— Сколько раз смогу сказать «Люблю»?

      Шатен встал рано утром. Сегодня была суббота, поэтому ненадо было ни в консерваторию, ни на подработку, так что Чес сразу же пошёл к «дому» Глэма. И вот он стоит напротив почти слетевшей с петель двери. — Глэм, ты спишь? — в ответ он услышал лишь какое-то шуршание. Через какое-то время дверь открыл очень изможденный Глэм. В его глазах была пустата, зрачки не были голубыми, а бледно-серыми, мешки под глазами стали ещё больше. — О, Господи, Глэм, что с тобой?! — Привет. Я…я не знаю, что со мной, но зато ко мне воспоминания не приходят, — блондин заулыбался такой усталой улыбкой, что просто хочется его убить, чтобы не мучился. — Это ненормально! Ты выглядишь как зомби! Ты пил те таблетки?! — Ага, как ты и говорил, но я решил выпивать по четыре таблетки, — Себастьян немного приупал вперёд, но его поймал за щеки Чес. — Ты больной?! Хочешь что-ли побыстрее сдохнуть?! — И что, что я раньше подохну? — небольшая пауза. — Этот мир просто ужасный, никому нет до меня дела, даже моей семье было похуй на меня! — на глазах парня появились слезы. Нет! Он не должен плакать! Но ему было настолько плохо, что он ничего не смог поделать. Глэм немного нагнулся и положил голову на грудь шатена. — Я ничтожество, — прошептал. — Что ты такое несёшь?! Ты не нечтожество! Ты нужен…мне. Ты же мой друг, и я бы не хотел, чтобы мой друг умер! — богач стал гладить волосы Глэма. — Прошлое позади и ты должен жить настоящим… Пожалуйста не думай об этом… — глаза Чеснока стали мокрыми, а голос хриплым и дрожащим. — Чес, я правда устал от такой жизни… Я… Я… Мне холодно… Чес… — Холодно?! — шатен посмотрел на лицо парня — он побледнел, щеки стали холодными. — Нет… Глэм! Чтоб тебя, сукин ты сын! — он не выдержал. Чес заплакал, не знал, что делать. Но слезы горю не поможат, надо действовать! Он взял блондина и потащил до блежайшую госпиталь.       К счастью в госпитале почти никого не было. Чес смог попросить докторов помочь донести тяжёлое тело Глэма в палату. Богача попросили посидеть в коридоре. Конечно же Чесу это было неприятно, но что поделать — надо значит надо. И вот он сидел, все уже обкусал ногти и нервничал.       Почему так долго?! Надеюсь, с ним все хорошо…       Из палаты вышел доктор. — Как там, доктор? — Всё хорошо. Мы помыли ему желудок, поставили капельницу. Бедняга, совсем худющий. Это же Вам друг? — Да. Можно его проведать? — Да, конечно.       Чес вошёл в палату. На кровате лежал его друг, наверно, спит. Шатен подошел поближе. — Чел, как ты? — тишина. — В отключке… Ох, Глэм, что с тобой сделала жизнь… А точнее твоя семейка, — его глаза снова стали мокрыми. — Поправляйся побыстрее, Глэм… — в палату зашёл доктор. — Лучше его долго не тревожить. — Когда его выпишут? — Ну-ну не плачь, парень. Выпишут его когда ему станет лучше, пока что он в коме. — Хорошо, спасибо. Пока, Глэм. Я завтра к тебе приду.       Чес вышел на улицу. Это было странно, ведь Глэма он знает всего лишь несколько дней, но уже привязался… Хах, странно…

***

      Воскресенье, сейчас примерно восемь часов утра. Чес пошёл в госпиталь, взяв с собой рюкзак. Его привела в палату Глэма медсестра и сразу же ушла, оставив их вместе. Шатен подошёл поближе к блондину и сел на стул. — Привет, Глэм. Ты все ещё в коме, да?.. Ну ладно, ещё подожду. О, посмотри, — Чес стал достовато что-то из своего небольшого рюкзака. — Это шоколадка, я её специально купил, чтобы ты потом её поел, — Чес положил угощение на стол. — Чес… — кто-то позвал хриплым голосом шатена, тот повернул голову к кровати. Глэм с полу открытыми глазами смотрел на Чеса и слабо улыбался. — Боже мой, Глэм, ты очнулся! — Что произошло?.. — Не говори! Ты ослаб, я тебя донёс до госпитали. Господи, я так рад, что ты очнулся! — Глэм ещё сильнее заулыбался. — Я принес шоколадку! Потом съешь, если, конечно, разрешат. Ты, кстати, скоро выпишишся — уже из комы вышел! Вот как выйдешь я тебя заставлю остаться у меня, а то правда весь тощий, как не знаю кто! — Угу, — еле произнёс улыбающийся блондин. — Господин Чес, Ваше время истекло, — произнесла медсестра. — Хорошо, — шатен повернул голову к Себастьяну и улыбнулся. — Выздоравливай, — погладил больного по щеке и вышел из палаты. Когда он вышел на улицу, то он тихо крикнул. — Твою ж мать! Нахрена надо было его гладить?! Какие черти меня это заставили делать! Надеюсь, он про это забыл…       И так весь красный он ушёл домой.