Жизнь шла своим чередом. Обычная, повседневная, наполненная не глупыми превозмоганиями и подвигами в честь тех, кто этого уже через час не оценит, а каждодневным трудом, несущим пользу не только здесь и сейчас, а еще и в будущем.
Наступила весна, покрылись зеленью сады и поля. В воздухе пахло первыми полевыми цветами и зацветшими плодовыми деревьями, а не кровью, разложением, плазмой и взрывчаткой. Начали нестись нуны, и малышня посменно приглядывала за инкубатором. В стаде мериносов появился первый приплод. Ткачи устроили наблюдательный пост, опасаясь пропустить появление бабочек шелкопряда, а несколько древних дедков, каким-то чудом доживших до мирных дней, вытачивали детали будущих станков.
Люди прекрасно понимали, что на массовое производство они выйдут в лучшем случае лет через пятьдесят, и то если все будет идеально, а такого не бывает. До масштабов фабрики еще очень далеко, да и не нужно такое: шелк, тем более натуральный, — вещь штучная, дорогая, позволить его себе простой люд может в крайне ограниченном количестве. Зато в галактике полно тех, кто жить без пафоса не может и готов отвалить огромные деньги прямо сейчас за ручную работу и не такое, как у всех.
Поэтому после долгих и бурных совещаний было решено ориентироваться именно на богатую прослойку. Нет у мелидаанцев другого выхода, нет массового производства, которое точно найдет своего, не менее массового покупателя. В результате приняли решение ткать так называемые «штуки» — то есть полотно ткани со строго определенным узором и расцветкой, который не повторяется. Богачи с руками оторвут отрез, который гарантированно будет один на всю галактику.
Но для исполнения этих поистине императорских планов требовалось собрать первый урожай коконов, распустить их на нити, спрясть, соткать. А потом уже очередь дойдет и до продажи.
Поэтому часть разбирающихся хоть как-то людей чистила и подрезала деревья, вторая искала саженцы, третья разрабатывала узорные схемы и работала над станками.
Еще часть занималась мериносами — их шерсть тоже пойдет в ход, чистая и в смеси с тем же шелком. Тут требовались инструменты для стрижки, чесания и прядения, еще подумывали о валяной шерсти: ткани и игрушках. Еще одну статью доходов подсказала, как ни странно, Сераси: она с детства мечтала о мирном занятии, пыталась найти любые сведения, которые могла, и вспомнила, что вымытый из шерсти специфический жир тоже стоит прилично, так как используется в косметике. Этой темой озадачили всех, в надежде, что найдется более-менее знающий специалист. И такой нашелся: две средних лет женщины, занимавшиеся производством косметики у своего хозяина. Оби-Ван только достал датапад и сделал отметку в списке: еще одна статья расходов.
Хорошо хоть, доходы радовали: на аукционах наметилось оживление, коллекционеры, наоравшись, начали выкупать образцы оружия. Закапала денежка: пусть не очень уж много, но достаточно часто. Кроме того, подчистую вывезли разобранные кенотафы: их выкупил все тот же оптовый покупатель. Оби было любопытно, где ж Палпатин ведет свою стройку века, но лезть в это он не собирался. Как и планировалось, оставили только два кенотафа-музея, по одному для Мелиды и для Даана, тщательно выправив звучащие в них призывы. Никаких побуждений отомстить и начать войну, только просьбы помнить, что кровопролитие ведет к бедам. И бесконечные списки погибших это только подтверждали. Теперь покойные предостерегали: не стоит идти по их стопам. Не надо. Стремитесь к миру.
Впрочем, строить новые могильники было некому и не из чего: каменоломни оказались изрядно истощены, и все добытое теперь шло на экспорт. Старенький мастер обучал целую артель будущих камнерезов, мальчишки и девчонки учились создавать произведения искусства, а не вытесывать плиты для склепов.
Дед-художник тоже оказался нарасхват: его тоже осчастливили стадом будущих Микеланджело и Донателло с Рафаэлями и Леонардо. И теперь все они рисовали эскизы ваз и посуды, украшений и панно, попутно расписывая дома: люди зверски устали жить в серости и грязи, им хотелось красоты. И Оби-Ван с Сераси эти стремления только поддерживали.
