***
Гермиона, взмахнув палочкой, осторожно отлеветировала спящего Драко в комнату и заботливо укрыла одеялом. Она посмотрела на его полностью расслабленное во сне лицо и, глотая слезы, мягко поцеловала в лоб. Сердце стучало как сумасшедшее от осознания, что, скорее всего, это последний раз, когда она видит его и, не сдержавшись, Грейнджер громко всхлипнула, зажимая ладонью рот. Вытерев слезы, она поднялась с постели и дрожащей рукой вывела руну Патронуса. — Ты можешь прийти, — еле слышно пробормотала она сообщение, которое ей приказал отправить Аджал. Наложив на нее Империус, он дал ей подробные инструкции того, что она должна сделать и как себя вести. Задачей Гермионы было как можно скорее покинуть Министерство вместе с Малфоем и напоить того Усыпляющим зельем, чтобы потом отправить Патронус Аджалу и позвать в дом. Все это время она упрямо пыталась пробиться сквозь заклинание, и иногда у нее это получалось. «Услышь меня!» Грейнджер поежилась, понимая, что никто так и не понял, что это была отчаянная попытка дать им знать, что она в беде. Услышав тихий стук во входную дверь, она, не в силах сопротивляться Империусу, послушно направилась к выходу из спальни. Обернувшись у самого порога, она дала себе еще одну последнюю возможность посмотреть на Драко. Гермиона жадно разглядывала черты его лица и не смогла удержать слез, безудержным потоком покатившиеся вниз по ее щекам. Это было единственным, что Аджал ей оставил, забрав волю, — возможность чувствовать. — Я люблю тебя, — в последний раз взглянув на Малфоя, прошептала она и покинула комнату. — Где он? — нервно спросил Аджал, входя в дом. — Ты все сделала? Черт, я как знал, что нужно встретиться с этой каргой именно сегодня, — чуть не попался аврорам, пока спускался вниз. — Он спит, — послушно ответила Грейнджер, поморщившись от тисков заклинания, которое буквально заставляло ее голосовые связки работать. — Я все сделала так, как ты сказал. Аджал довольно улыбнулся и сделал пару шагов ближе к ней. — Ты такая умница, моя маленькая, — прошептал он, погладив ее по щеке двумя пальцами. — Такая послушная. — Будто у меня был выбор, — огрызнулась Гермиона и увернулась от его руки. — Если бы не Империус, ты бы давно уже гнил рядом со своим гребаным братцем. Аджал тут же резко изменился в лице и с силой ударил ее по лицу. Грейнджер пошатнулась, но устояла на ногах, тут же начав дрожать всем телом. — Думаешь, мы не узнали, кто ты такой, — с трудом собрав в кучу все свое самообладание, прошипела она, инстинктивно делая шаг назад. — Так что вопрос времени, как скоро они найдут тебя, ублюдок. И тогда ты... — Силенцио, — прогрохотал Аджал, и горло Гермионы будто сжала невидимая рука. Она беззвучно шевелила губами, но не могла вымолвить и слова. — Мне больше нравится, когда ты молчишь, — недобро ухмыльнулся он и толкнул ее в плечо. — Давай быстро в спальню. Не будем терять времени. Грейнджер сглотнула вязкую слюну и, послушно развернувшись, направилась вперед по коридору. Проходя мимо комнаты, где лежал Драко, она незаметно погладила входную дверь и на секунду прикрыла глаза от страха. В голове набатом стучало, что это конец. И в эту самую секунду она боялась не за себя, а за Малфоя, который не мог дать отпор Аджалу. Гермиона украдкой стерла вновь застилающие глаза слезы и со всей силы толкнула дверь гостевой спальни, которая сейчас ей напоминала самое страшное место на свете. — Раздевайся до белья и ложись на постель, — сурово бросил Аджал и сел в кресло напротив. — Только не спеши. Хочу хорошенько посмотреть на твое тело, пока оно еще ничем не запятнано. Волна ужаса прокатилась по позвоночнику Грейнджер от этих слов. Руки против воли начали послушно расстегивать пуговицы на рубашке и стягивать ее вниз по плечам, обнажая белоснежный бюстгальтер. Она, глотая слезы обиды и унижения, медленно стянула со своих бедер пижамные штаны и обхватила себя за плечи руками, оставшись в одном белье. — Я сказал лечь, — вновь жестко процедил Аджал, сопровождая свои слова угрожающим взмахом волшебной палочки. — Не пытайся противостоять. Неужели ты не понимаешь, что я здесь главный? Гермиона