***
— Ловите…. Ловите их! — Адепт ордена отчаянно кричит с поляны, которую он осматривал в поисках Шуи Мина. Лань Ванцзи только хмуро кивает Вэй Усяню, и они, без слов понимая друг друга, быстро бегут на крик заклинателя. Там словно разверзлись врата неведомого ада, посреди которого мирно спит Шуи Мин, не слыша и не ощущая, что вокруг него происходит. Вэй Ин быстро бежит к кругу полыхающего света, пытаясь на ходу понять, что это такое. Но Ванцзи, успевая буквально в последний момент, хватает его за руку, со всей силы толкая на себя. Они кубарем катятся по поляне, добавляя творящемуся там хаосу ещё большей неразберихи. Все, кто наблюдает эту сцену, боятся даже пошевелиться. Вэй Усянь, быстро сгруппировавшись, отталкивает мужа. — Лань Чжань! Ты зачем это сделал, я почти его схватил!!! — Это опасно. Ванцзи хмурится, но не даёт Вэй Усяню вырваться из своих объятий. Свет тем временем становится ещё ослепительнее, при этом в шаре, который начинает медленно поглощать мальчика, клубится самая что ни на есть первозданная Тьма. — Отпусти меня, ты не видишь, что Шуи Мин в опасности! — Вэй Ин в отчаянии пытается вырваться из рук Ванцзи, но тот продолжает смотреть на светопредставление перед ними. — Стой. Ты ему уже не поможешь! — Что??? Лань Ванцзи, ты сейчас о чём! Отпусти меня, я должен… В этот момент шар Тьмы ослепительно вспыхивает, и от потока силы все присутствующие валятся с ног. Только Ванцзи непоколебимо стоит, удерживая бьющегося в его объятиях Вэй Усяня. По его лицу пробегает тень нескрываемого изумления, и, как бы Усянь не был зол и разочарован мужем, он оборачивается, пытаясь понять, что могло так удивить Ханьгуан-цзюня. И сам застывает в изумлении. Потому что перед тем, как исчезнуть в потоке света, он видит, что Шуи Мина на руках держит Не Хуайсан. И в следующую секунду всё исчезает. На несколько мгновений всё вокруг погружается в беспросветную тьму. А уже через пару секунд на поляне снова светит солнце и поют птицы. Только выжженный круг на земле напоминает о том, что тут случилось ранее. Усянь изумлённо подбегает, пытаясь на ходу понять, что произошло, кидая одно заклинание за другим. Удивлённые адепты стоят поодаль, опасаясь приближаться. В этот момент на поляну выбегает бледный и растрёпанный Цзян Чэн. Он тоже всё утро искал сына, разделив направления поиска со своими самыми близкими людьми. Но отдача от произошедшего на поляне была такой силы, что он, конечно же, уже понял, что что-то случилось. Он оглядывается, находит взглядом Вэй Ина. — Вэй Усянь! Что тут происходит? Вэй Ин бледнеет при виде брата. Его сына только что на глазах Вэй Усяня украли. И, судя по всему, это сделал Не Хуайсан. Вот только сам Старейшина Илин не смог и пальцем пошевелить для спасения собственного племянника. Вэй Усянь гневно смотрит на мужа. Он давно уже не был так зол и разочарован Ванцзи. Наверно, только тогда, когда они ругались на почтовой станции. — Лань Чжань! Почему ты не дал мне схватить Шуи Мина? — Что? Где мой сын? Как вы могли допустить, чтобы его похитили на ваших глазах? Цзян Чэн не помнит себя от злости и отчаяния. Вэй Усянь подбегает к Лань Ванцзи и начинает трясти его за отвороты верхней одежды: — Лань Чжань, почему? Куда делся Шуи Мин? Да скажи уже хоть что-нибудь…. Лань Ванцзи, словно зачарованный неведомым заклятием, продолжает потрясённо молчать. Он будто не замечает отчаянно требующего ответа Вэй Ина, застывшего в безмолвном гневе Цзян Чэна. Наконец понимая, что так он ничего не добьётся от мужа, Усянь сдаётся. И, повернув к Цзян Чэну бледное лицо, начинает тараторить: — Цзян Чэн, не волнуйся! Мы вернём его, я тебе обещаю! От этих слов внутри главы Цзян словно что-то ломается, и он, слабо покачнувшись, опирается на дерево, стоящее посреди выжженного