***
Ожидая юриста, Томас кожей чувствовал чей-то холодный, липкий взгляд. Было чувство, что его раздевают, прямо там, в вестибюле отеля «Ритц», полном людей. Пара дней, что ушла на переговоры, пролетела незаметно. Перелистав ещё раз стопку документов, мужчина проверил, всё ли на месте. Собрав все бумаги, список которых ему принёс Паршута, Том надеялся, что это была вся бумажная волокита. Ему был очень важен исход данной встречи. От того, что скажет мистер Дженкинс, зависело, останется ли Никки с ним или его заберут родители Маргарет. — Ваша светлость, извините, что заставил вас ждать. Пробки, знаете ли, — запыхавшийся толстячок со старомодными усиками и лысиной протянул ему руку, здороваясь. — Что вы, мистер Дженкинс. Вам не за что извиняться. Я пришел немного раньше. Вот, — подвинул он мужчине папку, — это те бумаги, что вы просили. — Так-так-так, — подтягивая к себе стопку одной рукой, второй тот надел очки в крупной роговой оправе. Пытаясь унять дрожь в руках, Томас обхватил ладонями колени, но чувство тревоги, рождённое чужим взглядом, никуда не пропало. Мурашки пробежали по спине. Ему было не комфортно, неуютно в этом помещении с сотней незнакомцев. Пока юрист изучал документы, мужчина как-будто невзначай принялся рассматривать людей, собравшихся здесь. Кто-то читал, сидя в креслах или на диванах. Кто-то беседовал по телефону или с соседом. У дальней стены был виден угол барной стойки ресторана. За ней сидела всего пара человек. В одном из них он безошибочно узнал Князева. Рядом был бессменный Алекс, занявший место Николая. Повернувшись спиной, он заслонял собой третьего собеседника. Всё, что смог рассмотреть Томас, это рукав синего пиджака. — Ваша светлость, — отвлёк его мистер Дженкинс. — Я думаю, что у нас всё получится. Вами были соблюдены все пункты брачного контракта. К тому же, суд в любом случае будет на стороне родного отца, а не родственников матери. У вас есть финансовая стабильность, возможность обеспечить ребёнка в будущем материально. Когда суд? — Оторвавшись от бумаг, спросил Дженкинс. — Через неделю. Вы берётесь за это дело? — нервно дёрнул плечом Хиддероу. — Конечно. Когда выпадет ещё такая возможность защищать кого-нибудь из пэров. Да и участие в таком скандальном деле… Думаю, никто не останется в накладе, — усмехнулся адвокат. В этот момент из маленького круглолицего добряка он превратился в хищно оскалившегося зверя. Том вздрогнул. Такой своё не упустит. — Хорошо. Тогда жду вашего звонка. Встретимся на заседании, — протянул руку для пожатия Дженкинс, — документы я заберу. Всего доброго. — До встречи, мистер Дженкинс, — кивнул Том. Когда мужчина растворился в толпе, граф обернулся к барной стойке, у которой видел Князева и Паршуту, но тех не было. Там сидел худощавый мужчина с ухоженной бородкой и тонкими музыкальными пальцами. Из рукавом тёмно-синего пиджака виднелись манжеты светло-голубой рубашки, застёгнутые запонками с черными опалами в очень хорошей оправе. Удлинённая стрижка скрывала уши и скулы. Как-будто почувствовав взгляд, незнакомец обернулся и сердце Томаса ухнуло вниз. — Ник, — одними губами прошептал он, глядя прямо в родные зелёные глаза. Мужчина едва заметно вздрогнул, но спокойно отвёл взгляд. Кинув пару купюр на стойку, он встал и направился к лестнице, ведущей к номерам. — Ник, — уже громче повторил Томас, вскакивая с места. В голове крутились тысячи вопросов. Перед глазами мелькали воспоминания о прошедших пяти горьких, одиноких годах, слившиеся в один кошмар. Кинувшись в сторону лестницы, он наскочил