***
Чонгук ради интереса проглядывает мельком собранную агентом Кимом информацию по поводу дела о «Дженерал Моторс» и угрозы теракта в финале крупнейшей гонки, где соберутся тысячи людей и множество влиятельных персон. Лишь интерес — ничего больше. Он перелистывает страницы на планшете, читая отчёт о допросе того самого преступника, выкрикнувшего фразу: «Финал Дейтоны станет грандиознейшим событием! Посмотрим, как мир погрязнет в дерьме перекидывания кровавой вины друг на друга!..». — Весьма занятно, — тихо бубнит сам себе под нос мужчина, отпивая горький кофе, продолжая просматривать документы с медицинскими картами старшего Пака и его первого сына. — Таллий в капельнице больного директора и не оглашённые угрозы тоже больному наследнику… Он хмурится, задумываясь о том, что на Чимина первого, не считая отца, совершили такое громкое нападение, о котором никто и не знает даже. Видимо, отъезд младшего в другую страну был только на руку зачинщикам всей этой операции. Неужто это значит, что здесь, в Нью-Йорке, они не станут принимать такие радикальные меры и избавятся по-тихому?.. Как поток этих мыслей прерывает громкая вибрация телефона, неожиданно раздавшаяся на журнальном столике. — Слушаю, — устало отвечает на звонок, проводя ладонью по лицу. — П-помоги, — хрипло шепчет слишком знакомый голос, судорожно хватающий ртом воздух. — Чонгук, помоги мне… Мужчина резко подрывается на ноги, глаза округляя, мгновенно хватая ключи от авто и пистолет. — Где ты? — Меня преследовали, чёрт, они убьют меня, Чонгук, убьют… — парня ощутимо колотит, а его слепая надежда на то, что он в безопасности в своей стране разбилась вдребезги. — Успокойся и скажи, где ты — я приеду — строго велит мужчина, бегом спускаясь в гаражи. — Мне страшно, как они нашли меня? Ка…? — Блять, успокойся, Чимин! — повышает голос и чувствует необъяснимое жжение в груди. — Вдохни и выдохни, слышишь? Сделай вдох, — и на другом конце тот слушается, судорожно хватая воздух. — А теперь говори: ты знаешь, где ты? — Я спрятался в туалете клуба «Savage» на 5-м Авеню… — более ровным, не таким дрожащим голосом, шепчет Пак. — Скоро буду, жди меня. И быстро запрыгивает в машину, тут же вжимая педаль газа, ловко выезжая из подземной парковки, после несясь на красный по шумному городу. Отчего-то сердце дико стучит, кровь будоража и заставляя вечно собранные мысли хаотично крутиться в голове. Чонгук ненавидит ночные клубы, потную толпу неадекватных людей и сильный запах спиртного, смешанного с никотином и чем покрепче, но не обращает на это все никакого внимания, сосредоточившись на том, чтобы добраться до мальчишки. И он быстро направляется к туалетам, врезаясь там в какого-то нервного паренька в чёрном, явно пришедшего сюда не веселиться, а кого-то выискивать. Тот невнятно бурчит извинение, кепку ниже натягивая, но Чон успевает запомнить хмурый профиль, пока шаг ускоряет, влетая в запачканную комнату, из которой доносятся далеко не приятные звуки разного типа. В одной кабинке Чон застаёт лежащего в обнимку с унитазом левого парня, две другие свободны, а в четвёртой слышатся стоны незнакомых голосов. — Мелкий сучёныш, куда ты делся? — недовольно и, чего не признаёт, обеспокоено сипит, доставая телефон. Как взгляд натыкается на табличку женского туалета и пустое пространство после того, как оттуда вышла группа девушек. Совсем не мешкая, Чонгук быстро заворачивает туда, по одной проверяя кабинки, уж очень надеясь не наткнуться ни на какую пикантную картину. Закрытую последнюю не составляет труда выломать, приложив усилие. И он тут же встречается с парой перепуганных больших глаз будто бы жалостливого зверька, загнанного в угол, что сперва с испугом, а затем с облегчением смотрит на своего спасителя. — Надо же: ты, оказывается, догадливый, — приподнимает уголки губ Чонгук, имея в виду его идею скрыться в женском туалете, и протягивает руку, помогая встать. — Я перепутал, — честно признаётся осипшим голосом тот, пытаясь держать спину ровно и видимую дрожь скрыть. Но мужчина точно открытую книгу читает его — видит, как ему страшно, как он не понимает, зачем кому-то мог понадобиться, и не знает, что теперь будет с его привычной жизнью. Он видит, как постепенно младшим овладевает осознание того, что всё изменится, что всё будет иначе, и теперь он живая