Заморыш

Мне опять не давали спать. Кто-то звал, тормошил, вытаскивал из сладкого забытья за шиворот. Я отбивался как мог. Игнорировал голос так долго, как получалось. Кутался в сон, как в одеяло. Не хочу просыпаться. Не знаю почему, но не хочу! Дайте поспать! Я рассердился… и окончательно проснулся. На меня смотрел встревоженный виконт Рэймонд. — Дар, мальчик мой, как ты меня напугал! Никогда так больше не делай! — Я просто хотел поспать, зачем вы меня разбудили? — я осмотрелся. Где это я? Это… это же его спальня! Что за шутки? — Ты почти не дышал. Ты мог не проснуться уже никогда. Ты хотел заснуть насовсем? Я уставился на него. Что за глупость он несет? И тут… тут я все вспомнил. Кровь бросилась мне в лицо, я опустил голову. — Зря вы меня разбудили… — Дар, что случилось? Я еле нашел тебя. Почему ты сидел в той комнате? Один, в темноте и хотел… не просыпаться? Что с тобой произошло? — Не спрашивайте… Пожалуйста… и-и-и зря вы притащили меня в свою кровать. Я весь грязный… — по щекам опять что-то текло, глаза щипало. Какой же я жалкий и слабый. Ничтожество! — Ну что ты, малыш? — он вдруг обнял меня и нежно прижал к себе, — все будет хорошо. Хочешь спать, спи здесь. Я помогу уснуть. Завтра тебе будет легче. Давай помогу тебе раздеться… — Нет! Не трогайте меня! — я стал отчаянно вырываться. Он тоже хочет это со мной сделать, понял я. — Не хочу! Не надо! Отпустите! — Тихо-тихо. Я не обижу, — он не отпустил, прижал мои руки, так что я не мог пошевелиться и прикоснулся губами ко лбу. Я замер. — Засыпай. Я прослежу, чтоб тебя никто не трогал. Ты в безопасности. Засыпай. Веки вдруг стали такие тяжелые, глаза закрылись сами-собой, я больше не мог сопротивляться и позволил себе провалиться в сон. На мне чужие руки, хватают, тискают, лапают. Так мерзко! Я не хочу! Мое тело мне не подчиняется. Я кукла, марионетка. Это ужасно, я совершенно беспомощен. Мне страшно! Нет! Не трогайте меня! Ужас, стыд, отвращение вспыхнули во мне и вытолкнули из сна. Я дернулся и распахнул глаза, приходя в себя. Сон. Просто дурной сон… Кто я? Где я? Вокруг темно, но это не важно, я прекрасно ориентируюсь в темноте. Рядом кто-то живой. Слышу его дыхание. На чем это я лежу? Это точно не кровать. Что-то полукруглое, гладкое, но не совсем, какой-то рисунок прощупывается под рукой. Чешуйки? Оно большое, я провалился в середину, а оно окружает меня по бокам. И оно шевелится, точнее слегка покачивается… в такт дыханию. Что-то лежит поверх моего живота, будто меня обнимает. Только это не рука, если только руки не бывают толщиной со ствол дерева. А под головой у меня что-то мягкое, шерсть, волосы? Это какое-то большое животное. Очень большое. Сердце стучит громко, размеренно и редко, как гигантский насос. Если это животное, значит держит оно меня лапой. Огромной мозолистой лапой с длинными острыми когтями. Кто же это? Очень большой, с лапами, чешуйчатым телом, с волосами… Дракон? Ну конечно! Я сплю, и мне снова снится дракон! Я сразу успокоился. Драконы в моих снах добрые. Я пошевелился, устраиваясь поудобнее на кольцах гигантского тела. Рядом с моей головой что-то шумно вздохнуло, фыркнуло и утробно зарычало. И вдруг я понял, что он говорит, в его рычании был смысл и я его понимал: — Спи, малыш. Ты в безопасности. Я защищу тебя, мое сокровище. Никто больше к тебе не прикоснется. Мой единственный. Мой нежный. Мой любимый. Сколько я ждал тебя, искал тебя повсюду. И теперь, когда наконец нашел, ничто меня не остановит. Мой бесценный. Спи, малыш, спи. В тишине и темноте, наполненной этим огромным драконом, казалось, что он мой мир. Он — единственное, что действительно