Флаг над замком

Мейс, как и все в Ордене, привык, что Йода, обладающий многовековым опытом, зачастую уникальным, знает, как лучше поступить. Именно Йода помогал ему окончательно найти равновесие и овладеть своим даром, именно Йода обучал его, как и всех обитателей яслей, первым взаимодействиям с Силой, именно Йода зачастую давал очень нужные и правильные советы. Мейс Йоду очень уважал, считая своим мастером наряду с Т'ра Саа, но почему-то не думал о том, что нети тоже долгожитель и жизненного опыта имеет не меньше, чем гранд-магистр. А вообще-то гораздо больше. Но Йода казался незыблемой константой Ордена, его мудрость, зачастую неочевидная, была неоспорима, и, став членом Высшего Совета, а затем и его главой в достаточно сопливом возрасте, Мейс только убедился в том, что советы Йоды идут Ордену на пользу. Конечно, были и споры, и недопонимания, но Мейс вел Орден вперед, в будущее, пользуясь подсказками гранд-магистра, пока это размеренное шествие не запнулось о непредвиденную кочку. Спокойная и взвешенная речь мальчишки, от которой он сам почувствовал себя на миг проштрафившимся юнцом, была крайне неприятной для его самомнения. Про остальных, включая Джинна, и говорить не стоило: как только закрылись двери, в зале разразилась буря негодования. А потом Сила тупо долбанула его кувалдой по голове, потеряв всяческое терпение, и Мейс, обалдевший от свалившихся на него откровений, к своему стыду, даже не понял, что это было началом. Конца. Конца той привычной жизни, которой он жил уже почти пять десятков лет. Уход Дуку с примкнувшими к нему последователями произвел эффект, соотносимый с эффектом взорвавшейся в луже гранаты: сплошные разрушения, травмы окружающих, а в довершение — грязь везде. Только и остается, что обтекать. Лишившийся Сайфо-Диаса Совет раскололся: впервые за годы советники переругались по-черному. Вернее, поначалу был шок. Крушение спидера. Взрыв сверхновой. Все сидели, как грузовозом из-за угла ударенные, не в силах осознать, что произошло. А потом, когда пришли в себя, — что будет. Волны от падения этого метеорита накрыли Орден уже через несколько часов. Мейс знал, как это происходит: мастер по секрету сказал падавану, падаван поделился с другом, друг растрезвонил всей галактике. Джокаста Ню поначалу заперлась в своем кабинете, не желая общаться, потом приступила к своим обязанностям, но с таким лицом, что Архивы опустели в мгновение ока. Практически ополовиненный Совет Первого знания заперся в башне и не реагировал на внешние раздражители. Рыцари и мастера шушукались безостановочно. Падаванов и посвященных аж распирало от различных теорий по поводу произошедшего. Йода... Йода молчал. Разом осунувшийся, постаревший, выглядящий на свой возраст гранд-магистр не шутил и не подкалывал окружающих по своему обыкновению, он только бросил короткий взгляд на опустевшее кресло Сайфо-Диаса и включился в ожесточенный спор: обычно советники, уходя, оставляли преемника, которого зачастую оставалось только утвердить официально, потому как всем известен и одобрен. В этот раз не было ни преемника, ни очевидного кандидата: Пло Кун отказался, заявив, что ему и в Совете Первого знания работы хватает, а сидеть на двух стульях — кондиции не те. Предложение вернуть Джокасту, которая десять лет назад входила в Совет временно, понимания тоже почему-то не встретило. Дебаты были жаркими, мнения разделились: Йода, Тивокка, Йараэль Пуф и Мейс Винду с Оппо Ранцизисом предлагали Коулмана Требора. Ки-Ади-Мунди, Мика Джиит, Ади Галлия и Сесси Тейн с Йаддль — кандидатуру Т`уна. Ивен Пиел, отлично помнящий, как его выперли из Совета Первого знания, мудро промолчал, не желая огрести за не вовремя поданный голос. В результате в Совет прошел Иит Кот: забрак, отменно разбирающийся в техниках Силы, взявший своего первого падавана, Шарада Хетта. Йода, судя по всему, довольный этим назначением, тут же привычно попытался