***
Раздраженная девушка идёт по школьному коридору, толкая кого нибудь плечом и слыша в свой адрес нелестные комментарии. Ей откровенно плевать и она выражается в ответ. За спиной дорожная сумка —все её не многочисленные вещи, короткие синие волосы собраны резинкой на затылке, а на лице ни грамма макияжа. — Хей, Смурфетта, куда ты так спешишь? — Амели аккуратно берет её за запястье, когда та оттолкивает. Обычно они видятся по понедельникам, когда у «Лисиц» тренировки, а у Кристен занятия физикой. Но сегодня перед физикой они не увидились. — Райан после занятий торчит в библиотеке. Нужно сказать ему, что меня не будет в городе длительное время, — А ещё нужно забрать пару вещей из шкафчика, может это пригодится ей. Келлер сказал, что найдёт ей патронатную семью и даже, если она сбежит оттуда, куда пойдёт? Все это такое странное, не ясное и слишком поспешное. В квартиру своего опекуна точно нельзя, потому что социальный работник в любом случае заглянет туда. — А мне сказать не нужно? — Амелия все ещё держит её за запястье не собираясь отпускать. Она заглывает в зелёные глаза и отшатывается от того, что видит в них. А точнее не видит. . Ей хочется прижимать её к себе часами, просто гладить по волосам и успокаивать. На её лице несколько ссадин, а сама Купер выглядит так, будто потеряла всё. Или только готовится к тому, чтобы потерять. — Зачем? — огрызается Купер, ей не нравится прикосновение горячих пальцев под рукавом мешковатой толстовки. Оно сеет сомнения. — Потому что между нами что-то есть? Тот поцелуй был ошибкой, ясно? — времяпровождение с Амели одна из самых хороших вещей за последнее время, но она хочет чего-то большего. Чего сама Крис дать не может. — Я думала, что тебе нравится то, что происходит между нами, — её голос постепенно приобретает истеричные нотки. — То что ты поцеловала меня там, в лесу и я не порезала тебя, как хотела изначально, не значит, что я что-то чувствую к тебе. Уходи, — сейчас слезы размажут тушь и подводку. Разве не видно, что она делает Клайн больно? Почему не оттолкнула тогда? Почему ответила на поцелуй? Почему не раздавила эти чувства, когда только узнала о них, почему позволила им жить? — Ты позволила мне подняться и взлететь. Сама подставляла мне локоть, чтобы я поднималась. А потом сама сбросила меня вниз. Почему ты не говоришь о раздевалке? Или о том, как ты заступилась за меня перед мамой. — чирлидерша выпускает чужую руку из хватки. — Я не понимаю тебя, Кристен Купер. Разве я не заслуживаю любви? — Нет. Не моей, — бросив что-то негативное на последок, девушка с дорожной сумкой удаляется все дальше по коридору. Завернув за угол, Крис рвано выдыхает и начинает набирать сообщение. Извиняется за всё. Сумка отдавливает плечо и заставляет руку ныть. В библиотеке Райана не оказывается и со злости пнув ту самую сумку, она опускается на асфальт. Её жизнь медленно превращается в ад, от которого избавиться она просто не в состоянии. Сначала потеряв свою семью, она была в отчаянии. Пришла в этот бар, заявила о том что будет Змеей, танцевала там на сцене, потом рыдая в грязной ванной вшивого мотеля пыталась смыть с себя их взгляды и тот одобрительный гул. Было мерзко от самой себя. И когда Харвелл надеялась на то, её жизнь налаживается, она снова потеряла свою семью. Хоть и странная женщина с кучей ментальных проблем и багажом прошлого не вызывает доверия, девушка считает её своей семьёй. Также как и сама Бетти. Украдкой можно услышать, как она называет её своей дочерью. Это немного странно, включая обстоятельства, но Кристен нравится Может даже зря она стала Змеей? Может это тоже было одним из идиотских решений её жизни? Тогда бы девушка с синими волосами вообще не знала о «этой» стороне жизни. — Всё в порядке? — девушка дёргается от нежеланного прикосновения и поднимает голову. — Крис? Что ты тут делаешь? — Да, я уже в порядке, — Она поспешно встаёт и начинает оттряхивать свою одежду от грязи. — Я хотела сказать тебе, что мне нужно будет уехать. — Куда? — Лофтвуд недоумевающе оглядывается девушку. От чего же она бежит в такой спешке? Но вместо сотни вопросов он говорит всего лишь: — Ты надолго? — Может быть да, — она неопределённо беззаботно фыркает.— пока Келлер не перестанет натравливать социальные службы. Ну на автобус до Нью-Хейвена я уже опоздала... Могу поехать в Милфорд. Это к югу отсюда. — У тебя есть кто нибудь там? — Нет, — это так легкомысленно. Сбежать. Не в силах ничего поменять, просто сбежать. — Я просто сяду на первый автобус, какой мне попадётся. Слушай, а что ты делал в переулке? — Я? Нет, н-ничего. — Да перестань врать, — Она тянется к своей дорожной сумке, чтобы поднять ту с земли. — Я же не твоя мама. — Я курил, — говорит Райан как-то пристыженно. — Довольна? — Маленькая грязная тайна? — обычно Купер изгибает бровь и улыбает одной из своих коронных улыбочек. — Не беспокойся, я не расскажу. — Отчего ты бежишь? — он задает вопрос и Крис понимает— разговор становится более серьёзным, шутки здесь не помогут. Выдохнув, она пытается успокоить хоть один из процессов своего организма. Выходит плохо. Либо её сердце сейчас выпрыгнет из груди, как в тех дурацких мультиках, либо её вырвет. Как же