заклинанием круга. — Кто-нибудь, может вы уже расскажете мне, что тут произошло? Старший адепт, до этого молчаливо наблюдавший за разговором, внезапно подаёт голос: — Глава Цзян! Простите нас, мы не смогли ничего сделать. Мне очень жаль, но вашего сына похитили. И, кажется, это сделал бывший Верховный Заклинатель. От упоминания Не Хуайсана Цзян Чэн окончательно теряет последние силы и медленно оседает прямо на покрытую пеплом землю. Но главе Цзян сейчас всё равно, что полы его дорогого ханьфу могут быть испачканы. Он пытается что-то сказать, но его губы только беззвучно повторяют имя: — Шуи Мин! Шуи… Мин…***
— Вот, — Вэй Усянь протягивает брату чашку с успокоительным чаем. — Выпей. Лекарь обещал, что это поможет. — Поможет чему? Найти моего сына? Вернуть его целым и невредимым? Цзян Чэн бледен и решителен. Сейчас в его покоях они собрались обсудить произошедшее. Вэй Усянь смотрит на мужа, который с момента пропажи Шуи Мина произнёс только то, что им всем надо поговорить с глазу на глаз. Тот глядит в окно с привычно нечитаемым лицом. Но Вэй Усянь слишком хорошо его знает. И таким растерянным и расстроенным он не видел Ванцзи очень давно, пожалуй, со времён событий, связанных с Незнайкой. Впрочем, тот сейчас словно восстал из небытия, и Вэй Усянь просто кипит от мыслей о роли Не Хуайсана в произошедших событиях. — Лань Чжань! Теперь мы одни, и ты можешь наконец объяснить, что происходит? Вэй Ин хмуро смотрит на мужа. Он понимает, что Лань Ванцзи никогда бы не стал мешать ему спасать ребёнка без веской на то причины. Тот наконец поворачивает голову. Он молчит, словно подбирая слова, и когда терпение Цзян Чэна уже подходит к концу, начинает говорить: — Это заклинание из книги Тёмных Заклятий. Таких же, которые забрали мою память. От этих слов Вэй Ин изумлённо выдыхает. Он провёл много часов в библиотеке, пытаясь найти хоть какую-то информацию о том, что случилось с мужем и чем ему можно было бы помочь. Вэй Усянь так и не оставил надежды вернуть Лань Ванцзи память. Но все его поиски не увенчались успехом. А Лань Сичень, который явно был осведомлён о произошедшем больше всех, загадочно молчал. Вэй Усянь так и не смог заставить его рассказать всю правду о событиях тех дней. Но чувствовал, что тот не договаривает, и сильно злился по этому поводу. Сам же Лань Ванцзи был глух и нем и на любые вопросы Вэй Усяня о том, что же на самом деле произошло с ним в то время, отделывался только общими фразами. Что и говорить, у них появились у каждого свои тёмные тайны, которыми они не спешили делиться друг с другом. Испытывая облегчение от того, что он наконец признался Лань Ванцзи о том, что у Цзян Чэна есть сын, Вэй Усянь понял, что пришло время узнать и ему, о чём же молчал его любимый. А тот тем временем продолжал: — Ты бы не смог помешать ему. Но мог погибнуть сам. Вэй Усянь смотрит на мужа, потом на почерневшего лицом брата. — А ты смог бы? Ведь перед нами же прославленный Ханьгуан-цзюнь! Как ты посмел допустить, чтобы на твоих глазах похитили ребёнка? Как ты мог дать уйти от наказания Не Хуайсану? — Я тоже не мог. Прошу простить меня. Лань Ванцзи грустно опускает голову. Вэй Ин видит, что муж расстроен, и ему не хочется дальше сыпать обвинениями. — Лань Чжань! Пожалуйста, объясни нам всё. Мы не понимаем тебя, правда. Это же очень важно, ведь пропал сын Цзян Чэна. Его любимый ещё больше мрачнеет. — Я не знаю точно, как это работает. И не знаю, как объяснить. Нам надо вернуться в Облачные глубины. От этих слов Цзян Ваньинь бледнеет ещё больше. Он ни разу не был в Гу Су с момента свадьбы Лань Сиченя и не хотел даже слышать о главе Лань. Вэй Ин прекрасно понимает чувства брата, но вопрос слишком серьёзный. Он знает мужа, и знает, что тот не стал бы умалчивать