мишень. — Идём, мелкая заноза в заднице, я отвезу тебя домой, — спокойно произносит Чонгук, и эти слова оказываются лучшим утешением для напуганного мальчишки, у которого не было ни сил, ни желания препираться. Потому позволяет приобнять и к себе прижать, вместе с ним вновь чувствуя себя в безопасности. А тот же старается собой его скрыть, быстро выводя из клуба, свернув за угол на другую улицу, по сторонам взгляд метая. Однако перед тем, как в машину сесть, Чимин вдруг отстраняется, достаёт сигарету и с трудом, из-за подрагивающих пальцев, поджигает её. Парень о стену облокачивается, делая сильную затяжку и глаза прикрывая. — Я заплачу тебе за это, — хрипит, голову вниз опуская, чтобы глаза чёлкой скрыть. — Могу принять и обычную благодарность — знаешь, ты же не лишишься языка, хоть раз сказав мне «спасибо». Но ответа на это Чонгук не получает, ведя изучающим взглядом по его скуксившемуся силуэту. Только сейчас понимает, что он был не таким, как обычно: действительно дорогая лаковая обувь, явно дизайнерские брюки с рубашкой и жилеткой, а так же добротное пальто. Многочисленные серёжки сняты, как и кольца с пальцев — там лишь одно с кристаллами и подвеска такая же. Когда же Чон только рот открывает, чтобы съязвить, как Чимин, нечто заметивший, к нему вдруг подлетает с кратким «блять!» и впихивает меж губ свою сигарету, сам принимаясь поправлять одежду. И в следующее мгновение прямо рядом с ними паркуется чёрный авто с затонированными окнами, вынуждая Чонгука напрячься и руку за пояс завести, готовясь выхватить пистолет, в то время другой достав насильно всунутую ему сигарету. Только вот с задней двери спокойно выходит явно влиятельный американец с отталкивающей своим холодом внешностью и острым взглядом, скользящим по незнакомцу и приближающемуся к нему блондину. — Кто он? — кратко спрашивает, собственнически прижимая к себе его, наверняка больно сжимая талию. — Работает со мной, обычный гонщик, — сдержанно отвечает Чимин и неглубоко целует, проведя пальчиком по линии его подбородка. — Не нужно ревновать меня к каждому коллеге, Дэн. — Ты что, курил? — щурится мужчина, грубо задерживая его за волосы на затылке, принюхиваясь и сильнее сжимая кулак, отчего Пак пытается скрыть боль на лице, закусывая нижнюю губу. — От тебя ужасно несёт… — Боюсь, что это моя вина, — сам от себя не ожидая, вмешивается Чонгук, демонстрируя тонкую сигарету в пальцах. — Уж не могу себя сдержать. — Не ошивайся вокруг моего парня, — предупреждающе проговаривает Дэниел, расслабляя хватку, теперь только в себя вжимая блондина. — Это будет сложно, учитывая, что мы работаем вместе, — с таким же тоном отвечает ему стиснувший зубы Чон, у которого костяшки чешутся, чтобы вмазать по этой выводящей из себя морде. Тот просто губы в полоску поджимает и разворачивается вместе с Чимином, открывая перед ним дверцу машины и вперёд пропуская. Лишь на краткое мгновение опечаленные глаза младшего встречаются с парой тёмных, пристально глядящих на него, и Чонгук отчего-то вздрагивает, заметив в них действительно искреннюю благодарность.***
Гонщик не торопится стартовать. Привыкает к автомобилю, в кожаных перчатках пальцы по одному жёсткий руль обхватывают, а тело расслабляется на непривычном ему сидении. Один носок упирается в специальную подставку, а другой прощупывает педали. Взгляд скользит по абсолютно новой панели, изучает и осваивает. Ведь с этой машинкой ему придётся быть целый месяц и участвовать в большой гонке. Этот Шевроле Корвет ярко-красного цвета специально был выпущена в одном экземпляре для 24 часов Дейтоны, потому-то сейчас Чону предстоит впервые протестировать его, чтобы узнать плюсы и минусы, что поправить, убрать или усовершенствовать, чтобы добиться идеального спортивного автомобиля. В этом году «Дженерал Моторс» решили создать три уникальных машины специально для события суточной гонки, чтобы они все пришли на финиш одновременно и выпустить в мир идеальные, совершенные спорткары. Плюс к тому сменится даже и сама трасса впервые за много лет: пять тысяч километров не по трассе из участков асфальтированных овалов, а огромный круг по штату Флорида. Именно поэтому участвуют самые опытные гонщики с особыми навыками и выносливостью. Чонгук касается педали газа, надавливает — Шевроле начинает свой первый путь, наблюдаемая