Вообще, выдохнув от постоянного дикого напряжения, люди начали проявлять смекалку и креативность во всех сферах деятельности. А отсутствие возможности разгуляться финансово только подстегивало эти порывы. Люди разбирали руины и тут же прикидывали, где и как будут использовать камень, металл и прочее. Перерывали практически уничтоженные архивы в поисках полезной информации. Составляли новые рецепты, организовывали экспедиции в поисках сырья для красок, вспоминали про давно забытые праздники.
Радовались жизни.
Оби-Ван скрипел мозгами, прикидывая, как осуществить эти хотелки, а также работал, как пресловутый папа Карло, в том числе и над собой: Сила не подвела, прислав учителя.
Джон Антиллес — «не родня тем Антиллесам» — оказался очень своеобразным мужиком. И не менее своеобразным джедаем. Что поделать, если его учителем была пресловутая Ан`я Куро, отказавшаяся от своего имени и принявшая псевдоним Темная женщина.
Конечно, поначалу Джон и не предполагал, что на него свалилось счастье в виде ученика. С чего бы это? В очередной раз считающийся мертвым джедай просто удрал от очередных агрессивных личностей, ну а то, что свалился в процессе на Мелидаан — так это случайность. Ну или воля Силы. Услышав это набившее оскомину выражение, Оби поначалу едва не взвыл, опасаясь, что в гости принесло аналог Квай-Гона, но боги и Сила оказались милостивы: Джон отменно отделял котлеты от мух, а личную волю от Силы. Уже за этот признак адекватности Оби был готов простить многое, впрочем, в бочке меда плавала не ложка дегтя, а целый черпак.
Джон был бродягой. Как и его мастер. Он не сидел подолгу на одном месте, шел куда глаза глядели, попутно очищая галактику от разного отребья и нанося добро со справедливостью почти в промышленных масштабах. Гильдия Убийц, до которой Джон добрался, назначила за его голову круглую сумму. Джон и не чесался по этому поводу, но ему хватало ума быть осторожным. Уже хлеб.
Вот и свалившись на Мелидаан, Джон не начал с ходу качать права, упирая на джедайство и прочие льготы, а решил осмотреться и разведать обстановку. Завязал знакомства с мандалорцами, мелидаанцами, даже сумел обаять недоверчивую Сераси. Может, ему бы и удалось свалить восвояси без последствий, но тут вернулся Оби-Ван и все испортил окончательно.
Как потом признался Джон — трагическая случайность: обычно он маскировался, используя техники сокрытия, позволяющие казаться обычным человеком без капли Силы. Тем более что везде шастали мандалорцы…
— Нет такого понятия, как случайность, — отрезал Оби, с непроницаемым лицом слушая историю злоключений мужчины, которого ловко разыграли Майлз с подручными. Слово за слово, знакомство, выпивка и закуска… Что эти приколисты намешали в кувшине — Майлз так и не признался, невинно пялясь карими глазками. Зато результат был — закачаешься. Джон хорошо принял на грудь, закусил тоже хорошо, потом еще раз принял на грудь, уповая на пропитанный Силой организм, способный переварить алкогольный напиток любой крепости. Почти все присутствующие уже валялись на и под столами, Джон еще держался, демонстративно облизываясь на ползущий в его карман выигрыш… Майлз, чувствуя, что вот прямо сейчас отрубится, пошел ва-банк, исполнив коронный номер: прямо за столом издав рев большого крайт-дракона.
Кто его обучил данному искусству, Майлз скромно умолчал… Результат превзошел все его ожидания. На Мелидаане крайт-драконов отродясь не было, и завестись на планете они не могли даже гипотетически. Однако про них слышали. Впрочем, даже если бы и нет!
Чудовищный рев, несущий угрозу всему живому, произвел бешеный эффект. Простые мелидаанцы, расслабляющиеся в свежеотремонтированной кантине после трудового дня, с воплями повылетали из окон и дверей, снося препятствия. Мандалорцы последовали их примеру, несколько особей проделали дыры в стенах бластерами и собой, торопясь покинуть опасную территорию. Джон, пребывавший до этого в весьма благодушном состоянии, поступил привычно для любого джедая-тени, годами шляющегося по враждебным территориям: резко протрезвел, окутался Сферой неприкосновенности и раскочегарил Силу на полную катушку.
Майлз, которому прилетело добротным табуретом по незащищенной шлемом голове, только икнул и вырубился.
