Лавовый цвет

— И как? — Голова кипит, — признался Кейташи, падая в траву. Иногда казалось, что тренировки в тайдзюцу утомляли меньше, чем практика с барьерными техниками: контроль чакры, её постоянное перераспределение и необходимость отслеживать вязи печати отнимали слишком много сил. — Да, всё совсем не так, как мы привыкли, — усмехнулась Саске. — Я сама голову сломала, пока искала и запоминала логику этих символов. Но результат того стоит, уверяю, — девушка села на землю и опёрлась спиной о дерево. Ей же не только объяснять, но и показывать надо было. Хотя… она почти не запыхалась, в отличие от… «Я загоняла Кейташи. Немножко. Но ведь всё равно он из-за меня утомился! У-у-у-у, кто бы мне сказал, что я буду его учить, не поверила бы», — Учиха с превеликой радостью наблюдала за тем, как Узумаки поднимается на ноги. — Ехидничаешь по поводу моего вида? — тут же осведомился мужчина. — Да как можно?! — приложив руку к сердцу и широко распахнув глаза для большего эффекта, невинно уточнила Саске. Кей только фыркнул в ответ. — Вы бы… Ты бы также поступил на моём месте. — Я удивлен, что ты всё ещё запинаешься, когда ко мне обращаешься, — Узумаки сел рядом и, уперев локоть в колено, закрыл лицо рукой. Кейташи всегда был сообразительным, но то ли постарел, то ли устал, раз с трудом переваривал огромное количество новой информации. Может быть, ему было бы гораздо легче, если бы техники, что показывала Саске, строились на привычном фуине или его разновидностях. Но всё, конечно же, было не так. Смысл используемых символов оставался загадкой даже после того, как Учиха объяснила, что каждый из них значит. Что значат их сочетания. Что значит целый сегмент вязей печати. Кейташи чувствовал себя откровенно тупым. Ему не хотелось успокаивать себя мыслью о том, что в другом мире вполне могли быть другие языки, другие системы записи и формирования направления чакры. Его по-детски бесил сам факт того, что ему объясняют, а он не понимает. И ладно бы объяснял брат, но… ему объясняла Саске! Которой он лично три месяца назад объяснял структуру некоторых техник, а она хмурилась и отрицательно мотала головой в непонимании. И вот, приехали. — Ни черта ты не удивлён, — Саске, отвернувшись, наматывала прядку волос на палец. — А вот когда ругаешься, не запинаешься, — хохотнул Узумаки, наблюдая за возмущением ученицы. Как и предполагали все, кто знал девочку в детстве, — с возрастом подкалывать она стала только больше. Саске отпускала шутки по любому удобному поводу, а также и без него. И это вряд ли можно было остановить. А ещё она частенько ругалась. Нецензурно. И иногда Кею казалось, что Саске и правда его женская версия. Вот только он был таким столько, сколько себя помнил. А Учиха? Она вроде бы тоже. Да ещё и заверяла всех, что её ругань — весьма безобидна. Может, ей бы и поверили, но у иных уши в трубочку сворачивались. В любом случае, Кейташи был склонен ей верить, потому что когда она объясняла Изуне суть некоторых непереводимых — ибо на другом языке — ругательств, глазищи у вечно невозмутимого мальчишки были больше, чем мишени для сюрикенов на полигоне. — О, кто пришёл, — Саске закрыла глаза и вытянула ноги. — Твои обожательницы приплелись. Узумаки уныло посмотрел на дамочек в количестве четырех штук, что мастерски прятались неподалёку. Все как на подбор: блондинки со светлыми глазами и в коротких юбках. В целом всё так, как он предпочитал. — Тебя это напрягает? — Раньше они не таскались за тобой, а нынче как сумасшедшие фанатки по пятам ходят. Ну, где могут найти, — фыркнула Учиха. — Ревнуешь, дорогая? — громко спросил Кей, заставив Саске резко распахнуть глаза от удивления. Сердце девушки пропустило пару ударов, а сама она попыталась решить: ей хочется треснуть этого кретина или… ей понравилась формулировка вопроса? — Ты чего разорался? — Саске