группой аналитиков, механиков и двух Кимов. — Это правильно, что ты решил именно ему распределить машину с таким двигателем — он справится лучше, чем кто-либо другой, — уверенно заявляет Намджун с видом гордого отца. — Значит, не зря я доверился твоим словам, — улыбается ему Джин, выбивая землю из-под ног. — Его стиль езды груб, но расчётлив. У Чимина же он более небрежен и тороплив. Третий гонщик ещё не прибыл, но он не так быстр, зато умело управляет ситуацией и авто. Они отвлекаются на шум скрипа колёс и дымок из-под них при резком повороте, отчего все стоящие рядом принимаются охать, записывать и обсуждать тормозную систему, уже издалека поняв свою ошибку. А Джун всё поглядывает на сосредоточенный красивый профиль, губы облизывает и во рту всё пересыхает. Ему никогда в жизни не было так страшно и стыдно пригласить кого-то на кофе. Разве что в далёком детстве, ещё в школе. — Сокджин, я бы хотел… — только-только набравшись смелости, выпаливает, но теряется, найдя на себе его взгляд. — … пойти поесть, да. Я пошёл! — А, да… — растерянно выдыхает Джин, что на самом деле надеялся уже услышать хоть какое-то приглашение. Но, конечно же, всё приходится брать в свои красивые изящные ручки. Он лукаво улыбается, внезапно догоняя дёрнувшегося ругающего самого себя мужчину, хватая за локоть. — Ты же угостишь меня, Намджун~а? — хихикает с красноты на щеках неуклюжего коллеги, споткнувшегося от неожиданности, уходя с ним внутрь спортивного центра. Шевроле Корвет тормозит у группы механиков, а водитель вновь не спешит выходить, сидя, как всегда, минимум полминуты, пусть даже чувствует тряску перегревшегося мотора, которому надо мощности прибавить. Грёбанная привычка, от которой стоило бы давно избавиться. Как и от множества других, всё никак не дающих отпустить своё прошлое, заставляя там оставаться и застрять при помощи таких незначительных мелочей и действий. «После каждого заезда представляй, что я с тобой в машине и хвалю поцелуем своего большого умничку!» Чонгук резко головой встряхивает навеянный образ из воспоминаний и молниеносно из машины выскакивает, хрипя механикам, что они знают, что делать. Вымученное дыхание через раз в душевой кабинке, и мужчина прислоняется лбом к плитке, позволяя холодной воде остудить его и все ненужные мысли, за которые сознание так отчаянно цепляется, слить в водосток. Чон глаза прикрывает, стараясь полностью голову освободить от всего удручения и расслабиться. Пять минут холода приводят в чувство, и он делает теплее, принимаясь уже медленно вымывать отросшие волосы, как сквозь поток воды слышит приятный звонкий голос разговаривающего по телефону парня, входящего в душевую зону. — … да, милый, конечно, я помню, — еле-еле сдерживает своё раздражение и скрип зубами Чимин, держа телефон у уха. — Я не буду никому дерзить… мг… нет… как я могу не одеться вульгарно, если это событие в честь Хэллоуина?!.. — и язык прикусывает. — Мг, я понял. Да, хорошо: надену мешок и буду самым белым и пушистым мешочком картошечки. Счастливо, милый… — и кладёт трубку, небрежно швыряя телефон на столешницу у раковины. Чонгук может видеть со своей кабинки его обнажённую фигуру, мрачное лицо в отражении зеркала, пока тот снимает украшения, про которые совсем уж позабыл из-за разговора. На его боку, чуть дальше от рельефного красивого пресса, «красуются» несколько синяков, а так же нещадно истерзанная шея ближе к ключицам и отметина на запястье. — У вас с «милым» такие игрища с избиениями, или что? — внезапно подает голос Чонгук, отчего тот аж на месте подскакивает, в прыжке разворачиваясь, тут же натыкаясь на ничего не выражающее лицо мужчины. — У тебя особые предпочтения в постели? — Это вообще не твоё дело, Чон, — огрызается младший, хватая полотенце и направляясь в кабинку через одну с ним, тут же включая воду. И он, будучи в давящих чувствах, когда больно, грустно, но в то же время он зол и раздражён, а так же, из-за появления этого мужчины, ещё и в голову забираются грязные мыслишки, не замечает даже, как дверцу открывают и его спина касается чужой мокрой груди. — Я, вроде как, до сих продолжаю быть твоей нянькой, потому очень даже моё, — строго произносит Чонгук, припомнив недавний случай. — Я позвонил тебе только потому, что был напуган и не знал, к кому ещё обратиться, — пытается