осторожно забралась на постель и улеглась поверх покрывала, вытягивая руки вдоль тела. Она прикрыла глаза и вновь беззвучно всхлипнула. — Итак, — Аджал закинул ногу на ногу и усмехнулся, скользя взглядом по ее почти обнаженному телу, — думаю, что мы можем приступить к нашей вечеринке. Только сначала я хочу, чтобы ты узнала, почему именно это сейчас с тобой происходит. Грейнджер непонимающе уставилась на него и вновь беззвучно зашевелила губами, пытаясь что-то сказать. — Прости, моя маленькая, — картинно развел руки в стороны Аджал. — Сегодня говорить буду только я. Обещаю, что у тебя будет возможность ответить, но чуть позже. Если ты не возражаешь, я начну. Он встал со своего места и подошел к окну, поворачиваясь к Гермионе спиной. Его поза была напряженной, и от него волнами исходила злость, с головой накрывавшая тело Грейнджер. Она поежилась от страха, когда он резко развернулся и в два широких шага подошел к постели. — Считаешь меня чудовищем? — спросил он, нависнув над ней на вытянутых руках. — Думаешь, мне нравится? Гермиона сжалась, надеясь хоть как-то отвернуться от него, но Аджал схватил ее за подбородок и с силой развернул к своему лицу. — Да, ты права, — процедил Аджал, обдавая ее кожу горячим дыханием. — Мы с Зеном братья. У нас одна мать, но разные отцы. Ребекка родила меня, гульнув от своего законного мужа с моим отцом, когда Зену было три. Он иранец и был в Лондоне всего несколько дней, но этого времени вполне хватило на то, чтобы зачать меня. Она узнала о беременности, когда срок был уже слишком большим, чтобы сделать аборт. Поэтому Ребекке пришлось решиться на роды. Отец Зена ушел от нее, не в силах смириться с позором, в который она вовлекла всю семью. Так что я был обречен. Голос Аджала дрогнул на последних словах, и он встал с постели, вновь отходя к окну. — Она никогда меня не любила, — еле слышно прошептал он, смотря в темноту. — Ребекка всегда подчеркивала, что сделала мне огромное одолжение, позволив появиться на свет. Мое детство было ужасным — избиения, оскорбления и постоянные упреки в том, что я разрушил их некогда дружную и идеальную семью. Будто это я виноват в том, что она шлюха! Разве я виноват в этом?! Гермиона в страхе отрицательно покачала головой, глядя, как надулись вены на его лбу от плохо сдерживаемого гнева. Мерлин, теперь понятно, почему он такой псих. Не всякий человек выдержит такие испытания с самого рождения и не сломается. Чувство жалости, которое помимо ее воли начало пробиваться сквозь отчаяние и страх, было тут же раздавлено Круциатусом, почти лениво брошенным Аджалом в ее сторону. По щекам Грейнджер быстро покатились слезы, но из горла по-прежнему не вырвалось ни звука, пока ее тело буквально ломало от адской боли, которую она не испытывала с того самого дня в поместье Малфоев. — Вы все абсолютно одинаковые, — процедил Аджал, убрав палочку и презрительно наблюдая, как она пытается привести дыхание в порядок. — Все такие же, как и Ребекка. Никто и никогда не мог полюбить меня по-настоящему. Никто не мог принять мои чувства и мою боль. Почему все это было у Зена? Чем я хуже него? Почему у него всегда было все? Все, что должно было быть у меня? Почему?! Гермиона облизала пересохшие губы и обнаружила, что в уголках выступила кровь. Черт, этот ублюдок явно был довольно силен в заклинаниях. Такими темпами она потеряет шанс на выживание еще до того, как он приступит к основным пыткам. В том, что Круциатус — самое мягкое, что ждет ее в этот вечер, Грейнджер была уверена на все сто процентов. Если она правильно поняла, и Аджал во всем завидовал Зену, то он абсолютно точно не упустит возможности прикоснуться к ее телу. И не просто прикоснуться. — Когда мать умерла, я на секунду почувствовал облегчение, — продолжил Аджал. — Мне казалось, что избавившись от человека, который всю мою сознательную жизнь ровнял меня с дерьмом, мне станет намного легче. Знаешь, я ведь даже на психолога пошел учиться, чтобы хоть как-то разобраться с тем, что творилось в моей голове. Получить ответы на вопросы, которые я задавал сам себе каждую ночь перед сном. Я уехал в Италию, получил