жалко сейчас она выглядит. Стоит ли вообще, что-то говорить ему? — Мою маму нашли после передоза сегодня утром, через пару дней пройдёт слушание, после которого ещё одну мою маму отправят за решётку не меньше чем лет на десять, Келлер подаёт заявку о патронатной семье, чтобы я не жила в приюте, а человеку, что дорог мне я нагрубила пол часа назад и оборвала все связи. Моя жизнь прекрасна! — да, а пару часов назад ты проклинала Бетти и думала о том, чтобы пустить себе в висок пулю из её пистолета. Духу не хватило. Потому что ты всего лишь маленькая трусливая девочка. Твоя жизнь дрянь, но ты не готова с ней расстаться. Стоя в ванной и размазывая слезы по щекам Кристен только сняла оружие с предохранителя. — И ты решила рассказать все это мне, — произносит одноклассник полушепотом. — Изначально нет. Хотела просто сказать, что я уезжаю. Но я чувствую к тебе что то... Что то большее чем к той девушке, что-то большее чем дружба. Я не знаю я просто не разобралась во всем этом. Мне так плохо, господи, я не справляюсь. — Я не уверен, что объятия помогут, но моя сестра говорила, что так легче. Легче делить боль с кем-то, — тонкая грань между «все слезы вылиты и я морально пуста, чтобы плакать» и «я могу разрыдаться из-за чего угодно». Кристен все таки разрыдалась, не выдерживая не секунды здесь. — Дай знать, как доберёшься. И, я буду по тебе скучать, — произносит Райан куда-то в волосы Змеи. Грудь дрожит из-за рыданий, слезы катятся по щекам, но вот оно, время прощаться, да? Кто же знал, что так скоро — Я тоже буду скучать.Глава 5.
17 января 2021 г. в 15:49
Примечания:
Я старался. Принимаю критику в любой форме, потому что мне есть к чему стремиться.
Хочу сказать отдельное спасибо читателям. Меня вдохновляете вы. И даже, если за развитием этой истории будет следить человек пять-шесть, я продолжу.
Арчи Эндрюс всегда был хорошим мальчиком. Арчи Эндрюс всегда хотел как лучше. Арчи Эндрюс всегда избегал любых связей с бандой, несмотря на змею на его плече. Избегал любых связей с Купер. Это ведь не та девчонка, с которой он пил молочные коктейли и целовался в машине на Рождество. Это та Купер, которая тушила подошвой окурок на парковке, а по вечерам заливалась дешёвым пойлом, которое Змеи называли алкоголем.
Сейчас та самая Купер обсуждает что-то с сыном шерифа. Тот всегда рад помочь, поэтому и сейчас не прошёл мимо. Газета и видеоинтервью на кассете уже готовы, осталось только вставить в выпуск пару фото с субботника и всё. Несколько десятков детей носится вокруг, не унывая и продолжая собирать фантики. Кто-то из них на заднем фоне махал рукой в камеру во время интервью, а иногда их было так много что приходилось записывать заново. Четвёртое июля будет всеобщим выходным, поэтому субботник решают устроить первого и вовремя управиться со всеми делами. Арчи заверяет своих воспитанников, что ещё немного и они закончат, а потом пойдут в здание спортклуба пить газировку, которую купит мистер Эндрюс.
Элизабет довольно улыбается
Арчи хоть и потерял тот интерес к их дружбе, но плохим человеком из-за этого не стал. Нельзя же насильно заставить человека быть рядом с тобой. Лето в самом своём разгаре, но Бетти ещё ни разу не купалась. Крис ходила на реку одна, говорила, ей нужно подумать. Девочка может постоять за себя, но после случая с одноклассницами старшая Купер боится, что это может повториться. Почти все синяки сошли полностью и это уже повод для радости.
Джонс просыпается в машине и хочет вытянуться, как это обычно и происходит дома, но только ударяеься головой о дверцу автомобиля. Раздражённо выдохнув, он открывает железную банку с кофе, который уже остыл и напоминает ему помои. Мужчина надевает форму, предварительно аккуратно сложенную, чтобы не пришлось её гладить. Последние пару месяцев Джагхед будто погружается в свое детство. Где денег мало и экономят буквально на всем чем можно, иногда доходя до абсурда. В основном офицер надеется на премию, его зарплата довольно маленькая. Уволиться? Будто он не пробовал. Ну, уйдёт он с должности офицера и что дальше? Сколько будет шляться без работы? Себя Форсайт ограничивает во многом. Все деньги, полученные им, идут на счёт Джеллибин для оплаты колледжа. Обучение в Йеле дорогое. Это не то, что могут позволить себе штатный офицер и школьница, которым родители не оставили ни гроша. Это стоит баснословных денег по мнению Джонсов, но Джагхед ни разу не сказал, что сестра не сможет там учиться. Скоро он подкопит примерно на пол года обучения и найдёт более подходящую работу. Нехватка денег не является чем-то необычным, поэтому Джаг идёт со стоянки в сторону кафе, позавтракать, а потом перегнать машину с платной стоянки в какую-нибудь подворотню.
Келлер снова загружает его бумагами и кучей хлама, который просто никто не решается разгребать. Джонс надеет на премию, Джонс получит премию. Это те самые пыльные коробки из угла или верхней полки, на которые всем плевать. Первостепенной задачей Джагхеда стала пропажа Куперов. Но дохрена современное оборудование и «неограниченные» возможности сильно тормозят это дело. Единственное, что ему предоставили — личные дела пропавших и их семьи и список имущества семейства Купер.
