***
Небо было ярким и неимоверно тёплым. Нет, потрогать его, конечно, не получится априори, но ощущение тепла не покидало, окутывая спокойствием. Глядя на то, как по ярко-голубому небосводу плывут перьевые облака, Алек ощущал почти спокойствие. Спокойствие в душе, но изломанное насилием тело отказывалось верить в человеческую блажь. Невозможно получить то, что хочешь видеть и чувствовать, только созерцая покой. Невозможно излечиться, не забывая то, что сломало жизнь в один миг. Невозможно забыть то, что дарило радость и счастье, а оказалось ложью и обернулось предательством. Смахнув одинокую слезу, Алек дёрнулся к переноске с ребёнком. Тот, завозившись, принялся кряхтеть и хныкать, ища знакомое лицо. Увидев отца, малышка притихла, но ёрзать не перестала. Посмотрев на часы, мужчина вздохнул — время кормления. Хоть такой, маленький, но желудок не обманешь. Вытянув бутылочку со смесью из термоса, он протянул её крохе. Та, схватив долгожданную еду, принялась, тихонько причмокивая и кряхтя, поедать предложенное. Когда бутылка опустела, зелёные глазки закрылись и малышка заснула. Глядя на то, как это беспомощное существо легко переносит всё, что дарит ей жизнь, Алек понимал, что чему-то он может научится и у неё. Терпению. Радости от взгляда родных глаз. Счастья просто от возможности видеть, как растёт его кровинка. — Ты чего здесь? Вздрогнув, мужчина обернулся. Рядом с покосившимся крестом стоял Грег — водитель Тома. Они иногда с ним пересекались в офисе. Перекидывались парой слов, могли обсудить обычные мужские дела. Он часто забирал их из ночных клубов и развозил по домам. Но было это в другой жизни. Слабо улыбнувшись, Алек кивнул на переноску: — Гуляем. Ребёнку нужен чистый воздух и тишина. — Странное место. Ну, если с чистым воздухом ещё можно согласиться, то от такой тишины мурашки по коже, — хмыкнул мужчина, обводя взглядом череду надгробий и семейных склепов. — Оправдываться не в моих правилах, — нервно дёрнул плечом парень. — Нам здесь комфортно. Гоша не стал ничего говорить о столь странном комфорте, но отметил: — Это не мои проблемы. Моё дело баранку крутить. Анатолий велел привезти тебя в особняк. Поехали. Двигаясь вдоль ровных рядов, Грег краем глаза старался следить за подопечным. Шут ясно дал понять, что теперь охрана парня и его ребёнка на нём. Тома вёл сам Саня, за что мужчина был дико ему благодарен. Эти гонки с неизвестностью просто замучили. Граф менялся на глазах, а это давило на психику окружающих. Если ещё пять лет назад это был милый, добрый юноша, то теперь эта акула бизнеса могла откусить руку по локоть, не особо разбираясь в деталях. Алек же, пропавший с радаров два года назад, теперь стал чёрной лошадкой. Его появление взволновало братву. Всегда взбалмошный, наглый и хамоватый, он стал тихим и домашним. Ребята подозревали, что причиной стал ребёнок, которого тот привёз откуда-то с Ближнего Востока. Но чей он и от кого — никто не мог сказать. Единственное, что знал сам водитель, чтобы доставить сей груз в Лондон, понадобились все имеющиеся у Зверя связи. Были долгие переговоры с посольством, потом чартерный рейс и горькая встреча. Стоя у авто, Гоша видел, как вышедший из самолёта Алек с опухшим лицом и красными глазами упал перед Князевым на колени. Он тихо говорил, всё время смотря в землю. От такой покорности становилось тошно, ведь даже самые серьёзные проступки никогда прежде не заставляли его включать мозг и задумываться о содеянном. Гоша видел, как сжимаются кулаки у Анатолия, видел, как тот порывается что-то сказать, но останавливается, продолжая слушать. Приподняв подбородок парня двумя пальцами, Князев погладил его по голове и притянул к себе, обнимая. Сам Гоша сказал бы — отгораживая, защищая от всего мира. Дёрнув его вверх, мужчина принялся укачивать рыдающего Алека в объятьях, тихо приговаривая: — Всё хорошо. Всё хорошо, сынок. Ты справишься. Ты сильный. Ты достойный сын своего отца. Посмотрев в зеркало заднего вида, Грег едва заметно улыбнулся. Этот разбитый, покореженный жизнью ребёнок укачивал на руках проснувшегося младенца, напевая колыбельную. И было в этом что-то такое, от чего, смотря на них, он чувствовал горечь. Горечь собственной утраты. Горечь от потери самых близких людей.***