разведать обстановку в Совете Первого знания, где вообще был дикий недобор, и даже по своему обыкновению решил вмешаться, предложив кандидатуру Тивокки на совмещение, вот только неожиданно получил жесткий отпор, причем, что самое интересное, от Пло Куна. Чем не устраивал Пло его бывший мастер — непонятно, но совершенно неожиданно в освободившиеся кресла сели Кит Фисто и Тор Дифьюзал: молодые, умные, сильные личности, и оказалось, что состав поменялся кардинально. Никаких долгожителей, помнящих основание Ордена и лично гонявших ситхов поганым веником, никаких философов, утонувших с концами в океане отвлеченных понятий, а самое главное — никаких смотрящих в рот Йоде обожателей. Пло Кун, невзирая на обучение у Тивокки, был очень себе на уме, кроме того, отличался крайне прогрессивными и даже немного еретическими для джедая взглядами на Силу. Он неоднократно навещал свою родину, обучался у Мудрецов Баран-До — небольшого Ордена, куда входили только чувствительные к Силе кел-доры, — и благодаря этому являлся разносторонней личностью с широким кругозором. Настолько широким, что стал единственным, кто смог успешно овладеть Электрическим правосудием: техникой-аналогом ситхских Молний Силы. Какая буря разразилась в верхах, когда вернувшийся из очередной поездки на родину Пло продемонстрировал изумрудную молнию, рвущуюся с кончиков его когтей! Особенно разорялся Йода, впрочем, и ему пришлось умолкнуть в конце концов: Свет Пло был белее снега, но Электрическое правосудие так и осталось техникой для избранных. Очень избранных. Совет крайне пристально следил за тем, чтобы никто и ни-ни, и, разумеется, интерес немногочисленных мастеров, которых не коротило от одной мысли о Молниях, быстро угас. Судя по всему, Пло ничего не забыл и выводы сделал, раз так непринужденно отказался принимать во внимание Йоду и его несомненно мудрые советы и пожелания. Для Йоды это стало неприятным ударом. Таким же неприятным, как уход Квай-Гона в неведомые дали. Поначалу окружающие вообще не поверили, что вечный бунтарь и заноза действительно сделал ноги, на сей раз соблаговолив объяснить причину и дать адрес точки назначения. Джинн иногда мотался по галактике годами, не подавая признаков жизни, потом сваливался, как плохо закрепленный кирпич, на голову, зачастую не в силах дать внятный отчет о своих похождениях, от которых лихорадило Республику. А тут — записка, причем пространная. В то, что Джинн решил закончить карьеру дипломата и стать фермером, не поверил никто, джедаи лишь судачили о том, когда Квай-Гон вернется и вновь начнет выедать окружающим мозги чайной ложечкой. Максимально давали три года. Сам Мейс, если честно, в первые минуты ощутил лишь огромное облегчение, что данный индивидуум больше не будет добавлять ему головной боли, но все же встряхнулся и провел маленькое расследование. Отчеты квартирмейстера и завхоза о том, что Джинн сдал на склады обстановку квартиры, стали крайне неприятным открытием, и, судя по реакции Йоды, он о серьезности намерений своего гранд-падавана тоже знал. От Мейса, привычно отслеживающего настроение зеленокожего старца, не ускользнуло то, как недовольно древний джедай поджал губы, получив отлуп от кел-дора. Сам Мейс был не в восторге от всей этой ситуации: одномоментная потеря мастеров высокого ранга ясно и четко указывала, что в Корусантском Храме проблем накопилось столько, что справиться с ними верхушка уже просто не в состоянии. И что хуже всего, на этот раз эти самые проблемы под коврик не спрячешь: сплетни разлетелись по всем анклавам, став достоянием болтливой общественности. А это значит что? Это значит — потеря незыблемого авторитета среди анклавов джедаев, очередной повод укусить для остальных Орденов и сект и очередной удобный предлог надавить для достижения своих целей у Сената. Про население Республики Мейс даже не думал: обывателям до внутренних дрязг Ордена дела нет, хоть это радует.

