Цепная шавка канцлера

      По общеизвестным данным, тронный зал — любимое место канцлера для проведения встреч. Они не были тайными, ведь при больном, прикованном к постели мальчишке, наречённом императором, регент — законный власть имущий, бояться ему просто некого. Более того, дело не только в том, что это собрание приближённых не поднимало сверхсекретных вопросов — напротив, даже в таком случае проводить переговоры в столь очевидном месте — вполне в духе Эль-Тэмура — авторитет, сила, деньги, в конце концов — никто во всей Юань не мог сравниться с великим теневым правителем. И в этот момент именно в тронном зале, разбившись на группы и ожидая господина, доверенные лица обсуждали возможные причины сбора приближённых канцлера. Среди них были и генерал Байан со своим племянником. Громоздкая дверь зала распахнулась, и к простым смертным аристократам снизошёл самый влиятельный господин Поднебесной. Все взгляды устремились на него, и за блистательной фигурой, чинно вышагивающей по ковровой дорожке, мужи империи не сразу заметили безвестную спутницу. Облачённая в одеяния благородных дам, с видом лебедя, скользящего по водной глади, она следовала за Эль-Тэмуром на расстоянии пяти шагов до самого подножия трона, где ранее присутствующие уже выстроились в две равные шеренги, образуя «живой» коридор. В отсутствие императора регент позволял себе вопиющую вольность — занимать золотой трон Его Величества, чем согрешил и на сей раз. Расположившись в самом центре «скамьи», которая вместила бы минимум пятерых таких же регентов, Эль-Тэмур, вольно разведя колени и опираясь на правую ногу всем телом, властно, с пренебрежением осмотрел подданных и свою спутницу, оставленную у самого подножия, в центре ковровой дорожки.       — Я собрал вас здесь, — начал свою речь канцлер, получив все почести, — чтобы представить мою «цепную шавку».       Недоумевающая толпа обратила взгляды на спутницу господина. Склонив голову, девушка, в которой генерал Байан признал нейватора, безмолвно стояла на месте, не поднимая глаз.       — Отныне Ней Ви будет исполнять мою волю, — продолжил Эль-Тэмур, — повиноваться лишь моим приказам и следить за каждым вашим шагом.       Мужи перешёптывались и переглядывались. Как можно женщину представлять перед министрами и генералами словно равную им по статусу? Да и равна ли им «цепная шавка»? Двое из толпы, кому была знакома недавняя пленница, выжидающе наблюдали за происходящим. Судя по всему, канцлер позволил нейватору присягнуть на верность, однако, не ясно, кем же будет среди союзников Эль-Тэмура новоиспечённая приближённая. Регент хищно, подобно ястребу, выслеживающему добычу, осматривал толпу бесконтрольных сплетников, среди которых лишь единицы смотрели в глаза канцлеру, ожидая завершения затянувшейся сценки.       — Конечно, это не единственный повод, почему я собрал вас здесь, — выдержав напряжённую паузу, продолжил властитель дум. — Мне пришло донесение, что среди вас находится предатель, — на пониженных тонах, сверкая предвкушающим взглядом, полурычанием-полушипением проговорил канцлер. — Министр Шон…       Толпа рыскала глазами, и на её фоне совсем ещё «зелёный» малец, чуть старше двадцати, а на вид — и вовсе ребёнок, с трясущимися губами и почти плачущим взглядом, со страхом и мольбой смотрел на Эль-Тэмура.       — Вы приговариваетесь к смерти, — резанул регент, чуть вытянувшись вперёд, прожигая взглядом молодого человека. — Ней Ви, фас!       Младший министр отчего-то с ещё большим ужасом перевёл взгляд на спутницу канцлера, которая, за долю секунды после приказа, с полуразворота зыркнула на юнца. Раздался щелчок. Забыв об Эль-Тэмуре, теперь абсолютно все переводили взгляды то на нейватора, то на бедолагу Шона: не шевеля ни единым мускулом, мужчина застыл в одной позе, не дыша и не моргая. Те, кто стоял ближе всех к нему, с осторожностью дотрагивались до младшего министра и с тихими пугливыми всхлипами убирали руки — его мышцы были напряжены, твëрже камня, казалось, даже если повалить молодого человека на землю, он останется в той же позе. Ней Ви же всё это время стояла, как и до приказа, обращённая в сторону восседающего на троне регента, с опущенной головой она смотрела в пол, ожидая дальнейших распоряжений. Но с вершины не доносилось ни звука, в то время как в зале шёпот усиливался с изменением цвета лица министра Шона: через минуту «окаменения» оно покраснело, медленно приобретая синеватый оттенок, а ещё через две юнец рухнул на ковровую дорожку, синюшный от удушья. Зал затих, и в тишине его раздался смех. Он начинался тихо, злорадными нотками вселяя ужас в каждого, кто его слышал, постепенно перетекая в истерический вопль, прерывающийся лишь из-за нехватки воздуха. Теперь все взгляды были прикованы к Эль-Тэмуру, именно ему принадлежали эти звуки.       