Естественно, за порчу кантины огребли все причастные, но Джон отмахаться от обвинений в джедайстве уже не смог: прилетевший как раз накануне Оби-Ван сразу почуял сильного одаренного, примчался, и вся маскировка окончательно накрылась медным тазом.
Сам Оби находился в очень сложном состоянии. С одной стороны, потенциальный учитель, как по заказу. Не марионетка Сената и Совета, умный, знающий и так далее. С другой… Кеноби не в вакууме рос, и храмовые сплетни его не минули. Как и все юнлинги, грезящие о падаванстве, он собирал информацию о потенциальных мастерах, надеясь на чудо. Вот только в список абсолютно не привередливого мальчишки Ан`я Куро никогда не входила. Потому что репутация у нее была настолько своеобразной, что Кеноби даже предположить не мог, на какой хромой банте к ней подъехать.
Начать стоило с того, что женщина отказалась от имени — ибо настоящему джедаю оно без надобности, как и имущество, и прочие блага. Такой крайний аскетизм вводил в ступор даже неприхотливых обитателей Храма. Обучала она своих падаванов — а их пока было три с половиной — крайне жестко и сурово. И ей, что странно, ничего за это не было, хотя других мастеров за такое подвергали очень суровым взысканиям. Орра Синг, А`Шарад Хетт и Джон не вспоминали об учебе с ностальгией, пусть и благодарили за вбитые знания, позволяющие выживать там, где гибли все остальные, единственный, кто остался с Куро в нормальных отношениях, — Ки-Ади-Мунди, которого Куро нашла, приволокла в Храм и убедила Совет принять на обучение, невзирая на возраст. Правда, учила его Ан`я недолго, Совет, почему-то опасаясь эмоциональной привязанности, отдал немного обтесавшегося Мунди в падаваны Йоде, тому только и осталось допилить напильником добротно обработанную заготовку.
Другие три ученика были проблемными, все трое стали рыцарями и мастерами. Все являлись яркими индивидуалистами… И все имели проблемы с психикой. Уж это Оби, вспоминая обмолвки и разговаривая с Джоном, видел четко и ясно.
Джон не мог работать в группе. Он был настолько индивидуалистом, что это уже явно попахивало социопатией. Впрочем, переданные Джону его мастером умения с лихвой искупали все недостатки джедая как личности: а умела Темная женщина многое. И девяносто процентов из этих умений были такими, что магистры завидовали.
Ан`я умела делать себя невидимой, управляя потоками света вокруг тела. Могла проходить сквозь твердые предметы. Телепортироваться. И это только то, о чем Кеноби знал четко. Что еще умела обладательница фиолетового меча, знали только ее ученики, и Оби был решительно настроен вытрясти из Джона все подробности — к собственной пользе.
Взамен он своему учителю был готов предоставить гражданство планеты, законные документы, дом и даже небольшую зарплату. Потому как учиться требовалось срочно: разбуженный Дар — это не то, чем можно пренебрегать. Сильный одаренный мог запросто, даже не осознавая этого, продавливать своей волей окружающих, навязывая свое мнение и желания, и это не говоря о сломе психики и выжигании мозгов в тяжелых случаях. Мало кто может позволить себе доспех из бескара — металла, глушащего, пусть и не до конца, Силу.
Впрочем, стремление к учебе Оби-Ван объяснял даже не моральными принципами и этикой: в мире, где живы и здоровы Ксанатос, Палпатин, Дуку и прочие ситхи с джедаями, надо было не только иметь силу, но и знать, как ее применять. А знание о грядущих конфликтах и так на корню давило лень и расчет на везение.
Тем более что нет такого понятия, как удача, — это Оби-Ван знал четко.
Поначалу Джон отказывался, но Оби, в упор не понимающий толстых намеков на тонкие обстоятельства, взял его измором. И банальным шантажом. Выслушав душераздирающие рассказы Оби о явно питающем к нему нездоровый интерес Ксанатосе, а также о конфронтации с Йодой и Квай-Гоном, Джон покряхтел, подумал, получил еще один рассказ о грядущих ужасах, прикинул, какие плюшки дает наличие дома и гражданства… И согласился учить.
Тут же вылезла проблема, откуда не ждали. Как выяснилось, Джон имел крайне смутное понимание ученических Уз. Оби это насторожило: повторения поступка Квай-Гона не хотелось. У него и так только выправилось ментальное здоровье и наполовину зажила рана в энергетическом теле. После долгих и весьма тщательных расспросов выяснилось, что Джон с Оби немного не поняли друг друга. А Оби-Ван сообразил, откуда ноги растут у социопатии Джона.
