Триста шестьдесят пять

      Строительство кафе шло полным ходом, что радовало и Мастера, и Сластёну с Фермером, и Папу-Смурфа, и всех остальных. Смурфикам так не терпелось увидеть новое заведение, что они постоянно приходили к месту строительства и глазели на постепенно возводившиеся стены. Такое внимание, однако, доставляло Мастеру неудобства, поэтому к нему на время был приставлен Силач, отгонявший зевак.       Для каждого смурфика было честью сбегать к Шахтёру или Дровосеку по просьбе Мастера, поэтому многие специально проходили мимо изобретателя по тридцать раз в день, даже если они делали круг или им вообще нужно было идти в другую сторону. В конце концов Силач поставил несколько табличек, гласивших «кто подойдёт к Мастеру, тут тухлая морковка», и посещаемость стройки резко снизилась. После этого, конечно, Мастер стал в шутку называть самого Силача тухлой морковкой, но тот окрестил изобретателя переспелой грушей и на том они и сошлись.       К огромному счастью всей деревни вернулся из плавания Марко, что означало, что он тоже сможет посетить кафе, когда оно откроется (если не уплывёт сразу после возвращения, но это было бы слишком грубо). И, конечно же, в Смурфидоле пополнились запасы всевозможных специй, которые привёз и украл у перечных пиратов Марко.       Папе-Смурфу, самочувствие которого несколько улучшилось, причём не без помощи травяного отвара, который глава деревни готовил сам, было крайне интересно, что выйдет из затеи Фермера и Сластёны (конечно, он ожидал, что кафе будет успешным), однако он не забывал и про своё стремление подготовить Смурфидол к самостоятельной жизни. И одним из этапов, который обойти было никак нельзя, была передача навыков старшего смурфа в области зельеварения. Это была крайне точная и трудная наука, требовавшая максимального внимания и понимания. Папа-Смурф прекрасно понимал, что в деревне есть более аккуратные и сообразительные смурфики, но, тем не менее, остановился на том, кому — по многим причинам — хотелось познать зельеварение больше всех — на Благоразумнике.       Папа предупредил его ещё вечером предыдущего дня, сказав, что зовёт завтра готовить зелье. Благоразумник, хоть внешне и не проявил особо бурных эмоций, был несказанно рад этой новости и потому допоздна листал все имевшиеся в его доме книги о зельях и их составляющих, гадая, что именно он будет варить на следующий день, и лёг спать, когда в соседних домиках уже не горел свет.       Провёвший всю ночь за просмотром снов про приготовление всевозможных отваров, снадобий и эликсиров (которые лишь в конце сменились на путешествие по подземелью с сырным котом и Растяпой, говорившим голосом Смурфетты и в итоге тоже превратившимся в сыр), Благоразумник проснулся рано утром, когда солнце ещё не до конца поднялось из-за горизонта, и, наскоро умывшись, помчался прямо к лаборатории Папы-Смурфа. Однако уже возле неё смурфик сообразил, что Папа-Смурф, наверное, ещё в постели, и с неохотой вернулся к себе. Там он уселся за стол и снова начал листать книги про зельеварение. Но буквы всё больше и больше противились стоять ровно, а стол вдруг стал таким удобным, что Благоразумник уснул, уронив голову на его поверхность.       Однако во сне ему всё-таки удалось поварить с Папой-Смурфом зелье, причём весьма успешно, если не считать того, что все ингредиенты представляли собой сыр, да и сам результат работы оказался светло-жёлтой жижей с сырным запахом. Зелье было предназначено для лечения всех существующих болезней, но с одним неприятным побочным эффектом: придётся до конца жизни пахнуть сыром. Впрочем, это вполне ожидаемо.       Когда смурфик в очках пробудился во второй раз, находившееся высоко в безоблачном небе солнце и весёлый шум за окном указывали на то, что Благоразумник пропустил завтрак. Повторив свою незамысловатую ежедневную рутину («Какая трата времени!»), смурфик вышел из домика с полной уверенностью в том, что он сразу попадёт к Папе-Смурфу, но у урчащего живота были абсолютно другие планы, и смурфик оказался возле жилища Сластёны.       — Сластёна! — позвал Благоразумник, хватаясь руками за подоконник и просовывая голову в комнату, откуда веяло свежей выпечкой, — ты что-то готовишь?       — Ага, — ответил Сластёна, — сырный пирог. Хочешь?       — Э-э, нет, спасибо.       Сыра на сегодня ему было вполне достаточно.       — А чего тебя на завтраке не было? — поинтересовался Сластёна, умяная весьма аппетитный кусок хлеба, щедро намазанный вареньем.       — Я проспал, — совершенно честно ответил очкастый, глядя не на своего собеседника, а на бутерброд в его руках.       — Жаль. Я сделал смурфмакароны и даже выжал смурфеничный сок.       — Смурфмакароны? С чем? — где-то глубоко внутри Благоразумник понимал, что ему сейчас стоит поторопиться, но макароны всё больше и больше заполоняли его сознание.       — С сыром.       Благоразумник будто очнулся ото сна, и даже голод почти прошёл.       — Да что сегодня за день такой, — пробормотал он и принял свой обычный серьёзный вид, — у тебя не найдётся ничего поесть?       — Конечно! — повар открыл шкафчик и принялся перебирать его содержимое, — знаешь, мы с Фермером обсуждали, у нас в кафе будут жареные морковные кружочки! Мы лаже название для них придумали — морковные смурфчипсы! А осенью мы будем делать дольки яблок в карамели! Здорово, скажи, а?       — Да, — ответил начинавший раздражаться Благоразумник, — не мог бы ты чуть-чуть поторопиться?       Некоторое время из домика доносилось только гремение и шуршание, но вот, наконец, все звуки утихли.       — А, нашёл, — Сластёна высунул из окна коробку, наполовину заполненную печеньем, — шоколадное печенье! Можешь брать всё, я как раз собирался приготовить ещё!       Сладкоежка всунул коробку в руки собеседника, и тот, поблагодарив, быстрым шагом отправился в лабораторию, по пути уплетая печенье, надеясь съесть всё до того, как придёт к Папе-Смурфу.       Он не совсем рассчитал время, поэтому, достигнув двери лаборатории, Благоразумник запихнул две оставшихся печеньки в рот и поставил пустую коробку на бочку возле дома с намерением забрать потом. Смурфик быстро прожевал и постучал в дверь.       — Входите, — отозвался Папа-Смурф.       Смурфик в очках приоткрыл дверь и просунул голову.       — Извини, Папа-Смурф, я пришёл позже, чем хотел, надеюсь…       — Проходи.       Благоразумник вошёл и закрыл за собой дверь.       — Я думаю, уже давно пришло время научить тебя варить важные зелья, — произнёс Папа, вставая из-за стола, на котором лежал толстый том, весы и коробка с гирьками, тряпка и ещё несколько вещей для варки зелий, — сегодня мы займёмся зельем невидимости. Ты, наверное, помнишь о нём — оно в своё время доставило нам немало проблем, но сейчас не об этом. Как ты знаешь, это зелье требует особой точности и внимания, но я уверен, что у нас с тобой всё получится. Ты готов?       Благоразумник, едва сдерживавший желание запрыгать от радости, кивнул.       — Итак, — Папа-Смурф открыл заранее подготовленную книгу и, пролистав страницы, нашёл нужную, — необходимо точно соблюдать рецепт. Я буду читать, а ты повторяй за мной.       — Да, Папа-Смурф!       — Две с половиной части когтей летучих мышей…       — Две с половиной части когтей летучих мышей, — отрапортовал Благоразумник.       — …три и девять десятых пыльцы колокольчика… — продолжал Папа-Смурф.       — Три и девять десятых пыльцы колокольчика.       — …семь десятых жабьих бородавок…       — Семь десятых жабьих бородавок.       — …и щепоть гамомелиса.       — Ищепотьгамомелиса, — быстро проговорил Благоразумник, сгорая от нетерпения.       — Отлично. Теперь нужно достать все ингредиенты. Хочу, чтобы этим занялся ты, потому что тебе следует привыкать к тому, какие есть в лаборатории и как они выглядят.       — Да, Папа-Смурф!       Ученик сорвался с места, подбежал к ближайшему шкафу и, открыв дверцы, принялся рыскать глазами в поисках нужных ингредиентов. Благо, все склянки, банки, коробочки и прочее были подписаны.       Папа-Смурф весьма надеялся на то, что к Благоразумнику вернётся его обыкновенная рассудительность, которая, однако, весьма улетучивается, когда дело доходит до ассистирования.       Вскоре смурфик в очках с шумом поставил на стол банку, две бутылочки разного цвета и размера и совсем маленькую коробочку.       — Готово!       Папа-Смурф окинул взглядом находившиеся на столе предметы.       — Ты достал слюну летучих мышей, Благоразумник.       — Да, — смурфик посмотрел на бутылочку с надписью на ней, гласившей «слюна летучих мышей «.       — Для зелья невидимости нужны когти летучих мышей. Не слюна, когти.       Старший вернул сосуд на место и достал с самой верхней полки небольшой мешочек тёмно-серого цвета.       — Нужно быть внимательней, Благоразумник, — сказал он, слегка покачав головой.       — Да, Папа-Смурф… — отозвался тот, в душе злясь на себя за глупую ошибку.       