Калифорния – Нью-Мексико

На затянутом тучами, почерневшем ночном небе Нью-Мексико, отдалëнным холодным сиянием загорались первые звëзды. Проникавший сквозь распахнутое настежь окно морозный воздух, смешиваясь с комнатным теплом, бодрил и возвращал к жизни, вызывая лëгкое головокружение. Мир был скован тишиной. Неестественным молчанием, похожим на слабую издëвку очень уставшего человека. И почему-то, этот деланный, очевидно фальшивый и принудительный покой, пугал своей неясностью, оказывая едва ощутимое, пассивное давление, заставляющее сердце биться быстрее. Джорел порылся в карманах джинсов и наконец-то нашëл связку ключей, которая с неуютным и бескомпромиссным лязгом, мгновенно скользнула в замочную скважину. Деккер открыл дверь, и впустив всех шестерых парней в комнату, уныло окинул взглядом безлюдный, пустой коридор, теперь казавшийся до жути одиноким. – У тебя здесь мило. – оглядевшись по сторонам, прокомментировал Арон, впервые посетивший теперешний дом Джея и Дэнни. И Джорелу внезапно показалось, что его слова прозвучали слишком громко, контрастируя с гробовой, мëртвенной тишиной. – Спасибо. – из вежливости поблагодарил Деккер, пока Мурильо пытался найти тщательно спрятанную от незванных гостей пачку сигарет, а остальные безуспешно старались расположиться на тесной незастеленной кровати Дога, заставляя Чарли, которому всегда было свойственно настольгировать, улыбаться. Время. Почему-то оно ещë никогда не ощущалось так ясно и отчëтливо, как сейчас. И пусть слишком многое исчезло и ушло, изменившись навсегда, главным было то, что оно было. Все переживания, сомнения, счастье и печаль. Каждое утро и каждая ночь. Они продолжали жить до сих пор, оставив свои неизгладимые отпечатки, а теперь, им можно было только улыбнуться. С горечью или же с поверхностной радостью, но улыбнуться. Дилан заботливо уложил заснувшего Мэтта на свободную кровать, которая принадлежала Дэнни, и старательно накрыл его одеялом, пока сам обладатель постели наконец-то извлëк из внутреннего кармана чемодана замаскированные сигареты и передал их Джорелу. – Удачи. – шëпотом пожелал Мурильо Джею, и последний раз бросив на него провожающий взгляд, вышел из комнаты в душ, захватив с собой всë то же полотенце. – Так что ты имел в виду, когда говорил с мисс Блез о заявке? – мгновенно щëлкнув зажигалкой и закурив, спросил Деккер у Эрликмана, почувствовав себя без Дэнни довольно неуютно и чуждо. – Мне показалось, что ты должен нам это объяснить. Джонни устало кивнул, тем самым поддерживая друга, и Чарли сонно положил свою голову ему на плечо. – Если бы вы были здесь не первый год, то знали, что у школы есть свои особенные традиции. – с всë той же патетикой, напоминающей рассказы повидавших жизнь людей, начал Дьюс, интонационно выделяя прилагательное «особенные». – Традиция «отмывать деньги»? – саркастически уточнил Чарли, прекрасно запомнивший привлекающую к себе внимание фразу о постановках для налоговой. Арон укоризненно посмотрел на Террелла, из-за его замечания неудобно чувствуя себя соучастником всех махинаций школы, к которым он, пусть и хотел приложить руку, но в общем-то не имел никакого отношения, прямого или косвенного. Однако, Дьюс никогда не осуждал чëрную бухгалтерию: хочешь выживать, умей вертеться, да и в принципе всë сохраняет законный вид, пока в ваши двери не стучится налоговая. – Я бы не был столь категоричным в суждениях. – дипломатично сказал Эрликман, изящно пожав плечами. – Вы сами знаете размер финансирования школы и еë материальное положение. У большинства факультативов нет преподавателей или это просто учителя, не имеющие специального образования, набивающие сверхурочные. Здание не слышало о ремонте с восьмидесятых годов, да и ещë многое оставляет