Пока Эндрюс активно выдвигает свою кандидатуру действиями и гадает, как окупятся интервью и выпуск газеты, Лодж бездействует или готовится к чему-то масштабному. Слухи в маленьком городе разлетаются быстро. Но решив, что это первый крупный шаг его персоны, Вероника ничего не портит. Арчи сам все испортит.
Как Бетти и обещала, вчера ни одной куртки с логотипом банды на субботнике не было. Свит в принципе не присутствовал на мероприятии. Его она не видела пару дней и, честно говоря, видеть его недовольную рожу не хочет. Наверняка он шляется где нибудь не в очень трезвом состоянии. В баре, например, или в своём трейлере. В итоге он протрезвеет и вернется к своим делам, как ни в чем не бывало. С чего Купер вообще решила, что Стивен пьян? Он отключил телефон. Всё её гневные сообщения на голосовую почту о том, что он очень нужен и что с ним будет, если он не явится, так и не прочитаны спустя пару дней.
— Джонс, ты там уснул? — злости Келлера хоть отбавляй. И хотел бы Джагхед отбавить. Причин своего гнева он так и не сообщает, а просто ходит по отделению и срывается на «косячивших».
— Или сдох, — вообще-то под раздачу сегодня попадает Форсайт, но за такие выкрики его напарник тоже огребёт.
Приятно работать с Ребеккой, если им выпадает одна смена. Симпатичная и начитанная леди рядом что-то дорованное свыше в Ривердейле. Она просто пьёт кофе, стуча пальчами по клавиатуре или пытаясь сложить улики воедино. Иногда они дурачатся, но в основном Нолан сдвигает их отношения на «в нерабочее время, Джаг». Джагхед старается работать один, но сейчас рядом с ним сидит Уилкинс. Офицер, среднего возраста так и не продвинувшийся по карьерной лестнице ( если он работал давно, а если нет, то кажется никуда и не продвинется), с жирным пятном от какой-то еды и глупыми историями. День предстоит веселым.
— Простите сэр, я просто не выспался, — Джонс пальцами зачесывает волосы назад, чтобы те не лезли в глаза. Он берёт распечатку, которую кидает ему на стол напарник. Это уже не в какие ворота не лезет — узнав, что он такой работоспособный на него спихивали всё, чем не хотели заниматься или руки не доходили. Зарплата у всех конечно же одинаковая.
— Это похвально, что ты задерживаешься на работе, но твоё «простите, сэр» никому не упало, — Том копается в куче бумаг, которые являются вроде жалобами, а вроде новыми заявлениями. В отделении полный бардак. Когда Джагхеду сказали, что это город с высокой преступностью он и подумать не мог, что настолько.
— Джонс просто бездомный. Я видел пару раз как он идёт на работу. Из машины, — офицер пару раз хихикает в кулак и закашливается.
— Ох, прости, Уилкинс, не все после окончания школы живут с мамочкой.
— Хватит оба, — рявкает шериф. Одному двадцать семь, другому сорок три и оба ведут себя как школьники. — У нас передозировка веществами.
— В Саутсайде каждый десятый раз в месяц-два откидывается. Почему мы должны этим заниматься?
Разница между Севером и Югом остро ощущается не только в разговорах, но и на деле. Сегодня выходной. Вчера в Саутсайде было организовано мероприятие по уборке мусора. Откуда Джонс знает? Он читал газету, когда сидел в кафе. Ну, и машину перегнал, как и хотел в какой нибудь переулок. Хотя в Саутсайде не стоит вот так оставлять машину, судя по статистике. Это сторона принимает его враждебно, не позволяя многого. В Нордсайде же он таких мероприятий не видел. Там все тихо и идёт своим чередом. Чистые улицы, спешашие куда-то люди. Но все это как-то странно. У дамы что-то крадут — во всем виновата грязь с Юга ( нет, серьёзно, такой случай уже был на прошлой неделе). Где-то погром, разбивают витрину? Ох, конечно это Змеи, кто же ещё. Но так уже устоялось и он не спорит. Что забавно из Саутсайда заявления не поступают. Видимо люди настолько привыкли, что на них наплюют, что не идут за помощью.
— Это в Нордсайде. Джонс поедет к коронеру и надеюсь не уснёт по дороге. Нужно забрать результаты вскрытия. Потому что всё, что мы знаем, так это то, что она наркоманка.
— Почему не Уилкинс? — взмахивает руками Джагхед. Буквы хоть и плывут перед глазами, но уж лучше он посидит здесь, а не будет тащится в Ривердейл с Дженерал. — Он все равно ничего не делает, а я итак по горло занят.
— Потому что это не первый случай, — как и сказал его напарник, раз в месяц-два кто нибудь откинется, только вот не в Саутсайде.— Я хочу узнать откуда это. Моя племянница попала в реанимацию месяц назад из-за неизвестной дряни. Она не первая и не последняя. Прокатимся в Змеиный бар. Уилкинс, зови остальных. А ты, пацан, чтоб без глупостей, ясно? Я бы взял тебя на задержание, но ты выглядишь так, будто тебя скрутит девка.
— Да, а ты выглядишь, как старый черт, — проворчал Джагхед.
— Не хочу срывать операцию. Слишком долго готовились.
