(Не) пройденный этап

Цзян Ваньинь сидел в своей части комнаты и буравил здоровым глазом стену, находясь где-то в своих мыслях. А вокруг него, ставя на стол лекарства, носился Не Хуайсан держа в одной руке сложенный веер, в другой пиалу с очередной мазью.    — Цзян Чен, — серьезным, обычно не свойственным ему голосом, позвал молодого господина Цзян, господин клана Не, — Тебе нужно повязки сменить, а твоё заторможенное состояние этому не способствует.    Заклинатель в фиолетовых одеждах лениво поворачивает голову и лицо наконец-то принимает более осмысленное выражение, встряхивается и начинает вставать, но Не Хуайсан подходит ближе и опускает руку на плечо соседа, надавливает слегка и заставляет его сидеть, поворачивая голову то вправо, то влево. Слегка проводит по бинтам кончиками пальцев и начинает разматывать слои ткани, слегка смачивая их какими-то отварами. Следом он протирает лицо какой-то сильно пахнущей травами жидкостью, и место, куда пришёлся удар Павлина, защипало. Цзян Чен крепко сжал челюсти и кулаки, стараясь сдержать позорное, как он считал, шипение. Зрение у него уже восстановилось, а вот кожа над глазом и под ним же все еще была повреждена, хоть и начала затягиваться, образовывая корочку.  Но вот в душе было не все так хорошо, волнами на него накатывали то беспокойство за Вэй Ина, поганца, что вторую неделю ходил сам не свой и обманывал всех, может, ему не верили Нефриты клана Лань, но это не доказано. Конечно ему не получилось обмануть его, Цзян Чена. Они живут вместе с малых лет, знают, наверное, все тайны друг друга, каждую морщинку, родинку. Хоть и в последние несколько лет Вэй Усянь как-то отгородился от него.  Все началось с малого: с отказа от посещения купален в его компании. Уже тогда будущий глава Цзян заподозрил неладное и по своей наивности поделился с матушкой, которая отмахнулась от этих слов и сказала, что наконец-то у этого поганца появился стыд. Одежды его стали гораздо скромнее, хоть и до этого не отличались легкомыслием. Ткань тоже стала плотнее. Эти события стали вторым звоночком.   Следом пошли третий, четвёртый, пятый...... Синяки, излишняя худоба, сон за столом во время занятий и шум в соседних от него комнатах глубокой ночью, хотя там кроме Вэй Ина нет никого, он следил. В последние три месяца все стало только хуже. Теперь Вэй Ин вообще перестал снимать одежды перед ним, да и вообще перед всеми, слуг при омовении выгоняет взашей, да и как-то раз, он увидел кусочек бинта из под наруча.     Рассказом взрослым он ничего не добился, от него опять отмахнулись…. Зря… Вчера он увидел подтверждение своих слов.  Урок каллиграфии под руководством Лань Циженя проходил тихо и до тошноты скучно. Ваньинь сам себе не хотел признаваться, таков уж его характер, что он переживал за своего непутевого брата, ерзал и не мог ни на чем сосредоточиться. Не Хуайсан тоже был хмурым, но прикрывал половину своего лица веером и его состояние было сложно распознать. А Лань Ванцзы, по которому и раньше ничего нельзя было понять, превратился в какую-то статую или куклу и единственный человек, с кем он общался нормально, был брат.     В какой-то момент в учебный класс влетает один из патрульных, тормозит у стола учителя и изрядно запыхавшись просит прощения, ищет кого-то взглядом, натыкается на Цзян Чена и просит:    — Учитель Лань Цижень, не могли бы вы пройти со мной к Цзэу-Цзюню, прибытие господина Вэя пришлось ускорить, его состояние ухудшается! —с едва заметной запинкой произносит юноша, — Глава клана Цзян уже у лечебных домиков. после его слов напускное спокойствие с Лань Циженя слетело, тот хоть и не подорвался, как сам Цзян Чен сейчас, но весьма поспешно собрался и уже хотел удалиться, но его остановил оклик: — Учитель Лань, этот стражник сейчас говорил про Вэй Усяня? — голос как у человека, что бежал несколько километров без остановки,—Это же он? И по взгляду Лань Циженя он все понял. Не зря его снедало волнение, не зря душа его звала поехать вместе с братом. Но теперь он приехал сам. Ха... Решительный взгляд, прямая спина и беспокойное море в серых глазах заставило Лань Циженя вздохнуть и готовиться к просьбе пойти с ним. —Я иду с вами! Вот, собственно еще одно доказательство проницательности учителя, хотя под вопросом остается то, как он мог проглядеть первого ученика ордена Юньмен Цзян.