Папа водрузил на стоявшую на столе небольшую поставку мини-версию котла с небольшим количеством воды и зажёг свечу под ним.       — Для начала нам понадобятся весы, — сказал Папа-Смурф, — чтобы отмерить верное количество всех ингредиентов. Повтори, пожалуйста, первый пункт.       — Когти летучих мышей.       — Количество?       Благоразумник нагнулся над открытой книгой, которая лежала рядом.       — Две с половиной части.       — У меня на следующей странице все необходимые расчёты, — смурф тоже нагнулся над книгой, — вот. Здесь порции в граммах на самый маленький котёл, — добавил он и ткнул пальцем в нужную строку таблицы, — отмеришь когти?       — Конечно!       Благоразумник достал несколько гирек и вынул из мешочка горсть когтей. Поминутно поглядывая в таблицу, он пытался уравновесить обе чаши весов. Он пытался быть максимально внимательным к работе, что несколько осложняли стойкий шоколадный вкус во рту и появившаяся жажда.       Папа-Смурф отвернулся и отошёл к окну, надеясь, что так его присутствие будет меньше отвлекать ученика. За окном стояла отличная погода, что не могло не радовать. Тёплое солнце в чистом небе — что ещё нужно для счастья?       «Возможно, — размышлял Папа-Смурф, — стоило начать с чего-то попроще. Но, хоть здесь и очень трудные порции, для этого зелья требуются всего четыре ингредиента, а варить его совсем недолго. Да и тренировать внимание, пожалуй, не повредит».       — Я закончил!       Голос Благоразумника вытащил Папу из его мыслей, и последний вернулся к столу.       — Отлично, — похвалил он, смотря на лежавшие в чаше весов когти летучих мышей, — с пыльцой колокольчика я могу разобраться сам, а то она может разлететься. Или ты хочешь?       — Можешь положиться на меня, Папа-Смурф, я буду очень аккуратен, — заверил его Благоразумник, горевший желанием доказать свои способности.       Ученик посмотрел в книгу и, убрав когти в сторону, насыпал в чашу пыльцу. Другая чаша, та, что с гирьками, мгновенно опустилась вниз и со стуком ударилась о поверхность стола. Благоразумник начал поспешно убирать грузики.       — Прошу, не торопись, — сказал Папа-Смурф, наблюдавший на сей раз за действиями очкастого.       — Я не тороплюсь.       Когда гирьки и пыльца были почти уравновешены, Благоразумник снова посмотрел в книгу и, осознав, что пыльцы слишком много, ссыпал часть обратно в банку. С минуту попереставляв гирьки, смурфик снова полез в записи Папы-Смурфа и случайно задел локтём банку.       — О мой смурф! — невольно воскликнул он, глядя на жёлтое пятно на полу рядом с ним, и закусил губу. А ведь Папа говорил ему не торопиться.       Сначала глава деревни хотел сделать ему замечание, но, судя по выражению лица Благоразумника, тот уже прекрасно усвоил урок. Поэтому вместо этого Папа-Смурф взял со стола приготовленную специально для такого случая тряпочку и, нагнувшись, принялся собирать колокольчиковую пыльцу. Благоразумник тоже начал исправлять свою ошибку, сгребая пыльцу обратно в банку.       — Извини, Папа-Смурф, — произнёс смурфик в очках несколько тише и быстрее, чем ему хотелось, — мне не стоило этим заниматься.       — Ничего, с кем не бывает.       Когда всё, что можно было собрать, было собрано, Папа-Смурф дал Благоразумнику второй шанс. Когда последний чуть не уронил весы на пол, Папа всё же взял это дело на себя.       — Остальное отмерим чуть позже, — сказал он, закончив.       — А сейчас? — недоумевающе спросил ученик.       — Сейчас нужно добавить первые два ингредиента в воду. Она уже нагрелась до нужной степени.       Благоразумник взглянул в сторону котелка, над которым поднимался едва видимый пар.       По указанию Папы-Смурфа ученик взял в руку отмеренное количество когтей летучих мышей и начал всыпать их в воду.       — Постепенно, Благоразумник, постепенно, — напоминал старший.       Когда с когтями было покончено, Папа-Смурф добавил в котелок пыльцу, а его ассистент отправился взвешивать жабьи бородавки. Стоит отметить, что этот ингредиент был не слишком приятен на ощупь, а несло от него (хоть и не слишком сильно, в силу того, что бородавки были собраны достаточно давно) болотной грязью. Благоразумнику работа с ним не доставляла ровным счётом никакого удовольствия, но он предпочитал молчать и терпеть, потому что научиться терпению ему, наверное, не повредит. Хотя на самом деле (и Благоразумник это отлично знал) существовали и более неприятные вещи. Например, Папа-Смурф ни раз работал со слизью разнообразных слизняков, со слюной медведя, даже с кроличьим навозом. Поэтому смурфику в очках стоило благодарить судьбу хотя бы за то, что он взвешивал сейчас не навоз.       