Пока все собираются, мужчина выбегает на улицу. Прокатимся в Змеиный бар. Он звонит Бетти, иногда попадает не на те цифры, руки трясутся от волнения и кофеина, перезванивает заново, но та недоступна. Снова и снова он набирает её номер и слышит только гудки. Тихо, выдохни, держи себя в руках. Купер не берёт трубку. Номера Хоакина, а тем более девчонки Купер у него нет. Лоб покрывается испариной. Это Змеи, банда, как много можно найти в их логове? Что будет с ними, разве Келлер их пожалеет? Жалеть он не будет никого. И прилетит даже невиновным, это же Саутсайд. У уха он слышит гудки, ни на чём не заостряет внимания, только смотрит на то, как собираются офицеры, кинологи приводят собак. Гудки всё ещё продолжаются и Джагхед принимает одно из самых важных решений за последнее время.
Блять, он же не успеет. Вместо автобусной остановки Джагхед срывается в сторону Саутсайда. Если Келлер что-то найдёт загребет всех разом. Сердце стучит в ушах, заглушая все звуки вокруг. Он не сомневается, что что-нибудь там найдётся, даже самая обычная травка. Идиотка, она что не может раз в пол года включить телефон?!
Дворами будет быстрее. Пока они собираются, он уже пересекает подворотни. Второе дыхание, как и ожидалось не открылось. Когда недалеко показывается вывеска «White Wirm», головная боль пронзает его, заставляет сложиться пополам. Несколько полицейских машин стоят на парковке рядом с мотоциклами. Красный и синий поочерёдно слепят глаза. Ошибка совершается и этого больше не исправить.
— Вы не имеете права! — Элизабет стоит в дверном проходе, загораживая путь полицейским. — Да у вас даже ордера нет!
— Купер! — рявкает на неё шериф. Сегодня он не терпит возражений.
— Я сказала, что не пущу. Это мой бар, так с хера ли?! — она защищает своих Змей. Стоит, тыча пальцем в шерифа, громко высказывает ему все, что думает, понимая, что ей будет только хуже. Красивая в своём бесстрашии. Настоящая королева.
Всё происходит за долю секунды. Девушка выглядывает из-за её плеча и осматривает полицейских. Купер быстро понимает, что к чему, когда офицер грубо впечатывает Бетти в стену, заламывая руки за её спиной. Она болезненно вскрикивает, суставы не справляются с болью вызванной физической силой. Наручники защелкиваются на её запястьях и начинается хаос. Слышатся крики, звон стекла.
— Облава! — кричит Крис и некоторые начинают утекать через чёрный ход.
Джагхед стоит у чёрного хода когда выходит один из Змеев. Он не может помочь открыто, значит сделает это по-другому.
— Помоги мне.
— Чего?
— Выводи народ через лес, как можно больше. Сделаем вид, что я поймал тебя, — он в попыхах достаёт удостоверение, показывая его байкеру. — потом, когда кто-то подойдёт, бьёшь мне по лицу и с бегаешь, понял?
— Почему? — видимо он немногословен.
— У нас нет времени. Королева —мой друг.
Джаг и этот новый знакомый выпроваживают Змей через запасной выход.
Они не бросают тех кто им дорог, а пробивают путь наружу. Хоакин даёт кому-то из копов по лицу, пытаясь защитить девушку рядом, а в итоге получает по рёбрам. Силы никто не жалеет, как Джонс и думал. Топаз запускает в кого-то бокалом, заставив повернуться и девчонка вроде Крис успевает выдернуть руку из цепкой хватки и сбежать.
— Пошёл нахрен, — грубые руки обыскивают, трогают Кристен, ищут в карманах те самые запретные вещества. Она вырывается и кричит такие слова, которых до этого офицер скорее всего не знал.
Тони, чья смена сегодня в баре, лежит на полу с наручниками на руках у самого запасного выхода. Вжимается щекой в грязный пол, перед глазами видит грязные ботинки и то, как Джонса бьёт по лицу один из членов банды. Он не жалеет сил, Джагхеду остаётся только схватиться за лицо и отшатнуться. Все произошло так быстро. Словно в тумане. Спустя минут двадцать больше десятка Змей лежало на полу с застегнутыми за спиной наручниками. Крики стихают.
— Шеф! Я нашёл, — за оружие, даже в этом количестве Бетти получит не меньше шести лет. Её жизнь и так идёт не так как нужно, но терять, все что нашла Купер не готова. Все документы на левое имя, Бетти не причём. В любом случае её отмажет, внесут залог. Ей нельзя в тюрьму.
Её впихивают в зал, крепко сжимая предплечье, на котором останутся синяки. Каково же удивление, когда копы вытаскивают один из ящиков и вскрывают его — служебная собака не просто лает, а буквально разрывается именно на этот ящик. Один из пакетиков падает в руки шерифу.
— Молодец, Форсайт, хорошо поработал. Твоих усилий нам больше не требуется, — Келлер одобрительно хлопает его по плечу, кто-то смотрит на него с завистью, кто-то, как шериф, с гордостью. Но Джагхед почему-то не гордится. Чувство неправильности сковывает его.
Элизабет смотрит на него взглядом полным ненависти. Она ничего не говорит, но в зелёных глазах столько боли и отвращения. Ей хочется подойти и плюнуть ему в лицо. Бетти некуда деваться она в ловушке, пальцы никуда не делись с её кожи.
— Мет? Сама балуешься или это на продажу? — Том подходит к Элизабет с голубыми кристалликами в руках. Она молчит, даже не смотрит в его сторону. Ищет в голубых глазах причину, а после болезненно кривится, Джагхед даже не смотрит в её сторону.— Отвечай.
