Заморыш

В этот раз я поправлялся быстрее. Сутки почти продрых, просыпаясь только чтоб поесть-попить. А вечером уже чувствовал себя нормально. Только слабость была и головокружение немного, если резко встать. Я и не вставал. Было о чем подумать. Если верить виконту Рэймонду, вампира привлекают эмоции. И как же быть? Перестать чувствовать я не могу. Нужно учиться это заглушать? Но как? Как-то успокаиваться. И можно ли верить виконту? Судя по всему, он спас меня в этот раз. Я успел услышать его голос: «Что ж ты делаешь, упырь!», прежде чем отключился. Вряд ли кто-нибудь еще в замке мог позволить себе так разговаривать с графом. Значит, он все-таки заинтересован во мне. Что ему от меня надо? Зачем целовал? Он не может влюбиться в меня. Я же мужчина. Мы оба мужчины. Ничего не получится. Святые небеса! О чем я думаю?! А на самом деле, что я о нем думаю? Что чувствую? Все время вспоминаю, тянет меня к нему, будто веревкой привязали. И страшно. А от воспоминаний такое тепло внутри разливается и ожидание какое-то. Хочется убежать и спрятаться… но так, чтоб нашел… Про графа тоже страшно вспоминать. Но по-другому. Хочется спрятаться, чтоб не нашел. Совсем. Опять шею мне прокусил, гад… Захотелось посмотреть, что там с шеей. Уже вся, наверное, в дырочку, как решето. В комнате было трюмо — зеркало такое из трех частей, крайние части поворачиваются. Я встал и пошел рассматривать шею в зеркало. Долго крутил боковинки, чтоб лучше видно было. Обнаружил интересный эффект — если зеркала поставить под прямым углом и смотреть в этот угол, отражение получается не зеркальным, а реальным. Ну то есть, когда я поднимаю правую руку, отражение тоже правую поднимает, а не левую. И можно себя почти всего разглядеть, даже со спины. Классное зеркало! Я долго с ним развлекался. Потом вспомнил, что хотел шею рассмотреть. Старый шрам почти полностью исчез, небольшая неровность на коже осталась. На мне вообще все как на собаке заживает. Последний укус тоже почти зарос, он как раз на самый краешек метки приходился. Заодно и метку рассмотрел, она по задней стороне шеи шла красивой замысловатой вязью. И вдруг я ни с того ни с сего понял, что это не вязь, это имя лилорда. И тут услышал, как открывается дверь и скорее шмыгнул под одеяло. Мне пока было запрещено вставать. Это был виконт Рэймонд. Он прошел и присел на край кровати. — Привет! Вижу, тебе уже лучше. — Да, лилорд. Благодарю вас. — Что ты сейчас делал? — Шею разглядывал. — Ну и как она. — Лучше. Мы перебрасывались ничего не значащими фразами. А я изо всех сил старался побороть смущение. Почему-то сразу вспомнились все те мысли, что бомбардировали мою бедную голову. А виконт как назло просто пожирал меня глазами. Повисла напряженная тишина. Надо что-то сказать… — Эта надпись у меня на шее. Что она значит? — Почему ты решил, что это надпись? Разве это не рисунок? — Не знаю. Мне показалось, там имя лилорда… — А ты умеешь читать? — Нет. — Тогда как? — Не знаю. Показалось. Когда в зеркало разглядывал… — Дашь мне посмотреть? — Угу. Я повернулся спиной, отогнул воротник пижамы и наклонил голову. — Ну-ка, ну-ка. Он вдруг потянулся, сграбастал меня поперек туловища и посадил на свои колени. Я только пискнуть успел. — Послушай, а ведь ты прав, — теплые пальцы погладили шею. Я замер, свесив голову, радуясь, что волосы закрывают лицо. Он был близко, слишком близко. Да что со мной?! Хотелось одновременно и прижаться к нему, и сбежать подальше. А он продолжал как ни в чем ни бывало рассматривать метку. — И что самое интересное… Ты знаешь древний вампирский? — Что? — Здесь действительно имя Константина. Только написано оно на древнем вампирском, мертвом языке, пришедшем предположительно из другого мира. На нем никто не говорит и не пишет. Используется только для заклятий. Как ты смог это прочитать? — Не знаю… — А ты полон загадок, — он как-бы невзначай