образование и почти не думал о том, что со мной происходило в детстве, как в моей жизни вновь появился Зен. Гермиона поежилась оттого, каким тоном он произнес имя брата. Создавалось стойкое ощущение, что он всю жизнь планировал именно этот момент, а ее он постоянно представлял на месте своего единственного невольного слушателя. Потому что на лице Аджала неожиданно расцвела легкая улыбка, а щеки зарумянились в свете луны от переполнявших эмоций. — Он нашел меня в Италии, когда был там проездом, и в своей излюбленной манере хорошенько прошелся по моей жизни во время нашей единственной встречи, на которую я скрепя сердце согласился, — продолжил он, склонив голову набок. — Он вновь напомнил мне, каким слабым я был, и упрекнул, что это именно из-за меня он был лишен возможности расти в полной семье. Знаешь, единственной причиной, по которой я не бросил Аваду ему в лоб, стала мысль о том, что он не достоин быстрой смерти. Грейнджер похолодела. В ее ушах зашумела кровь, а в голове, словно неоновая вывеска, загорелась всего одна мысль — он все спланировал заранее. — Я планировал все не один месяц, — словно прочитав ее мысли, с улыбкой сказал Аджал. — Выяснял, как и чем живет Зен в Лондоне. Прикидывал, как уколоть его как можно больнее, и решил вернуться на родину, чтобы понаблюдать за ним издалека. Я сделал так, чтобы все документы обо мне исчезли и никто даже при желании не мог связать меня с Зеном. Ты даже не представляешь, сколько проблем в этом мире решается с помощью денег, моя маленькая. Затем я напросился практикантом к мистеру Лосту и начал частенько появляться в Министерстве. Вот тогда я и увидел тебя впервые. Он вновь отвернулся от Гермионы к окну и задумчиво посмотрел в темноту, тихо стуча пальцами по подоконнику. — Вы праздновали помолвку, — еле слышно прошептал он. — Я пришел с Фортом, с которым специально завел дружбу за несколько недель до этого, зная, что вы все очень близки между собой в Аврорате. Зен поймал меня в коридоре в тот вечер, схватил за шею и начал угрожать, что если я кому-то проболтаюсь, что являюсь его братом, то он тут же убьет меня. Видите ли, он не хотел, чтобы все знали о позоре, случившимся в нашей семье миллион лет назад. Мне пришлось его убедить, что я изменил имя и никто не знает, кто я такой на самом деле. Что я тоже не хотел, чтобы нас что-то связывало. В тот день я сам себе пообещал, что ты обязательно станешь моей и никогда не будешь принадлежать Зену. Гермиона еле заметно дернулась, и очередная слеза вновь прочертила ее щеку. Мерлин, это все тянулось еще с того дня, когда никто из них даже не подозревал о том, какой Зен ублюдок. Черт, а что, если... — Бить тебя было желанием исключительно самого Зена, — поспешил ответить на ее невысказанный вопрос Аджал. — Прости, моя маленькая, но тут нет моей вины. Я сам узнал об этом только тогда, когда эта мразь горела у Министерства. Если бы я знал, что он обижает тебя, то убил бы намного раньше. Он не имел права этого делать, потому что ты принадлежишь только мне. Из горла Гермионы вырвался беззвучный хрип. Она с ужасом забилась в самый угол постели и, обняв себя руками, начала раскачиваться из стороны в сторону. Он убил его. Он убил Зена. Это не было самоубийством. — Прости, родная, — Аджал аккуратно сел на краешек покрывала. — Он должен был умереть. Чтобы дать нам возможность быть вместе. Ты ведь знаешь, что он никогда бы не оставил тебя в покое. Ни за что не отпустил бы. Мне пришлось наложить на него Империус и заставить убить себя. Чтобы ты была свободна, чтобы у нас появился шанс. Он протянул руку, пытаясь дотронуться до ноги Гермионы, но она с силой лягнула его и вновь сжалась в комок, пряча лицо в ладонях. — Сука, — злобно выплюнул Аджал. — Круцио! Грейнджер захрипела, когда по всему телу вновь прошла волна разрывающего мышцы заклинания. Она выгнулась дугой на постели и попыталась мысленно представить себе лицо Драко, чтобы хоть как-то отвлечься от волн боли, захватывающей ее в свой плен. — Я ведь попытался стать нормальным, — процедил он, когда Гермиона обмякла на покрывале. — Я начал периодически заменять своего