— С тобой говорят, эй, — офицер грубо трясёт её.
— Детям в переулке пихаю.
— Тут ещё, — из подсобки, где она ссорилась со Свит Пи на днях выносят две картонные коробки. — С виду похоже на героин. И немного шипящих камней. Их же давно нет.
— где ты их взяла? — Шипящие камни охватили город пару лет назад, одновременно с игрой в Грифонов и Горгулий. Сейчас ими вроде как уже не балуются, да и они не вызывают сильной зависимости, только сильные глюки.
— У твоей племянницы, — лицо Келлера искажается злобой. Его рука на мгновение дёргается, но он просто плюёт на пол рядом с девушкой. — Перевернуть здесь все! Этих в машину.
На самом деле больше половины знакомых Дори Келлер знают, что она наркоманка. И Том прячется в своем маленьком аквариуме и продолжает закрывать глаза на происходящее. Это просто слухи, уверял он себя, пока девочка не попала в больницу с передозировкой. А ещё больше половины знакомых Дори Келлер знают, что дядя любит малолетнюю наркоманку больше собственного сына, потому что тот не делает то, чего хотел его отец. Он готов игнорировать все происходящее и возносить её так высоко, как только может. Лишь бы её тень затмила Кевина.
— Вы имеете право хранить молчание. Всё, что вы скажете может быть использовано и будет использовано против вас во время судебного процесса. Вы имеете право быть со своим адвокатом во время допроса. Если вы не можете нанять адвоката, для вас будет назначен государственный адвокат. Понимаете ли вы свои права?
— Понимаю.
Уилкинс тянет Крис на себя, но та запинается и проезжает коленями по асфальту.
— Эй, урод! — кричит ему Бетти. — По аккуратнее!
— С хера ли? — он копирует её недавнюю реплику, из-за чего кровь внутри просто кипит. Он настолько мерзок, что всех этих слов не хватит описать его. Ещё и посмел так обращаться с девочкой младше его раза в три.
— Я тебе руки переломаю! Ты меня слышишь?! Я переломаю их и засуну тебе в зад, — Купер пытается ударить офицера полиции ногой, отпихивая его, пока он сажает её в машину.
Кулаки Джонса неосознанно сжимаются, когда один из его коллег бьёт Элизабет головой об автомобиль, чтобы та меньше дергалась. Она хрупкая, слабее чем эти ублюдки, но им плевать. Они даже девчонку не пожалели.
— У тебя будут проблемы, — Бетти двигается, чтобы Кристен смогла сесть рядом.
— Я помогла всем, кому могла , я что должна была бросить их? — шипит школьница. Она смотрит на старшую Купер, поджав губы. Она знает вес законов и просто не имеет права сбежать. — Сила в единстве разве не так?
— Я ценю твоё благородство, — шипит в ответ Бетти, — но ты должна была свалить как только увидела их.
— Мне ничего не будет, я ни в чем не виновата.
— Так не работает. Ты Змей — ты уже в чем-то виновата. Запомни это навсегда, — голова безвольно опускается, как у потрепанной тряпичной куклы. — Сильно болит? — девушка кивает на колени.
— Было и хуже.
Дальше они едут молча. Никто не говорит ни слова. Когда полицейский говорит, что Бетти светит от десяти до пятнадцати лет, Крис передергивает плечами. Она злится, она хочет рвать и метать, сорвать свою злость на ком нибудь. Бетти ничего не говорит о наркотиках, только отмалчивается. У неё же только появился шанс на жизнь, Бетти даже сказала, что готова оплатить её обучение, а снова в приют она не хотела. В приюте сестёр Милосердия было плохо. И поэтому она сбежала, сбежала и скрывалась где попало. А потом заявилась в Змеиный бар. Сейчас в здании приюта находится ферма и куда отправят Крис неизвестно. Может в Гриндейл или в Сентервилль. Может ещё куда нибудь.
В участок привозят около пятнадцати или двадцати Змеев. Этель долго и ехидно улыбается, пока их допрашивают по очереди. Их заводят в комнату для допросов, потом, приходит врач, чтобы взять анализ крови.
— Этель, я в тебя скоро плюну, — угрожающе говорит девушка из-за чего кто-то из Змеев хохочет. — развяжите мне руки и я покажу, что я могу сделать.
— Охренеть, скоро вы все будете гнить в камере... — в коридор выходит шериф Келлер и нагло перебивает сотрудницу.
— Купер, за мной — он подзывает рукой, но потом раздражённо осаживает. — Не ты. Младшая.
—Кстати, твоя мелкая молодец — шепчет Тони. — Ты видела что она делала? — девушка не особо нравится Топаз, но сейчас она действительно гордится. Даже несмотря на отношения сложившиеся между ними.
Внутри Крис все ходит туда-сюда. Сердце будто замеривает и остановливается не в силах биться, а изнутри сковывает ледяной страх, пробрав до самых костей. Они с Томом идут в сторону комнаты для допросов: неприятного помещения без окон со стульями и столом прикрученными к полу. Места как в чулане, а над головой горит только одна лампочка. Такие помещения она видела только в стрёмных фильмах про преступников. Теперь же, сама сидит здесь.
— У вас тут... хм... уютненько, — Купер оглядывает помещение и пожимает плечами. Она старается держать лицо и не показывать, как ей страшно.
— Сейчас придёт врач возьмёт кровь и слюну на анализ, — на стол с хлопком приземляется пачка бумаг.