на коридорного, катящего тележку с багажом. Чуть не перевернув её, Хиддероу, впопыхах извинившись, побежал дальше, понимая, что потерял того мужчину из виду. Взлетев по лестнице, Том заозирался, ища незнакомца в синем костюме. — Чёрт! Чёрт! Чёрт! — закричал он, привлекая ненужное внимание, но сдержаться просто не мог. Стукнув кулаком в стену, граф, развернувшись на каблуках, отправился вниз. Нужно было вернуться на работу, а потом домой, к сыну и бабушке. А ещё не забыть заехать в магазин и купить малышу игрушку. Думая о своём, он так и не заметил края синего пиджака, торчащего из ближайшей подсобки, где сползший по стене Николай беззвучно выл, сжав зубы на ребре ладони, вспоминая бурю эмоций, промелькнувших на лице Томаса: узнавание, надежда, радость, неверие и счастье.***
Звонок от Коли был приятным, но не совсем сюрпризом. Саня ждал его три недели, с того момента, как связь с ним оборвалась. Шут переживал, что, рано или поздно, придёт сообщение о найденном теле. Повезло. Попросив забрать его из аэропорта, Иванов быстро отключился. Направляясь к выходу из особняка, Шут всего на пару минут заглянул к Толе, чтобы предупредить, а потом рванул прямиком к месту встречи. Терминал шумел, а он сам возвышался над потоком людей, спешащих по своим делам. Держа в руках табличку с именем для проформы, Саня всматривался в череду выходящих из "чистой зоны" людей. Худощавый мужчина с пижонской стрижкой и в стильном костюме не сразу привлек его внимание. Только когда солнцезащитные очки были сняты, а на него посмотрели знакомые глаза, мужчина широко улыбнулся. — Наконец-то, — выдохнул он, прижимая к себе Ника. Похлопав его по плечу, тот отстранился, криво улыбаясь: — Что, так плохо выгляжу, что не узнал сразу? Глядя на худое загорелое лицо, Паршута хотел было пошутить, но сдержался. Слишком многое было спрятано за маской веселого мудака. Кому как не ему было знать, сколько сил понадобилось, чтобы Николай вернулся в относительно нормальную форму после нападения. — Исхудал совсем. Тебя что, там совсем не кормили? Надо сказать Толе, пусть сменит повара на вилле. — Да брось. Пьетро отлично готовит, просто я не ем французскую кухню. Слишком вычурно. Сейчас бы картошечки жаренной, да с огурчиком, — мечтательно протянул Ник. — Могу устроить. Закажем доставку в отель. Номер я заказал. Толя подъедет в течение часа. Алека с Теей Гоша привезёт к трём. Думаю, она тебе понравится. Красавица, каких поискать. Поиграв бровями, Иванов кивнул: — Конечно красавица. Она ж Иванова. Вся в бабушку небось. Болтая о всяком, они быстро добрались до отеля. Снятый Саней номер был просто обставлен, но, зная Ника, он был уверен, что клиент обязательно останется доволен. Небольшая дорожная сумка упала на постель, а сам Иванов, сбросив пиджак, устроился в кресле, закинув ноги в классических туфлях на журнальный столик. — Как дела в Лондоне? — Почти спокойно, — пожал плечами Шут. — Итальянцы ушли на дно, нигерийцы после той стычки сопят в две дырки и стараются особо не светиться. Ювелирка стала прибыльней раза в четыре. За новыми коллекциями очередь выстраивается. Раскупают всё, несмотря на цены. Арабы появились. Наёмники. Все мертвы. Не думаю, что последние. Пока не можем понять, почему именно сейчас. — Какие арабы? — удивился Ник. — Алека вместе с девочкой пытались выкрасть. Гоша вовремя успел. — Когда? — вскинулся мужчина. — Неделю назад. Из-за этого пришлось отложить поездку в Германию. Толя поднял связи, малышку записали на приём в лучшую клинику. Теперь придётся ждать ещё пару