оправдаться Чимин, игнорируя присутствие другого, выдавливая гель-душ на мочалку. — Ты был уверен, что я сразу примчусь к тебе? — горячий шёпот у уха и широкие ладони оказываются на талии, скользя по ней и помогая по телу намыливать пену. — Да, ведь, как ты и говорил: ты не бросил бы принцессу в беде, — сглатывает Чимин, у которого голова кругом идти начинает от такой интимной близости, тая под его касаниями по его карамельной коже, пока тот мнёт части тела, водя вязким гелем по ним. И первый предательский стон выдает его с дёрнувшимся членом, когда большой мужской сзади упирается меж упругих половинок, а пальцы ловко прокручивают сосок, пока другая рука пленительно оглаживает низ живота. — Что у вас с этим мутным типом за отношения? — задаёт вопрос Чон, внимательно следя за его реакцией. — С ним ты такой весь послушный и невинный, но в Корее был самым настоящим развратным искусителем. Это, — он аккуратно касается следов от ударов на боку прекрасного тела, — не нормально. Те побои на лице тоже. Как и то, что ты вытворяешь со мной, будучи в «отношениях». Чонгук толчки имитирует и начинает массировать головку твердеющего чужого члена, языком же поддевая серьгу в ухе, прикусывая мочку, придерживая парня. Водоворот эмоций, бурлящий в том, захлёстывает накатившей волной возбуждения, от которого он шею выкручивает так, чтобы достать до дразнящих губ. Они целуются слишком страстно, мокро и грязно, посасывая по-очереди языки, слизывая слюнки и оттягивая губы, сталкиваясь зубами в разбушевавшейся страсти двух нагих тел. Чон не слишком сильно припечатывает его к стене, крепко подхватывая под бёдрами, прервав поцелуй, чтобы только оба могли сделать глоток спертого кислорода. — Ах, как подло таким образом уходить от ответа, — прищуривается Чонгук, зажимая парня между собой и плиткой, в то время как тот, сам себя слегка растянув во время их головокружительного поцелуя, собирает с тела гель и обмазывает им стоящий колом член, подставляя головку ко входу. — Я не хочу отвечать на это, — сипит Пак, заглушая стон о его шею, приняв в себя половину венистой плоти. — Просто не обращай внимания. — Не обращать внимание на твои побои и то, как он обращается с тобой, будто ты принадлежащая лишь ему одному излюбленная игрушка? — хмурится тот, начиная рвано толкаться, разводя больше в стороны его попку. — Я буквально трахаю тебя, а твой парень чуть не убил меня взглядом только потому, что мы стояли рядом. — Что-то мне подсказывает, что ты очень живучий, Джей-Кей, — через стоны хмыкает Чимин, царапая ногтями широкие мужские плечи, зацепившись ножками за его пояс. — Неужто волнуешься, что он может тебе что-то сделать? Мужчина молчит, резко член вгоняет глубже, довольствуясь его дрожью наслаждения, и вдруг с себя снимает, меняя их положение. Он разворачивает судорожно охнувшего юношу, хватая за бока и насаживая его сзади, сразу вбиваясь с ускоренным темпом. — А что, если я скажу… — хрипит Чонгук, что обволок его шею и зафиксировал в пальцах подбородок, чтобы к себе больше повернуть. Он встречается своим затуманенным духотой, не прекращающей литься на них тёплой водой из душа и возбуждением взглядом, с таким же взглядом Чимина и под рёбрами нечто странно отзывается, подавая признаки жизни. Ведь ещё в глазах напротив было глубокое отчаяние, спрятанная безмолвная мольба о помощи, о которой он в жизни не попросит. — … что волнуюсь за тебя? — всё же заканчивает фразу, не переставая двигать тазом и водить ладонями по изгибам плавного тела. Первый треск в фальшивости лисьих глаз, что всю жизнь скрывают правду, и Пак отводит их, отворачивая от него голову и упираясь лбом в плитку. — То я отвечу, что ты не должен этого делать, потому что мы с тобой просто трахаемся — ничего больше. Так что не надо играть в заботливого и волнующегося папочку и просто, блять, ещё быстрее... Чонгук понимает, что никак не должен на это реагировать. Понимает, но, чёрт возьми, необъяснимое зудящее чувство в грудной клетке возникает, напрочь идя наперекор сознанию. Он лишь языком щёку оттягивает и надавливает на его поясницу, хрипя: — Что ж, тогда не зови меня больше, как своего пса, когда тебе понадобится помощь. — Ч-Чон…? — с недоумением из-за его этих слов и такого непонятного ему тона мальчишка попытался было посмотреть на него, но в него ещё глубже вгоняют член, с удовольствием глядя на то, как он выгибается в спине. — Давай, детка, прогнись ещё и прими меня полностью, — утробно сипит, выбивая из его сексуально открытого рта звонкие стоны, смешанные с пошлыми хлюпаньями и шумом стекающей воды.***