— Сейчас вы гораздо вежливей, — Наручники больно впиваются в кожу на запястьях, а нос сильно чешется из-за пыли. — Может наручники спереди застегнуть? Я уже все руки стёрла.
— Приходится, — шериф игнорирует просьбу. Грубиян. — Так ты знаешь, за что ты здесь?
— Дала... Уилкинсу коленом по яйцам. Он меня лапал, — Кристен убеждена в том, что он именно лапал её, потому что обыск выглядит не так. Девочка уверена, что это единственная причина, по которой она тут находится.
— Сопротивление сотрудникам полиции. А если подтвердятся наши опасения, то ещё и употребление наркотических веществ несовершеннолетним лицом.
— Ничего я не употребляю, — «я не как мама» хочет произнести она, но сохраняет спокойствие, «маску холодной суки», как говорит Шерил. Купер выглядит отстраненно и даже расслабленно. Она неспеша отвечает на вопросы шерифа, прикидывая в голове варианты ответов, а иногда просто не определённо хмыкает и снова пожимает плечами.
— Расскажи всё, что знаешь о наркотиках, — мужчина с заинтересованным видом сидит напротив неё, готовится записывать показания.
— Ничего я не знала. Увидела их впервые, когда вы влетели, — да никто блять не знал о этой наркоте.
— Мне кажется ты врешь, — Кристен предпочитает промолчать. — как я должен узнать, что ты не врешь?
— А может по анализу крови или по тому, что я не ломанулась к двери первая. Хм, или может потому что при мне даже косяка не нашли? — Купер откидывается на стуле. Запястья больно сдавливает.
— Я подам заявление, о поиске для тебя патронатной семьи, — удрать от семьи будет намного легче. — пока побудешь на попечении.
Эта операция готовилась гораздо дольше чем казалось, но никаких чисто сердечных или чего-то вроде этого нет. Девчонка Купер молчит. И тогда Келлер решает поиграть на нервах обычно неуравновешенных подростков.
— И, Купер, приношу свои соболезнования, — фраза знакомая, он уже произносил её когда-то.
— Ни к чему. Я знаю, что Бетти вернётся.
Именно сейчас Крис не хочет, чтобы Бетти возвращалась. Она соврала и подставила их всех под удар. Королевы так не поступают. Никто так не поступает. Но где-то внутри слепая привязанность и любовь к ней говорят о другом. Она ведь не виновата. Она не могла этого сделать. Правда ведь не могла?
— В общем твою мать нашли сегодня... Соседка зашла проверить как она. Она сказала, что ты заходила до этого. Оставляла на крыльце пакеты.
— Я забочусь о ней. Даже если она не делает для меня того же. Она всё-таки моя мать, — привычное дело. — Так что с ней? У меня есть, где взять немного денег на лечение, если государство не покроет расходы.
— Не в этом дело, Кристен. Твоя мать, она в морге. Скончалась от передозировки вчера ночью, — шериф выдыхает. Сообщать родственникам о чьей-то смерти всегда тяжело. Кто-то должен был ей сказать об этом. Девочка замирает и замолкает. Она больше не хочет, что-то кому-то что-то доказывать. — Приношу мои искренние соболезнования.
Неправда. Неправда-неправда-неправда. Том лицемерит. Шерифу наплевать кто там умер, да и не нужны ей его соболезнования. Она была ужасной матерью и когда-нибудь все равно бы закончила именно так. Но осознание того, как быстро это случилось разбивает. Крис почему-то думала, что может быть, когда вырастет, вытащит маму из этого дерьма. Не успела.
Том спрашивает снова и снова, но та просто молчит. Даже не плачет.
— Тебе, что, всё равно на неё?
— Она со своим муженьком таскали меня за волосы по кухне и выгоняли зимой на улицу в одной пижаме. Нет, мне не всё равно. Я просто думаю почему он не сдох вместо неё, — отстранённо отвечает Кристен. Эту информацию нужно переварить. В какой-то степени она ведь любит маму. Всё не всегда было плохо. Было хорошо до того, как этот хмырь не явился в дом и мать не сказала девятилетней девочке — это твой новый папа.
Мерзость.
Её ещё долго расспрашивают, только после отпускают, но пока ведётся следствие выезжать за пределы города нельзя.
Из комнаты для допросов Крис Купер выходит красная от гнева. Наручники уже не сковывают руки и девочка твёрдым шагом идёт в сторону Змей.
— Я надеюсь ты здесь не причём. Если это не так, то это последний раз, когда мы видимся, — выплевывает девушка в лицо Элизабет. Она забирает с поста свой телефон, попутно перевернув какой-то стакан с письменными принадлежностями Этель, выходит на улицу. Из горла вырывается крик, способный спугнуть птиц с линии электропередач. Кристен как можно сильнее пинает стену, лупит её кулаками, хочет сделать себе больно.
— Что с ней?
— Её мать нашли мёртвой от передозировки сегодня утром.
Кто-то перешептывается, кто-то просто сидит, глядя в одну точку. Это те, кому уже все равно, кому нечего терять. Те, кого никто не ждёт дома и те, без которых людям будет спокойнее спать.
— Не парьтесь мы как нибудь выкрутимся.
— Слушай сюда,— Верзила, большой пузатый мужчина, поднимается со своего места, как скорпион посаженный в банку, даже со скованными руками представляющий опасность, и угрожающе движется в сторону Бетти. — Мы никак не выкрутимся. Ты может быть да. Но не мы. «Какая-то мразь наполняет наркотиками город», да и эта мразь ты. Если мы окажемся на свободе, твой труп найдут в канаве.
