Заморыш

Прошло почти два месяца, как я жил в замке графа Ван’Алистера. Жуткого кровопийцы, пожирающего людей на завтрак, обед и ужин. Так я думал раньше. Как оказалось, все гораздо прозаичнее. На завтрак, обед и ужин лилорд Константин употреблял обычную человеческую пищу. Ну, не совсем обычную, если уж быть абсолютно честными. Простые люди таких разносолов не едят. Но не суть. Кровь человеческую он тоже пьет. Но редко. И люди при этом не умирают. Жертв своих граф выбирает очень тщательно. Среди знающих людей большая честь стать доном высокородного вампира. Дон — это у кого кровь берут. Лилорд Константин предпочитает прелестных юных девушек, желательно знатного рода. Их у него аж семь штук, точнее человек. Я видел их мельком — на жертв не тянут, от слова совсем. Сытенькие такие дамочки, все в шелках и кринолинах. Носы задирают аж до потолка. Сидят целыми днями в своих будуарах, сплетничают, или по парку гуляют. Еще на балы их граф вывозит выгуливать, а то и у себя приемы всякие устраивает. В общем слугам скучать не дает. Я почти все время провожу на конюшне вместе с лиром Бэдлоком и двумя другими конюхами Мэтом и Гансом. С ними я быстро подружился. Граф не переносит резких запахов, поэтому даже на конюшне чистота идеальная, можно с пола есть. И несмотря на это на здание наложено заклятие, не позволяющее запахам распространяться дальше стен и дверей. Лошади у графа просто загляденье, все породистые, тонконогие, грациозные красавцы. Не чета нашим деревенским кобылкам. Моя задача содержать их в чистоте и порядке, кормить и поить, выводить на прогулки, сопровождать на тренировки. Сами тренировки мне пока не доверяют, этим занимается лично лир Бэдлок. А Мэт с Гансом — те еще пройдохи! Так и норовят спихнуть на меня всю работу. Понимаю теперь, почему лир Бэдлок еще помощника просил. А я и не против, всегда любил с животными возиться. Они добрее и честнее людей. Если ты к ним с душой, и они к тебе также будут. Даже самый норовистый вороной жеребец Шторм — любимец графа, быстро ко мне привык и слушался даже лучше лира Бэдлока. Я постепенно привыкал к жизни в замке, которая была полностью подчинена нуждам и прихотям графа. Привыкал мыться дважды в день — утром и вечером, граф не терпит резких запахов. Привыкал бесшумно и незаметно перемещаться по замку, лишь по тем лестницам и коридорам, которые были предназначены для прислуги. Привыкал поздно ложиться и рано вставать, выполнять поручения, говорить «слушаюсь, лир!» и кланяться. Я превращался в лакея. Иногда мне нестерпимо хотелось вернуться домой, к своей пусть не такой сытой, но свободной жизни. Но пока я решался, пришли холода, зарядили дожди, а значит наши деревенские дороги стали непроезжими. Надо ждать морозов. А еще смущало предупреждение лира Фабиана по поводу связи. Особенно то самое место, где «найдет и накажет». Самого графа я видел всего несколько раз и то издали. Коня ему лир Бэдлок лично подводил. Я же по этому поводу был только рад. Ну их, этих кровососов, лучше держаться от них подальше! Хотя страшным он не выглядел. На первый взгляд, обычный человек, высокий, стройный, с длинными черными волосами. Говорят, он необычайно красив. Но я не разглядел. За ним еще везде две здоровые псины таскались, вот с ними я быстро подружился. А длинные волосы все дворяне носят, это крестьяне стригутся под ноль, чтоб не заводилось ничего. И вся прислуга, чтобы держать марку, вынуждена уделять внимание своим волосам: мыть, ухаживать, женщинам делать аккуратные укладки, мужчинам хвосты. Так что мне тоже не разрешили волосы состричь. Но и распутать их не удалось. Так и торчали длинными выгоревшими дредами. Еще немного подрастут и смогу