***

Самое смешное, что на Бендомир он попал не сразу. Воля Силы, не иначе. Просто сначала Квай сел на корабль, который почему-то прилетел совсем на другую планету, так как планы компании-перевозчика резко изменились из-за налета пиратов. Квай тогда вздохнул и привычно взялся за сейбер. В конце концов они таки прилетели, он вышел, посмотрел по сторонам и понял, что в окружающей его картине чего-то не хватает. Пожал плечами, сел на другой корабль, вышел, посмотрел, дал в морду грабителю и поставил тот же диагноз. Вновь пожал плечами, поймал попутного контрабандиста, прилетел неведомо куда, вышел и понял: оно! Оказалось, что это наконец Бендомир, а его носило вокруг да около, и можно было не напрягаться, а сразу понять, чего хочет Сила. А Сила хотела довольно определенных действий, связанных с пресечением деятельности каких-то очень наглых пиратов. Бендомир Квай-Гону неожиданно понравился. Буйство зелени. Буйство жизни. Чистый воздух и живая земля. Он впервые за последние годы никуда не мчался, никуда не спешил, не требовалось кого-то срочно спасать, охранять, убивать, тащить и развлекать. Квай стоял, смотрел на синее небо, наслаждаясь довольно резкими порывами ветра, треплющими его давно не стриженную гриву, вдыхал пахнущий не выхлопными газами, а травой и цветами воздух и понимал, что это действительно именно то, чего ему не хватало в жизни для душевного спокойствия. Живая Сила гудела и лилась неудержимым потоком, вымывая из души все накопившиеся за годы желчь, раздражение и недовольство. Квай поднял сумку с пожитками и потопал туда, куда звала Великая. Квай никогда не был сторонником роскоши, он умел и мог довольствоваться малым, поэтому ночевка в лесу не стала чем-то из ряда вон выходящим, а найти воду и съедобные плоды с растениями труда не составило. Так он и наткнулся на опытные поля Агрокорпуса: жуя молодые побеги, приятно хрустящие на зубах, со здоровенным листом, отодранным от дерева, в руке — в качестве зонта от солнца и редкого дождя. Как и следовало ожидать, встретили его немного настороженно: что поделать, слава, она такая. Никуда от нее! Но Квай права качать с ходу не начал, наоборот, вел себя вежливо и предупредительно, поэтому глава данного маленького Отделения пожал плечами, выделил ему комнатку в общежитии и предоставил самому себе. И потекли тихие, наполненные постепенно вошедшей в неторопливый распорядок деятельностью дни. Сперва Квай даже не знал, что делать. Спонтанное желание, переросшее в уверенность, что в Храме ему делать нечего, надо валить, получило подтверждение. Здесь, на земле, среди растений и редких членов Агрокорпуса, ему было лучше. Ушла нервозность, он стал лучше спать, появился аппетит, а затем вдали забрезжило смутное понимание, что тут он на своем месте. Он гулял, помогал по хозяйству, как и все остальные, часами медитировал... Пока в один момент не обнаружил рядом с собой недовольную девчонку, ерзающую, злобно прикусывающую губу. Она пыталась медитировать, но явно ничего путного из этой затеи не получалось. Захотелось поправить ее, резко скомандовать, чтоб не сопела, не вертелась, а занялась делом, он даже разлепил глаз и привычно открыл рот, чтобы резко одернуть... Но тут же захлопнул его обратно. Не его падаван. Нечего лезть со своими нотациями. На следующий день девчонка пришла снова. И на следующий. И еще. Через две недели Джинн обнаружил, что, садясь на коврик, оглядывается в поисках щуплой рыжеволосой фигурки. Еще через неделю он осторожно коснулся Силой ее щитов, постучав вежливо и деликатно, и продемонстрировал, как надо делать правильно. Умиротворение и восторг, расплывшиеся на конопатой мордашке, заставили слегка улыбнуться. Еще через неделю это стало привычкой. А еще через несколько дней к рыжей малявке присоединился забрак постарше. А потом молодая тогрута. А потом молодой рыцарь. А потом... Джинн только пожимал плечами и молча показывал, как именно медитировать на Живую Силу, и вокруг них зеленела трава и распускались цветы. А комлинк он даже не трогал и на сообщения с просьбами поговорить не отвечал. Не до того было. И вообще... Все было хорошо. И правильно.