важно. Все остальное ерунда, если я нужен ему. Только ради этого стоит жить. Под негромкое раскатистое урчание, доносившееся из глубины его тела я незаметно растворился в нем, погрузился в глубокий спокойный сон без сновидений. Меня разбудили голоса. Они вторглись в мой сон и нарушили его. — Ты испытываешь мое терпение, друг мой! Не забывай, что ты находишься в моем доме! И этот человек — моя собственность. Ты не имеешь права им распоряжаться! Граф опять злится. Он повысил голос. Это плохо. Не хочу больше наказаний! — Ошибаешься, Константин. Я вчера возможно спас ему жизнь. И по древним законам, она теперь принадлежит мне, — виконт Рэймонд говорит спокойно, но твердо. Ой, а ведь я в его кровати! Дьявол, я что и с ним переспал? Я скинул одеяло и увидел, что одет во вчерашнюю одежду, только нет жилета, и расстегнут ворот и ремень. Святые небеса, он сдержал обещание. — О чем ты говоришь? Я видел его ночью, Эльдарреллин был абсолютно здоров. — Когда я нашел его, он был в стазисе, уже почти не дышал. Я еле вытащил мальчика. — Это невозможно. Люди не в состоянии самостоятельно погрузиться в стазис. — Ты прекрасно знаешь, что Дар не человек, Константин. Он сделал это неосознанно в состоянии шока. Он просто так сильно не хотел просыпаться. И кто в этом виноват? Повисло напряженное молчание. Я, затаив дыхание, ждал, что скажет граф. А скажет он, что виноват я. Ведь это я его ослушался, напился и вел себя непристойно. Я не был осторожен и позволил всему этому случиться. Разозлил его. А потом был настолько малодушен, что чуть не убил сам себя… Но граф молчал. — Если он тебе хоть немного дорог, оставь его в покое. — Через три дня я еду в столицу. И Эльдарреллин едет со мной! — безапелляционно заявил лилорд. — Нет, — так же твердо возразил виконт, — По твоей вине парень пережил тяжелое потрясение. Заставляя его испытывать такие сильные эмоции, ты не заботишься о том, как он с ними потом справится. Поумерь свои аппетиты, Константин, иначе… это добром не кончится. — Ты забываешься, Рэймонд! Ты смеешь угрожать мне в моем же доме?! — Это не угрозы. Это реальность. Ты просто убьешь его, если продолжишь в том же духе. Поезжай один. Возьми своих дон, они будут счастливы погостить в столице. Дар за это время сможет прийти в себя. — Прекрати указывать мне, что делать! Пусти меня к нему, Рэймонд. Я хочу убедиться, что ты не преувеличиваешь, — голос лилорда прозвучал совсем близко, наверное, он уже прямо за дверью. О нет! Сейчас он войдет сюда и… и… Он может сделать все, что угодно! Я не хочу опять, я не вынесу! Что делать? Мной овладела паника. Сердце бешено забилось. В голове все смешалось. Надо срочно, что-то делать! Но что?! Я оцепенел, а внутри все звенело от напряжения. — Хорошо. Я все понял. — вдруг прозвучал его голос из-за двери, — Поручаю его тебе до своего возвращения. Но помни, Рэймонд… — голос стих в отдалении. Ушли? Они ушли? Похоже, так и есть. Я выдохнул с облегчением. Почему он передумал? Не важно, главное — он оставил меня в покое. Я поглубже зарылся в одеяло. Через некоторое время дверь все-таки открылась и кто-то вошел. — Дар, это я, — услышал я голос виконта. Не хотелось сейчас говорить. Ни с кем и ни о чем. Я остался лежать неподвижно, зарывшись в одеяло и для верности спрятав голову под локоть. Пусть думает, что я сплю. — Я знаю, что ты не спишь, — ответил Он на мои мысли. — Константин почувствовал тебя, потому и не стал заходить. Ты ведь слышал нас? Я продолжал упорно молчать. Вдруг головы коснулась рука. Я невольно вздрогнул и сжался еще сильнее. Рэй со вздохом убрал руку. — Что же натворил этот проклятый