Почти тридцатилетний мужчина не помнит даже, когда в последний раз был на вечеринке, организованной их компанией, в честь Хэллоуина, потому был поражен, получив известие от слишком уж взбудораженного Намджуна, у которого на этот вечер большие планы насчёт Джина. И заключаются они в том, чтобы попросту пригласить его на свидание вне стен работы. Тот разговор в душевой не вспоминал ни Чонгук, ни Чимин. Они не поднимают ни одну из затрагиваемых тогда тем, а первый старается действительно не обращать внимание на то, как ужасно собственнически до маразма обращается с младшим этот Дэниел Рейнольдс. По наведённым справкам, американец занимает высокую должность в ещё одной крупной автомобильной компании «Форд Мотор», благодаря которому они заключили очень выгодный контракт для обеих сторон с «Дженерал Моторс», и он является претендентом в будущем на должность президента. И как же Чон рад, что не увидит его гадкую рожу на этом вечере, ведь за три дня у того нарисовалась конференция в другом штате, на которой он просто обязан быть. А для Чимина это стало глотком свободного воздуха, а не контролируемого хваткой своего парня. И вот он во всей красе предстаёт перед приросшим к земле мужчиной в фойе здания, где проходит вечеринка. Ровные ножки обтягивает крупная сетка, на бёдрах кожаные ремешки, прячущиеся за короткой, но пышной юбочкой, а сверху полупрозрачная сетка и портупеи по груди. Вниз спадает лёгкая мантия и яркий макияж привлекает взгляд. На голове шляпа с тыковками, а в такой же форме на конце и нечто вроде волшебной палочки. — Фея-бдсмщица? — изгибает бровь Чонгук с издевкой, слишком похотливо обводя этот образ глазами, получая после удар тем самым предметом. — А ты вообще что такое? Что за тряпки?! — от возмущения аж повышает голос Пак, для которого такого рода вещи были слишком важны, и всё должно быть идеально исполнено. — Ты хоть понимаешь, что такое костюмированная вечеринка, старикашка? — Так я в костюме! — Кого? Стриптизёра?! — пыхтит Чимин, но, признаться, даже не постыдно залипает на внешний вид. На мужчине расстёгнутая чуть ли не полностью леопардовая рубашка, открывающая вид на рельеф груди, удлинённый красный пиджак и такого же цвета брюки, выделяющие накаченные бёдра, от которых можно задохнуться при одном только виде. Длинные волосы красиво уложены назад, заставляя невольно засмотреться на мужественные черты лица. — Ладно, я бы тебе засунул пару купюр в трусы, — одобрительно ухмыляется Чимин, проходя вместе с Чоном дальше в основной зал, где их встречают шампанским и множеством разнообразных закусок. — Кто бы сомневался, — тише фырчит тот, отказываясь от выпивки, чем и пользуется младший, забирая его бокал. Разнообразие костюмов и красок оставляет огромное впечатление, и так забавно наблюдать за, вроде как, взрослыми людьми, работниками разных автомобильных компаний, почти всех разодетых и разукрашенных, кто так беззаботно отдыхает в свободное от работы время. — О-о-о, Чонгук~а, ты стриптизёр? — оказывается рядом Намджун-дракула, недоумевая из-за прыснувшего со смеху паренька и скрипнувшего зубами мужчины, что выхватил палочку из рук «ведьмы», принимаясь легонько ею бить всё не перестающего смеяться Чимина. — Как здорово, что вы все в сборе! — радостно улыбается Сокджин в белоснежном божественном костюме ангела, отчего дракула, кажется, по-настоящему становится ходячим трупом из-за остановившегося сердца. — Разрешите представить вам Ким Тэхёна: нашего третьего участника в гонке Дейтоны. Пак, схвативший выведенного из себя ранее «стриптизера» за руку, чтобы остановить его мягкие попытки искалечить волшебной палочкой, приветливо улыбается красивому незнакомцу, не намного старше его самого, и протягивает ладонь для знакомства. Чонгук следует его примеру, любезно представляясь, как вдруг замирает, когда Тэхён поворачивает свою голову к Намджуну, светя знакомым профилем, что в прошлый раз был намного угрюмей и освещён тусклым светом коридора в клубе. Кажется, угроза подобралась ближе, чем Чонгук мог только подумать.