Индивидуалистка Куро завязывала Узы с огромным трудом, не заморачиваясь правильным созданием полноценной связи. Естественно, ни о каком банальном доверии к учителю и речи не шло…
Оби-Ван тут же вспомнил храмовые слухи.
Про Орру Синг, которую похитили, практически убедив девчонку в том, что в рабство ее продала Куро. И только организованная последней чуть ли не наперекор Совету спасательная экспедиция, увенчавшаяся успехом, спасла Орру от ужасов рабства и падения во тьму.
Про то, что с так неожиданно оборвавшимся ученичеством Мунди тоже не все так просто.
Про Хетта, который панически боялся Падения и имел проблемы с гневом.
Про того же Антиллеса, сбежавшего от дорогой наставницы сразу после посвящения в рыцари и делавшего все, чтобы их пути больше не пересекались.
Это было непонятно и подозрительно. А Джон просто удивился вопросу… Вот только это была не та проблема, от которой можно отмахнуться.
Кеноби был крайне умным и жутко любопытным юнлингом. Бредя своим будущим падаванством и рыцарством, он просто не мог обойти стороной эту тему, тем более в Храме читали весьма подробные лекции, особенно важные для него, потому как Кеноби был весьма привязчивым, Силовые Связи образовывал легко и быстро, а еще был очень громким Вещателем: то есть мог передавать мыслеречь на большие расстояния и всем, кто попадет в радиус передачи.
Данный талант он почти не контролировал: способность проклюнулась после травматичной встречи с Ксанатосом, продажи в рабство и попыток работорговцев стереть ему память каким-то пыточным приспособлением. Именно тогда он впервые неосознанно атаковал окружающих, так как орал в ментальных диапазонах как резаный. Несколько работорговцев едва не двинулись мозгами от бешеной головной боли, еще кто-то умер.
И все это пацан творил в блокирующем Силу ошейнике.
Когда Квай-Гон согласился взять Кеноби в падаваны, Узы завязались едва ли не сразу: крепкие, словно существующие не один год. Йода был счастлив. А Джинн то и дело приглушал связь со своей стороны. И долбал требованиями успокоиться, находиться здесь и сейчас, контролировать ум.
На Джона Оби смотрел в ступоре, не понимая, как тот учился. И это была не шутка: Узы завязывались именно для того, чтобы иметь возможность показать ученику, как правильно работать с Силой. Мало прочитать описание техники, надо еще и увидеть, прочувствовать показ мастера, как именно это работает. Почувствовать тот
вкус, без которого все потуги бессмысленны. Именно поэтому нельзя взять обычному разумному голокрон и сразу стать мастером. Ничего не выйдет. Надо иметь опыт… и только тогда можно будет что-то понять.
Узы между Куро и ее падаванами были очень слабыми. Их ведь подпитывают верой друг в друга, пониманием, что Мастер придет на помощь всегда, четко зная, где находится ученик. И только после церемонии посвящения в рыцари связи истончались и исчезали естественным путем.
А тут…
— И как вы меня телепортации учить будете? — скепсис Оби-Вана можно было черпать половниками. Антиллес поскреб небритый подбородок. Сам он так и не научился этому, освоив менее проблемные умения, вроде Шага.
— Разделенная медитация? — предложил Джон, искренне не понимая, что делать с так нежданно приобретенным учеником. М-да. А Оби еще на Квай-Гона жаловался. У того все-таки опыт был.
— Ладно. Что-нибудь придумаем.
***
— Что скажешь, Сай? — Ян был, как всегда, суров и неприступен, вот только улыбающийся Сайфо любовался редкостным зрелищем: расслабившийся в домашней обстановке мастер Дуку. Да, таким его видели единицы: Сайфо, мастер Лене, Раэль и Джинн с Комари. Даже Йода давно уже не воспринимался Дуку как некто близкий. Выражалась расслабленность своеобразно. Дуку чуточку свободнее осел в кресле. Щурился, отпивая свежезаваренный чай, до которого был большой охотник. Перебирал пальцами сладости, выискивая самую вкусную. И даже — о, ужас! — иногда улыбался, хотя весь Орден был уверен, что такого в природе быть не может.
