Несущие смерть

      Его путь был предрешен с самого детства. Отцом Арно был ассасин, и сам он должен был им стать. Даже приютившая его семья тамплиеров не могла изменить замысел Судьбы. И, может быть, именно Арно должен был объединить два враждующих ордена: тамплиеров и ассасинов, как завещал Хэйтем Кенуэй. Как завещала ему Элиза.       Долгое время Арно не помышлял о своем предназначении и убивал согласно ассасинскому Кредо. Унаследовавший лучшее от обоих миров, живший на стыке двух эпох, он и убивал так же — из мести и одновременно справедливости ради. Арно скользил синей тенью по цветастым улицам Версаля, охваченного военным положением, вездесущий как дух революции.       Парижане взбунтовались против опостылевшего им порядка. Они желали перемен. И Арно был един с ними в этом желании, пусть и дошел до этого непозволительно поздно. Но и тогда, думал он совсем не о Родине, а о перемирии двух орденов.       Арно убивал, верша правосудие и подкармливая огонь возмездия, пока привычный ему мир в одночасье не разлетелся вдребезги. В тот день с плахи скатилась голова Людвика XVI, и тамплиеры напали на его любимую.       В тот день Арно обагрил клинок кровью не ради возмездия, а ради любви, чтобы защитить родную ему девушку. Так же он убивал и потом. Долг, обязанности — все это никуда не делось. Но он понял, что есть жизнь и за пределами ассасинской совещательной залы. И в этой жизни не было места крайностям. Арно исповедал идеалы, но не превращал их в догму. Сражался с тамплиерами, но не стремился извести их под корень. Поддерживал народ Франции, но не потакал ему. Потому что вседозволенность, даруемая Кредо, не служит ключом от всех цепей. Наоборот, она объединяет всех людей, потому что все они в этом равны.       Арно был выкован в самом горниле революции, в нем горела любовь и готовность к переменам. Но он научился контролировать этот огонь, и чувствовал это всякий раз, когда приходилось спускать пружину скрытого клинка.