Изгой

      Повинуясь приказу Наставника, около месяца мы с Лиамом провели в плавании. И хотя Ахиллес представлял, куда тамплиеры увезли Артефакты, нам это не сильно помогало. «В направлении Нью-Йорка» лежало очень много земель. Дьявольски много, говоря откровенно. А не зная нужного города, поиски можно было растянуть аж до прихода Рагнарока. В конечном счете мы решили, что лучше всего будет двигаться от порта к порту, разыскивая не самих тамплиеров, а их судно, ведь это намного проще. Тем более, что в каждом порту были наши шпионы. Я говорю в основном о шлюхах, ворах и прочем сброде. Кое-где встречалось полноценное бюро Братства с настоящим ассасином во главе, но такая роскошь встречалось нечасто.       Скорбно признавать, но в этом деле мы потерпели неудачу! Впору было поддаться отчаянию, но я все еще надеялся на Шевалье. В моем сердце теплела уверенность, что этот старый каналья припрятал туз в рукаве. Еще бы, ведь он был главным по шпионажу, а у таких людей всегда есть свои, тайные источники, которые те не доверяли никому. Будь я архи-шпиком, я бы тоже так поступал.       Положив корабль на левый галс, мы двинулись близ Галифакса, к одному из его фортов.       Насколько я мог судить, он были вырублен из горной породы скалы, к которой примыкал, если не считать внешнего кольца стен и низких, широких башен. Они были круглыми, приземистыми и с зубчатыми крышами. Сквозь зубцы мне било в глаза полуденное солнце, и я видел лишь черные силуэты солдат, прогуливающихся по крыше с мушкетами наперевес. Взять такую будет непросто, благо нам того и не требовалось. Мне разгоняла кровь одна мысль о том, какой колоссальный ущерб может нанести неисчислимая батарея медных пушек, блестевших на свету как золото.       Вскоре среди волн прорезался остов причала, и мы встали на якорь только затем, чтобы сняться с него через пару минут. Жизнь полна таких разочарований!       Я спрыгнул на пирс и тут же заметил Шевалье. Нет, он не торчал возле пришвартованного рядышком «Кречета» — своего излюбленного судна. Шевалье торговался с каким-то лавочником, и, казалось, совсем меня не замечал. Я подошел поближе, затаив дыхание. Удалось бы мне застать его врасплох? Конечно нет. Он был слишком опытен, слишком осторожен. А кроме того очень наблюдателен.       — Я видел твою рожу в отражении, огородник.       Шевалье указал на зеркало, по поводу которого и торговался, но тут же забыл о нем и отвел меня подальше от любопытных ушей и глаз.       — Впрочем, Шэй, ты вовремя. Какие у тебя успехи?       — Никакие. Ни единого следа тамплиеров.       В глазах Шевалье мелькнуло торжество. Я вздохнул. Очевидно, этот вопрос был только для того, чтобы надо мной пошкодничать. А Шевалье и без меня нашел всю необходимую информацию! Ему хотелось лишний раз ткнуть меня носом в мою несостоятельность. Мы играли в игру, которая не могла иметь победителя. И в которой нельзя получить преимущества, не потеряв темпа. Иными словами, такая вечная и мелочная вражда — явление глубоко порочное, пустое, и оттого обманчиво притягательное. Поначалу ты получаешь от нее удовольствие. А потом в жизни появляются дела более интересные и важные. И вот тогда-то впору хвататься за голову. Какой же ерундой тогда занимался!       — Наверняка ты удивишься, — он послал мне нарочито вымученную улыбку, — но времени я зря не терял. И разыскал след этого Манускрипта.       Я тоже улыбнулся.       — Вот если бы вы его прочитать сумели, тогда бы я и удивился.       — Никто не может его прочесть, недоумок, — с бледной физиономии Шевалье тут же пропала самодовольная мина, и я возликовал, — потому тамплиеры столько с ним и возятся! Но наш союзник сумел их выследить. Он знает все, что происходит в этих водах.       — Рискну предположить, что он морской разбойник?       Я ожидал увидеть еще одну вспышку ярости, как-никак я показал, что очень невысокого мнения о друзьях Шевалье. Но тот с отрешенностью, даже с каким –то внутренним удовлетворением, кивнул:       — Среди моих друзей есть и пираты, да. Сам-то он шпион, но работает и с ними тоже. У него есть связи всюду. С пиратами, с каперами, с английским флотом. И сейчас он должен быть на Антикости.       Одно это название заставило меня поморщиться. Я слышал очень многое об этом острове. Больше неприятного.       — Значит, его даже здесь нет? Зачем же я приплыл сюда? Могли бы прислать мне письмо с его координатами. Там бы и встретились.       — Ну разумеется, мог, капустная твоя голова, — на лице Шевалье вновь расцвела улыбка. — Мог доверить сведения о своем самом ценном осведомителе бумаге, когда ты своими поисками уже поднял на уши всю Шотландию.       — А может, этот ваш самый ценный осведомитель уже выяснил все, что нам надо, сам. Или даже нашел Манускрипт. Тогда мне и работать не придется!       Я мечтательно, будто спросонья, потянулся.       — Ага, — буркнул Шевалье, — а может, я император Рима.       — Аве, Цезарь, Аве!       Его так легко было бесить! Уму непостижимо!