— Скажу, что Сила нас определенно любит, — Сайфо откинул с лица тяжелые пряди волос, задумчиво разглядывая маленькую чашечку: очередной сувенир из очередной миссии Яна.
— И в чем отражается эта любовь? — изогнул густую бровь Ян.
— А то ты не знаешь, — фыркнул Сайфо. Дуку вздохнул, допивая чай и ставя пустую чашечку на поднос.
— Знаю, Сай, знаю…
Дуку действительно знал. Сайфо с детства имел видения, как обладатель крайне сильной связи с Космической силой. И если поначалу он с ними справлялся, да и мастер Лене держала своего падавана в тонусе, помогая всеми способами, то после того, как он стал рыцарем, дела у Сайфо покатились под откос. Если лет до двадцати он получал видения редко, но метко, то чем старше он становился, тем сильнее проваливался в неопределенное будущее и ненаступившее прошлое.
Пока Йода, Квай-Гон и другие мастера Живой Силы находились здесь и сейчас, Сайфо наблюдал бесчисленные варианты прошлого и будущего, иногда не понимая, где вообще находится. Постепенно дошло до того, что Сайфо мог провалиться в видение, просто посмотрев на кого-то, услышав информацию, задумавшись. Крепкое, как у всех одаренных, здоровье, не выдержало таких запредельных нагрузок, участились головные боли, иногда Сайфо просто лежал сутками, не в силах пошевелиться.
И помочь ему было практически некому. Магистры почти все поголовно были мастерами Живой Силы и банально его не понимали — разное восприятие реальности. Обитатели Храма относились настороженно к тому, кто не в силах укротить собственный дар. Мастер Лене, по старой памяти приглядывавшая за проблемным воспитанником, носилась по всей галактике и зачастую даже не отвечала на звонки. Вот и остался постепенно Сайфо совсем один, лишь Ян, неуступчивый, жесткий и откровенно одинокий — Джокаста совсем зарылась в свои Архивы, хоть и сохранила с ними неплохие отношения, — составлял ему компанию, потому что Сай даже падавана взять не мог, опасаясь подвергать ребенка таким испытаниям.
— Как ты себя чувствуешь? — взгляд Дуку был полон тревоги: уж он за свою жизнь — а дружить они начали еще в яслях — успел насмотреться на загибающегося от подарков Силы друга.
— Прекрасно, — с чувством выдохнул Сайфо, и Дуку видел, что это не просто громкое заявление. Сайфо действительно чувствовал себя прекрасно — впервые за долгие-долгие годы.
Прикосновение к Оби-Вану словно закрепило Сайфо на одном месте, он перестал выпадать из реальности, не зная, сможет ли вернуться. Дар перестал медленно убивать, количество видений сократилось, и они стали более близкими по времени. Если раньше он мог видеть возможное будущее через тысячу лет, то теперь охватывал максимум двести. Уже огромный прогресс. Да и сами видения не мучили так организм. Уже за это Сайфо был благодарен неимоверно и готов прислушаться к просьбам и предложениям. Дуку, получивший надежду на то, что, возвращаясь из очередной миссии, не найдет труп единственного друга, разлагающийся в комнатах, тоже был неимоверно благодарен. И составлял списки того, чем может помочь.
— Впрочем, мы отвлеклись, — Сайфо отставил чашечку и прямо посмотрел на друга. — Что делать будем?
— То есть?
— Знаешь, Ян, я впервые за… за много лет перечитал «Путь джедая», — начал Сайфо, Дуку рефлекторно скривился. Еще бы, любимая книга Йоды, которую тот вбивал в учеников с постоянством и энтузиазмом. — И понял, насколько… насколько же мы привыкли к своей исключительности.
— «Орден джедаев — не единственная организация, которая изучает Силу и следит за ней. Бесчисленные школы возникли в культурах, способных слышать призыв Силы, — от Последователей Палавы до Ордена Дай Бенду и Академии Чатос. Хотя эти усилия достойны восхищения, мы убеждены, что Орден джедаев является идеальной интерпретацией воли Силы. Во что бы то ни стало поддерживайте другие взгляды на Силу, но помните, что необходимо приложить все усилия, чтобы привести эти убеждения под руководство джедаев»*, — процитировал Ян с непроницаемым выражением лица. — Ты не это имеешь в виду?