правду в подобной ситуации. — Лань Чжань! А ты уверен, что глава Лань сможет помочь? Лань Ванцзи на секунду прикрывает глаза. Он некоторое время молчит, но потом всё-таки отвечает на заданный Вэй Усянем вопрос: — Если мой брат не сможет помочь, то никто уже не сумеет этого сделать. Тишина, воцарившаяся после этих слов к покоях главы Цзян, почти осязаема. Цзян Ваньинь вдруг резко ударяет рукой по низкому столику за которым сидит. От сильного удара тяжёлую доску разламывает на несколько частей. Это немного приводит Цзян Чэна в чувства. — Ну что же. Наверно, я не имею другого выхода, как только побеспокоить главу Лань!***
Лань Сичень с удивлением смотрит на растерянного адепта, внезапно появившегося в его покоях. Сейчас поздний вечер, и время его работы с обращениями и письмами. Всем строго запрещено беспокоить главу Лань. — Что случилось? — голос Сиченя тих, но юноша ещё больше склоняется в виноватом поклоне. — Я прошу прощения, глава Лань. Но только что прибыл ваш брат с мужем. Лань Сичень хмурится. Этот временный помощник заменяет Лань Сычжуя, пока тот проходит уединённый ретрит. Но главе Лань очень не хватает расторопного и смекалистого Лань Юаня. — Хорошо. Я проведаю брата, когда освобожусь. Вы свободны. Адепт продолжает нерешительно мяться. — Но, глава Лань… — Что-то ещё? — Да. Вместе с Ханьгуан-цзюнем и господином Вэем наш орден посетил глава Цзян. От этих слов всё тело Лань Хуаня пронзает невидимая молния. Словно его ударили сверхмощным заклинанием, парализующим не только тело, но и последние остатки всех мыслей. — Что? Вы точно не ошиблись? Этого… Внезапно на пороге покоев слышатся голоса, и в следующее мгновение в его комнату входит Лань Ванцзи. Рядом с ним привычной тенью держится Вэй Усянь. Но от взгляда на их третьего спутника, руки и ступни Лань Сиченя покрываются холодным потом, а сердце останавливается. Потому что его глаза пересекаются с таким знакомым и родным взглядом. В это мгновение Лань Хуаню становится просто всё равно, что их видят брат с мужем, адепт его ордена. Как завороженный, он пожирает взглядом Цзян Чэна, привычно подмечая каждую морщинку и скорбную складку на знакомом лице. Они оба жадно смотрят друг на друга. От напряжения между ними, кажется, искрится весь окружающий воздух. Адепт незаметно ретируется с места событий, ошибочно принимая молчание главы за его гнев. Но Ванцзи и Вэй Усянь прекрасно знают о том, что происходит на самом деле. И в следующее мгновение Усянь вдруг резко толкает мужа к дверям. Тот изумлённо пытается что-то сказать, но Старейшина Илин, не обращая внимание на попытки Лань Ванцзи остаться, продолжает выталкивать его наружу. Через пару секунд в покоях главы Лань остаются только сам их хозяин и тот, кто полностью забрал всё внимание и мысли доблестного Цзэу-цзюня. Впрочем, и сам Цзян Чэн сейчас просто не в состоянии мыслить здраво. Словно во сне, он подходит к, казалось, навсегда потерянному Лань Хуаню. Они некоторое время просто молчат и пожирают один другого глазами. Совсем близко, ощущая дыхание, оба не в силах преодолеть этот последний рубеж. Ни одного, даже самого простого прикосновения. Но подобная близость опьяняет больше, чем самая жаркая ночь. Наконец Лань Сичень со стоном отстраняется. — Три года, Цзян Чэн. Я не чувствовал тебя три года. Зачем ты так искушаешь меня? С этими словами глава Лань отворачивается в сторону, пытаясь взять себя в руки. Цзян Чэн ещё некоторое время прерывисто дышит, пытаясь успокоить вырывающееся из груди сердце. — Я…мы…. Моего сына украли, Хуань, — наконец глава Цзян титаническим усилием берёт себя в руки. Одна мысль о Шуи Мине приводит его улетевшие мысли в более-менее нормальный вид. — Что??? А-Чэн, как такое могло случится? От услышанного Лань Хуань, словно забыв