***

      — Так, кажется, вы говорили, что у вас в друзьях есть пираты. А насколько они надежны?       Мы уже покинули форт и вышли в море когда я вновь рискнул завести разговор. Мы прошли уже больше половины расстояния, отделявшего нас от Антикости. Шевалье отправился на одном корабле со мной, не рискнув брать своего «Кречета». Я управлял кораблем, а он стоял рядом, прислонившись к лееру.       — Они мне как братья, Шэй. Когда придет время они помогут нам победить тамплиеров. Как ты знаешь, пираты — публика разношерстная. Есть среди них португальцы, африканцы, французы. В этих водах больше всего англичан. И я тебе клянусь, это единственные англичане, за исключением членов нашего Братства, которые видят то же, что и мы.       — Что именно?       — То, как тамплиеры суют нос в государственные дела. Как вокруг английских колоний смыкаются железные когти их власти.       — А зачем тамплиерам колонии? Я же правильно понимаю, что они все равно подконтрольны Англии? Почему бы не прибрать к рукам корону, а через них и колонии, если они так их интересуют.       — Боюсь, что они и так прибрали к рукам корону. Король Англии Георг — тюфяк, это сразу видно. Но этого им мало. Сам посуди, Шэй. Ты хочешь найти Манускрипт Предтеч, который находится Где-То-Не-Знаю-Где. Ты попробуешь искать его сверху, с высоты королевского трона, или снизу, со стороны народа, что называется, от земли? Да, тамплиерам нужна власть, и их очень манит место у трона. Но пост губернатора колонии, богатого плантатора на этой самой колонии, или хозяина порта — тоже очень выгодны. Это не значит, что эти должности лучше. Они просто дают другие возможности.       — Спасибо. Я и не думал об этом. Но теперь я начинаю понимать…       — Что именно?       — Что к чему.       Шевалье странно на меня посмотрел, засопел и сказал, что очень на это надеется.       Какое-то время мы провели в молчании. Солнца не было. Его скрыли облака. Вечерело. Море купалось в мягком розовом свете.       Мы с Шевалье одновременно вздохнули полной грудью. Переглянулись. Я засмеялся, и, кажется, Шевалье тоже выдал мне улыбку. Так что я решил попытать счастья еще в одном деле. Мне очень хотелось узнать побольше об этом шпионе.       — А кто вообще такой, этот ваш…       — Охотник — не твоя забота, — отрезал Шевалье. — Он верен нашему Братству и знает обо всем, что происходит от Антикости до Гаити. Это все, что тебе надлежит знать.       Мое сердце учащенно забилось. Словесный оборот Шевалье позволил мне ухватиться за тему Гаити, где недавно было землетрясение. Мне живо хотелось об этом узнать. И решил начать издалека:       — Я и не знал, что на Гаити есть Братство!       Шевалье не ответил мне. Похоже, он не шутя сердился, что я пытался выведать что-нибудь об Охотнике. Зато мне ответил Лиам, прихода которого на квартердек я даже не заметил.       — Есть, их наставник — Франсуа Макандаль. Многие маруны стали его учениками.       — Маруны?       — Сбежавшие рабы и их дети. Это все очень грустно… Они спаслись от ужасной судьбы умереть на плантации, но только затем, чтобы погибнуть в этой проклятой катастрофе. Ты же уже слышал? Землетрясение на островах.       Слышал. И все еще помнил. Я глубоко вздохнул, но ничего не ответил.       «Морриган» поймала нам попутный ветер, и мы на всех парусах понеслись вперед. Я уже видел размытые очертания Антикости.       Как известно всем мореходам этих вод, название острову Антикости подарили сами местные жители, а международное — остров Вознесения — не прижилось вовсе. Но почему так вышло, я понял лишь подойдя к острову ближе. Ничего, что хотя бы отдаленно напоминавшего вознесение, или еще какую воодушевляющую чепуху на Антикости не было. Зато были острые льдины, толстые и припорошенные снегом, торчащие из беспокойной воды и напоминающие огромные кости. Я понял, почему Шевалье не поплыл сюда на своем корабле. Огромный линкор не протиснулся бы в этих водах. А «Морриган» — легко.       Пока мы петляли промеж айсбергов солнце зашло за горизонт, оставив нас наедине со звездным небом. Оставшиеся полмили прошли под косыми лучами луны. А когда наш корабль вышел из-за края ледяной гряды, то мы, наконец, увидели остров — каменистый, с густым ковром из деревьев, растущих по его склонам. Он выглядел бедной захудалой колонией, и в этом была его сила, пусть и не та, о которой принято говорить. На берегу было совсем мало торговых лавочек, и ветер не доносил до нас шумов города. Антикости всегда был малонаселен. И отсутствие жизни людской — давало жизнь природе. Меня поражало количество деревьев, растущих на берегу. Пусть лысые и в снегу, очень несложно было представить, как дивно Антикости смотрелся по весне. Древесный покров уходил все выше, поднимаясь на тупую и плоскую, будто верхушку срезали гигантским ножом, гору. А у подножия раскинулось поселение-крепость. То, что я сперва принял за обломки скал на берегу, оказалось каменными башнями с аркой между ними. Это и был вход в город.       «Морриган» неспешно плыла вперед. Тишину нарушал лишь плеск волн о корпус, да игры ветра в парусах. Здесь море было очень спокойным. Мы будто попали в тихую гавань. Я вздохнул полной грудью, посмотрел на луну. Было хорошо и свободно. Это чувство или, если угодно, воспоминание я пронес сквозь всю свою жизнь. Оно породнилось со мной.       — Соленый воздух, чистое небо… Думаю, только в море человек может быть свободен.       — Согласен. — сказал Шевалье.       — Шэй, — я даже затылком почувствовал, как Лиам сокрушенно покачал головой, — не отвлекайся. У нас есть задание.       — Братство исповедует необходимость свободы. И в чем же ее смысл, если ты мне даже вздохнуть спокойно не позволяешь?       — Тамплиеры здесь как у себя дома, — невесело ухмыльнулся Лиам. — Так что нечего спокойно и свободно вздыхать, пока этот берег нельзя считать свободным.