вампир?! — негромко с досадой произнес он. — Дар, ты в моих покоях. Я позабочусь о тебе. Ни о чем не беспокойся. Если тебе что-то нужно — только скажи. Я буду рядом. Я промолчал. Все, что сейчас нужно, оставить меня в покое. — Можешь звать меня так же, как отвечаешь графу на призыв. Я услышу. На столе твой завтрак, на кресле чистая одежда, дверь направо — ванная. Я оставил тебе несколько книг, если захочешь почитать. Зачем он говорит это все? Мне не отмыться простой водой. И чистая одежда не спасет… — Не знаю, что с тобой произошло. Если вдруг захочешь рассказать, я рядом. И, пожалуйста, помни, все, что говорит и делает с тобой Константин, имеет под собой одну цель — заставить тебя пережить максимально сильные эмоции. Ты не заслужил того, что он сделал. Вампир пойдет на все, чтоб добыть из тебя чувства. Они обделены эмоциями. Все, что им доступно — это злость, голод и удовлетворение от утоления голода. Все остальные эмоции они могут почувствовать только через других существ. Они не способны на любовь, лишь инстинкт продолжения рода и забота о потомстве. Они асексуальны и не создают семей, лишь заключают брачные договоры, делят наследников и расходятся. Поэтому, Константин пойдет на все, чтобы усилить накал страстей. Тем более, что из-за связи служения твое тело физически подчинено ему. Он может причинять боль или удовольствие, сексуальное возбуждение, даже оргазм. Но это все не твои истинные ощущения. И ты не заслуживаешь такого обращения. Он поступает с тобой жестоко. Я приложу все усилия, чтобы прекратить это. И уверен, ты найдешь в себе силы справиться с тем, что уже произошло. Я весь день думал над его словами. Если он прав, то граф мог заставить меня возбуждаться и кончать по своему желанию все те разы. Допустим. Мне от этого легче? Ну, немного. Это не отменяет мою проклятую привлекательность, из-за которой окружающие начинают меня хотеть. Все те доны, что заигрывали со мной, и сам виконт Рэймонд. Их точно не граф заставил на меня кидаться. Это я так действую на людей. Да и сам хорош, на Рэя вешался, донам позволял делать все, что хотят. Все-таки я шлюха. И граф правильно меня наказывает. Вот только как же тошно от его наказаний! Ночью мне опять снился дракон. С ним хорошо, безопасно, я чувствую себя защищенным и любимым. Он ничего не требует, не спрашивает, он просто окружает безусловной любовью и принятием. Я как-будто чувствую это всем телом. Даже закралась робкая надежда, что с ним я могу поделиться своими бедами. Но не решился. Вдруг он разочаруется… Не хочу потерять его. Пусть он приходит лишь во сне. В этот раз удалось его лучше рассмотреть, хоть и в полумраке. Он и красив и страшен одновременно. Белая чешуя и более темная, наверное, желтая или оранжевая грива. Мощные лапы с острыми когтями. Вытянутая морда с клыками, усами и нежным мягким носом, густой гривой и двумя рядами загнутых назад рогов. Я рискнул погладить его по носу и он лизнул меня в ладонь тонким кончиком языка. Он очень осторожен и нежен со мной, как с великой ценностью. Двигался аккуратно и медленно, позволяя мне делать все, что вздумается. Я быстро осмелел и вскоре уже стал лазить по нему, как по дереву, держась за жесткую гриву вдоль хребта, таскать за усы, целовать в нос и не боялся даже засовывать ему в клыкастую пасть руки. Он же в ответ жмурился, как сытый кот, довольно ворчал и громогласно мурлыкал, тыкался мне в живот мордой и облизывал везде, где доставал: руки, лицо, ноги, даже живот, задирая пижаму, лизнул несколько раз. Это было так естественно, как-будто я всю жизнь жил с драконами и прекрасно знал их повадки. Его было очень приятно