Особняк жил своей обычной жизнью. Сновала малочисленная прислуга, с кухни доносились голоса кухарок, готовящих обед на всю «братву», собравшуюся в доме. Парни из охраны самого Князева резво бегали по полосе препятствий, выстроенной для них на заднем дворе: скучающий солдат опасен, а так хоть время с пользой проводили. Остановив машину перед парадным, Гоша вышел и помог Алеку с ребёнком. Переноска хоть и была хорошим способом для перевозки крохи, но имела слишком большие габариты по мнению водителя. Сам парень держался сковано и скорее боязливо отвечал на объятия и рукопожатия тех, кто ещё не виделся с ним после прилёта. Скабрезные шутки и громкий хохот разбудили малышку и та заплакала. Дёрнувшись, Алек схватил переноску и, больше не обращая внимания ни на кого, пошел к ступеням, ведущим на верх. Оглянувшись, парень посмотрел на Гошу: — Та комната всё ещё за мной? — Да, всё так и осталось после твоего отъезда. На лестнице Алек столкнулся с Томасом Хиддероу — одной из причин его неприятностей в прошлом. Тот был рассеян, листал какие-то бумаги и вскинулся, когда услышал плач малыша. Тёмные тени залегли под когда-то яркими, смеющимися глазами. Короткая, аккуратно подстриженная бородка, делала тонкие черты лица ещё острей. — О, Алек, здравствуй, — кивнул он, окидывая молодого мужчину взглядом. — А ты куда? Поморщившись, тот кивнул на немного притихшего ребёнка: — Нужно сменить подгузник и покормить Тею. — А, конечно, конечно. Но потом в кабинет к Анатолию зайди. Извини, мне нужно идти. Может позже поговорим. Посмотрев вслед уходящему графу, Алек прошел на третий этаж, ища знакомую дверь. Толкнув лакированную поверхность, он запнулся лишь на мгновение. В комнате всё было так, как он оставил, уходя три года назад. Только чистые полотенца, упаковка подгузников и пакеты с логотипом магазина детской одежды были новыми. Поставив переноску на кровать, парень аккуратно приподнял дочь, доставая из так надоевшей ей автолюльки. — Всё хорошо, солнышко. Сейчас мы сменим штанишки, помоем попу и пойдём к дяде Толе. Возясь с дочерью, Алек даже не заметил, как пролетело время, да и в голове всё время крутился образ Тома и то немногое, что связывало их в прошлом. Складывая мусор и грязные вещи в пакеты, парень не услышал, как открылись двери. Наблюдая за тем, как Иванов сюсюкает с ребёнком, нежно улыбается и уговаривает надеть носочки на брыкающиеся ножки, Грег и сам улыбнулся. Это было так мило. Но… — Кхе-кхе, — покашлял он ради приличия. — Алек, там Толя уже заждался. Хочешь, я пока с ребёнком посижу? На мгновение дёрнувшись от неожиданности, парень быстро кивнул. Протянув Гоше пакет с игрушками, он с сомнением посмотрел мужчине в глаза: — Я не надолго. Если что — зови.***
Двери в кабинет Князева были открыты. Смотря на широкую спину стоящего у окна мужчины, Алек невольно подавил накатившую тоску. На шум шагов Анатолий развернулся и приветливо улыбнулся. — Как там моя крестница? — Всё нормально. Осталась с Гошей пока. Вы меня звали? — Да, присаживайся, — кивнул тот на одно из пустующих кресел перед столом. — Я нашел клинику в Германии, где смогут провести полную диагностику для Теи. Заявка отправлена, принять вас они смогут через две недели. Дело за малым — документы и билеты. Перед Алеком на стол легла папка, а Князев продолжил: — А вообще, я пригласил тебя по другому вопросу. Его нужно решить, пока Хиддероу будет отсутствовать. Это касается виллы в Эмиратах… Перелистывая бумаги, парень лишь на мгновение поднял голову: — А куда собрался Томас? — Его жена родила. Там не всё гладко. Ему хотелось бы присутствовать… — Он женился? — как ушатом холодной воды окатило. — Давно? — Второй год уж как. Он тоже человек и… — А почему я не в курсе? — глядя прямо в глаза Анатолию, спросил Иванов. Отведя взгляд, тот пожал плечами: — Жизнь — странная штука, Юзи. Пять лет назад он в один миг потерял всё и очень трудно и долго приходил в себя после смерти твоего отца. У него свои обязательства перед семьёй. И — да, ты не в курсе потому что был поглощен совершенно другими проблемами. Откинувшись на спинку кресла, Алек провёл ладонями по лицу: — Неожиданно. Хотя странно было бы, если бы он принял обет безбрачия. Но… — Хочешь, я тебя ещё больше удивлю? — усмехнулся Зверь. — Это вряд ли. Хотя… А, валяйте! — У него не было никого ни до жены, ни после. Да и с ней у него довольно любопытный брачный контракт. — Не верю. И откуда такие познания, дядь Толь? — Твой отец просил меня приглядывать за ним. Вот я и тружусь в поте лица… — как-то грустно улыбнувшись, протянул Князев. — Так я не понял, вы меня вызвали, чтобы обсудить роды графини? — подавшись вперёд, Алек опёрся о столешницу. — Нет, я позвал тебя для другого. Во-первых, мне нужен помощник, а во-вторых — связи с виллой в Эмиратах нет уже вторую неделю. — В смысле? А я-то тут при чём? — Мои люди отправились на встречу в Замбию. Там хорошие танзаниты. И пропали. Уже неделю ни слуху, ни духу. — Боже, да что за Санта-Барбара-то такая, а? — воскликнул парень, пытаясь переварить всё услышанное. — А я чем могу помочь?..***
— Как он? — скользнувший в кабинет, Дилан приобнял Анатолия, подойдя сзади. Чуть склонив голову, Князев с удовольствием потёрся о мокрую шевелюру любовника. Тот тихо рыкнул, прикусывая кожу на шее Зверя. Мужчина хмыкнул, отстранившись. — Почти хорошо. Но это только видимость. Всё, что связано с семьёй Рашида, он сам отрицает, но шестёрки донесли, что в той семье полный бардак после исчезновения Алека и Теи. В полной мере свалившиеся на их голову проблемы они осознают уже через пару дней. Но... ещё бы Томас вернулся в строй быстрее. Обойдя Князева, Стоун заглянул ему в глаза: — Если это тебя успокоит, то это правильное решение. Но, если такой исход тебе не по душе, … Договорить он уже не успел. Толкнув его к окну, Анатолий приник к губам любовника, заглушая любые возможные возражения. Сев на подоконник, Стоун развёл колени, притягивая Зверя ближе. Отпустив себя, Князев принялся ласкать Дилана языком, оглаживать бока и плечи, пытаясь погасить свою жажду. Тихий стук заставил их прерваться. Шало улыбнувшись, Стоун лизнул губы Анатолия, прикусив нижнюю. — Ночь вся наша, — прошептал он. — Подожди немного. Разочарованно усмехнувшись, Толик прислонился лбом ко лбу любимого. Всего пара мгновений, и, поцеловав того в нос, он крикнул: — Войдите! В приоткрытую дверь заглянул Саня. Окинув понимающим взглядом живописную сцену «Стоун на подоконнике», он лишь пожал плечами и посмотрел на Князева: — Толь, там мелкий собрался в городскую квартиру, снова. Может, к нему охрану приставить? Проведя ладонью по заросшему рыжей щетиной подбородку, Князев кивнул: — Пару человек. Гоша останется с ним в любом случае. Будет и телохранителем, и водителем. Нужно быть начеку. Так просто его не отпустят. Слишком большой соблазн… Он — хороший объект манипуляций. Похоже, кто-то прознал о его роли в моей жизни. Кивнув, Шут собрался было выйти, но, замешкавшись, оглянулся: — Они не звонили? — Нет. Но, думаю, стоит проверить все аэропорты и ждать новостей. Так просто никто не исчезает.