о том, как секунду назад сбегал от Цзян Ваньиня, непроизвольно хватает того за плечо. Это словно запускает невидимый механизм. Как во сне, Цзян Чэн накрывает руку главы Лань своей ладонью. От этого тот снова тихо стонет, и уже через секунду они оба, забыв обо всём, сливаются в горячем, кипящем словно вулканическая лава, поцелуе. Это больше похоже на взрыв, чем на ласку, но им сейчас не до удовольствия. Вся накопленная тоска, боль, одиночество, все эти злые и гневные чувства. Через этот болезненный и жадный поцелуй они словно кричат друг другу о том, что так больше не может продолжаться. Когда воздух полностью опустошает лёгкие, они отрываются один от другого. По подбородку главы Лань стекает струйка крови от свежепрокушенной губы. Губы главы Цзян наливаются свежими синяками. Но никто не замечает этого. И через секунду второй раунд догоняет остатки ещё не прокушенной плоти, добавляя обоим мужчинам украшений на их лицах. Минуты бегут одна за другой. Вскоре укусы сменяют нежные прикосновения, и теперь уже тихие стоны, вперемешку с жарким дыханием наполняют покои. Чтобы потом просто перейти в мягкое, но крепкое объятие. Оба одинаково возбуждены, но это сейчас не важно. Они стоят, поддерживая друг друга, как два погорельца, выжившие после страшного пожара. И сейчас нет ничего важнее, чем убедиться, что другой тут, он жив, они оба живы. Наконец Лань Сичень немного приходит в себя. Вспыхнув жарким румянцем при взгляде на распухшие губы Цзян Чэна, он, по-прежнему не разжимая объятий, ведёт того к низкому чайному столику. Они усаживаются, продолжая сжимать друг друга. — Цзян Чэн, расскажи мне, что случилось? Тот некоторое время смотрит на раскрасневшегося Лань Хуаня, но всё же берёт себя в руки. — Сегодня утром Шуи Мин пропал. Мы искали его, пока Вэй Усянь и Лань Ванцзи не обнаружили его на поляне. Дальше, по словам очевидцев, мой сын просто исчез в шаре света… — при этих словах голос Цзян Чэна начинает дрожать. — Твой брат сказал, что только ты знаешь о природе заклятий, которые раньше украли его память. А вот теперь и моего сына забрали у меня… Лань Сичень потрясённо молчит. — Но как это возможно? Цзян Чэн ничего не отвечает. Его плечи опущены, и сейчас, после выплеска накопленных эмоций, он полностью растерян и обессилен. — Сейчас, — Лань Сичень мягко высвобождается из объятий Цзян Чэна. Он вызывает дежурного адепта и, не обращая внимания на вытаращенные от изумления глаза, просит его позвать брата и его супруга. Тот быстро ретируется, а глава Лань невозмутимо усаживается рядом с Цзян Чэном, снова сжимая того в крепком объятии. Когда в дверях слышатся голоса, Цзян Ваньинь дёргается, пытаясь отстраниться, но Лань Сичень не даёт ему это сделать. Вошедшие Лань Ванцзи и Вэй Усянь никак не комментируют распухшие и прокушенные губы своих родственников, и только менее сдержанный Вэй Ин с усмешкой выпроваживает хотевшего было зайти следом адепта. Далее он быстро и по делу описывает утренние события. Всё это время Цзян Чэн чувствует тепло и силу Лань Хуаня, и от этого ему легче ещё один раз слушать рассказ о похищении собственного сына. По мере получения информации, лицо Лань Хуаня мрачнеет, и наконец, когда Вэй Усянь замолкает, Цзян Чэн не выдерживает. — Лань Сичень, пожалуйста, не молчи! Лань Ванцзи сказал, что только ты и можешь мне помочь. Лань Сичень пристально смотрит в ответ. Но потом всё-таки кивает, словно соглашаясь наконец приподнять завесу правды над делом трёхлетней давности. — Да, Ванцзи был совершенно прав, не давая господину Вэю вмешиваться. — Но почему? Ты объяснишь всё наконец или нет? Лань Сичень вздыхает. Он совершенно не готов был так внезапно вернуться к трагическим событиям прошлого, тем более что единственный источник, Не Хуайсан, пропал без