их в хвост убирать. С Джейком виделись мы только по утрам и вечерам, потому что он служил в замке, а я на конюшне, даже поболтать не всегда получалось. Вечерами я просто валился с ног от усталости. Еще и ночевать в конюшне оставался поочередно с Мэтом и Гансом, то есть раз в три ночи, чтобы драгоценные лошадки круглосуточно были под присмотром. Как раз в такую ночь это и случилось. Была уже поздняя осень, ясная звездная ночь выдалась холодной, кажется даже подморозило. К моей форме по случаю холодов добавилась теплая куртка на меху и длинный непромокаемый плащ, что было очень кстати. Спать нельзя, а очень хотелось, поэтому я старался двигаться — бродил по сонной конюшне, выходил любоваться звездами и дышать морозным воздухом. В куртке было тепло, а свежий воздух бодрил и разгонял дремоту. Как вдруг, услышал отдаленный стук конских копыт по брусчатке и зычный крик охраны от главных ворот: «Лилорд граф Константин Ван’Алистер возвращается!» Он был уже несколько дней в отъезде, в замке со дня на день ждали возвращения. Что же заставило его ехать ночью? Я бросился к парадному крыльцу, чтобы принять лошадь у графа. Ведь лир Бэдлок явно не успеет это сделать. Я уже знал наиболее короткий путь от конюшни на главный двор и успел как раз вовремя. Хотя и запыхался от бега не хуже чем та самая лошадь, но к лестнице мы со Штормом подлетели одновременно. Двор полностью освещался фонарями, в их свете я сразу увидел, что все плохо. Конь был весь в мыле, бока его тяжело вздымались, ноги подрагивали, с морды капала розоватая пена. Граф почти загнал своего любимца. Почему? Надо поскорее заняться бедным животным. Дать пару глотков теплой воды, накрыть попоной и выходить подольше, пока он не успокоится, потом дать напиться вдоволь, хорошенько почистить и покормить. За этими мыслями я не заметил, что с самим графом тоже что-то не так. И лишь, когда он почти свалился с коня, едва успел подставить руку, чтоб не дать ему упасть. Лилорд Константин выпрямился, тяжело опираясь на меня, поднял голову, из-под завесы смоляных волос показалось абсолютно бескровное лицо с темными провалами глаз. Ледяные даже сквозь перчатку пальцы вцепились в руку. Я замер в шоке, глядя, как его блуждающий взгляд сфокусировался на мне, и без того широкие зрачки заполнили всю радужку, тонкие ноздри затрепетали, из черной глубины глаз вдруг блеснуло алым. В следующий миг моя голова оказалась запрокинута, а шею пронзила острая боль.

*** Лир Фабиан ***

Лирорд задерживался. Уже на пять дней. Это было скверно, очень скверно! Не стоило графу ехать верхом через горы в такую погоду. И ведь ни одного дона с собой не взял. Без магии крови ему никак не обойтись, а как ее восполнить в безлюдных горах? И до самого замка все графские земли, ни одного поселения. Как бы чего не вышло… Лир Фабиан спал чутко, особенно сейчас. И тут же подскочил в кровати, когда услышал голос стражника, возвестившего о прибытии лилорда. Накинув поверх пижамы теплый халат, управляющий скатился по ступеням и выбежал на парадное крыльцо как раз вовремя чтобы увидеть, как изможденный вампир вцепился в первого попавшегося под руку человека. Им оказался этот новенький. Схватив за волосы, граф запрокинул ему голову и впился в шею. Ну конечно, парня никто не предупредил, насколько опасно приближаться к раненому, больному или истощенному вампиру. Потеряв контроль, он может взять лишнего. Именно это и произошло. Было видно, что Дарреллу больно. А в норме граф мог брать кровь безболезненно и даже доставить дону удовольствие. Но не сейчас. Парень вскрикнул и попытался вырваться, чем только усугубил свое положение. В таком состоянии вампир не способен логически