***

Сераси спала, обнимая любимого зайца, а Оби-Ван лежал рядом и думал. Сна не было ни в одном глазу. Совершенно. Хотя еще с пару часов, и начнет сереть, а там и солнце взойдет. Сераси слегка поморщилась во сне, тяжело вздохнув, Оби тут же бдительно поправил одеяло, чтобы не давило на облепленные пропитанными бактой пластырями руки, и осторожно коснулся Силой, делая сон девушки глубже. Хотелось рычать от бешенства, но он держал себя в руках, не давая просочиться негативу наружу. Нервы дрожали, как натянутые струны, его то и дело потряхивало, даже мышцы изредка сводило спазмами. Такого стресса Оби не испытывал, даже когда шел на верное самоубийство — убивать Палпатина. Даже тогда он был собранным и сконцентрированным. А сегодня... Сегодня он чуть не стал вдовцом, и это просто выбило из колеи. Покушение было настолько откровенным, наглым и беспардонным, что поначалу все решили, что это несчастный случай, просто стечение обстоятельств. Сераси отправилась проверять район, как раз приведенный в порядок, как всегда, в сопровождении толпы телохранителей, секретарей и даже трех мандалорцев, провела в инспекционной поездке почти весь день, замотанная и уставшая. Никто и не удивился, когда, вернувшись домой, Сераси торопливо поела, побултыхалась в ванне, а потом свалилась в кровать, привычно тиская тряпичное страшилище. Оби-Ван отсутствовал, находясь вместе с аграриями на другой стороне планеты в поисках уцелевших эндемиков. Неладное почуял Мол: пользуясь моментом, забрак решил добраться до заначки с конфетами, которыми щедро делились мандалорцы, и успел ополовинить банку, когда понял, что Сила тревожно звенит. Привычная проверка Силой дома и всех его обитателей заставила Мола ворваться в комнату и с ходу начать реанимационные действия, одновременно заорав так, что стены затряслись. Началась суматоха. Уже через пять минут задыхающуюся девушку, потерявшую сознание, спешно запихивали в медкапсулу, а целитель-джедай, дежуривший в медцентре, помогал стабилизировать ее состояние. Сераси задыхалась, на ее руках появилась мелкая красная сыпь. Мол бегал кругами, подвывая от ужаса, пока один из примчавшихся на вызов целителей не вытолкал его в коридор, насильно усадив на стул. Еще через пару минут медцентр превратился в жужжащий улей, стало не протолкнуться от нервничающих и обеспокоенных мелидаанцев и мандалорцев. Вся эта толпа заполнила коридор, скучковалась перед зданием, тревожно переговариваясь и нервно ожидая хоть каких-то вестей. Молодые, по привычке выскочившие с оружием в руках, сжимали винтовки, хватались за кукри, ощетинившись ножами и копьями. Казалось, еще немного — и произойдет взрыв. Когда целители и Хикс вышли и сообщили, что все в порядке, многие просто попадали на пол от облегчения. И, пока все выдыхали и успокаивались, началось расследование. Примчавшемуся на всех парах Оби-Вану сообщили, что произошла трагическая случайность. Такая, которая случается часто и вполне обыденна, увы. Яблоки являлись самыми распространенными плодами в галактике, и Мелидаан не был исключением. К сожалению, кроме настоящих яблонь, на планете имелись и, так сказать, фальшивые: манзанилла. Манзанилла внешне ничем не отличалась от яблонь: такая же кора, листья и плоды, разве что цветы не с желтыми тычинками, а черными, но, в отличие от них, была ядовита в сыром виде, становясь безвредной после тепловой обработки. Сераси ела фруктовый салат, естественно, из свежих плодов и ягод… И поплатилась за это. Все жители Мелидаана с детства знали о различиях между манзаниллой и яблоками, свежими ели только проверенные плоды, все подозрительное бросали на сковородку, и все равно время от времени случались неприятные происшествия. Поэтому на кухнях и складах срочно проверили запасы яблок, нашли еще несколько ядовитых «подарков» и успокоились, решив, что это стечение обстоятельств. Оби-Ван горячо поблагодарил Силу, прижимая