Первый пункт плана

— Ты же говорил, что не ищешь жену! Мне прекрасно известно, что подслушивать нехорошо. Это занятие, недопустимое для леди. К счастью, мои представления о допустимом разительно отличаются от общепринятых. Если у вас есть дочь, вы наверняка меня поймёте: не каждый день вашему чаду делают предложение, пропустить такое мимо ушей попросту невозможно! — Всё верно, я и не ищу… У этого её лорда-грибника приятный низкий тембр. Может, вы считаете это незначительной деталью? Отнюдь. Из таких деталей складывается целая картина. Если вы считаете своего избранника совершенством, но при звуках его голоса у вас внутри будто что-то скукоживается — поверьте, ничем хорошим это не закончится. — Тогда что значит это кольцо?! Мне даже немного жаль беднягу виконта. Моя Энола экспрессивна и непосредственна — и я горжусь её независимым характером. Но даже не видя Тьюксбери, я слышу, как он волнуется, представляю, как он краснеет и бледнеет — и понимаю, что она всё же могла бы держаться с ним чуть помягче. — Я не ищу, потому что в моих мыслях уже давно лишь ты одна. Что ж, это довольно мило. Пожалуй, слегка банально и сентиментально, но всё равно мило. Слышен шорох платья — Энола в смятении ходит по комнате, подбирая слова для ответа. — Тьюксбери… Да, спасибо, я в курсе, но… «Спасибо»?.. Всё-таки, возможно, мне стоило добавить пару-тройку рассказов об аспектах социального взаимодействия в её воспитание? — …но причём здесь свадьба! Брак — это клетка для женщины, вынуждающая её подчиняться глупым требованиям и отказаться от всего, что занимает действительно важную часть жизни. Ох. Я прикусываю губу, чтобы смолчать. Воздыхатель Энолы тоже молчит. Будь на его месте любой другой мужчина, я бы полностью одобрила отповедь дочери. Вот только если и можно хоть кого-нибудь представить рядом с ней — человека, который не пытался бы навязать ей никаких правил, который уважал бы её намерения и стремления, поддерживал, но не давил, ценил её индивидуальность… То лучшей кандидатуры, чем Тьюксбери, я не знаю. А чего стоят восторженные рассказы самой Энолы о том, как он подсказал ей с Шерлоком ключ к разгадке карты, как он отчаянно дрался, не имея шансов победить, как добился ареста лорда Макинтайра… — Энола, разве я хоть раз поступал подобным образом? Что заставляет тебя предполагать, что наш брак получится именно таким? Он наконец отвечает, и на этот раз его голос звучит почти оскорблённо. Я вдруг ловлю себя на мысли, что всерьёз переживаю — не откажет ли ему Энола. Кто бы мог вообразить такое! — Извини, я не имела в виду, что ты будешь так вести себя… — начинает она. Хм, неплохо. Я вот до сих пор не очень-то умею извиняться. Признавать свою неправоту всегда нелегко, но это важный навык, и я рада, что Энола его освоила. — Просто брак мне совершенно не подходит, понимаешь? Она принимается перечислять аргументы, до боли мне знакомые. Это ведь я учила её, что соответствовать ожиданиям общества — не то, к чему стоит стремиться. И приводила в пример именно брак. Теперь Энола убеждена, что замужество — худшая из возможных участей. Не перегнула ли я палку? Что, если мои слова она восприняла со всей своей горячностью и категоричностью? Верность убеждениям — это плюс, но иногда стоит внимательнее присмотреться к тому, кто рядом. — Да и в конце концов… Это даже лишит меня фамилии, под которой я уже потихоньку становлюсь известна. «Детективное агентство маркизы Бэзилуэзер, платите, сколько можете»… Звучит абсурдно! По тому, как сбивчиво и торопливо она говорит, я понимаю, что Энола тоже взволнована донельзя. Тьюксбери застал её врасплох со своим предложением, несмотря на то, его чувства уже давно не секрет. — Если тебе так не хочется быть маркизой Бэзилуэзер, я постараюсь вынести на обсуждение поправки к положению о титулах, и тогда… — Что?.. Да нет, ничего такого не нужно! Тьюксбери, какой же ты всё ещё простофиля… Сейчас она закатывает глаза, даю руку на отсечение. Здесь я солидарна: виконт мог бы догадаться, что дело совсем не в титуле. Эноле попросту нужно больше времени, чтобы уложить в голове мысль: она невеста. Постойте-ка… Моя дочь — невеста? Так, секундочку. Мне самой нужно время, чтобы уложить в голове эту мысль. — Я должен был предвидеть, что опять услышу это. Но мне больше по душе, когда