедшей репетиции. Смех быстро стал истеричным и перестал иметь даже формальную причину, напоминая своего рода нервный срыв. Парни слишком много времени провели в актовом зале, и вместо отведëнного часа просидели там до самого вечера: за окном, на антрацитовом и холодном ноябрьском небе уже медленно зажигались первые ночные, переливающиеся манящим кристальным сиянием, далëкие звëзды. – Ну, как тебе? – спросил Джорел, опустившись на кресло рядом с Дэнни, и тот вздрогнул от неожиданности вопроса, который бесцеремонно нарушил наполненную лишь истеричным смехом тишину. Чарли и Дилан вместе с Мэттом, опустились на соседние места, а Дьюс, почему-то придерживавшийся компании Джонни, расположился именно рядом с ним. – Это было классно. – растерянно ответил Дэнни, не подобрав лучшего комментария. Однако он сразу же почувствовал себя гораздо лучше, почувствовав на своей талии тëплую руку Джея, который нежно обнял его. – У меня есть жареный бекон. – вдруг сказал Арон, достав из кармана знакомую всем, и в некотором смысле судьбоносную пачку, заставив Джонни удивлëнно и заворожëнно посмотреть на неë. – Офигеть. – прокомментировал Рейган, с сентября не видевший мяса. – Откуда ты его достал? – Когда живëшь здесь не первый год, у тебя появляются новые знакомства и связи. – издалека начал Дьюс в своей привычной манере, не любивший ничего объяснять и уж точно не желавший раскрывать все свои карты. Он по кругу предложил упаковку всем, даже Дэнни, и когда остановился на Джореле, тот единственный отказался, к изумлению Джорджа, который был готов обменять свою душу на всего лишь один ломтик этого чуда. – Веган? – догадливо поинтересовался проницательный Дьюс, который несмотря на горящие глаза Джонни, разделил оставшееся с Чарли, не особенно протестовавшим. – Вегетарианец. – уточнил за Деккера Дэнни, внезапно захотевший напомнить о своëм присутствии. – Прости, в пидорах не разбираюсь. – подмигнув, жеманно сказал Дьюс, считавший прицепиться к Мурильо своей священной миссией. – Пидоры это те кто ебутся в жопу, а не не едят мясо. – исправил Джорел, не особенно улучшив ситуацию, но ему на помощь пришëл Чарли, который предпочитал сводить разборки к невинной шутке. – А ещë наша кудряшка. – мило улыбнувшись, доброжелательно вставил он, выудив со дна пачки ещë несколько ломтиков бекона. И Мэтт, настолько привыкший к Терреллу и его дебильному гомо-юмору, нисколько не смутившись, рассмеялся, пьяно соскользнув с кресла на колени не возражавшего против этого Дилана. – И если ты вспомнил Мэтта, – продолжил Дьюс, специально для Джордана выделив, что он запомнил, как зовут Сент-Клера. – Я бы добавил в голубые ряды Дэнни и Деккера. Да, парни? Все замолчали, и Джорел, напряжëнно сглотнув, положительно качнул головой, пока сердце Мурильо подпрыгнуло в груди, и сделав мастерски ювелирный пируэт, остановилось на несколько секунд, чтобы забиться с сумасшедшей скоростью. Дэнни чувствовал себя щенком в приюте, от которого в любой момент могут отказаться. Но сейчас, он внезапно понял, что все его мысли насчëт Джея были невероятно глупы и абсурдны. Джорел любил его. И пусть Мурильо часто забывал об этом и подвергал сомнению, чувства Деккера от этого лишь крепли. И Дэнни внезапно понял: Джей никуда и никогда не уйдëт, даже если это разрушит его жизнь. И не стоило забывать, что чувствовал в их дуэте не только Мурильо. И если тот готов был пожертвовать всем, ради Дога, значит и Джорел в любой момент мог пойти на то же самое, чего бы это ему ни стоило. Потому что теперь в их жизнях не было ничего важнее сохранения каждого утра и совместной сигареты в постели. И Дэнни внезапно захотел провести эту ночь рядом с Джорелом, как и всегда, но ближе. Гораздо ближе, настолько, чтобы прижаться к нему навсегда и больше никогда не терять. Мурильо был прав: тогда, на сцене, он в последний раз видел известного всем, и ему в том числе, Деккера. Теперь парень был другим. Но разве не потому, что Дэнни наконец-то увидел в Джее нечто большее, чем просто обожаемого им, но и одновременно придуманного лидера, которым тот на самом деле не являлся? Разве не потому, что Дэнни первым разглядел в нëм настоящего Джорела, который любил его больше всего на свете? – И всем плевать на то, что они гомики? – громко и совершенно не тактично спросил Арон, посмотрев на Мурильо с открыто читаемой ненавистью. – Всем похуй? – А что-то не так? – осведомился Чарли, доставший из кармана сигарету, и протянувший еë... Джонни? Дьюс огорчëнно посмотрел на