желать лучшего. Дьюс запнулся, решая, какой из многочисленных недостатков можно было бы озвучить следующим, в качестве наиболее впечатляющего и весомого примера. Это заставило Чарли усмехнуться, вспомнив рекламную брошюру и слова матери Дилана: «Это чудесное место, мальчики». Да, и видимо настолько, что человеку приходится размышлять и выбирать, чтобы расставить море минусов в порядке возрастания. – И ещë на окнах в служебных помещениях нет решëток. – вспомнил Джонни, как независимый критик добавив это от себя, и Арон с уважением и одновременно одобрением, что было редкостью, посмотрел на него. – А я смотрю, вы прошаренные. Уже выбирались? – поинтересовался Эрликман, пока Чарли сладко дремал на плече Джорджа, Мэтт сопел на соседней кровати, а Дилан и Джей напряжëнно курили, заполняя комнату горьким дымом. – Да, было такое дело. – подал голос Альварес, утвердительно кивнув вместе с Рейганом. – В начале сентября, когда Джонни и Чарли сидели на двухнедельном домашнем аресте. – Я так и думал. – довольно сказал как всегда проницательный Арон, удовлетворëнный собственной догадкой и отныне претендовавший на родство с Вангой, которое раньше приписывалось Терреллу. – Дайте угадаю. Ферма? Хотя нет, после поездки для новичков вряд ли. – Дьюс сомнительно покачал головой. – К тому же, это слишком банально, разве что не для кудряшки. Эрликман бросил короткий взгляд на дремавшего на соседней кровати Мэтта, который спал, положив ладонь под голову, напоминая этим ребëнка. – Может быть, заброшенная свалка? – предположил он, и Дилан, которому тогда принадлежала эта несомненно странная идея, положительно кивнул. – Это было весело. – рассеянно заключил Альварес, и у каждого появились свои персональные вьетнамские, (и не очень), флешбеки: Чарли вспомнил их разговор с Джонни, который вроде бы должен был забыть; Джорел смутными очертаниями воскресил в памяти его первую ночь с Дэнни, а самому Дилану пришло на ум уже знакомое, приевшееся чувство нужности и почему-то, проспоренная пятидесятка. И только Джордж, последние месяцы старательно убивавший собственные воспоминания, не смог припомнить ничего конкретного, кроме бесконечных разочарований и собственных неосторожных ошибок. – Чарли тогда ещë рыдал, как тëлка. – любезно напомнил Альварес, будто кто-то это забыл, заставив Террелла мгновенно выйти из полусонного состояния и непроизвольно отодвинуться от Джонни, который был довольно удобной подушкой. – Вы что, спускались с третьего этажа? – слабо улыбнувшись, будто он вообще не умел этого делать, уточнил Дьюс, неожиданно для всех и непривычно для себя учтиво замаскировав открыто читающийся вопрос: «Вы долбаëбы?». – Я ещë никогда не встречал такое по численности собрание единомышленников-суицидников. Надеюсь, никто не пострадал. Чарли, у тебя же точно всë хорошо? – Какая забота. – язвительно прокомментировал Террелл, который до одури не хотел казаться сопливым нытиком, служившим объектом всеобщей жалости или сочувствия. И почему-то, это заставило Джонни ревновать. Ни какие-либо прозвучавшие до этого намëки, ни прикосновения, случайные и не особенно – именно комментарий Чарли, который обычно расточал подобное только в адрес Рейгана. – Мне кажется, или мы отвлеклись? – нарушил молчание Дог, отчëтливо предчувствовавший надвигающуюся катастрофу во взаимоотношениях бермудского трио, состоящего из Джордана, Джонни и Арона. Ну да, у Джорела был прекрасный нюх на подобные вещи. – Действительно. – согласился Эрликман, решивший поговорить с Чарли потом, и достал из своего бездонного, но при этом пустого рюкзака какой-то бланк и ручку, перемотанную скотчем. – Каждый год, ради сбора средств с членов совета попечителей, – привычно начал он издалека, – проводится концерт, ну