трогать, чешуйки, покрывающие его тело были везде разные: на животе идеально гладкие, вдоль хребта их покрывали жесткие длинные волосы, на спине и боках — короткие бархатистые ворсинки, на хвосте — шипы и острые наросты. На морде все чешуйки были покрыты мягкой шерстью, которая переходила в густую гриву на затылке. В этих снах я был счастлив. На следующий день виконт рассказал, что к нему подошел кудрявый парень-дон Грегори. Просил передать мне, что все они, кто стали свидетелями моего позора, мне сочувствуют и сожалеют, что так меня подставили. Они не понаслышке знакомы с жестокими наказаниями вампиров, но такого от лилорда не ожидали. Рэй сказал, что так и не добился подробностей от Грегори. Это на удивление порадовало меня. Они сочувствовали. Не трепались, не смеялись, не сплетничали… Они понимали. В ближайшие дни гости разъедутся по домам, и я, возможно, никогда их больше не увижу. Наверное, это к лучшему. При одном только воспоминании об этом накрывало чувством нестерпимого жгучего стыда. Еще один день прошел в мучительном ничегонеделании. Не хотел ни с кем общаться, выходить из комнаты, боялся, что ко мне опять начнут цепляться, боялся реакций своего тела. Не хотел повторения позора, но не был уверен, что смогу контролировать себя и окружающих. Кроме того не отпускало чувство мучительного стыда. Что если меня осуждают? И даже, если это не так, и никто ничего не скажет, я-то сам знаю, какой я. Не представляю, как теперь смотреть людям в глаза. Ведь в глубине души я оказался шлюхой, готовой отдаться любому, кто поманит и приласкает. Как же мерзко! Дьявол! Так мучительно презирать самого-себя… Насколько же проще было, когда я был тощим, грязным Заморышем, и ни у кого даже мысли не было что-то такое со мной делать. Вечером зашел виконт Рэймонд. Окинул взглядом комнату и решительно подошел к кровати, где я окопался. — Не надоело лежать? Опять ничего не поел? — он резким движением сдернул одеяло, — Так и не помылся? Ну-ка пошли! Вытащил меня из кровати и поволок в ванную. Я так растерялся, что даже не пытался сопротивляться. Там он пустил воду в душе и засунул меня туда прямо в одежде. — А-а-а-а! — вода оказалась ледяная! — Холодно! Я попытался выбраться из душа, но этот садист не пустил. — Ничего, тебе полезно взбодриться. А то скоро мхом зарастешь. Ты почему не ешь? Решил голодом себя заморить? — К-к-когда я был т-т-тощий и грязный, никто не считал меня развратным и порочным! — выпалил я, стуча зубами. — Вот значит как, — он шагнул под струи воды, отталкивая меня дальше к стене. — Кто же это считает тебя развратным и порочным? Хотя понятно кто. Что еще наплел тебе этот вампир? — Но ведь это правда, — я обхватил себя руками, стараясь согреться. Вода теперь на меня почти не попадала, Рэй загородил меня собой, но одежда уже успела промокнуть. — Иначе почему на меня все так реагируют? — Кто и как? Конкретно, — потребовал он. — Доны приставали… — Граф запретил своим гостям-вампирам к тебе прикасаться. Доны решили проверить, что в тебе такого. Просто любопытство. Кто еще? — Вы… — Я — это отдельная история. Кто еще? — … — Ну?! — Больше никто… — я поднял на него глаза. — Не стоит верить всему, что говорит Константин. И даже то, что приходит в голову в его присутствии, стоит подвергать сомнению. Он тобой манипулирует. Внушает тебе всякое. То, что разрушает тебя, делает послушным, — он придвинулся, взял мое лицо в руки, склонился ближе, заглядывая в глаза. Капли воды стекали с волос по его лицу. Он стоял под струями ледяной воды, но руки были теплые, почти горячие. — Ты должен стать сильнее, выстроить броню, научиться прятать