ты называешь меня хорошим человеком — а в исключительных случаях даже признаёшь меня мужчиной. — Не обижайся, я же любя. — Значит, ты хотя бы не берёшь назад свои слова о том, что тоже любишь меня? — Конечно, не беру! Если я что-то сказала — то, уж будь уверен, отвечаю за сказанное. Просто… Тьюксбери, неужели ты не понимаешь, свадьба — это совсем другое… — Всё ясно, Энола Холмс. Какая же ты всё ещё трусиха! Шелест платья впервые за всё это время затихает. Судя по теням, которые видны мне сквозь щель, Тьюксбери подошёл вплотную к Эноле. Что ж, это тот самый момент, когда и дальше скрывать своё присутствие — попросту подло. Я покашливаю, обнаруживая себя, и даже — самой не верится! — стучусь прежде чем распахнуть дверь. Мои незадачливые влюблённые шарахаются друг от друга, как потревоженные птицы. У Энолы — пунцовые щёки и растрёпанная причёска. У Тьюксбери — растерянный взгляд и недоумённо приоткрытый рот. И всё же, надо отдать ему должное, виконту удаётся даже в такой ситуации выглядеть вполне достойно. Мне определённо нравится этот малый. — Виконт Тьюксбери, маркиз Бэзилуэзер, — представляет его Энола. Её мимика отражает весь спектр противоречивых чувств. — Эудория Холмс… моя мама. Виконт забавно округляет глаза в удивлении, что не мешает ему приветствовать меня вежливым кивком. — Что ты здесь делаешь? — одними губами спрашивает Энола. Она ошарашена, но и возмущена. Это хорошо: если бы она действительно хотела поскорее отделаться от виконта с его матримониальными планами, то воспринимала бы моё появление как спасение. Вместо этого она весьма красноречиво сверлит меня взглядом. — Решила навестить тебя, справиться, как идут дела, — отвечаю я. — Ни за что не куплюсь на это! Твои методы приглядывать за мной никогда не сводились к обычным визитам. Неубедительно, соглашусь. Но если я скажу, что меня привело сюда материнское чутьё, а интуиция подсказала, что без моего вмешательства судьба юных влюблённых не устроится, Энола тем более не поверит — и не ошибётся. Правильная версия вряд ли придётся ей по вкусу, ведь прийти сюда меня попросил Шерлок. Он выяснил, что Тьюксбери собирается сделать Эноле предложение, и попросил меня поговорить с ней. «Конечно, она сама примет решение, но мне бы не хотелось, чтобы Тьюксбери получил опрометчивый отказ только из-за ряда предубеждений», — так он сказал. Как вам этот прозрачный намёк на излишне прогрессивное воспитание? И всё же я вынуждена признать, что в словах Шерлока есть доля истины. — Быть может, чаю, миссис Холмс? — приветливо предлагает Тьюксбери, стараясь спасти неловкое положение. — Не откажусь. Оказывается, что виконт отлично знает, что и где расположено в небольшой съёмной квартире Энолы. Вывод — он здесь частый гость. И к тому же не белоручка, делает всё без помощи слуг. — Муж, способный самостоятельно заварить чай, — уже большая удача по нынешним временам, — шепчу я Эноле, пользуясь моментом, пока Тьюксбери хлопочет, накрывая на стол. Она незамедлительно заливается краской, а потом грозно шепчет в ответ: — Тьюксбери может намного больше, чем просто заварить чай! Ну, вы это видели? Моя дочь защищает Тьюксбери от безобидной иронии — вместо того, чтобы возразить, что никакого мужа ей не нужно. Можно считать, что свадьба — вопрос решённый. — Интересно, будет ли хоть одна газета, которая не объявит о вашей помолвке? — улыбаюсь я. Энола смотрит на меня и опять ничего не отрицает, в её глазах плещется растерянность. — Ты считаешь, что мне стоит согласиться? Для неё моё мнение по-прежнему авторитетно. Я всегда учила Энолу жить своим умом, но она так или иначе ориентируется именно на мои наставления. А имею ли я право давать их, когда речь идёт о создании семьи? Мой собственный брак обернулся… Нет, об этом мне рассказывать до сих пор нелегко. И сейчас я в кои-то веки не знаю, что ответить Эноле. Меня невольно выручает Тьюксбери. — Всё готово, — он с чуть взволнованной улыбкой зовёт нас к столу. И я вижу, как он смотрит на Энолу. С искренним восхищением и теплом, с нежностью и заботой. Его сияющий проникновенный взгляд помогает мне принять решение. — Да, я считаю, что стоит, — негромко говорю я Эноле. Тьюксбери, услышавший это, озадаченно переводит глаза на меня. Однако я лишь таинственно усмехаюсь. Дальше они уж точно справятся сами.