месяцев. Очередь в эту богадельню бешеная. — Может, Рашид? Хотя, после того, как моего сына выкинули на улицу как безродную скотину, дай бог, чтобы это был действительно он. Зелёные глаза зло сверкнули. Зная друга, Саня мог с лёгкостью подсчитать, сколько ещё дней осталось жить обидчикам Алека. Всего ничего. Зазвонивший телефон отвлёк их от кровожадных планов. Взяв трубку, Саня подмигнул Нику: — Клиент доставлен в целости и сохранности. Без видимых повреждений. В хорошем настроении. Да, шеф. Есть спуститься в бар. Пойдём, — кивнул он на дверь. — Толя приехал.***
Всё расплывалось перед глазами. Сознание уплывало, даря телу спасительную темноту, оберегая от жгучей боли, что накатывала раз за разом, стоило только прийти в себя. Яркий свет ламп, мельтешение людей в белых халатах, властный голос Толи на периферии. Всё плыло перед глазами, казалось сном. Была тихая ругань над ним, когда он, проснувшись, пытался понять, где он и что с ним. Зверь уверенно говорил с кем-то: — Ты знаешь, что я заплачу любую цену. Уилл, мне нужно свидетельство о смерти… — Мистер Князев, вы просите невозможного. Он же жив! — воскликнул врач, который всегда помогал их парням. — Ты знаешь, что мне ничего не жалко для него, но так нужно. Организуй справку. Вместо него в больнице будет лежать Николас Иванеску. Ты понял, Уилл? Ослабевший организм снова погрузил сознание во тьму, не давая возможности возмутиться. Ведь он не может умереть, а как же Том? Его Томми? — Том… — тихий шелест на грани слышимости, но его услышали. — Он в порядке, Коль. Пытаясь открыть глаза, он дёрнулся, ощущая чужое прикосновение. — Где я? — снова шепот. — В больнице. Тебя залатали, но красивый пресс навсегда испорчен некрасивой раной… — Томас? Молчание длилось долго, но ему всё же ответили: — Он безутешен. Ты умер и похоронен, а граф скорбит. — Почему? — глядя в серые глаза напротив, Ник не выдержал и отвернулся. Негоже показывать свою слабость. Незачем кому-то видеть, как больно от этих слов. Ведь сколько они не успели сказать. Сколько не успели сделать. Влажная полоса на щеке напомнила, что он всё-таки живой. Хотя, зачем теперь? Две сломанных жизни. Снова. Навсегда… — Тебя заказали. Кто-то решил, что ты слишком много знаешь, а Толе нужен новый помощник. Тебя было приказано убрать в тень. Мы спрячем тебя. Увезём в другую страну. Уилл слишком долго не хотел выдавать заветную справку о смерти. Прикрыв глаза, Ник проглотил горький ком. Не хотелось показывать слабость. Хотелось скрыть, спрятать то, что останется в памяти. — Легенда? — Николас Иванеску. Иммигрант. Бизнесмен. Владеешь парой небольших магазинов спорттоваров. Несколько медалей, звание мастера спорта по лёгкой атлетике. Вдовец. Есть взрослый сын, который находится на обучении в другой стране. Хотя, пока ты будешь на вилле, тебе это вряд ли понадобится. — Алек? — Уже пришёл в себя. Хотя, ты бы его видел в тот момент… Он молодец, не растерялся. Ещё пара минут, и могли потерять тебя. Хорошая смена растёт. Новый ком не давал дышать. Пересохшее горло саднило, а непролитые слёзы жгли глаза раскалённым железом. Лучше бы сдох уже наконец. Зачем опять вытянули? Зачем теперь это всё? Пустота… — Если бы не он, я был бы мёртв. Он вовремя успел. Шут встал с подоконника, на котором сидел всё это время: — Я пойду, Коль. Скоро Зверь должен заглянуть. Алек придёт завтра. Ты отдыхай. Спустя месяц он издалека наблюдал, как Томас, весь в чёрном, садился в авто с охраной. Более бледный, чем обычно. Ещё более худой. Анатолий сказал, что парень носит траур по всем