Внезапно дверь с шумом открылась, отчего у Благоразумника едва не выскочили из рук бородавки.       — Папа-Смурф! — кричал вбежавший Поэт, — там такое!       — Поэт! — Папа строго посмотрел на него, — сколько раз я говорил стучаться перед тем, как входить!       Поэт, казалось, слегка смутился.       — Там просто… Такое… Словами сложно передать… Настолько завораживающе, что кровь стынет в жилах и…       — Я действительно занят, Поэт, — начал объяснять Папа-Смурф, чувствуя некоторое облегчение от факта того, что ничего серьёзного, судя по тону Поэта, не случилось, — не отвлекай, пожалуйста.       Несколько расстроенный, Поэт замолчал. Он часто страдал от того, что другие смурфики, очевидно не смыслившие ничего в красоте, отказывались посмотреть с ним на великолепие природы, однако Папа-Смурф соглашался почти всегда.       — Тогда я… э… попозже зайду…       И, бросив взгляд на отмеривавшего бородавки Благоразумника, поплёлся к двери.       — Ладно, Поэт. Только если недалеко.       Смурфик сразу оживился и засиял от радости.       — Нет, Папа-Смурф! Это совсем рядом!       Перед тем, как закрыть за собой дверь, Папа посмотрел на Благоразумника. И хотя смотрел он не дольше секунды, он успел одним взглядом сказать больше, чем мог бы за целую минуту речи.       Оставшемуся в лаборатории Благоразумнику нужно было продолжать работать, пока не вернётся Папа-Смурф, что должно было произойти очень скоро. Эта новость и радовала, и огорчала ученика в равной степени.       С одной стороны, ему представилась потрясающая возможность закончить зелье и тем самым доказать Папе-Смурфу свою зрелость, ответственность и прочие качества, в наличии которых у Благоразумника можно сомневаться. С другой стороны, если он сделает что-нибудь не так, то в лучшем случае в лаборатории прогремит взрыв, а в худшем — Папа разочаруется настолько, что отложит занятия с Благоразумником на пару десятков лет. Хотя риск и был велик, смурфик в очках решил во что бы то ни стало продолжать, стараясь изо всех сил.       Благоразумник закончил отмерять бородавки и был готов добавить их и гамомелис в зелье, но Папы-Смурфа ещё не было. Подумав, стоит ли ему переходить к следующему шагу или лучше подождать возвращения Папы, Благоразумник решил подождать немного и, если по какой-то причине тот не придёт, добавлять ингредиенты.       Прошло около двух минут, и ученик уже начал беспокоиться о том, не перегреется ли зелье. Отсутствие Папы-Смурфа его не пугало: наверняка по дороге пришлось разнимать кого-то или что-то в этом духе. Сердце смурфика забилось быстрее, когда он поднял руку над мини-котлом.       — Ну… На счёт три: раз… два… три… Давай!       Благоразумник разжал кулак, отпуская жабьи бородавки в воду, и тут же отдёрнул руку. Он уже почти добавил и последний ингредиент — щепоть гамомелиса — когда дверь снова, на этот раз гораздо тише и спокойнее, открылась. Тем не менее, Благоразумник вздрогнул и задел котёл рукой, но сумел схватить его перед тем, как он перевернулся, однако гамомелис выскользнул из его пальцев, а часть зелья попала на пол.       — Поэт снова завёл гораздо дальше, чем я ожидал, — объяснил Папа-Смурф свою задержку, — впрочем, оно того стоило: подумать только, нам удалось сблизи увидеть орла. Хотя я и не до конца понимаю, что он делал в таком месте. Как продвигается? — добавил он, глядя на всё ещё державшего котелок за края Благоразумника.       — Всё нормально, — спохватился он и, убрав руки от уже весьма горячего котла, добавил в него щепоть гамомелиса.       — Должно быть, всё действительно нормально, — подтвердил Папа-Смурф, подходя, — ну-ка, помешай.       Благоразумник заметался, но тут Папа протянул ему непонятно откуда взявшуюся в его руке ложку (наверняка она лежала где-то на столе, но Благоразумнику казалось, что никакой ложки там и в помине не было).       — Отлично! — искренне обрадовался Папа-Смурф, когда его ассистент слегка помешал содержимое мини-котла, — думаю, уже готово.       Благоразумник взял тряпку и снял котелок с огня, а Папа задул свечку.       — Поздравляю, Благоразумник, отличная работа!       — Правда? — спросил названный, разглядывая свои ладони, покрытые теперь пыльцой колокольчика.       — Я полагаю, что да. Ведь в противном случае мы бы взорвали лабораторию.