свои чувства. Иначе тебя сожрут. — Но как? — Ты можешь этому научиться. Я помогу. В тебе огромный потенциал. А пока все странные мысли ты должен обсуждать с кем-то, кому доверяешь. Что еще тебя смущает? Что говорил Константин о тебе? Я вспомнил последние события и опустил глаза, очень захотелось отвернуться, спрятаться. Убрал его руки и опустил голову. Снова накатил нестерпимый стыд. Рэй вздохнул, выключил воду, завернул меня в полотенце. — Рассказывай, — приказал он не терпящим возражения тоном. — Тебе пока самому не справиться. Рассказывай, что произошло. Я зябко закутался в полотенце. Очень хотелось накрыться им с головой. И принялся выдавливать слова непослушным ртом. — Я выпил пару бокалов с донами и заснул. А когда проснулся… они меня… раздели и… трогали. Граф звал, а я не слышал, потому что спал. Он пришел и увидел. И рассердился. Он сказал, что я шлюха и… наказал прямо перед ними. — Что он сделал? Это было больно? Расскажи. — Он… он… — я так сильно наклонил голову, что воткнулся куда-то в него макушкой. — Он трогал меня… там… и… засовывал в меня пальцы. Мне было то больно, то приятно. А потом он меня укусил, и я… кончил… Его грудь, в которую я воткнулся, напряглась и вздрогнула. Сзади раздался удар и что-то посыпалось. Стены-то зачем ломать? — Я все-таки убью его, — прорычал Рэй, сдерживаясь, и сжал мои плечи. — Ты ведь понимаешь, что ты не шлюха? Шлюха отдастся любому ради денег или удовольствия. Тебе разве хочется кому-то отдаться? Я покрутил головой. — Тебе нравилось то, что делали доны или Константин? — Но я позволил им… — Пьяный и во сне? Не бери на себя чужую вину, — он обнял меня, притянул, я воткнулся лицом в мокрую рубашку на его груди, — А Константин пытается сделать привязку на секс. Ты ведь еще совсем неопытный в этом плане. Сколько раз уже он заставил тебя так кончить? Особо вспоминать не пришлось, все события врезались в память намертво. — Три. — И каждый раз было больно, стыдно и приятно? Я кивнул. — Если он продолжит, вскоре ты по-другому вообще кончить не сможешь. Только с ним и только так. — Но мне это совсем не нравится! Я не хочу так! Что мне делать? — я в отчаянии смотрел в его лицо. — Тебе нужно получить другой, более приятный и нормальный опыт. Я завис. Опыт? Это значит… Сексом заниматься что ли? А с кем? Неужто… Так вот оно что! Вот чего он на самом деле от меня хочет! — Уж не с вами ли?! Это по-вашему нормальный опыт? — я оттолкнул его, — Чего вы от меня хотите, лилорд? Что значит ваша «отдельная история»? — Я смотрю, тебе уже лучше, — ухмыльнулся виконт и выбрался из душа, — Мойся давай, грязнуля. А если сомневаешься по поводу внушения, то спроси любого в замке любит ли он графа. И он вышел из ванной. Дьявол! Одежда вся мокрая. Придется таки мыться. В тот же вечер я перебрался обратно в нашу с Джейком комнату под крышей. Хватит хандрить. Пора возвращаться к нормальной жизни. Да и в своем подземелье я так давно не был. А еще хотел обследовать ту пещеру с грибами, когда лилорд Константин уедет. Джейк очень обрадовался. Оказывается все в замке знали, что мне опять досталось от графа. Но страхи не подтвердились, никто не осуждал, все сочувствовали. Я спросил друга, знает ли он что-то про вампирское внушение. — Трепались как-то в людской, что вампиры могут тебе в голову все, что хочешь, вложить, ты и не заметишь. Лир Фабиан услышал и очень сердился. Но я что-то не верю. Как можно это не заметить? — А ты любишь графа Константина? — Конечно, его все любят. Он дал нам кров, пищу и работу, — оттарабанил Джейк, не задумываясь, — Вот, дьявол! В эту ночь дракон мне не приснился. И в следующую тоже.