— Я не знаю, откуда они там взялись, — она наклоняется ближе к нему. Все взгляды её Змей устремляются на них. Купер матерится себе под нос, сейчас она слишком расстроена, чтобы подбирать слова.
— Ещё скажи, что тебе их копы подкинули, — кто-то из Змей снова ржёт и эхо прокатывается по коридору пустом коридору. Уважение к Королеве где-то на уровне подошвы ботинок Верзилы и Бетти пока не придумала как его вернуть. Обязательно придумает.
Их вызывают по одному, но фамилия «Купер» так и не звучит. Будто она должна здесь вариться в своих догадках и сомнениях, пока её близких пытаются морально раздавить, чтобы они сказали то, чего не знают. Келлер ведёт допрос — это гарантия того, что никому сегодня больше не разобьют лицо. Конечности затекли и Элизабет невыносимо чувствовать себя скованой. Уже несколько часов они сидят в участке. Крис просидела около сорока минут и вылетела пулей. Сейчас Купер переживает не за свой зад. Это подросток. Разбитый и подавленный подросток. Что она может натворить в таком состоянии? Туман медленно спускается с холмов. Может сегодня будет дождь. Вот такая погода в доме.
— Купер! — кричит Этель и офицер сопровождает её к Келлеру.
Девушку охватывает волна настольгии. И это не приятное чувство, нет. Снова кто-то кричит её фамилию, снова руки закованы за спиной в наручники, кулаки крепко сжаты с целью хоть как-то себя сдерживать, ногти распарывают незажившие раны, маникюр надо срезать. Снова те же самые угнетающие серые стены. Тот же самый шериф Келлер и тот же самый вопрос:
— И как ты к этому пришла, Бетти?
Как всё заебало.
— А тебя сильно волнует? — спрашивает она с издевкой. Она наломала дров, теперь неплохо было бы их поджечь.
Мужчина садит напротив и достаёт из кучки бумаг её личное дело и ещё какую-то распечатку. Он долго смотрит Элизабет взглядом полным то-ли сочувствия, то-ли разочарования. Так обычно смотрит мама. Что у них за зал ожиданий, что после они с грустным видом говорят что-то вроде: «Мы возлагали на тебя надежды», не ясно. Бетти не прячет взгляд, смело смотрит в ответ, продолжая вгрызаться длинными ногтями в кожу ладони. Её взгляд вызывающе, горделиво блуждает по шерифу. Том видимо ждёт от неё какого-то ответа, но ей нечего ответить. Её вполне устраиваетжизнь в Саутсайде и его вопрос ей не понравился.
— Это ведь Билл, да? Ты из-за него всё началось, из-за него ты связалась с наркотиками, — она снова причиняет себе боль. Синие ногти с потрескавшимся лаком вгрызаются всё глубже. Сдерживать себя всё труднее. Келлер спрашивает это так душевно и тепло, будто чувствовует всю эту боль. Но ведь он ни черта не чувствует. Никто не почувствует. На секунду кажется, что сейчас он не шериф, а просто папа её лучшего друга.
— Шеф, я даже травку не курила, — так он тебе и верит.
— При задержании было обнаружено двенадцать пачек метамфитамина весом пол кило каждая, — важным рабочим тоном начинает Келлер. Смазанные буквы, порожденные барахлящим принтером, читаются плохо. Будто другим человеком становится, но нет. Та же сволочь. Просто до неё не достучаться. — Свертки с шипящими камнями общим весом пять килограмм. И героин.
— Ещё раз спросишь, как я до этого докатилась? — в такой обстановке хочется закурить, потому что либо всё слишком бесит, либо слишком сильно нервничает, но ее руки скованы, а тут даже нет окна.
— Не спрошу. Юг меняет, — знает на своём примере. Его сын связался с южными и что из этого вытекло? Он живёт во вшивом мотеле с мужчиной и работает в автомастерской. Разве такого хотел для него Том? — Ты и не заметила. Я хочу сказать, что с таким набором будет лет двенадцать только за хранение. Распространение десять. Посчитать сможешь?
— Я должна беспокоиться? — Купер откидывается на стуле. Келлер наблюдал точно такую же картину пару часов назад. Воспитала на свою голову.
— Сложить ещё все твои нераскрытые дела? Ты редкостная дрянь и я был бы только рад, чтобы ты гнила в тюрьме, но я ведь помню тебя.
— Не помнишь. Том, это совсем не то.
Слишком долгим был допрос, слишком навязчивыми были вопросы шерифа и максимально лекгомысленными были ответы. Первая чушь, которая придёт в голову. Да он ей отдельную лекцию о чистосердечном прочитал. Только вот это чистосердечное не нужно и пдеватьсколько лет оно скостит. Ей не в чем сознаваться. Он говорил, что ей нужно образумиться, будто это поможет. Кровь на анализ тоже была взята. Только Элизабет отмалчивалась. Они взяли крупную партию, они накрыли дилеров, так чего он возится с этой змеей.
— Вы здесь, потому что арестованы за хранение наркотикосодержащих веществ в особо крупном размере. Осознаете свои права и свободы? — эта фраза должна рубить её на две части, но этого не происходит. «До» и «после» не разделяются чётко.
— Да, сэр.
— Вы можете нанять адвоката. Если такой возможности нет, вам его предоставит государство.
Это конец.