— Мы изучаем Даи Бенду, но с каких пор, изучая язык, мы забываем, что именно они — та основа, из которой родился Орден джедаев? Почему мнение других не принимается в расчет? Почему считается, что вот они — второй сорт, а мы — идеальны? Ян… С каких пор мы стали из искателей истины сектой радикального толка? — на лице Сайфо была написана настоящая боль. Уж он точно знал, каким было прошлое и будущее Ордена. — С каких пор мы из Ордена для всех стали тоталитарной сектой?
— Если б я знал, Сай… Если б я знал… — вздохнул Дуку. — Я хочу поговорить со своим грандпадаваном. Оби-Ван тогда сказал очень мало.
— Я бы тоже не отказался.
— Как магистр с магистром? — скупо улыбнулся Дуку. Он отлично понял контекст этой фразы — ему магистром стать не удалось. В том будущем. В этом? Кто знает.
— И это тоже.
В комнатке снова воцарилась тишина. Дуку заварил новый чай, Сайфо задумчиво пил, опустошая вазочку с конфетами. Тогда, после той встречи в чайной, Дуку доволок невменяемого друга до Храма. Пробираться в свою квартиру пришлось тайно и очень осторожно: не хотелось давать почву новым слухам и привлекать внимание Йоды, который и так постоянно косился на них с подозрением, а уж нарываться на новую лекцию о привязанностях и опасностях, которые они навлекают… Несолидно в их-то возрасте.
Сайфо захлебывался видениями — ставшими четкими, понятными, не несущими боли и упорядоченными — и восторгом. Пришлось потрудиться, чтобы привести его в чувство.
— Просвет виден, ты представляешь, Ян, просвет! — Сайфо тряс друга, как дерево гу, что тот стоически терпел. — Есть надежда, есть! — бормотал Сайфо, наворачивая круги по комнате.
Перед его глазами маршировали солдаты в почему-то белой броне, падали джедаи, ведущие вперед легионы, катилась волна тьмы, стирающая все живое, наполненная безумным смехом закутанного в плащ разлагающегося заживо чудовища, отравляющего галактику своим ядом…
Но там, где раньше были только тоска и безнадежность, в редких прорехах темного покрова светились первые звезды.
Сайфо идиотом не был, он на символизме не то что акк-собаку съел, а целого ранкора без соли и перца употребил, и аналогию он считал влет. Может, и будет уничтожение Храма, Ордена, остальных… Но будут и выжившие.
Они будут. И они будут нести свет в галактику, потому что на небосклоне взошла путеводная звезда.
Она была колючей и свирепой, беспощадно выжигающей сетчатку глаз и указывающей верное направление для тех, кто удосужится поднять голову и встать на путь, ведущий к дому. Никакого сравнения с милосердным маяком света, еще недавно пылавшим на обрушенной пирамиде Храма, светящим лишь избранным.
Сайфо сам не мог понять, откуда он знал эту разницу, но она была… А потом маяк погас. Он тогда совсем потерял надежду, а в голову лезли крамольные мысли, навеянные тьмой, наполненной гудением алых мечей. А потом его зрачок укололи первые лучи, прорвавшиеся сквозь непроницаемую пелену, и Сайфо впервые за долгие годы ощутил хоть что-то положительное, а не обреченность и безнадежность. Он выплыл из апатии и впервые без страха открыл глаза в новый день.
— Как там Комари? — Сайфо потыкал пальцем пустое дно вазочки и укоризненно уставился на тяжело вздохнувшего Яна, вставшего и полезшего в шкаф за новой коробкой конфет.
— Хорошо. Она уже почти готова к испытаниям, — довольно улыбнулся Ян. — Ей бы еще собственничество убрать… Хотя… Знаешь, Сай, готовься к поездке. Во Внешнее Кольцо.
***
Джастер со стоном малодушно зарылся под одеяло, накрывая голову подушкой. Хотелось забиться в уголок и завыть. За ногу подергали.
— Ой, а кто это у нас? — с насквозь фальшивым сочувствием произнес ненавистный голос. — Гусеничка? Нет! Это он! Наш Манд`алор! Куда это ты залез, Алор? Думал, не найду? Так вот, ты так больше не думай!
— Сайлас, сволочь, отстань от своего Манд`алора! Ты что, не видишь? Он не спит! Он думает о нуждах народа!
Руки скрипящего зубами от бешенства Джастера сами потянулись к «Вестару».