или извращение, которое так называется. И на нëм выступают ученики школы. Я помощник организатора. Дьюс щëлкнул ручкой, и все заворожëнно уставились на неë, а вернее на появившийся с небольшой задержкой стержень, вытолкнутый старой, немного ржавой пружиной. – Мне надо записать вас и всë, нет никакой загадки и ничего особенного. – развëл руками Арон, будто произнëс что-то совершенно очевидное. – Но будет одна проблема. Помните, мисс Блез сказала, что не хочет видеть Террелла в списке? Все перевели взгляды на Джордана, ожидая его реакции, но парень оставался спокойным, как индийская статуя, принявшая транквилизаторы или пульс покойника. – Запиши меня как Чарли Сина. – предложил он первое, что ему пришло в голову. – Это же не Джордан Террелл, как она и хотела, верно? – Умный ход. – прокомментировал Дьюс, и без малейших колебаний записал первое имя. На пустом белом листе, кривым почерком появилось «Чарли Син». – Дилан? Дон Альварес, может быть вы тоже хотите взять псевдоним? – в шутку спросил Арон, рассмешив буквально всех. – Да. Пусть будет Фанни Мэном. – довольно безобидно мстя своему другу за сравнение с девушкой, сказал Террелл. – Кто-то же должен быть у нас смешным? Эрликман улыбнулся и вписал имя рядом, пока Дилан начал выяснять отношения с Чарли. – Окей. – не обращая внимания на них, рассеянно прокомментировал ситуацию Арон. – Тогда Джорел остаëтся Джей Догом, а я Дьюсом. Как насчëт тебя, Джонни? Рейган задумался, рассматривая фрагментально складывающийся список. – Я когда-то играл в группе. – вспомнил он, будто это происходило в прошлой жизни. – Она называлась «3 Тирс». – М, звучит неплохо. – согласился Эрликман, который не стал дослушивать дальнейшие лирические отступления парня, который вовсе не собирался использовать этот псевдоним. И на листе после Дьюса появился Джонни 3 Тирс. – Таким образом, осталась только кудряшка. – подвëл итоги Арон, довольный собой. – Его в принципе, можно так и записать. Только Да Кëрлзз, для солидности. – и бросив тревожный взгляд на Дилана, он опасливо добавил. – Ты вроде его официальный представитель, Альварес. Как тебе? – Сойдëт. – ответил тот, не особенно прислушиваясь и не понимая, с чем он соглашается. – Офигенно. Тогда теперь нужно поставить подписи. Давайте каждый самостоятельно напишет свою имя и распишется рядом. – предложил Дьюс, и передал листок и ручку Джей Догу. Джорел, в свою очередь, отдал бланк Чарли и после Джонни. Потом эстафета перешла к Дилану, который решил не отвлекать Мэтта и расписаться за него. И когда Альварес коряво вывел имя Бьюсека, лист вернулся к Дьюсу. – Почему нас пятеро? – поинтересовался он, пересчитав имена. – Oh, man, you forgot the homie, Funny Man. – улыбнулся Дилан, не зная, что в дальнейшем они используют эту цитату, и Чарли одобрительно положил руку ему на плечо. Альварес незамедлительно добавил свой новый, но уже любимый псевдоним, как ничто лучше характеризующий его, и Арон любовно оглядел новый список. – Теперь осталось только название. – заключил Эрликман, впервые улыбающийся как никогда искренне. – У кого-то есть идеи? Все посмотрели друг на друга, и на лицах появились вымученные, но и одновременно счастливые улыбки. – Андэд? – предложил Джорел, которому это слово внезапно пришло на ум. – Голливуд Андэд? – усовершенствовал название Дьюс, и все молча кивнули, охваченные странным чувством, что впервые сделали всë правильно, а сегодняшней морозной ноябрьской ночью, решилась чья-то судьба. И казалось, что лучше и одновременно страшнее этого ощущения, не было ничего в этом мире. На белом листе, над именами появилась надпись: «Hollywood Undead». И когда каждый рассматривал получившийся список, рождался простой вопрос: «Разве это именно то, чего ты хотел?».