правилам. По нему. По тому, кто, в принципе, был никем для него, да и стать кем-то ближе просто не успел в глазах общественности. Но, если бы эта самая общественность знала, о ком молодой граф скорбит… Его бы извели своими насмешками и нападками люди из высшего общества, следящие за чистотой крови и «непорочностью» семьи. Ускользая от своих «помощников», Ник и сам был бледен и худ, но, подглядывая за жизнью Тома без себя, мужчина понял, насколько всё же был дорог ему. Зачем бы ему это всё? Ник слышал, как Том окликнул его пару раз. Он не мог остановиться, не мог признаться, что бросил. Говорить о том, что ему пришлось это сделать, ему казалось неправильным. Напоминать о том, что их близость могла навредить не только самому Хиддероу, но и его близким. Подождав ещё пять минут, Иванов выбрался из своего временного убежища. Тихо тренькнул входящим сообщением телефон. «Мы в номере. Поднимайся».***
Первым, кого увидел Ник, распахнув двери номера, была маленькая рыжеволосая куколка, тихо гу́лящая в переноске. Размахивая ручками, она хватала игрушки, висящие на перемычке. То, что успевала поймать, незамедлительно оказывалось во рту. Приблизившись, Иванов присел на корточки, с умилением глядя на эту картину. В один миг стало горько от того, что Алека он не смог увидеть в таком возрасте. Протянув палец, мужчина нежно улыбнулся, когда зеленные глазки, точь-в-точь, как у него, стали с интересом рассматривать незнакомого человека. Поймав ножку в розовом носочке с мордочкой зайчика на пятке, Ник прижался к ней губами, чувствуя, что ещё немного, и он разрыдается. От малышки пахло молоком и присыпкой. Детский, ни с чем не сравнимый, запах. Так пахли девочки Шута, а теперь и его внучка. Внутри поднималась буря эмоций. Как можно отказаться от такого чуда? Прикрыв глаза, Ник глубже вдохнул запах младенца. Прижав ступню к щеке, он тихо засмеялся, когда эта самая ступня с силой оттолкнула его. — Её зовут Доротея, — раздался рядом голос Алека. Подняв голову, Николай улыбнулся сыну: — Она просто чудо. Встав, он притянул сына в объятия. Уже не сдерживая себя, мужчина гладил Алека по голове и плечам, укачивая в своих руках. Плечи парня подрагивали, да и сам старший Иванов с трудом проглотил горький ком. Смахнув одинокую слезинку, он пообещал себе, что уж теперь точно не допустит, чтобы кто-то причинил боль его ребёнку. — Prosti, chto ne smog zashitiť, — прошептал он на ухо парню. Обхватив сильнее отца за плечи, Алек всхлипнул и покачал головой: — Ты не мог. Да и я подумать не мог, что это случиться. Всё нормально, пап. С нами теперь всё нормально. — Вот-вот, — раздался голос Толи/ — Я ему тоже самое говорю. Теперь здесь, дома, за тобой есть кому присмотреть, да и постоять тоже. Устроившись на кровати, рядом с переноской? Ник всё время старался держать самых близких ему людей в поле зрения. Чисто машинально, он то поглаживая сына по плечу, то целовал брыкающиеся ножки Теи. — Я всё равно считаю, что это нельзя так оставлять… — Коля, прекрати, — рыкнул Князев вполголоса, стараясь при этом не напугать ребенка. — Семья Рашида понесёт наказание. Так как должно. Только это будет более тонкая месть. Мы не будем лезть напролом. Через неделю Том снова приступит к работе и время их процветания подойдёт к концу. Ты мне нужен живым и невредимым. Кроме тебя и Сани заниматься делами некому. Африка на тебе полностью. Ты - мои глаза и уши, да и руки в том регионе уже не первый год. Случись что с тобой, я потеряю не только отличного помощника, но и близкого человека. На этих словах