На другой стороне «живого» коридора, среди перепуганных аристократов, стояли генерал Байан и его помощник. Тал Тал с округлившимися глазами, не поворачивая головы, оглядывал обстановку. Глаза его то косились на дядю, то устремлялись вперёд, захватывая в поле зрения и мёртвое тело, и нейватора, и самого канцлера. В его голове навязчиво крутились воспоминания об одной книге, прочитанной стратегом скорее от скуки, нежели из интереса. «Мифы Древней Греции» — именно так называлось собрание сочинений на языке оригинала. В одном из этих мифов говорилось о существе, превращающем всё живое в камень одним лишь взглядом. Подумать только, в тот день, когда Тал Тал с генералом были в поместье Эль-Тэмура, пленница заявила, что в одиночку расправилась с семнадцатью солдатами, но мужчины восприняли это как оскорбление, попытку припугнуть. А ведь если бы Ней Ви захотела убить их в тот день — бравые воины не успели бы и осознать своего положения, как оказались на месте этого бедолаги, простившегося с жизнью без возможности объясниться. Генерал Байан в этот момент судорожно искал повод, мог ли он чем-то насолить канцлеру или нейватору, из-за чего Эль-Тэмуру понадобилась бы его смерть.       — И так будет с каждым, кого я заподозрю в измене, — запыхавшись от продолжительного истерического смеха, регент резко замолк, выставив на толпу указательный палец, проводя по воздуху линию, он указывал на каждого, но не произносил имён. — Если кто-то попытается убить Ней Ви, я обвиню весь его клан в измене императору! — рычал Эль-Тэмур.       Двери зала снова впустили лучи солнца в помещение, и на ковровой дорожке оказались двое облачённых в генеральские доспехи мужчин. Толпа признала в них сыновей канцлера: старшего — Тан Киши, и младшего — Талахая. Синие доспехи с серебряными вставками на младшем сыне Эль-Тэмура выделяли его самого и гвардию под его командованием на фоне чаще используемых позолоченных, а чёрные вьющиеся волосы были распущены, вид собранности им придавали маленькие косички, вобравшие в себя уж совсем непослушные пряди. Талахай держался чуть позади брата, так, размашистой поступью, они пересекли зал, оказавшись у подножия трона, и, когда, с позволения канцлера, Тан Киши, спешащий сообщить важную новость, преодолел ступени на пути к отцу, младший сын регента, оставленный у подножия, улучил минуту на утоление любопытства. Единственное, что ему было известно о сегодняшнем собрании — канцлер демонстрировал приближённым «цепную шавку», как он сам называл нейватора за её спиной. Вот только Талахай ни разу её не видел, хоть девушка и проживала в их поместье на протяжении почти целой недели. Ней Ви поселили в самой дальней комнате, и на пути туда непрошенных гостей подстерегала, кажется, целая гвардия, а главное, сделано это было вовсе не для её безопасности, напротив, именно нейватор, по словам отца, представляла угрозу. Однако, поселить её вдалеке от резиденции Эль-Тэмур не пожелал, утверждая, что так он не сможет её контролировать. Сейчас же Талахаю представилась первая возможность увидеть Ней Ви вживую, именно поэтому, находясь на одном уровне с девушкой, мужчина изо всех сил косил взгляд на интересовавшую его особу, не решаясь в открытую повернуть голову. В парадных одеяниях, с опущенной головой монголка стояла, потупив взгляд в пол, её чёрные, кажущиеся синими в переливах, волосы были аккуратно уложены в незамысловатую причёску с всего одной шпилькой, позволяющую разглядеть лицо обладательницы. Однако, угла обзора не хватало, чтобы Талахай мог увидеть её достаточно детально, и любопытство победило страх — молодой человек чуть развернул к нейватору голову. Заметив это движение краем глаза, Ней Ви инстинктивно отзеркалила его. Когда их взгляды встретились, внутри младшего сына канцлера что-то болезненно сжалось: глаза этой девушки были такими печальными и обречёнными, она смотрела сквозь него, будто уже была мертва. Эти глаза породили в нём воспоминания давно минувших лет, столь болезненные и холодные, что в его взгляде отразилась эмоция Ней Ви, и они оба поняли это.       — Собрание окончено! — рявкнул Эль-Тэмур, вскакивая с трона. Разъярённым зверем он мчался по ковровой дорожке, уводя за собой сыновей. — Байан, — поравнявшись с генералом и его помощником, канцлер отдал приказ, — следи за Ней Ви в моё отсутствие, не позволяй ей причинять самой себе вред.       Министры и генералы вновь начали делиться на группы, обсуждая произошедшее и стремясь быстрее покинуть тронный зал, где всё также продолжала стоять Ней Ви. Помещение быстро опустело, но генерал Байан, его помощник и «цепная шавка» Эль-Тэмура оставались на своих местах, неловкость ощущалась физически, никто не решался завести беседу или хотя бы напомнить о своём присутствии. Тал Тал держал в поле зрения неподвижную фигуру нейватора, но обращён был к своему дяде; господин Байан, ошеломлённый увиденным, переминался с ноги на ногу, не понимая, что ему делать дальше. Он опасался теперь даже смотреть в сторону девушки, будто не воспринимал её как человека, но ему был отдан приказ следить за нейватором, не позволяя ей причинять самой себе вред. Его мозг тщетно пытался вычислить подвох. Как это безжалостное чудовище может себе навредить? Из раздумий его вывели глухой звук удара о каменную плитку и предостерегающее обращение племянника — Ней Ви без сознания лежала на полу у подножия трона.

