Writober и Внутри Лапенко

Холод за окном и в квартире. Копеечной зарплаты еле хватает на еду и не хватает на отопление, поэтому каждую зиму склад НИИ пустел на пару дорогих счётчиков, иногда на дюжину, если было кому дарить подарки. В этом году можно обойтись «списыванием» двух-трёх: Особа сказала, что между ними ничего нет и не было, что дело не в нём, а в ней, что она влюбилась в заезжего музыканта, что у них всё всерьёз, и прочее, и прочее, и прочее. Инженер почти не расстроился. Он начал сомневаться, что вообще что-либо чувствует, и к ситуации, и к Особе. Сидя на кухне и грея руки о кружку с пустым чаем, потому что сахар он с детства не любил, он рассматривал узор на бабушкиной скатерти и думал о том, что в любви ему не везёт. И с музыкантами тоже. Как в ответ на его мысли, заиграли волосатики. Инженер прислушался, попытался разобрать слова, но мысли снова улетели куда-то прочь. Несмотря на ушедшую от него Особу, стоило всё же попросить надбавку (или «списать» ещё пару счётчиков). На подарок Лидеру. Лидер и его ОПГ «Железные рукава» скрашивали Кешино одиночество. Сначала своей враждой, потом взаимной дружбой, потом… нет, на дружбе всё остановилось. И на большее Инженер не надеялся, только если в глубине души. А подарок Лидеру купить стоило, как другу. Хороший подарок. Пусть у него наверняка есть всё, что ему нужно, но Иннокентий придумает, что подарить своему бандитнику. Ну, не своему, но всё равно очень хорошему. Взгляд упал на верёвку на стуле. От неё веяло замогильным холодом, хотя это была обычная верёвка, только из хозяйственного. Зачем она ему? Инженер не знал, точнее, даже думать об этом не хотел. Купил и купил, чего уж теперь, вещь нужная. Может, ОПГ отдаст, она в бандитских делах полезна будет. Да, так и сделает, им часто верёвки пригождаются. Это он на своей шкуре испытал: то к стульям их с Журналистом привязали, то самого его связали и ноги бетоном залили. Даже когда Иннокентий застал «Железных рукавов» в своей квартире и сидел в кресле напротив Лидера, он без всяких верёвок чувствовал себя связанным. Как удивительно, что сейчас эта «связанность» переросла в глубокую привязанность. А может они и с самого начала были между собой… перевязаны. Инженер помнил, как находил какую-то книгу с восточными пословицами, сказаниями и легендами и там было одно, зацепившее его: про красные нити судьбы, связывающие две души. Что прочные и невидимые, они оплетают щиколотки двух людей, навеки сплетая их судьбы воедино. И что не обязательно это должна быть любовь, что это может быть и очень крепкая дружба, и братство, и семья, главное, что-то хорошее и навсегда. Но Иннокентий был романтиком. Ему хотелось верить, что в красном цвете заключена большая любовь. И с другой стороны он считал, что их с Лидером щиколотки и связывает что-то, то не простая нить, пусть и очень прочная, а верёвка, как та, что лежит на стуле. Только очень длинная и красная. Мысли вдруг опять повели не туда. Воспоминания кружились в голове, переплетая романтизм и жестокость. И откуда только взялась последняя? Он же совсем не жестокий, он же так старается быть хорошим, всем стремится помочь, пытается делать добро, приносить пользу, даже если нужно просто смотреть на гагарок и ничего не делать. А в мыслях всё равно жестокость. К миру, к другим, к себе. Вот зачем верёвка. Да, всё же стоит отдать её «Рукавам», она им нужнее. Петли он всё равно вязать не умел да и мыла жалко, его можно Жилину отдать, ему с его бешеным и чумазым Игорем нужнее. Хотя откуда такое желание раздавать вещи? Нужно до нового года дожить, подарок купить, оливье приготовить, очень вкусный оливье, Ромин любимый. Да, есть ещё ради чего жить. И откуда у него только мысли такие крысиные? Загадка похлеще, чем в программе Журналиста. Как там её? «Загадка дыры»? Забавно, где-то же лежит пистолет. Неожиданно зазвонил телефон. Инженер весь вздрогнул, расплескав уже успевший стать холодным чай по рукам, на ходу вытер их о штаны, споткнулся, чуть не упал, но до телефона добежал. Снял трубку и его душу обдало чувствами при первых нотках голоса Лидера. С хрипотцой, шуршащий, похожий на мурлыканье большого кота, голос Романа звучал так успокаивающе, так по-родному. После «Здорово, отец» Иннокентий уже не слушал. Чувства разрывали его на части, ком в горле рос и душил сильнее, грудная клетка была готова разлететься на куски в любую секунду. Лицо обожгло слезами, из нутра вырвался всхлип, Инженер поспешил закрыть рот рукой, но вышло всё равно