Иванов-старший вздрогнул. Том… Как много он упустил за это время. Ведь он практически ничего не знает теперь о нём. Каким тот стал, что изменилось в его жизни. Посмотрев на Анатолия, сидящего в кресле, он отвёл взгляд. Глаза Князева были холодными. Мало кто мог с лёгкостью отмахнулся от такого выражения лица Зверя. — Что с Томом? — хриплым голосом спросил Ник, снова погладив руку сына. — У него суд за право опеки над ребёнком. Жена в реанимации. Впала в кому. Её родственники подсуетились. Хотят сделать из него козла отпущения, а из ребёнка - источник дохода. Саня нашёл ему хорошего адвоката. Тот быстро поставит их на место. — Этот дед их в бараний рог скрутит. Они сами ещё алименты на содержание мальца платить будут, — подал голос молчавший до этого Шут. Стук в дверь разрядил напряжённую атмосферу. Каждый из присутствующих знал, что случайная оговорка Толи могла привести к плачевным последствиям. Открывший двери Паршута только присвистнул: — Вот расстарался! Я ж просил простого чего-нибудь, а тут целый пир. В номер вошла пара курьеров, загруженная пакетами с надписью «Терем» на русском языке. Выклыдывая всё на стол, они с опаской поглядывали на Князева, с непроницаемым лицом сидящего в кресле. Расплатившись, Саня потёр руки: — Должно быть как дома. Я просил Петра, чтобы было как у мамы. Картошечка, огурчики… Судя по запаху, там еды как на хорошую гулянку.***
Тея капризничала уже второй час. После встречи с отцом, Алек и сам места не находил. Видимо, чувствуя его волнение, девочка нервничала, требуя ещё больше внимания. Тяжело вздохнув, Алек посмотрел на часы. Полпервого ночи. Можно было спокойно спуститься на кухню вместе с малышкой, а главное не нарваться ни на кого из парней. Они, конечно, больше привыкли к жизни в квартире. Когда хотели спали, гуляли или ели. Теперь приходилось подстраиваться под ритм жизни с толпой неугомонный самцов, которые могли горланить от нечего делать даже среди ночи. Подхватив переноску с ребенком, парень в одних пижамных штанах, как был, так и отправился на поиски еды. Тихо ступая в полумраке, он не сразу заметил, что у открытой дверцы холодильника кто-то стоит. Щёлкнув выключателем он спугнул ещё одного полуночника. — А вы чего не спите? — спросил Дилан, ставя пакет с молоком на полку. Держа в одной руке бутерброд, мужчина захлопнул дверцу и взял во вторую стакан с молоком. Кивнув на малышку, Алек пожал плечами: — Тея не спит. То ли есть хочет, то ли животик болит. Оставив съестное на столе, Стоун подошёл к переноске. Немного покривлявшись, он взял малышку на руки и принялся рассказывать ей сказки, смешно строя рожицы и меняя голоса. Глядя на него, Иванов лишь улыбнулся. Возможно, Дилан был бы хорошим отцом. Как папа. Отогнав печальные мысли, парень принялся готовить смесь для малышки и чай для себя. — Вот, ей нужно поесть, — протянул он бутылочку Дилану. Тот, широко улыбнувшись, усадил малышку в переноску и дал смесь. — Она просто прелесть. У неё такие красивые глазки. Да, у нас самые красивые глазки в мире, — и погладил ребенка по голове. Глядя на эту идиллическую картину, Алек пытался скрыть усмешку. Да, Дилан был бы отличным отцом. — У тебя есть дети? — сменил тему парень. — Если и есть, то я о них не знаю. У моей сестры трое. Один переболел очень сильно. Постоянно нуждается в уходе. Чтобы немного её отвлечь, я раньше забирал их на пару часов или дней, когда был в Штатах, но уже больше семи лет мы не общаемся. А жаль. У неё тоже были отличные малявки. Устроившись за столом напротив Алека, мужчина принялся с