***

      Слабость — это первое, что нейватор выяснила о состоянии своего тела. Тёплые руки — вторая подмеченная ею деталь, заставившая поспешить с возвращением в реальность. Ней Ви нашла себя лежащей в незнакомых покоях с преобладанием желтых оттенков, что не свойственно резиденции канцлера, значит, она всё ещё в императорском дворце; рядом с ней стоял пожилой мужчина, удерживающий её запястье, хмурясь, он вслушивался в ритм пульса, на его лице читались беспокойство и удивление, но вряд ли это было связано с состоянием пациента — лекарь явно не любил сообщать дурные вести.       — Сильное истощение, — качая головой, заключил мужчина, ненароком он перевёл взгляд на лицо девушки, замечая, что она очнулась, никак это не выдав. — Вы, госпожа, придерживаетесь какой-то диеты?       За спиной старика появилось движение, и нейватор только сейчас заметила в комнате генерала Байана и господина Тал Тала. Вернув своё внимание лекарю, Ней Ви сдержанно кивнула, не желая поднимать эту тему.       — Судя по пульсу, вы совершенно ничего не ели последние несколько дней. Если так продолжится, ваше здоровье подорвётся ещё больше, — пожилой мужчина со старческим укором во взгляде посмотрел в глаза болезненно бледной девушки. — Здоровье у вас хоть и крепкое, но не переоценивайте свои возможности.       — Что вы можете сделать сейчас? — заметно нервничая, генерал, казалось, был готов вырвать свои и без того короткие волосы, но сдерживался из последних сил. Поймав на себе его взгляд, Ней Ви неожиданно осунулась.       — Я приготовлю ей отвар, но лучше всего немного поесть сейчас и нормализовать приёмы пищи на будущее, — ответил лекарь.       Байан как будто только этого и ждал, отдав Тал Талу приказ оставаться с нейватором, он буквально вылетел из покоев, чтобы «распорядиться о готовке для госпожи Ней Ви». Жаль вот только, что нейватор в его глазах видела вовсе не заботу. Там было волнение от её состояния, облегчение после новости о несерьёзных проблемах со здоровьем, даже немного радости от того, что подвернулась возможность хоть ненадолго сбросить с себя эту ответственность, но все эти эмоции лишь заставляли нейватора содрогаться от разочарования и истерического смеха.       — Что с вами? — помощник генерала, единственный, кто теперь составлял компанию сидевшей на кровати «шавке», ровным голосом, без капли эмоций, задал вопрос, казалось бы, означавший обеспокоенность.       — Надеюсь, хоть вы не будете делать вид, что вам не всё равно на моё состояние, — смех Ней Ви был беззвучен, она казалась такой уставшей, её полуулыбка хоть и держалась на лице относительно долго, но всё это лишь подтверждало — нейватор не впервые встречает такое отношение, она ждала этой реакции.       — Разумеется, нет, — вполне понимая ситуацию, Тал Тал без жалости смотрел на девушку, по-видимому, обречённую стать «питомцем» Эль-Тэмура. — Если не хотите сталкиваться с этим — бегите.       Ней Ви беспристрастно посмотрела на мужчину, ответно не выказывающего никаких эмоций. Несмотря на её первое впечатление о молодом человеке, сильном и умном на вид воине — а она не сомневалась, что помощник генерала владел оружием — сейчас пленница испытывала уважение к нему, как к равному ей, даже понимая, что сам господин по-прежнему видит перед собой блоху. Несомненно, теперь стратег вёл себя куда осторожнее, по сравнению с первой встречей, но явно думал, что Ней Ви не причинит ему вред — это читалось в его глазах.       — Вы не глупый человек, господин Тал Тал, — вернув своему лицу такую привычную маску высокомерия, нейватор с улыбкой и куда более ясным взглядом почти играючи смотрела на молодого человека, к слову, ненамного старше неё. — Так почему же каждый раз недооцениваете меня?       Тал Тал заинтересовано склонил голову набок, ожидая её пояснений.       — Я здесь по своей воле, — сидя на кровати, она чуть наклонилась в сторону мужчины, бесстыдно заглядывая в чёрные стеклянные глаза. — И не намерена уходить, пока не добьюсь своей цели.       — Как вам будет угодно, — стратег выпрямился и развернулся лицом к двери, прекращая бессмысленный, по его мнению, разговор.