знакомого преподавателя в Лондонской Академии. Там я познакомился с Дженни. Знаешь, она будто вдохнула в меня новую жизнь. На какое-то мгновение я даже забыл, зачем вообще вернулся домой, настолько она отвлекала меня от всего происходящего. Единственное, что мешало мне полностью раствориться в Дженни — мои специфические предпочтения в постели. Гермиона усилием воли отвернулась от него к стене и тяжело вздохнула, морщась от боли в мышцах после Круциатуса. Мерлин, кажется, она сильно приуменьшила умения Аджала в заклинаниях, и, судя по всему, прямо сейчас у нее началось внутреннее кровотечение. Значит, до конца остается все меньше и меньше времени. Неожиданно в голове вновь появился образ Драко, и Грейнджер с силой сжала зубы. Она должна продержаться как можно дольше ради него. Может быть, Гарри все-таки решит навестить их, и ему удастся спасти их, ведь защитные заклинания по приказу Аджала она не накладывала. — Для этого мне пришлось впустить в свою жизнь Джеки, — мечтательно улыбнулся Аджал, возвращаясь к подоконнику. — Эта дурочка была всегда согласна абсолютно на все, надеясь, что я когда-нибудь на ней женюсь. Но меня в ней привлекала только ее доступность и возможность беспрепятственно входить в Мунго, где я мог получить волосы для Оборотного. Иногда она приходила в себя и разрывала наши отношения, но чаще всего потом сама же и ползла на мой порог, умоляя вернуться. Она знала, что у меня с Дженни отношения, но надеялась, что это лишь развлечение и скоро я буду принадлежать только ей. «Ради Драко. Все ради Драко», — стучало в голове Гермионы, пока она не мигая рассматривала узор на обоях и старалась не отключиться. С каждым вдохом это удавалось все сложнее и сложнее, но очередное страшное откровение Аджала вновь приводило ее в чувство, заставляя сосредоточиться. — Но Дженни решила все за нас, — неожиданно злобно продолжил он. — Начала закатывать мне скандалы, требовала внимания и подарков. Оказалось, что все это время я был ей нужен только для того, чтобы досадить бывшему парню. Однажды я решил удостовериться в этом и познакомился с ней под Оборотным. Так эта шлюха, не задумываясь, привела меня к себе и отдалась буквально через пятнадцать минут. Тут все случилось само собой. Я будто совсем перестал управлять своим телом, подчиняясь злости, кипевшей в моих венах, и очнулся только тогда, когда она уже перестала дергаться в моих руках. Знаешь, я никогда в жизни не кончал так, как в ту самую минуту, когда понял, что это именно я решил, что ей пора умереть. Что я владею ситуацией. В первый раз за всю свою жизнь я был хозяином положения. Мне так сильно хотелось практически кричать об этом, что я решил оставить хоть какой-то знак в память об этой минуте и вывел татуировку на ее шее. Правда мне пришлось в тот же день срочно стирать память Форту, которому я рассказывал, что веду лекции в Академии. Конечно, я предварительно покопался в его памяти, чтобы удостовериться, что он никому больше не рассказывал обо мне. Гермиона почувствовала, как к горлу подкатила тошнота, и закашлялась, когда ощутила, как рвота коснулась неба. Она боялась даже повернуться в сторону Аджала, потому что, судя по восторженным ноткам, прорывающимся сквозь его речь, он явно был в бурном восторге от всего происходящего. — О наших отношениях с Дженни догадалась только миссис Джонс, — протянул Аджал, лениво выводя на стекле замысловатые узоры. — Старая сука увидела, как Дженни садилась в мою машину. Я снимал квартиру в маггловской части Лондона, чтобы быть как можно дальше от знакомых из прошлой жизни, поэтому старался добираться домой как обычный маггл. Как много неприятностей мне принесло любопытство этой карги в будущем. Нужно было просто бросить в нее Аваду, когда она вздумала шантажировать меня, сложив все факты после смерти Дженни. Но я отчего-то молча отстегнул ей галлеоны, когда она выследила меня у квартиры Зена и устроила скандал. Да, иногда я ходил к брату, чтобы разузнать у него как можно больше подробностей о тебе. Знаешь, он с таким удовольствием рассказывал мне, какая ты горячая в постели. Как стонешь, извиваясь под ним на