Октябрь одной ведьмы

Памятник Леонарду да Винчи — гениальному архитектору, художнику и философу — стоял и любовался осенним листопадом, когда Хельги незаметно к нему подкралась. — Бу! — крикнула она, и Леонардо вздрогнул. Конечно, никто этого не заметил: люди вообще не склонны замечать что-то подобное, предпочитая просто игнорировать и списывать всё на галлюцинации и недосып. Леонардо громко выругался на итальянском, но тут же извинился. Не особо галантно, конечно, но всё же извинился. — Что ты меня так пугаешь? Будто недостаточно того, что я тут периодически впадаю в спячку, как медведи, и ещё меня почти никто не слышит, — пожаловался он. Но Хельги только улыбнулась — она-то знала, что за гением его разума приходили многие ведьмы и колдуны, и он каждому давал дельный совет. А Хельги... она приходила, чтобы научиться рисовать. Усевшись спиной к памятнику, она достала карандаши, краски и кисти, поставила мольберт и спросила: — Что мы рисуем сегодня? — А что бы тебе хотелось? Хельги призадумалась, покусывая кончик карандаша. Чего бы ей хотелось? Да всего! Этого голубого как лазурь неба, жёлтых и красных листьев, утонувших в лужах, отражений в воде, деревьев, медленно, но верно засыпающих в объятиях холодного ветра, осенних лучей, холодных, но светлых... Она хотела нарисовать саму осень, какой она была. — Продумай композицию, возьми образец с натуры, либо скомпонуй у себя в голове. Хельги улыбнулась, оглянувшись на Леонардо. Потом повертела головой и заприметила одну замечательную аллею, так и сияющую осенними красками. Легкими штрихами стала наносить контур, затем открыла краски. Сначала небо, потом землю. Стволы деревьев. Дорожку сделала синей, будто небо растеклось по земле — в реальности она казалась скорее серой, но Хельги рисовала идеальную осень, так что могла немного слукавить. Затем листья — яркие и почти режущие глаз. Жёлтые, оранжевые, так и светящиеся радостью. Где-то зелёные крапинки, но совсем немного, всё-таки не сентябрь уже. Леонардо время от времени делал замечания, поправлял, а то и вовсе ворчал, какой ненатуральной она рисует эту аллею, но Хельги объясняла ему, что эпоха Возрождения с её канонами давно прошла, и теперь каждый рисует как хочет. Когда Хельги закончила, уже почти стемнело, и она совсем продрогла, но довольная, подписала в уголке картины «Хельги и мастер Леонардо, 21 октября». Искренне поблагодарила художника и побежала домой — греться и вешать картину идеальной осени на стену.