мыслить, он еще сильнее стиснул клыки, разрывая жертве горло. Перепуганная прислуга столпилась на крыльце, парализованная зрелищем. Время шло, а граф все не отпускал Даррелла. Скверно, очень скверно! Если человек потеряет больше трети крови, то его уже не спасти. Сколько лилорд уже взял? Почему не приходит в себя? Придется вмешаться… Лир Фабиан решительно спустился по широкой парадной лестнице и тронул хозяина за плечо. — Лилорд Константин. Прошу вас, остановитесь! В ответ раздалось угрожающее рычание. Граф совсем обезумел! Но он должен был уже насытиться. — Прошу вас, придите в себя! Граф, вы убиваете его! Вы поручили мне напоминать вам, если вы когда-нибудь забудетесь. Лилорд Константин Ван’Алистер! Мне придется применять крайние меры! Ошо инино ирразза, Константин Джошуа Габриель Ван’Алистер! Когда прозвучали слова призыва, граф замер, открыл глаза и, наконец, отпустил горло Даррелла. После чего обвел окружающих мутным взглядом и облизал окровавленные губы, заставив всех испуганно опустить глаза. Потом уставился на обвисшего в руках парня. Он был без сознания, на шее вместо двух аккуратных проколов рваная рана, пульсирующая кровью. Граф сгрузил бесчувственное тело в руки управляющему и небрежным движением руки остановил кровотечение, в полной тишине развернулся и неверной, шатающейся походкой поднялся в дом, на пороге остановился и бросил через плечо: — Мальчишку в дом. Позвать лекаря. Он должен выжить. Головой отвечаете, лир Фабиан! — и скрылся. — Слушаюсь, лилорд! Лир Фабиан взглянул на Даррелла и нервно сглотнул. Пока жив, но без сознания. Рана не смертельная, но сколько он потерял крови? Даже в свете фонарей было видно, как посерела его смуглая кожа, и побледнели губы. Скверно! Выживет ли?

*** Дар ***

Оказывается болеть очень скучно. Лежать целыми днями в кровати — настоящая пытка. Даже если кровать такая роскошная. Меня по приказу графа поселили в гостевой комнате, а это значит, что на вот этой самой кровати вполне мог спать какой-нибудь граф или даже герцог. Огромная (легко втроем можно поместиться), мягкая как облако, с белоснежным бельем, пахнущим свежестью и чистотой. И все остальное здесь было такое же роскошное: ковры, кресла, столик для чаепития, комод, трюмо, даже стены и потолок. Все этакое изящное, резное, разукрашенное и безумно дорогое. Я сперва прикасаться боялся, вдруг испачкается или сломается. Хотя первые дни почти все время спал, просыпался, чтоб поесть-попить. А потом только и делал, что пялился на всю эту роскошь. Через день от скуки выть хотелось. Я ж никогда раньше не болел, а уж тем более в кровати целыми днями не валялся. Так и сказал лиру Фабиану. Он заходил дважды в день — утром и вечером, и так искренне интересовался моим самочувствием, как будто от этого его жизнь зависела. Ха-ха. — Да я живучий, вы не переживайте за меня, лир Фабиан. Меня однажды бычок свалил и по земле раскатал так, что только ребра трещали. И ничего, пару дней отлежался и встал. А иначе никак. А еще как-то с ветки дерева сорвался и головой прямо в болотце воткнулся. Чуть шею не свернул. Нахлебался болотной жижи, пока выбрался. Тоже ничего, проблевался, отлежался денек, и все. И собаки рвали, и гуси щипали — даже не знаю, кто страшнее. Зато ладить с ними научился. Под лед однажды провалился… Чего только не было. А вот болеть не болел. — Да уж, чудо, что ты жив до сих пор. Но сейчас можешь ни о чем не беспокоиться. Лежи, отдыхай, поправляйся. Если что-то нужно — говори. Лилорд лично интересовался твоим здоровьем. Цени это! — Угу. Сперва чуть не прикончил, а потом здоровьем интересуется, — буркнул я. Конечно же, считал его виновником моих бед. Шея пару дней так болела, не