простынях. В эти моменты я больше всего на свете мечтал скорее расправиться с ним. Видела бы ты, как он плакал, когда понял, что именно я собираюсь заставить его сделать с собой под Империусом. Жалкий слабак. Аджал оттолкнулся от подоконника и медленно подошел к постели. Он лег на покрывало рядом с Гермионой и закинул ногу на ногу, скрещивая руки за затылком. — Потом были еще девушки, — как ни в чем не бывало продолжил он, беззаботно болтая носком ботинка. — И все они напоминали мне тебя. Смехом, походкой, улыбкой. Представляешь, одна из них зацепила меня тем, что у нее были перчатки в точности как твои. Но потом все изменилось. От отца мне в наследство достался небольшой ресторан в черте Лондона, потому что других живых родственников у него не оказалось. Поэтому мне периодически приходили приглашения на его имя на все эти закрытые вечеринки рестораторов. Однажды я совсем заскучал и решил пойти на одну из них. Вот там я и увидел Элизабет. Гермиона скривилась, когда рука Аджала нахально устроилась на ее оголенном бедре и начала рассеянно выводить на ней узоры. Ощущение его пальцев на теле вновь вызывали у нее очередной приступ тошноты, но она лишь сцепила зубы и старалась не шевелиться, боясь спровоцировать у него очередную вспышку гнева. Сознание Грейнджер слабело с каждой минутой, и она поняла, что не ошиблась насчет кровотечения. Скорее всего, прямо сейчас для нее начинался своеобразный отсчет до того момента, как она отключится окончательно. — Но ты, наверное, в курсе этой истории, — издевательски протянул Аджал и рассмеялся. — Элизабет отшила меня еще на вечеринке и морозилась все это время. Так что мне пришлось подкараулить ее придурка-парня во время пробежки и инсценировать случайное столкновение с ним, чтобы добыть волос. Раз уж она не хотела быть моей по доброй воле, мне пришлось пойти на небольшую хитрость. Мерлин, у нее в глазах был такой первобытный страх, когда она поняла, что все это время трахалась не со своим парнем. Мне даже было жаль убивать ее, если честно, но такова жизнь. Я тогда только разобрался с Джулианной, точнее, думал, что разобрался, но это дура каким-то чудом выжила, и мне было просто необходимо вновь ощутить себя хозяином положения. Знаешь, все это время я наблюдал за тобой в Министерстве. Изучал твое дело, которое вел мистер Лост, пока готовил меня к должности. Иногда я даже посылал тебе цветы анонимно, надеясь хоть как-то порадовать. Мне так хотелось начать с тобой все с самого начала, ухаживать, добиваться, но тут появился этот белобрысый ублюдок, и ты начала вести себя как последняя шлюха! На последних словах он резко дернул Гермиону за руку, разворачивая лицом к себе, и она захрипела от резкой боли, из-за которой потемнело в глазах. — Я был так зол, когда увидел, что он несет тебя в отель, — прошипел Аджал ей в лицо, крепко сжимая ее предплечье пальцами. — Не сдержался и практически накинулся на ту официантку в кафе. Выместил на ней всю свою боль от твоего предательства. Как ты могла так со мной поступить? Как ты могла изменить мне? Я видел, как вы не отлипали друг от друга в Министерстве. Как попугайчики-неразлучники. Мерлин, как мне хотелось убить этого Малфоя. Нужно было сделать это в тот день на рождественской вечеринке, но я не удержался. Мне так хотелось побыть с тобой наедине хоть несколько минут. Мерлин, ты была такая красивая, моя маленькая. Его рука медленно заскользила вверх по ее ноге, и Гермиона всхлипнула, морщась от отвращения, когда Аджал осторожно погладил внутреннюю часть ее бедра. — Я буду так ласков с тобой, — прошептал он ей на ухо, продолжая гладить ее тело. — Тебе понравится, обещаю. Грейнджер закашлялась, чувствуя, как вместе с рвотой в горле заклокотала кровь. Она мысленно начала читать молитву, надеясь только лишь на то, что ей удастся продержаться как можно дольше. Ради Драко.***