погладил меня по спине, — Интересно, что еще ты умеешь? Я дам тебе книгу, попробуешь ее почитать. — Хорошо… Я молча сидел, боясь пошевелиться, затаившись испуганным зверьком. — Нет, это невыносимо… кожа как бархат… — пробормотал лилорд и я почувствовал его губы на шее. Стадо мурашек промчалось галопом по спине. Все! Перебор! Я рванулся, но оказалось, что меня все еще держат поперек туловища. Я уперся в него руками и одной коленкой, изогнувшись так, чтоб создать максимальное расстояние, и сердито уставился ему в лицо: — Вы же обещали! Пустите! — Да. Обещал… К сожалению… — тяжело вздохнул виконт и действительно отпустил. Я снова спрятался под одеялом. Лилорд провел по лицу обеими ладонями и решительно поднялся: — Схожу за книгой. Пока виконт отсутствовал, я немного пришел в себя. Как же не хватало Джейка! У него всегда были ответы на все вопросы. И все сразу становилось простым и понятным. Вернулся виконт с книгой и стал показывать разные страницы. Посмотрев немного, я вдруг начал понимать, что там написано. Взгляд привычно побежал по строчкам, будто всегда это делал. И я уверенно прочитал лилорду несколько предложений. Потом он показал мне другую страницу, а потом еще одну. Лицо его при этом вытягивалось все сильнее и сильнее. — Ну, если ты сможешь прочитать это… то я вообще не знаю, что и думать! — с этими словами он показал картинку в книге, где был изображен кусок стены с полу-осыпавшимися надписями. Все усложнялось тем, что надпись была сильно испорчена, но общий смысл просматривался. Там описывалась какая-то история про каких-то царей. Об этом я и сказал лилорду. Он долго и пристально меня рассматривал. Потом, наконец, сказал: — Мне, конечно, сейчас жутко любопытно узнать, где ты этому научился. Но самое главное сейчас не это. Запомни пожалуйста, то что я тебе показал последним — это письменность драконов. Она считается утерянной. Если кто-то узнает, что ты можешь это прочитать… В общем, никому об этом не говори, если хочешь избежать больших неприятностей. Понимаешь? Я закивал. Неприятности мне не нужны. — И все же интересно, где ты этому научился? — Не знаю… — Слышал тебя ребенком нашли на тракте? Где ты провел детство? Кто тебя вырастил? Кто твои родители или воспитатели? Я призадумался. Пытался вспомнить много раз, но ничего не получалось. Самые первые воспоминания, как бреду совершенно один по дороге. Знаю, что надо идти вперед и не останавливаться, и ни в коем случае не поворачивать обратно. Потому что там… там… что там, не помню. — Нда. Похоже кто-то запечатал твою память. Она избирательно выдает знания, которые необходимы в жизни, но в целом ты ничего не помнишь. Это мог сделать лишь опытный маг-ментальщик. Вероятно, таким образом тебя пытались защитить. Все интереснее и интереснее. Об этом тоже не советую распространяться. — Защитить, стерев память? Странный способ. Я помню, как трудно было первое время в селе. Если бы не бабка Агата, вряд-ли выжил. — Да. Причем, у тебя на теле где-то должна быть печать, скорее всего невидимая. Но возможно ты ее чувствуешь, когда попадаешь под магическое воздействие. Подумай, есть такое? — Есть. — Покажешь? — Зачем? Она ж невидимая. — Если просветить сканирующим заклятием, она засветится. — О! Тогда я тоже хочу видеть. Она сзади, — с этими словами я соскочил с кровати и, повернувшись спиной к зеркалу задрал рубаху и приспустил штаны. Возможно моя чувствительная попа была таковой неспроста. Виконт почему-то сглотнул и сказал слегка охрипшим голосом: — Мне нужно прикоснуться. — Ладно. Он подошел и положил мне на поясницу ладонь и провел ею сверху-вниз до попы. Я почувствовал, как кожу запекло, и увидел в зеркале, как там засветился узор. Затейливое переплетение линий формировало ромбовидный рисунок, который нижним краем нырял в складку между половинками, а верхним доходил почти до талии. Он оказался прав! — Ух ты! И