повернуться. Перевязки — та еще пытка. И отвары травяные горькие пить никакого удовольствия. Слабость и головокружение через неделю уже совсем прошли, но меня продолжали держать на положении больного и кормили, как на убой, прямо в постели. — Ты тоже хорош, — отчитывал меня в ответ управляющий. — Кто тебя просил лезть к истощенному вампиру?! Твое счастье, что лилорд смог остановиться и не выпил тебя насухо. Никогда, повторяю! никогда не приближайся к раненому или истощенному вампиру! — Откуда же мне было знать, что он истощенный? — Просто держись от него подальше. Ты кто? Помощник конюха. Вот и не суйся, куда не следует! Целее будешь. От скуки я постоянно спал, в надежде что получится выспаться впрок. И в тот раз был занят именно этим — сладко спал в мягкой постельке. Как вдруг сквозь сон почувствовал пристальный взгляд и резко проснулся. Надо мной стоял граф собственной персоной и внимательно разглядывал, будто занятную букашку. Как всегда безупречно одетый и причесанный, с идеальной осанкой, с любимой тростью в затянутых тонкими перчатками руках. От его холодной красоты веяло таким высокомерием! Нестерпимо захотелось спрятаться с головой под одеяло. Но я сдержался и бесстрашно воззрился на графа в ответ. Ну, насколько это вообще возможно, лежа в кровати, бесстрашно смотреть на возвышающегося над тобой вампира. — Кто ты? — наконец произнес лилорд. Я опешил от такого вопроса. — Дар. Тонкие губы скривились в усмешке. — Однако. Как нескромно. Кто же тебя мне подарил? Не иначе, судьба? — Дар, в смысле Даррелл, — пояснил я. Черная бровь чуть приподнялась, показывая насколько излишни мои бестолковые пояснения. — И откуда же ты взялся? — граф неторопливо прошествовал по комнате и расположился в кресле напротив. Я тоже сел в кровати, радуясь, что на мне пижама, а не только белье. — Из Малых Ключей. Привез с мужиками откупные. Ну, и сам в откуп пошел… — Ты там родился? Кто твои родители? — Не знаю. Меня на тракте путники подобрали. — Ты знаешь еще людей с таким же цветом кожи? — А что с моим цветом кожи? Это разве не загар? — я посмотрел на свои руки. Ну да, потемнее других. Пожалуй, темнее всех, кого я знал. У людей, много работающих на солнце, руки, шея и лицо загорают до кирпичного цвета, но то, что скрыто одеждой, остается белым. А я весь равномерно темный, такого приятного, теплого, медового оттенка. И это уже точно не грязь. И не загар. Граф продолжал изучающе на меня смотреть. — Ты хорошо мне послужил, — наконец, произнес он. Я вскинулся. Это называется «послужил»?! Но благоразумно промолчал. — Что хочешь в награду? — Я бы хотел вернуться домой, — выпалил, не раздумывая. — Кроме этого. — Тогда ничего. Он встал и подошел ко мне, взял руку и развернул запястье внутренней стороной. — Видишь это? — провел большим пальцем по рисунку на тонкой коже, из-под которой просвечивали венки. Замысловатый вензель, нарисованный лиром Фабианом в темном подземелье, так и остался на руке, на обеих руках, не смывался ничем. Под пальцами лилорда он вдруг потеплел. — И это — Его пальцы прошлись по задней стороне шеи и загадочная вязь под бинтами ответила приятным теплом. — Это значит, что ты мой. Собственный, — он склонился к моему уху, — Насовсем. Навсегда. Прими это, — он резко выпрямился и направился к дверям, — Ты необычный, и кровь у тебя необычная. Я не собираюсь тебя отпускать. Я завороженно наблюдал, как он прошествовал по комнате и распахнул двери. — Мне не нравится имя Даррелл. Я буду звать тебя Эльдарреллин. — Надо валить, — пробормотал я, когда дверь за ним захлопнулась. — Это будет весьма занятно, — проговорил лилорд Константин вышагивая по просторному коридору родового замка.