— Драко. Малфой резко распахнул глаза и уставился на сидящего рядом с ним отца, который тут же резко зажал ему рот ладонью. — Ни звука, — прошипел Люциус, жестом призывая его встать с постели. — Хорошо, что меня еще в школе научили заклинанию, отменяющему действие Усыпляющего. Драко резко сел в постели и ощутил головокружение. Перед глазами тут же замелькали картинки о том, как он провел вечер с Гермионой. Ее странное поведение, плед, кофе. «Я люблю тебя». — Что происходит? — шепотом спросил он у отца, холодея от понимания того, что произошло после того, как он отпил из своей кружки. — Где Гермиона? И что ты вообще тут делаешь? — Она в беде, — коротко ответил Люциус, еле слышно ступая к двери. — Твоя мать почти свела меня с ума, уговаривая хотя бы попытаться еще раз поговорить с тобой. Слава Мерлину, что ваш камин был разблокирован, и я беспрепятственно попал внутрь. Я услышал мужской голос в спальне и, прислушавшись, понял, что творится что-то неладное. — Кто там? — прохрипел Драко, чувствуя, как резко онемели руки от волнения. — Что с ней? — Заткнись и поспеши туда, — вновь прошипел Люциус. — И веди себя тихо. Драко послушно подорвался с постели, схватив лежащую на тумбочке палочку, и, аккуратно повернув ручку, толкнул входную дверь. Он, почти не дыша, на цыпочках подкрался к спальне и прислушался. За дверью слышался едва различимый разговор, и Драко, мысленно молясь, чтобы дверь не заскрипела, осторожно распахнул ее. Как только Малфой увидел Гермиону, безвольно распластанную на постели, и возвышающегося над ней Аджала, который сжимал пальцами ее оголенные бедра, в его глазах резко потемнело. Абсолютно не задумываясь о последствиях, он вскинул палочку и процедил: — Авада... Договорить ему не удалось, потому что вовремя подоспевший Люциус сбил его с ног и бросил Петрификус в Аджала. — Быстро вызывай авроров, — нервно бросил он Драко, оттаскивая Аджала с постели. — Я осмотрю мисс Грейнджер. Малфой послушно отправил Патронус Поттеру и Блейзу, в панике наблюдая, как отец аккуратно накрывает покрывалом тело Гермионы. Черт, она выглядела очень и очень плохо. Даже в темноте было видно, как бледна ее кожа. В уголках ее губ была засохшая кровь, и она почти не шевелилась, с трудом сжимая покрывало ослабевшими пальцами. — Драко, ее нельзя двигать, — сказал Люциус, с беспокойством глядя на нее. — Судя по всему, внутренние повреждения достаточно серьезны, и она просто умрет, не дождавшись помощи. — Что мне делать? — прошептал Драко, опускаясь на колени возле постели, и взял руку Гермионы в свою. — Как ей помочь? Люциус молча наблюдал, как Драко что-то судорожно шепчет на ухо Грейнджер, аккуратно поглаживая ее спутавшиеся волосы. Наконец он резко выпрямился и, поправив съехавшую набок мантию, произнес: — Выйди из комнаты. — Что? — от удивления голос Драко упал до еле слышного хрипа. — Я никуда не пойду! Что ты вообще задумал? — Ты хочешь чтобы она выжила? — процедил Люциус, сняв мантию, и начал расстегивать пуговицы на рукавах рубашки. — Тогда выйди! Немедленно! Драко резко встал на ноги и, подойдя к отцу, с силой дернул его на себя за ворот рубашки. — Пока ты не объяснишь мне, что задумал, я не сдвинусь с этого места, — прошипел он ему в лицо. — И, будь добр, поторопись! — Это семейный медальон Малфоев, — Люциус достал из-под рубашки цепочку с болтающимся на ней серебряным драконом. — Считается, что он способен исцелять абсолютно любые раны и излечивать даже самые страшные болезни. Он передается в нашей семье от отца к сыну. Я должен был отдать его тебе, когда ты сам станешь отцом, но, судя по всему, сейчас это не самое важное. Так что выйди из комнаты — ритуал не терпит присутствия посторонних. Драко оглянулся, с ужасом понимая, что грудная клетка Грейнджер почти не двигается. Решение пришло мгновенно. Он быстро разжал пальцы на рубашке отца и попятился к выходу. — Помоги ей, — прошептал он, открывая дверь. — Умоляю. — Хорошо, — ответил Люциус. — Я сделаю все, что смогу, обещаю. Драко осторожно прикрыл за собой дверь и в изнеможении откинулся на нее спиной, медленно съезжая вниз. — Я люблю тебя, Гермиона, — пробормотал он, чувствуя, как щиплет глаза от подступающей влаги. — Пожалуйста, выживи. Примечания: * Я чувствую, как ярость Подкрадывается все ближе и ближе, И я едва могу ей сопротивляться. Мне никуда не деться от внутренней борьбы, Мне не сбежать от этого безумия