точно, печать! А если ее убрать, я все вспомню? — Да. Только правильно это может сделать далеко не каждый. Нужен такой же сильный маг-ментальщик, — проговорил лилорд Рэймонд все таким же хриплым голосом. Я посмотрел на него. Дьявол! Поскорее натянул одежду и шмыгнул под одеяло. Как неловко вышло. Виконт опять с силой провел руками по лицу: — Мне нужно уехать, Дар. Константину не понравилось мое повышенное к тебе внимание. Лучше его не провоцировать. Да и дела срочные появились. Не скучай. Поправляйся и будь осторожен. Приеду, как только смогу. Я попросил оставить книгу. Если, как в прошлый раз, придется неделю провести в постели — с ума сойду от скуки. Лилорд Рэймонд принес книгу со сказками и легендами про оборотней и драконов и распрощался. С книгой было повеселее, и все равно я маялся бездельем и скучал по своему подземелью. Очень хотелось снова оказаться в его тишине и темноте. Но мне строго-настрого запретили вставать, а тем более выходить из комнаты. Даже ванная и туалет были прямо за стенкой. Лилорд Константин, как и предсказывал виконт, появился ровно через неделю. Просто неожиданно явился в отведенную мне комнату, весь такой идеально красивый и надменный, в неизменном камзоле и белоснежных перчатках. Вальяжно расположившись в большом кресле напротив, он принялся меня рассматривать. Я сперва оробел, но потом вспомнил, как его назвал виконт, и сразу полегчало. — Вижу, ты уже совсем поправился. — Да, лилорд. — Тогда расскажи мне, дорогой мой Эльдарреллин, чем ты так заинтересовал лилорда Рэймонда? — Я не знаю, лилорд. — Не знаешь… Хорошо. Попробуем по-другому. Иди-ка сюда. Я сел, как велели, на край кровати напротив него. Снова стало не по себе. Похоже, мне сейчас влетит, мало не покажется… — Смотри мне в глаза и отвечай. Чем вы с ним занимались? Он тебя трогал? Где? — Нет, лилорд. Только… помогал. — Обнимал? Я опустил голову, почему-то вдруг стало стыдно. — Понятно. Целовал? Мое лицо и уши горели. Хорошо, что на смуглой коже не видно, как я краснею. Ну, если внимательно смотреть, то немного все же видно… — Смотри на меня! Виконт Рэймонд Эбенайзервуд тебя целовал?! Ты хоть понимаешь, что это абсолютно недопустимо, Эльдарреллин! Под его обвиняющим взглядом я все больше чувствовал себя преступником на суде. Но я же ничего не сделал! Они сами… И лилорд в том числе предлагал меня виконту «попользоваться». — Но… вы же сами… — попытался я напомнить об этом. — Ты смеешь меня в чем-то упрекать? — Простите, лилорд… — Вероятно стоит напомнить, что ты моя собственность. Надеюсь, понимаешь, что только твой хозяин может решать, чем и с кем ты можешь заниматься? Каждое его слово, сказанное с такой непоколебимой уверенностью, с таким недосягаемым превосходством, просто вбивало еще один гвоздь в крышку моего гроба. Жалкое сопротивление было сломлено. Я не мог ничего возразить… — Да, лилорд. — Ты своим развратным поведением ставишь под угрозу репутацию хозяина. Мою репутацию. «Я во всем виноват», — посетила меня очень четкая и какая-то слегка чужеродная мысль. Неужели только я? — Простите, лилорд… — Я уже молчу про репутацию виконта Эбенайзервуда — уважаемого в обществе оборотня, представителя древнего дворянского рода. Спутаться с прислугой! Простолюдином! Если об этом станет известно… — Простите… — Прекрати повторять одно и тоже! — гремел граф. Никогда не видел его таким злым. — Ты непозволительно развратен. А ведь ты еще совсем молод. Что же будет дальше? Переспишь со всем замком? Или решил устроить свое будущее за счет связи с виконтом? Ты целенаправленно его соблазнял? — Нет! Нет, лилорд! — Я верю тебе. Но ты должен понимать насколько вызывающе порочно твое тело, мой дорогой Эльдареллин. Ты должен держать себя в узде. Быть скромнее. Ты понимаешь? — Да, лилорд. «Я один во всем виноват!» — опять пришла мысль. Ведь действительно, лилорд Рэймонд говорил что-то про то, что не