— Действительно! Ай-яй-яй мне! Нехорошему! — поцокал языком Сайлас, и Джастер, дошедший до кондиции, вынырнул из-под подушки с явным намерением убивать. «Вестар» выдрали из руки, взамен подсунув чашку кафа с пряностями. Джастер вцепился в нее, как в родную, сделал пару глотков и ощутимо подобрел. Сайлас с Кордо — оба отвратительно бодрые в эту дикую рань, в доспехах, с чашками и заварником в руках, — с умилением уставились на своего вождя, друга и брата по оружию.
— Тебя Адонай ждет, — Сайлас долил еще кафа в чашку Джастера.
— Чего хочет? — прокашлялся Джастер. Адонай Крайз хочет встречи? С чего это?
— Странного, — пожал плечами Сайлас. — Как и последние десять лет.
Джастер скрипнул зубами. Мало ему вождей и старейшин, мало проблем с перешедшим под его руку кланом Визсла и его союзниками и сочувствующими, мало трений с вдруг зашевелившимися соседями по сектору, так еще и этот пацифист вдруг оживился. Впрочем, теперь Джастеру есть что противопоставить герцогу. Герцогу! И ему не стыдно?! С каких это пор в секторе Мандалор появились титулы: светские, не военные? С этим он еще разберется. Пусть попробует что-то вякнуть против Кодекса суперкоммандо.
Джастер натягивал одежду, навешивал броню, а сам думал. О том разговоре. Про Интеграцию. Который состоялся на Мелидаане в один из вечеров. Мальчишка его не щадил, высказывая все, что думает об этой чудовищной программе, которой до сих пор следуют многие кланы. Особенно те, кто входит в Дозор Смерти. Или ты становишься мандалорцем… или становишься рабом. В лучшем случае. А так, идешь на корм червям. И это было. И есть. И…
— Знаете, вы, мандалорцы, такие лицемеры в большинстве своем, — Кеноби смотрел испытующе, словно проводил эксперимент: бросится Джастер? Нет? Начнет оправдывать эту порочную реальность? Будет отрицать? — Вы только и орете о том, что джедаи промывают мозги, воруют детей, не принимают чужие обычаи… А что делали вы? Ваши предшественники? Исполняй Шесть деяний или сдохни? И плевать, хочешь ты этого или нет? Пусть это и жестоко, но бомбежка тогда была оправданна.
— Оправданна?! — скрипнул зубами мгновенно остервеневший Джастер.
— Оправданна, — припечатал Кеноби. — Вы… не останавливались. На тот момент времени. В той реальности. С теми разумными. Это был единственный вариант. Он заставил вас задуматься. И сейчас я вижу, что даже старую собаку можно научить новым фокусам. Вы задумались. Не о кровавой славе. А о тех разумных, что хотят жить. Что смотрят на вас, как на образец. Или скажете, я не прав? Ваш Тор Визсла был прекрасным примером следования заветам предков.
— Он не мой, — буркнул успокоившийся Джастер. — Ваши не лучше были.
— Именно, — в темноте глаза Кеноби слабо отсвечивали. Отблеск костра? — Они были. И это — ключевое слово.
— Чертов джети, — буркнул Джанго в шлем, но его явно услышали.
— Точно, — сверкнул острой усмешкой Кеноби. — Радуйтесь этому факту и моим высоким моральным принципам.
Кто-то из верде хрюкнул. Джастер задумчиво почесал нос.
— Почему все-таки джети? На этих пацифистов — в устах Джанго это слово звучало ругательством — ты не похож. Скорее на дар`джети.
— «Не джедай». Емкое определение. Пацифисты? Джедаи никогда не были пацифистами. Это к Дай Бенду. Джедаи всегда были и являются только миротворцами. А чтобы привести противоположные стороны к мирным переговорам, особенно сопротивляющиеся… Есть хорошее высказывание. Оно звучит так: «Si vis pacem, para bellum».
— Что оно означает? — в Джастере встрепенулся ученый, обнаруживший нечто новое.
— Хочешь мира — готовься к войне.
— Хорошее выражение, — одобрительно кивнул Джастер, Джанго покивал. Остальные мандалорцы зашептались.
— Да. Обязательно напишу его на эфесе своего меча.
Джастер очнулся от воспоминаний, беря шлем.
Хорошее выражение. Правильное. Адонаю и его последователям придется его усвоить.
*Прямая цитата из «Пути джедая».
Автору на тортик 410012741315515 Яндекс-деньги