слишком громко. Лидер резко прервался. «Что с тобой, Инженер? Ты чего там?» — голос из хрипло-отстраненного зазвучал обеспокоенно-шуршаще. Иннокентий попытался что-то ответить, но лишь вновь всхлипнул, задрожал и опустился на диван. «Р-Ром… я…» — громкий всхлип оборвал его, рыдания усилились и мелкая дрожь сотрясала всё тело. «Тише, что случилось? Кто обидел? Что с тобой? Инж- Кеша?» — сыплет вопросами Рома, а у Кеши нет слов, нет сил ответить, он может лишь рыдать, всхлипывать и зажимать рукой рот. «Я… Р-Ром-ма… я… — голос срывается и не слушается, тело раскачивается и дрожит. Из последних сил шёпотом вырывается признание, явно не то, которое Инженер мечтал однажды произнести вслух: — Я купил верёвку, Рома…» «Выезжаю», — тут же отрезает Лидер и бросает трубку. Холодные пальцы со злостью разжимают мёртвую хватку и телефон слетает с подставки вслед за трубкой. Инженер игнорирует звук расколовшегося пластика, сжимает руками волосы и лицо и сворачивается в калачик на диване, прощаясь с последними каплями спокойствия, утопая в собственных мыслях. Сквозь бесконечную темноту, слёзы и всхлипы он различает скрип входной двери (пустая голова, опять забыл закрыть дверь), топот, суетливый стук трости… Их заглушает новая волна жгучей вины, мир снова темнеет и звуки пропадают, пока тёплая мягкая рука не ложится на его плечо. Инженер отнимает ладони от лица и замирает под взглядом серо-голубых глаз. Он никогда не видел Лидера без очков и сейчас не мог пошевелиться. Красивые, сияющие холодом стали глаза дрожали от беспокойства. Беспокойства о нём! Роман просто так бы не позвонил, ему нужна была помощь, а он, эгоист, заставил бежать к себе со всех ног. Какой же он дурак, последний идиот! Слёзы застилают глаза, Кеша жмурится, хочет снова закрыть глаза руками, но Рома перехватывает их своей и смотрит, будто пытается рассмотреть Кешину душу. Хочется отвернуться, выцарапать глаза, не дать увидеть глубокую липкую пустоту внутри, и одновременно хочется смотреть вечно, искать в стальном отсвете защиту от внутренних демонов. Лидер вглядывается минуту, запускает руку в волосы и аккуратно снимает с Инженера сползший берет. Осторожно берёт очки, убирает их в сторону и прижимается своим лбом к Кешиному с такой нежностью, такой теплотой и желанием помочь, что вновь на щеках рисуются предательские дорожки. Рома слегка сжимает тонкие пальцы, внимательно их осматривает, и Кеша понимает без слов, как он боялся не успеть, как он переживает за него и всё это так не вязалось с тем пафосным главой ОПГ, крышующим весь город. Без своего пиджака Лидер казался меньше, пусть в нём всё ещё чувствовалась сила и влияние, но он как будто стал ближе, роднее, понятнее. Как будто теперь он ясно видел перед собой человека, а не олицетворение спокойствия, власти и холодной мести. Нет, перед ним был Роман, который со всех ног (сначала им же отстрелянных, потом им же вылеченных), примчался к нему, простому инженеру самого обычного НИИ, по первому всхлипу. «С-спасибо, Р-Ром-ма…» — дрожащим голосом шепчет Иннокентий. Тело уже почти не знобило, но говорить было всё так же тяжело. «Тише, тише, Кеша. Рано благодарить, да и незачем. Сейчас сделаю тебе чай, а ты лежи, отдыхай. И не бойся, — Лидер ощутил, как холодные пальцы крепко вцепились в запястье. — Я никуда не уйду, пока сам не выгонишь», — Рома улыбается тепло, но осторожно, боясь спугнуть своего воробушка. А Инженер понимает, что никогда не сможет его выгнать: ни из квартиры, ни из головы, ни из сердца. Лидер осторожно гладит его руку, но Кеша не отпускает. Так страшно, что если отпустит, то Рома исчезнет, как однажды исчезла одна из Особ: ушла за дверь и не вернулась, на телефон и письма не отвечала, а потом и вовсе… пропала. А если так случится с Ромой, то он.! Мурашки размером с крыс вновь застучали лапками по коже. Инженер сжал чужое запястье почти до хруста, но Лидер смотрел так же нежно. Вдруг он неожиданно наклонился и мягко поцеловал белеющие костяшки. Цепкая рука с длинными пальцами мигом выпустила чужую, а в карих глазах вспыхнула такая волна чувств, такой страх! Ужас, смешанный с виной и непониманием. «Ох, тише, хороший мой, тише. Прости, что так резко, не стоило спешить. Я всё понимаю, я буду осторожнее. Прости меня, тише, тише, вот так… Сейчас принесу сладкий чай, сейчас всё наладится», — приговаривает Роман, успокаивая и невесомо поглаживая голову, руки, плечи. Кеша и правда успокаивается. Не привык он к нежности и не ожидал, что заслуживает её. Лидер