вялую руку Сераси к груди. Повезло. Увы, в тот момент, глядя на обливающуюся потом бессознательную супругу, над которой водили хороводы целители, он забыл собственные слова: удачи не существует. Сераси понадобилось время, чтобы отойти от действия яда: более-менее шевелиться она начала только через неделю, а полностью выздоровела еще через три — что поделать, образцом здорового человека девушка не являлась и до отравления. Оби-Ван не отходил от супруги, помогал под присмотром целителей, разбирался с делами планеты и думал. Что-то ему в этой ситуации не нравилось. Сераси выздоровела, правда, на яблоки теперь косилась с законным подозрением и ела их, только пожарив в масле, народ, взбудораженный едва не случившейся гибелью любимой правительницы, подуспокоился… Почему Оби залез в тарелку с салатом своей супруги, он и сам не понял. Сила под руку толкнула. Он поворошил вилкой сделанный из всего, что удалось вырастить, салат и осторожно вынул маленький листочек. Самый обычный зеленый сочный листочек, очень похожий на лист томата. Оби не знал, правдива ли эта информация, но когда-то давно, еще на Земле, читал, что листья томата нельзя употреблять в пищу. Инфаркт. Может, шутка, может, нет, но в памяти отложилось, пусть и не приходилось слышать, что кто-то, слетевший с катушек на почве сыроедения, кусты на даче объедает, подобно гусенице. Ассоциация всплыла сразу. Он решительно отобрал тарелку у изумленной Сераси и потопал к Хиксу. Тот был умным, о травках знал многое. Как ни печально, но опасения подтвердились. Салат оказался не настолько полезен для здоровья, как казалось. Пара вполне безобидных растений, вот только, если есть больше месяца подряд, начинаются проблемы. С почками… Желудком. На фоне происшествия с манзаниллой — уже диверсия. От одной мысли, что Сераси травили целенаправленно, у Оби едва не сорвало крышу. Он поблагодарил Хикса, взял себя в руки и пошел домой, на ходу вспоминая, кто работает на кухне, готовя ему и Сераси еду. Сераси умела готовить, причем вкусно, но времени на это часто не было. Оби тоже знал, с какой стороны браться за поварской нож, но, опять-таки, дел было невпроворот. А помирать с голоду, погрузившись в дела с головой, не хотелось, поэтому на кухне постепенно появились самые настоящие повара, причем соревнующиеся между собой, кто сможет из скудного набора продуктов приготовить шедевр. Поначалу это были Молодые, ревностно отстаивающие свои право и привилегию кормить раджа и рани. Потом подтянулись более взрослые мелидаанцы, те, кто хоть что-то понимал в готовке. Никогда никаких проблем не было. Все бывает в первый раз. Сила растеклась прорвавшей дамбу рекой, Оби улыбался, шутил, разговаривал… И сканировал Силой всё и всех, попавшихся на пути, пока не нашел виновника. Им оказался не один из поваров — в них Оби и не сомневался, — а поставщик зелени, которую Сераси просто обожала. Оби смотрел на пойманного с поличным молодого парня, племянника одного из Старейшин Даана, и думал, чего же этому дебилу не хватало. Оказалось, элементарного — власти. Власти и той безнаказанности, которыми так гордились заливавшие кровью планету уроды. Пока его дядя был при власти, парень особо разгуляться не успел. Потом хватило ума затаиться. Потом… Просто лопнуло терпение: зависть заела. И он не выдержал: подбросил пару плодов манзаниллы в корзину с яблоками, когда принес фрукты. Почти увенчавшаяся успехом случайная попытка окончательно сорвала тормоза, и даанец пустился во все тяжкие, добавляя в пучки салата максимально похожие, но далеко не такие безобидные растения. И раскаяния в нем не чувствовалось ни грана. А Оби смотрел на незадачливого отравителя и понимал, что, видно, чего-то в жизни не понимает. Такого вот стремления идти по трупам, потакая своим извращенным хотелкам. Впрочем, подписать соответствующий указ у него рука тоже не дрогнула, но выводы он и окружающие сделали.