явным удовольствием жевать свой бутерброд, иногда поглядывая на его обнаженные грудь и руки. Сам парень лениво потягивал чай, следя чтобы малышка не поперхнулась. Когда с едой было покончено, Стоун, отставив стакан, тихо спросил, кивнув на арабскую вязь на груди: — Откуда у тебя это? Растерев то место, как ноющую рану, Алек ответил: — Привет из прошлой жизни. — Интересная наверное «жизнь» была, — хмыкнул мужчина. — Тебе стоит от этого избавиться, а пока послушай совета умудренного опытом человека: никому это больше не показывай. В этом доме слишком много людей, знающих арабский. — А что с ней не так? — вспылил Иванов. — Это моё дело. Усмехнувшись, Дилан пожал плечами: — Если хочешь сидеть на цепи, пока тебя не вернут хозяевам, будь по твоему. Это ведь твоё дело, — развел он руками. Встав, он сполоснул стакан и собрался уходить, когда его догнал вопрос, заданный тихим голосом: — Что они значат? — «Этот раб принадлежит Амину, отныне и на веки». На спине тоже, только имя другое, — не оборачиваясь ответил Стоун. Он ушел и не видел, как, прикрыв лицо руками, Алек пытался подавить рвущиеся из груди рыдания.***
— Алек, тебе стоит решить, чего именно ты хочешь добиться от тренировок, — стирая пот со лба и шеи полотенцем, сказал Гоша, наблюдавший за мучениями парня у тренажеров. Сойдя с беговой дорожки, Иванов уже битый час атаковал различные виды силовых тренажеров, меняя веса и скорость выполнения. Нагружая себя сверх меры, он надеялся избавиться от мыслей, лезущих в голову. — Это моя проблема, — прошипел он, отвернувшись. Пылающие щеки и растрёпанная причёска делали его моложе. Мокрая майка прилипла к торсу, не давая фантазии никаких шансов. — Для наращивания мышечной массы используют вот ту группу, — кивнул Грег, отхлебнув пару глотков из бутылки. — Те отвечают за кардио, а если нужна выносливость - так это скорее в бассейн и на беговую. Делая вид, что не замечает Девиса, Алек вернул гантели на стойку. Травмированная пулей Князева рука ныла, чуть больше нагрузок, и та рана сразу давала о себе знать. Если так пойдет и дальше, то флакончик с обезболивающими очень быстро опустеет. — Хочешь, пойдём со мной на ринг? — снова обратился к нему Гоша. — Мне нужен спарринг-партнёр, а желающих нет. Натянуто улыбнувшись, парень покачал головой: — Спасибо, но откажусь. Возможно, сам справлюсь как-нибудь. — Как знаешь, — хмыкнул мужчина, проходя мимо. — Захочешь — присоединяйся. Такая заботливость со стороны взрослого, состоявшегося мужчины, пугала. Нет, отчасти он понимал, что такое внимание вызвано приказом Князева, но иногда он замечал странный блеск в глазах мужчины. Он то и настораживал. Хотелось сбежать, спрятаться и не показываться на глаза. Парень чувствовал себя препарируемым кроликом под микроскопом у биолога. Тяжёлый, пронизывающий до самого нутра взгляд, без какого-либо сексуального подтекста. Взяв полотенце, Алек уселся на лавку, отирая пот. Можно было хоть ненадолго расслабиться. Найденная Князевым няня уменьшила нагрузку, давая пару свободных часов в день. Повернув голову, парень посмотрел на Гошу, колотящего подвешенную у стены грушу. Тот профессионально наносил удары, обходя кожаный мешок по кругу. Мокрая на груди и спине, футболка липла к телу, серые спортивные штаны обтягивали подкачанные ноги. «Залипательное зрелище», сказала бы Аиша. Опустив глаза, парень проглотил ком, моментально образовавшийся в горле. Раньше он, возможно, и сам подкатил бы к Грегу, но после той ночи ему претило чужое внимание, как женщин, так и мужчин. Особенно мужчин. Мелкая