поднимается с колен, на которых сидел всё это время возле дивана (а это вредно, опять из-за него мучается), оставляет трость лежать на полу и выходит за дверь, провожаемый внимательным взглядом больших глаз. Дверь осталась открытой, и было слышно, как шаги удаляются и удаляются, сейчас точно откроется входная дверь, Кеша закричит, свалится с дивана и проснётся. Но это не сон. Роман чем-то гремит на кухне, зажигает газ, ставит чайник, что-то ищет по шкафам. Потом слышен звук молнии (похоже, даже сумку с собой захватил со всем необходимым, как чувствовал), копается в вещах, что-то достаёт, ставит на стол. Инженер весь обратился в слух, ловил каждый звук, каждую деталь. Вот чашку достал, поставил, чайник вскипел, налил, добавил сахар, размешал. Так старается ради него, чем он это заслужил? Шаги приближались, и Лидер, всё такой же растрёпанный и без очков, зашёл в комнату, осторожно неся кружку чая. «У тебя там на столе твой стоит, ледяной. Я его трогать не стал, сделал вот новый, крепкий и сладкий. Меня такой всегда на ноги ставит», — и усмехнулся, будто бы ему не было больно, будто бы он сейчас не ухаживал за тем, кто его чуть не убил и на долгие месяцы лишил тех самых ног, на которые мог ставить чудотворный чай. Инженер отвёл взгляд. Какой же он подлец, Рома ведь такой хороший, даже чай его не тронул, а он… Лидер кашлянул, подошёл к дивану и снова присел на корточки, чтобы быть на одном уровне. Поставил кружку на стол, где до этого стоял телефон, разбитый на полу, покачал головой. Потом сел рядом с Инженером и, осторожно приобняв за плечи, аккуратно усадил поближе к себе. Иннокентий вздрогнул и пополз назад, подальше, вжимаясь в спинку и подлокотник. Ну чего это он? Рома же с ним нянчится, а он как загнанный зверь, ну как так можно? «Тише, тише, не бойся, я не наврежу. Сейчас принесу плед. У меня такой плед, импортный, американский. Очень хороший, мигом согреет. Всё хорошо будет, отец», — снова исчезает в дверном проёме и снова не берёт трость. Она ему давно не нужна, а Лидер всё с ней ходит: то ли для статуса, то ли привычка. Инженер застывает на ней взглядом, не двигается и боится дышать. Сейчас точно уйдёт. Но Лидер возвращается быстро, Кеша даже не успевает снова лечь и разрыдаться, опускается рядом и приобнимает, усаживая на колени. Инженер вздрагивает, но не сопротивляется, когда Рома укутывает его в мягкий плед и пытается дотянуться до кружки. Но длинная рука опережает Ромину человеческую и быстро забирает кружку с кипятком, заточая её в кольцо из пальцев. Лидер впечатлённо хмыкает и плотнее обнимает этого хтонического чудика. Он совсем не удивлён, мало ли, что там он в своём НИИ испытывал, жаль только, что на себе. У Кеши от тепла алеют уши, заплаканным лицом он утыкается Роме в свитер и плаксиво вздыхает. Лидер так спешил к нему, что забыл свой дорогой парфюм, но его сладковато-терпкий запах давно пропитал свитер насквозь. В тон ему чувствуется запах пота, особой смеси запахов «Канарейки», дождя и лёгкий флёр ромашки. Ромашка пахнет ромашкой. Инженер улыбается этой мысли, прикрывает глаза и отпивает чай. Очень крепкий, как он любит, но очень сладкий. Кеша обычно не стал бы такой пить, но в объятьях Ромы эта сладость была так к месту и делала чай таким вкусным, что кружка опустела за пару глотков. «Вот и умница, сейчас быстро согреет, поднимет сахар, давление выровняет и всё сразу хорошо станет», — мурлычет Лидер у самого уха, аккуратно забирает кружку, ставя её рядом прямо на диван, берёт тонкие чуть тёплые пальцы в горячую ладонь и утыкается носом в волосы. Дыхание у Ромы такое тёплое, что у Кеши бегут мурашки, но другие, хорошие. «Про верёвку даже не думай, я её мальчикам отдам, что ей без дела валяться? А ты отдыхай, отец, совсем заработался, переутомился да и думаешь ты много. От этого тоже отдыхать нужно. Поспи, если хочется, я буду тут и никуда не денусь и тебя в обиду не дам, особенно крысиным мыслям. Все они у меня, как говорят американцы, пойдут на корм карпикам и карасикам», — Роман смеётся и прижимается губами прямо к кудрявой макушке. Инженер вздыхает, шмыгает носом, хочет вынырнуть из объятий, но Рома мягко прижимает его к себе и гладит по плечу. Мышцы расслабляются, тепло разливается по телу и усталость окутывает нежной пеленой с ног до бедовой головы. И Кеша спокойно засыпает, зная, что он в безопасности, что Лидер защитит его от всех бед, от всех крысиных мыслей и что верёвка будет только невидимая, красная и связывающая их щиколотки.