***

Комари вздохнула, но тут же тряхнула головой, сбрасывая с себя усталость. Не время витать в облаках, хотя и очень хочется, а вообще Воса считала себя — и не без оснований — настоящей счастливицей. Памятный разговор в кабинете на заштатной планетке под управлением бывшего родственника стал той точкой отсчета, что перевернула ее жизнь. Комари нравилось быть джедаем. Она всегда хотела быть джедаем и не представляла себя кем-то другим, но, увы, бытие члена Ордена несет не только права и привилегии, но и обязанности. Джедаи подчиняются определенным правилам, и вот тут произошло столкновение идеалов и реальной жизни. Она всегда восхищалась мастером Дуку, тот день, когда высоченный суровый мастер бросил на нее, пыхтящую после жарких схваток турнира юнлингов победительницу, одобрительный взгляд и предложил стать ее Учителем, являлся счастливейшим днем в ее жизни. Комари была готова учиться и тренироваться до полного изнеможения, она не позволяла себе никаких других результатов, кроме превосходных: все для того, чтобы увидеть легкую улыбку и одобрение в черных глазах. Она росла, впитывая учения и мудрость настоящей легенды Ордена, и сама не поняла, когда восхищение начало переплавляться во влюбленность. Увы, понимание, что ей ничего не светит, превратило слепое обожание в настоящую одержимость. И пусть Комари понимала, видела, что ничего хорошего из этого тайного преклонения не выйдет, сил все прекратить просто не было. Кто знает, чем бы все это закончилось, явно ничем хорошим, это точно, но тут Сила смилостивилась и послала ей того, кто одним пинком вывел этот болтающийся в стратосфере корабль, готовый взорваться в любой момент, прямо в открытый космос. Они поговорили. Она и ее Учитель. Вернее, сначала Комари, обливающаяся потом от ужаса и облегчения, в режиме монолога изливала душу, а Ян, бледный и напряженный, внимательно слушал. Молча. Потом она молчала, выдохшись, а Дуку, крайне осторожно подбирающий слова, пытался разобраться в ситуации и понять, блажь это слетевшей с катушек девчонки или что-то серьезное. Потом они долго молчали… Пока не начали общаться. Разговаривать, видя и слушая собеседника. Это был первый разговор… Но не последний. И когда встал вопрос ребром — отправиться вслед за Яном в неизвестность или остаться в Ордене, зарабатывая рыцарское звание, — Комари не колебалась. И ни разу не пожалела об этом. Переезд на Серенно словно развязал запутанный узел. Комари, да и остальные — это чувствовалось, — ощущала себя сбросившей колодки постоянного невидимого наблюдения всех за всеми. А уж когда ее отловила Дженза, старшая сестра Яна, в настоящий момент графиня и правительница планеты, и, ловко подцепив под локоть, неумолимо потащила в огромный кабинет, где устроила настоящий допрос, так и вовсе жизнь заиграла невиданными ранее красками. Высокая стройная блондинка, выглядящая невыразимо ухоженной и элегантной, вывернула ее наизнанку, после чего горячо одобрила смутно мелькающие в голове Комари матримониальные планы. А затем Дженза огорошила сообщением о том, что джедайство джедайством, но сделать из воспитанницы Ордена настоящую аристократку — ее прямая обязанность. Так что ждут Комари учеба и муштра. Должна же она соответствовать своему избраннику и не позорить его? Комари, окрыленная идеей и одобрением кивала так, что чуть голова не отвалилась. А Дженза, посмеиваясь, засучила рукава и принялась шлифовать весьма многообещающий, по ее словам, материал. Воса пыхтела, стонала, но не жаловалась, а тем временем жизнь бурлила и кипела. Определили место, где будет стоять Храм, провели все положенные мероприятия, получили официальные документы, полюбовались присланными с Набу планами и макетом, пересчитали наличные средства, определили этапы стройки… И это не считая встреч с Раэлем и Фимором, визиты к Оби-Вану, тренировки с Антиллесом и Яном, учебу, вникание в политику и