дрожь сотрясала всё тело. Обхватив себя руками, Алек сполз с лавочки и забился в угол. В голове звучали голоса, хохот, подбадривание толпы, окружавшей журнальный столик. Чужие касания, мягкие поглаживая и шлепки. Чужие пальцы во рту, внутри… Мужчины и женщины, сменяющие друг друга, желающие потрогать, «откусить» кусочек чужой собственности. — Кто ещё?! — голос жены больно бьёт по ушам, а неподвластное собственным желаниям тело плавится от чужие жадных касаний. — Правда залипательное зрелище?! — говорит она Амину, когда кто-то другой с новой силой врывается в его тело. Следя внимательно, подсказывая, что лучше сделать, близнецы с ухмылкой на пухлых губах пьют шампанское, салютуя ему из плетеных кресел. — Нет, пожалуйста не надо, — шепчет Алек, раскачиваясь из стороны в сторону, прикрыв уши ладонями. — Остановитесь, пожалуйста… Тихий скулёж привлек внимание Гоши. Растянув завязки перчаток зубами и отбросив их в сторону, мужчина кинулся к парню. — Алек, — попытался он докричаться до Иванова, но тот совершенно не реагировал ни на что. Похлопав его по плечу, мужчина не ожидал, что парень начнет ещё сильнее кричать. Плюнув на всё условности, Грег хлестнул Алека по лицу. Один, потом второй раз. Расфокусированный взгляд стал более осмысленным, но Иванов начал задыхаться, хватая пересохшим губами воздух. Обняв его, мужчина принялся тихо шептать успокаивающие слова, продолжая укачивать Алека в объятьях: — Дыши, дыши. Всё хорошо. Просто дыши. Всё в прошлом. Давай же, дыши… Морок видения никуда не пропал, но подкатившая тошнота, заставила подскочить и бежать в сторону уборной. Чуть не сбив входящего в зал Дилана, парень понёсся со всех ног в комнату. — Что это с ним? — удивлённо приподнял брови Стоун. — Не уверен, но кажется паническая атака, — пожал плечами Гоша, совершенно сбитый с толку. — Паническая, говоришь, — протянул наёмник, почесав заросший подбородок. — Скорее ПТРС. — В смысле? — удивился мужчина, ведь таким могли похвастаться только бывшие военные или жертвы насилия... — Да есть от чего. Захочет, сам расскажет. Хотя о таком никто говорить не захочет. — Это как-то связано с девочкой? — не смог сдержать свой интерес Девис. — Нет. С его супругами.***
Склонившись над унитазом, Алек тяжело дышал. В голове мелькали картинки, которые он желал бы забыть. Встав, он включил воду. Пытаясь умыться, парень, подняв глаза, застыл на мгновение, глядя на арабскую, вязь виднеющуюся из выреза майки. Не сдерживая гнева, Алек со всей силы ударил кулаком по стеклу. Появившаяся сеть трещин приятно согрела душу, как и струйка крови, окрасившая серебряную поверхность. Открыв шкафчик, он некоторое время смотрел на жёлтую пластиковую баночку, не решаясь пить успокаивающие, но время поджимало, а ребёнку он был нужен нормальным. Проглотив две пилюли, парень запил их водой из-под крана. Затем, зачесав волосы и сменив майку на тонкий свитер с длинным рукавом, набрал номер Паршуты: — Дядь Саш, можете мне помочь? Да нет, всё нормально. Мне нужен номер мастера, у которого вы делали татуировки. Хорошо. Сами отвезёте? Когда? Спасибо. Положив телефон, Алек снова посмотрел в разбитую зеркальную поверхность. Его лицо, разделенное тысячью мелких кусочков зеркала, было печальным. Под глазами залегли тени, скорбные складки в уголках губ исказили лицо в гримасе боли. — Я сильный, я — справлюсь, — прошептал он. А подсознание продолжало нашептывать голосом когда-то любимой женщины: «Залипательное зрелище, правда?.. Теперь он грязный!.. Пусть убирается вместе со своим отродьем!..».