***

      Охотник ждал нас в особняке над городом. Нам пришлось преодолеть три или четыре лестницы, прежде чем добраться к нему. И пока я шел по ступеням, я не уставал восхищаться архитектурой города. Тот раскинулся не вширь, а ввысь, так как ровной земли, пригодной для строительства, было очень мало, и людям при строительстве пришлось выкручиваться. Для экономии места город строили ярусами. В целом, мне понравилось на Антикости. Если «быть самым важным осведомителем» значило жить в неприступном особняке на живописном острове, то да: я бы с удовольствием попробовал себя в шпионским ремесле. Жаль, что оно не предполагало такой роскоши. Разумеется, я понимал, что Охотник здесь не жил. Вернее, не постоянно. Чаще он бороздил моря и океаны в поиске свежих слухов. А это убежище — лишь одна из многих конспиративных квартир.       Мы постучали. Шевалье назвал пароль.       Я наконец увидел Охотника. Им оказался изящный чернокожий мужчина с блестящей как полированная бронза макушкой. У него были умные глаза орехового цвета и черная бородка а-ля испанец. Он пожал нам руки, затряс их, поскрипывая кожаным плащом, а затем повел нас к столу.       — Господа, рад вас приветствовать. Особенно тебя, Луи-Жозеф, старый ты черт! Как там твои меха? Продаются?       — Продаются-продаются.       Они обнялись, и отнюдь не ради показухи. Кто бы мог подумать, что у Шевалье были друзья в самом привычном понимании этого слова! Мы с Лиамом переглянулись, пожали плечами, взяли яблоки из стоящей на столе корзины. Охотник склонился над кипой пергамента. Я подошел поближе, и только теперь Шевалье сделал вид, что меня заметил. Еще я нарочито громко надкусил яблоко.       — Охотник, позвольте представить, мой компаньон, — (от меня не укрылась ядовитая ирония) — Шэй Кормак.       — Рад знакомству, — пророкотал Охотник. — И рад сообщить, что у меня есть для вас новости… На оном из кораблей королевского флота я видел нужный вам Манускрипт. Справедливости ради, он больше похож на обыкновенную книгу. Но внутри… Он написан на неизвестном мне языке, и в нем множество рисунков. Разные кошмарные растения и животные.       Шевалье нахмурился.       — Ни одной карты? Или плана?       Охотник покачал головой.       — Нет. Но, возможно, это шифр. К сожалению, ни мне, ни англичанам его понять не удалось.       Лиам, подбоченившись, скрестил руки на груди. Только теперь он решил вмешаться:       — И где Манускрипт сейчас?       — У Вашингтона.       В моем мозгу тут же зажглась искра понимания. Завязка для истории была!       — Это имя мне знакомо. Известный тамплиер, не так ли?       — Да, — прохрипел Лиам. — Именно тамплиеры способствовали взлету Лоуренса Вашингтона. Шэй, надо найти его.       Он кивнул в сторону двери.       — Пошли. А вам, сэр, — он обернулся к Охотнику, — большое спасибо. Это очень ценные сведения.       Охотник кивнул, попрощался с Шевалье за руку. Но прежде чем мы ушли, он задержал на мне взгляд своих умных, ореховых глаз. Он слышал, что именно мне было поручено устранить Вашингтона. И это… возымело над ним действие.       «Удачи» — пожелал Охотник одними губами.       «Спасибо» — ответил ему я.