Террелла, которого он открыто ревновал, и это не ускользнуло от парня, лишь притворявшегося дурачком. – Я же не издеваюсь над тобой, из-за того, что ты гетеро. Или насчëт твоей ориентации я ошибся? Арон покраснел, то ли от злости, то ли от патологического страха смотреться смешно, и выглядеть таким, каким его выставил Чарли, который вроде как был его статистом, впрочем, как и все собравшиеся здесь парни. По крайней мере, по мнению Эрликмана. Мэтт начал смеяться до потери сознания, а Альварес покровительственно похлопал его по плечу, вскоре сжав его в удушающих объятиях. Это непомерно взбесило Дьюса, однако его исполненный гнева монолог закончился вопросом Джонни. – Блин, Чарли, ты можешь поделиться со мной беконом? – забравшись на кресло с ногами, спросил Рейган, пока тот нахально и хитро улыбался в стиле кота, собиравшегося «сеять страх, творить разбой». – Только когда доем его, милый. – помахивая ломтиком прямо перед самым носом Джонни, почти что пропел Чарли, довольный собой. – Если я не надеру тебе задницу до этого. – категорично заметил Джордж, не собиравшийся сдаваться, и этим не менее взбесил медленно вскипавшего Дьюса и развеселил главных шипперов на деревне: Дилана и Мэтта. Джорел и Дэнни, державшиеся за руки, в свою очередь, ожидали момента, чтобы сказать своë вечное «Я знал, что между вами что-то есть». Джонни попытался выхватить из рук не самого щедрого Чарли заветный ломтик, и вскоре, оба парня, свалившись с кресла, оказались на полу в довольно деликатной и пикантной позе. И почему-то именно в этот момент, в аудиторию вошла забытая всеми мисс Блез, которая пока подростки обсуждали проблемы вездесущих педиков, проверяла их пустующие комнаты. – Что здесь происходит? – спросила она, глядя на лежащих друг на друге Чарли и Джонни и на полуспящих, обнимающихся Мэтта и Дилана. Террелл быстро вскочил на ноги, неохотно скинув с себя Джонни, и тот поднялся за ним, выхватив из его рук бекон, достающийся победителю и предложив продолжить спор в постели, как это когда-то сделал сам Джордан, скандаля с уже забытой всеми и вся библиотекаршей. И если мы правильно помним, этот конфликт действительно закончился по старому, доброму лозунгу хиппи, который так лелеяла жена Майлза Деккера. – Вы все уже должны были быть в постелях. – резко заявила Блез, ожидая стыда от ненавистных баранов-учеников, но всем было в общем-то наплевать. Дилан просто хотел наконец-то пойти спать и накрыть Мэтта одеялом, привыкшему к подобным претензиям Дьюсу как всегда было похуй, Чарли с Джонни обдумывали в шутку открывшуюся перед ними перспективу, а Джорел и Дэнни просто имели на вышеозвученные предъявы иммунитет, выработанный годами. – Дэниэль Мурильо. Почему вас не было на Законе Божьем? – внезапно спросила женщина, сорвавшись на истеричные интонации. – Что за беспредел? Берëте пример с мистера Террелла? Чарли подавился воздухом, но вскоре отказался от услуг Джонни по оказанию искусственного дыхания, просто зажав рот ладонью, чтобы сдержать смех. – Я разочарована в вас. – не ожидая оправданий смущëнно опустившего взгляд в пол Дэнни, горько сказала мисс, как никогда выглядевшая претензиозной мымрой. – И поэтому сообщу вашей матери о вашем поведении и знакомствах. Думаю, ей не понравится, что вы общаетесь с такими как... Деккер, Бьюсек или этот отвратительный Террелл. Она брезгливо поджала губы, и цокая невысокими каблуками, подошла к Арону. – А с тобой, Эрликман, у меня отдельный разговор. – напыщенно продекламировала Блез, пока Арон равнодушно, но с горечью наблюдал за взявшимися за руки Джонни и Чарли. – Если бы вы посещали кабинет директора, когда вас вызывают, вы бы знали, что у школы в этом году юбилей. – Ааа. – Дьюс неопределëнно махнул рукой, запрокинув голову и прикрыв веки. – Всë как в прошлый раз? Совет попечителей, выступление, заявки. Только сейчас это постановка не для налоговой? – Совершенно верно. – подтвердила она, уже собираясь уходить. – К завтрашнему вечеру подайте документы с названием выступающей группы. И надеюсь, я не увижу некоторых индивидуумов в списке. Женщина бросила уничтожающий взгляд на ненавистного ей Чарли и раздражëнно хлопнула дверью, наконец-то покинув аудиторию. Парни немного напуганно переглянулись, глядя на спокойного Арона, в голове которого рождался хитроумный план. – Мне не кажется, или она спятила? – брезгливо спросил Мэтт, и не особенно любезный Дьюс, явно не любивший, когда его мыслительный процесс нагло прерывают, парировал: – Когда кажется, надо креститься.