вести. — Вы же все помните историю, после которой Ванцзи потерял память? От этих слов Ханьгуан-цзюнь становится ещё более сосредоточенным, а Вэй Ин рассерженно шипит. — Конечно, глава Лань, помним. Я никогда и не забывал об этом! Цзян Чэн изумлённо переводит взгляд с лица Лань Сиченя на Вэй Усяня и обратно. — Я провёл тогда детальное расследование, привлёк к этому всех, кто мог дать хоть какую-то информацию об используемой Тёмным Заклинателем силе. И пришёл к выводу, что это очень старая и совершенно неизвестная миру заклинателей магия. Её природа необъяснима, а заклятия не используются никаким из известных мне орденов. Тем не менее знающие люди в один голос упоминали некий дневник, в котором были подробно описаны магические формулы, с помощью которых в том числе можно было отнять у человека память или путешествовать между миром живых и миром мёртвых. От этих слов, Вэй Ина словно пронзает холод. Лань Ванцзи, будто почувствовав весь ужас, охвативший родного человека, крепко обнимает мужа, не обращая внимания на остальных. Впрочем, те уже весь вечер греются в объятиях друг друга и теперь уже в покоях главы Лань сложно вообще определить, что правильно, а что нет. — Данный труд включает в себя несколько разделов и написан неизвестным. Это опасная и очень разрушительная магия. Тот, кто её использует, может нанести непоправимый вред как себе, так и окружающим. Именно поэтому я до конца не мог поверить, что тем заклинателем, кто отнял у Ванцзи память, был Не Хуайсан. Но сейчас у меня нет сомнений, что это именно он применил эти опасные заклятия. И он же с их помощью так успешно скрывался всё это время. Цзян Чэн резко выдыхает: — Но ты же понимаешь, что сейчас речь идёт о жизни и здоровье Шуи Мина? Глава Лань печально смотрит в ответ. — Да, конечно. И я постараюсь помочь, чем смогу. Он встаёт, движением руки предлагая следовать за собой. Цзян Чэн только сейчас осознаёт, что они находятся в покоях главы Лань. Тех самых, которые три года назад были залиты кровью убитых здесь адептов. Он непроизвольно начинает озираться, ища присутствие жены Лань Хуаня. Тот понимающе смотрит в ответ. — Эти покои больше года были нежилыми, и сейчас они предназначены только для работы и отдыха. Моя супруга с ребёнком живут в бывших покоях моего отца, которые были переданы мне после тех событий. Цзян Чэн тут же напрягается, вспоминая о причинах их расставания. Он пытается отстраниться от главы Лань, но тот только крепче сжимает ладонь Цзян Ваньиня. — Но я большую часть времени провожу здесь. И часто так засиживаюсь за работой, что остаюсь здесь на ночь. Например, как сегодня. Цзян Чэн всё же выдёргивает руку из ладони Лань Сиченя, и через секунду перед ними уже собранный и привычно хмурый Верховный Заклинатель. Лань Сичень грустно вздыхает, но больше не пытается притянуть Цзян Чэна к себе. Они молча идут по пустым дорожкам Гу Су, пока не оказываются в библиотеке. Там глава Лань привычно проходит в дальнюю часть помещения, проводя их к секции, отделённой от общей части комнаты. Вскоре он кладёт на стол старинный свиток. — Вот, это список со свитка, который, по моим предположениям, заполучил Не Хуайсан. Я восстановил его с помощью всех, кто был причастен к событиям, связанным с братом и также более ранними, о которых мне удалось узнать от старейшин. Также я нашёл того заклинателя, который помогал Не Хуайсану с переводом. От этой новости Вэй Усянь бледнеет, потом краснеет. — То есть вы, глава Лань, не говорили всё это время мне такой важной информации о Лань Чжане! И это когда я так много времени потратил впустую, пытаясь решить эту головоломку. — Простите меня, господин Вэй. Мне очень жаль. Но я не делал этого по просьбе Ванцзи. Вэй Усянь некоторое время ошеломлённо смотрит на