может сдержаться. Значит, я так сильно его провоцирую? — Ты понимаешь, что только ты виноват в том что случилось? — Да, лилорд. — Мне придется тебя наказать. — Как вам будет угодно, лилорд, — покорно прошептал я. — Иди сюда. «Лилорд на самом деле меня любит, заботится обо мне. Он делает это ради моего же блага», — отчетливо прозвучало в моей голове. Граф встал и поставил меня посреди комнаты. Было страшно, даже жутко. Но я четко понимал, что сам один во всем виноват. Поэтому собирался покорно понести наказание. Внутри все звенело от напряжения и ожидания боли. Граф прошелся, осмотрел меня и приказал: — Сними рубашку. Я обреченно стянул верх пижамы, остался в одних пижамных штанах. Стало еще страшнее. Невольно сгорбился под грозным взглядом, опустил голову и нервно схватился одной рукой за локоть другой. Невыносимо хотелось сжаться, прикрыться, защититься хоть чем-нибудь. И тут же получил тычок тростью. — Встань прямо. Пришлось распрямиться. Граф снова обошел меня и встал за спиной. — Не вздумай кричать. Почувствовал плечом прикосновение пальцев в перчатке, и тут же по руке потек огонь. Он опалил кожу изнутри, сжег плоть, испепелил кости. Я стиснул зубы, чтобы не орать. Но сдержать стон не смог. Миг и все кончилось, только я хватаю воздух ртом, как выброшенная на берег рыба. Снова легкое касание спины, и огонь потек вниз по позвоночнику, сжигая все на своем пути, перекинулся на ноги, которые по ощущениям тут же превратились в обугленные головешки. Больно! Как же больно! Из глаз брызнули слезы. Я вцепился зубами в ребро ладони, но стон опять прорвался. И вдруг боль как-то изменилась, стала не острой, а тупой и тягучей, жар сконцентрировался внизу живота, и оттуда вдруг плеснуло совсем другим чувством. Меня неожиданно накрыло волной томительного удовольствия. Но как? Почему? Я опять не мог отдышаться, ноги дрожали и подкашивались, на спине выступил пот. — Прелестно, — негромко произнес граф. Рука в перчатке появилась из-за спины, скользнула по моей талии и легла на живот. Я непроизвольно втянул его, но это не спасло. Внутренности опалило, скрутило жестокой судорогой, которая вдруг качнулась, как на качелях и перетекла в сладостный спазм внизу живота. Ноги подкосились, и я начал заваливаться вперед. Но крепкая рука перехватила за плечи и прижала. — Ты умудряешься возбуждаться даже от боли. Ты еще более порочен, чем я предполагал, — проговорил граф на ухо и накрыл рукой мой пах. Там все стояло колом, натягивая ткань пижамы. От прикосновения, снова скрутила судорога, но не болезненная, а приятная. Настолько, что хотелось ее продолжать и продолжать. Но граф так сильно сжал член, что я застонал уже от боли. Я чувствовал себя оголенным нервом, любое прикосновение к которому рождает одновременно острое удовольствие и боль. И качался в волнах этих противоречивых ощущений. Все тело было как натянутая струна, мышцы подрагивали от напряжения в ожидании хоть какого-то завершения. А пытка все не кончалась. Мыслей в голове никаких не осталось, я весь был поглощен чувствами. И тут неожиданно в шею вонзились клыки, а по хребту прострелило снизу доверху острой болью и следом накрыло волной наслаждения, такого яркого, что я не удержался и вскрикнул, потому что тело мое изогнулось в оргазме. Несколько мгновений, показавшихся вечностью, я мог только вздрагивать в руках лилорда, пропуская через себя отголоски этого чувства. Было нестерпимо стыдно, но я ничего не мог поделать. Наконец, все закончилось. Я безвольно повис в руках графа. Он разжал клыки, а потом и руки, позволяя кулем свалиться на ковер. — Достаточно, — проговорил лилорд, переступил скрюченное на полу тело и вышел. Я чувствовал себя так, будто раздавило каменной стеной — полностью уничтоженным и морально, и физически. Единственное, чего еще хотелось — забиться в самый дальний угол и сдохнуть. Или просто сдохнуть. Прямо тут…