Хоакин и Тони ждут её в коридоре отделения, чтобы пойти к кому нибудь из них залечивать раны после «обыска». Шерил приносится к ним по первому звонку, беспокоясь за свою драгоценную Топаз и остальных. Но наручники с запястий Купер не сняты и ведут её отнюдь не к выходу. Также вели Змея, в карманах у которого нашли ствол, официально уж точно не разрешённый. У кого-то травку. Она ведь нелегальная, а значит уже что-то. Обезьянник, кто бы сомневался. Скоро приедет машина и Бетти поедет в комфортабельную камеру дожидаться суда. Её приговор гораздо серьёзнее чем у остальных. Теперь это такое реальное. Угроза, про которую ей всегда говорили Билл и Стив, родители, окружающие. Блондинка ощущает весь её вес на себе, осевший чёрной грузной тучей. Грудь жжёт от обиды. Хочется плакать, хочется рвать и метать. Впечатать в стену Келлера, что ведёт её как преступницу.
Тони влетает в бар, сбивая с ног мужчину в проходе. Осколки разбитого стекла валяляются на полу, хрустят под каблуками, местами заметна кровь, двери на распашку и пусто. Сидит человека три от силы, остальные же не рискуют возвращаться. Стивен сидит за барной стойкой. Он то ей и нужен.
— Свит! — тот не поаорачивается. — Свит Пи, твою мать! — она трясёт его за плечо скрытое чёрной кожей куртки. Впивается тонкими пальчиками, не жалея сил. Алкоголем от него несёт за милю.
— А? Что за пиздец тут произошёл? — он оглядывается по сторонам, опрокидывая не первый за сегодня шот.
— Ты вообще ничего не понял? — по охмелевшему взгляду ясно, что нет. — Облава. Змеи в заднице, Свит Пи. А ты был хер знает где, — звучит как обвинение. Да нет, это и есть чистой воды обвинение.
— Мне было плохо, — язык заплетается и его речь сперва кажется бессвязной бессмыслицей. — Думаю это не твоё дело.
— Сейчас всем остальным плохо. Я убрала ствол в ящик, а если бы его нашли при мне? Бетти, Верзилу, Чака, их и ещё нескольких парней повязали. Давай, очнись.
— Я немного не...
— Как же ты не понимаешь! Ты просто кусок дерьма, потому что думаешь только о своей нежной заднице! — Топаз в истерике трясёт его за лацканы куртки и бьёт кулаком по плечу. Её голос срывается на высокие ноты, — придурок! — слёзы катятся из глаз. — подонок! — а Стивен наливает ещё горькой жидкости из бутылки. Она слегка пахнет мёдом и оставляет после себя неприятное привкус. Одним движением мужчина собирается опрокинуть алкоголь, но подруга выхватывает шот из его руки и со всей силы швыряет на пол, разбивая на сотню мелких осколков. Змей обращаетсяк ней по настоящему гневным взглядом.
— Не пари горячку, Пинки, — стоял бы перед ним кто-то вроде Фэнгса или Эндрюса, не постеснялся бы врезать. — Чем? Нам нужна Заклинательница Змей.
— Питерсон, Пибоди сдохла пару лет назад. У нас нет хорошего адвоката, — в большинстве случаев проблемы разруливает Бетти. Удерживает грань насилия между Севером и Югом тоже Бетти. Что делать без неё остается загадкой. Ужасные картины проносятся в её голове одна за одной, пока брюнет прикладывается к бутылке уже с горла.
— Да что с тобой такое?
— Помнишь, как я был Королём? — произносит в сторону Тони мужчина. Он все ещё смакует на языке послевкусие алкоголя и слова «Король» . — Всё ведь было в норме. И копы к нам не лезли и Змеи непрогибались под Нордсайд.
— Да, и ты собирался взорвать здание мэрии, когда Лодж пришла к делам, — Она как бы доказывает, что нихрена не было нормально. Нет, Стивен был крутым, когда был главным, это правда. Но он не видел рамок и сначала делал, потом думал.
— Мы никогда и не говорили с ней на эту тему, — это Стивен сказал Куперам в каком состоянии Бетти, какой он нашёл её в кварттре, он помог ей не ради своей выгоды. А когда она вернулась из лечебницы и почти год не выходила из родительского дома, Змей заменял её. Иногда мужчина порывался зайти к ней, но его прогоняли поганой метлой с порога. Неоднозначные чувства брали вверх и очередная девушка на «ночь» ещё до наступления вечера оказывалась в его постели. Движения быстрые, глаза зелёные, а волосы грубо намотанные на кулак обязательно блондинистые. — Вернулась Королева, я подвинулся, но её ублюдские порядки. Я так не могу. Я потерял все что у меня было.
— Потому что это было не твоё, друг, — гулко бьющееся сердце постепенно успокаивается и Тони слегка сжимают его плечо, оставаясь рядом.
— Я знаю. Просто, она сделала это так легко. Будто ничего не стоит отобрать у человека то, что ей дорого, —обогнув барную стойку девушка мешает что-то, что не видит Свит Пи, все ещё сильно вытягивая шею. — Спасибо тебе, Тони. Круто, что ты тут сейчас.
— Скажешь «спасибо», когда допьешь это, — Она забирает из его рук бутылку и ставит две чашки с ароматным напитком на лакированное дерево. — Есть какая нибудь значка на чёрный день или ещё что-то. Нам нужно успеть собрать деньги до суда.
— Нет никакой заначки, Тони. Мы отдали последнее за паренька недавно, — с удовольствием бы обменял «паренька» на Купер, но тех денег, что они отдали не хватило бы.
— То есть...
— То есть это все. У нас нет нихрена.