мужа. — Лань Чжань? Но почему? — Мгм. Лань Ванцзи отворачивается, а его уши неудержимо краснеют. Лань Сичень примирительно поднимает руки: — Молодой господин Вэй, не вините Ванцзи за это! Он так сделал исключительно из желания защитить вас. Информации очень мало, она не проверенная и несёт в себе много опасности. К тому же, всё более-менее разрешилось, и мы решили, что ни к чему ворошить пчелиный улей. Вэй Усянь пристально смотрит на обоих братьев. Лань Ванцзи вдруг поднимает голову, и их взгляды встречаются: — Я боялся потерять тебя. И не хотел, чтобы ты подвергал себя опасности. От этих горячих и откровенных слов Вэй Усянь вдруг неудержимо краснеет. Он берёт руку Лань Ванцзи и, закрыв глаза, прижимает её к своей щеке. Цзян Чэн чертыхается. — Может мы уже вернёмся к поискам моего сына? — Да, — Лань Сичень печально смотрит на гневное лицо главы Цзян. — Я думаю, что всё это время Не Хуайсан провёл в междумирье. Только это может объяснить, что нет никакой информации о нём за последние три года, а на Расспрос он не отвечает. — Но он мог просто очень хорошо скрываться, — Цзян Чэн всё же отказывается верить в услышанное. — Нет. Иначе бы за эти годы мои люди хоть где-то, но услышали бы о нём. К тому же, увиденное сегодня, по словам очевидцев, очень сильно напоминает заклинание перемещения. — Что это? — Цзян Чэн нервничает, мысленно уже соглашаясь с доводами Сиченя. — Если верить свитку, неизвестный Тёмный Заклинатель сумел найти дорогу в Междумирье. И, судя по всему, Не Хуайсан смог повторить его заклятие. С лица главы Цзян сбегают последние краски: — Но Шуи Мин? Ты хочешь сказать, что он… Лань Сичень мотает головой: — Я надеюсь, что нет! Для ребёнка без сформированного Золотого Ядра это смертельно, — и тут же быстро добавляет: — Судя по описанию, Не Хуайсан, наоборот, сам вернулся обратно в наш мир, и, воспользовавшись моментом перемещения, просто поменял точку выхода. Иными словами, он сейчас с Шуи Мином должен находиться где-то в радиусе двух-трёх часов пути от Пристани Лотоса. Цзян Чэна немного отпускает. — Откуда такие данные? Лань Сичень пожимает плечами. — Я в своё время подробно изучал это явление и советовался со старейшинами. Мы все пришли к выводу, что это чем-то похоже на заклятие Перемещения, но действует немного по-другому. Это долгий разговор, и, возможно, позднее я объясню вам, как мы пришли к такому выводу. Сейчас я думаю, что нужно просто попытаться искать их обоих в обозначенном радиусе. Тем более, что чужой мужчина с маленьким ребёнком точно должны привлечь к себе внимание местных. Лань Ванцзи решительно поднимается. — Тогда нам надо поспешить. Цзян Чэна не нужно подгонять. Он поворачивается к главе Лань. — Я благодарю за помощь. От этой отстранённой фразы лицо Лань Сиченя темнеет. Он некоторое время с нечитаемым лицом смотрит в ответ. Потом, покачав головой, отвечает: — Ну что вы, глава Цзян. Я всегда рад помочь. К тому же, если память мне не изменяет, то в окрестностях Пристани Лотоса пригодных для перемещения мест, не глухих лесных массивов и не рек с озёрами, не так уж и много. В ответ Цзян Чэн напряжённо смотрит, пытаясь понять, что подразумевает глава Лань. Но тут Вэй Ин добавляет: — Точно! И одно из них как раз место, откуда родом ваша супруга? От этих слов Цзян Чэн мрачнеет и начинает судорожно озираться по сторонам в поисках выхода. — Да, господин Вэй, вы абсолютно правы. — Голосом главы Лань можно разбивать деревянные створки или колоть лёд. — И я как раз собирался навестить свою супругу. Поэтому буду только рад составить вам компанию. Только хлопнувшая дверь библиотеки напоминает о том, что секунду назад тут был господин Верховный Заклинатель. Вэй Ин усмехается: — Ну что же, глава Лань, тогда, думаю, нам всем стоит поторопиться.