многое, многое другое… Комари пахала как одержимая, честно зарабатывая рыцарское звание: всегда найдутся нуждающиеся в помощи джедая. Всегда будет куда приложить силы и Силу. Вот как сейчас: неожиданно ставший пусть не союзником, но хорошим знакомым Джастер Мерил пожаловался, что на Хайдианском пути творится странное. Пропадают разумные. И это не вина пиратов и работорговцев: с этой швалью мандалорцы не церемонились, уничтожая при любой оказии. Джастер не без оснований подозревал, что это могут быть отрыжки деятельности покойного Тора Визслы и его подчиненных. Следователям Мерила так и не удалось раскопать до конца все связи покойника, все источники финансирования и все пути отхода. Манд'алор не был настолько глуп, чтобы считать, что истребил заразу Дозора до конца, вырвав с корнями. Воса, узнав подробности, была готова броситься в бой, но тут неожиданно воспротивился Оби-Ван, с которым беседовали по голопередатчику, а Яну хватило одной фразы о дурных предчувствиях его любимого гранд-падавана. Комари тут же придали в усиление Антиллеса, который рыл землю копытом от нетерпения, Толма с Восом и, неожиданно, десять мандалорцев. Комари, да и остальные джедаи, бронированным телохранителям очень удивились, они-то привыкли, что на миссии отправляются максимум парами, а обычно в одиночку. Но Мерил тоже прислушивался к дурным предчувствиям Кеноби, от попыток отказаться отмахнулся и оказался прав. На Богдене и особенно на его луне Колме, от которой в Силе разило мертвечиной, обосновалась секта каннибалов. Комари от одной мысли о таком едва не стошнило, как и остальных, а когда они всем отрядом принялись искать виновных и доказательства… Расследование вылилось в настоящий кошмар, тем более страшный, что в катакомбах Колмы они нашли нескольких джедаев: три молодых рыцаря, посланных полгода назад Орденом в ответ на вопли о помощи. Двое были мертвы, причем давно, оставшаяся в живых девушка сошла с ума и Пала, не выдержав страшных пыток и издевательств. Комари смотрела на искаженное бешенством лицо, седые волосы и похожие на гнойники глаза превратившейся в живой скелет бывшей красавицы и отгоняла от себя мысли, что могла оказаться на месте несчастной. Секту выжигали тщательно, мандалорцы живо подписали с паникующим губернатором контракт, вызвали подмогу и развернулись во всю мощь. Толм и Воса стали ударной силой, единственное — Квинлана оставили работать с документами, от греха подальше. В конце концов всех каннибалов выловили, сочувствующих законопатили в тюрьмы, перетрясли правящие круги. И отправились кто куда: мандалорцы — домой, а джедаи — на Корусант. Девушка, имя которой было Комари незнакомо, умерла, не пережив транспортировку в Храм: в том, что ее и тела ее товарищей следовало доставить на Корусант для достойных похорон, сомнений ни у кого не было. Встретили их настороженно, а уж когда увидели груз и сопровождающие документы… Мейс молча поклонился, выслушав отчет Восы и Толма, оборвал начавшиеся было обсуждения и явно о чем-то задумался. Комари отлично знала этот взгляд: Мейс нашел виновного и ему не поздоровится. А сама девушка огляделась по сторонам и поняла, что ничуть не сожалеет о принятом решении. А сейчас она стояла на огромном отвале отработанной руды, дышала в респиратор и пялилась на огромную черную пирамиду, возвышающуюся на острове посреди лавового озера. Рядом сопели Тьюн и Толм, от которых изливались волны шока и потрясения. Тьюн поскреб ухо, буркнув что-то в респиратор, явно нецензурное. Комари его понимала: обмолвки бредящей Падшей о замке в огне, нексусе Тьмы и прочих ужасах воплотились самым неожиданным образом на Мустафаре. — Что делать будем? — произнес Толм, сбивая с мысли. Тьюн под взглядами товарищей покачал головой. — Отходим. Сперва разведка, потом… От пирамиды полыхнуло чьей-то болью, ужасом и безнадежностью, джедаи, переглянувшись, сжали сейберы. — Вперед.