вернула себе невозмутимый вид и прикрыла глаза. — Мне просто не надо, чтобы эти курицы расфуфыренные потом мозги мне ебали тем, что я твоё время краду. А то, видите ли, ты на них внимания обращать перестал. — А, так вот в чём дело, — безучастно отозвался мужчина. «Ага, в тебе», — мрачно подумалось девушке. В следующее мгновение Саске вздрогнула, напряглась всем телом и на автомате подтянула руки к груди. И заморгала. Часто так. — Ты что делаешь? — поинтересовалась Учиха. — Лежу, — тут же ответил ей Кейташи. — А я думала, что ты, блять, на голове стоишь, — Саске натянуто улыбнулась. — Хер ли ты на моих ногах улёгся? — Может мне нравится, когда ты злишься, — весело ответил Узумаки. — А, это ты мне так мстишь, — тут же выдохнула девушка и расслабилась. — Ну-ну, я уже чувствую, как эти бабы мысленно мою тушку нафаршировали… — Они не настолько умны, — улыбнулся мужчина. — Зато у них много свободного времени, — Саске вплела пальцы в его алые волосы. Кейташи замер. Он надеялся, что ученица подыграет ему, а то эти толпы визгливых созданий вокруг его скромной персоны уже начали напрягать. А ведь они вились вокруг него всего лишь месяц! Ведь всего лишь месяц назад поняли, что Узумаки подозрительно много времени проводит с какой-то девахой по имени Рэм. И решили, что просто не могут всё так оставить! Но шутки шутками, а вот… …а вот Кейташи вдруг резко захотелось, чтобы этот момент больше никогда не заканчивался. Мужчина сам поражался своим мыслям и желаниям в последнее время, но все странности всё равно были только тогда, когда где-то на периферии сознания или зрения появлялась Саске. — Лепесточки, — довольно бодро, но всё же с нотками грусти объявила девушка и покрутила перед ним белые лепестки. — Ты убил цветочки. А они красивые были. — Я ужасен, — почти прошептал Узумаки не в силах оторвать взгляд от сосредоточенного лица девушки. — Согласна, — она тепло улыбнулась. — Но знаешь, — её улыбка стала ещё шире, — тебе идёт с белыми цветами в волосах. Может, я их обратно закину? — Тебе бы они тоже подошли. — Неужели? — скептически поинтересовалась девушка, невольно прикидывая свой образ с россыпью белых цветов в волосах. — Сомневаешься? — Кейташи резко поднялся, останавливаясь в паре сантиметров от лица ученицы, и кровожадно улыбнулся. Саске поплохело. Весьма натурально поплохело. Так страшно ей было… недавно, по правде сказать, но в другом, мать его, мире. А тут как бы просто Кейташи, который просто дохера близко к ней, который всего лишь на что-то её провоцирует. На что, блять? — Уже нет, — Учиха активно заморгала и, глубоко вздохнув, отвернулась. «Так, нихера не смешно. Я что, смутилась? Ну, это пиздец, товарищи! Не хватало ещё покраснеть. Ах ты грёбанная Узумаковская херня… — Саске шумно выдохнула. — Красивая херня». — Так, мне пора, — Кей поднялся на ноги и, пока девушка не развернулась к нему, добавил: — Увидимся. И исчез в шуншине. Плюхнувшись за стол в своём кабинете, Узумаки вцепился пальцами в волосы и с силой сжал их. Но это не отрезвляло. Совершенно. Просидев так с полминуты, мужчина пришёл к удивительным выводам: — Даже не догадывался, что у меня такая сила воли. Иначе как объяснить факт того, что я удержался от непреодолимого, блять, желания её поцеловать? Нет, так нельзя, — он уронил голову на стол, прижимаясь щекой к холодному дереву. — Она моя ученица, только ученица, просто ученица… Кейташи закрыл глаза, повторяя эти слова вновь и вновь. Но как назло в голове всплывал образ улыбающейся Саске.

***

«Влюблённые идиоты, которые делают вид, что всё по плану. Хотя прекрасно понимают, что всё нихера не по плану. Когда они, наконец, просто поговорят?»

— Вот тогда было забавно за всем наблюдать, очень, — Саске выводила только ей ведомые закорючки в блокноте. — Когда друг в друга бросали неоднозначные взгляды какие-то другие влюблённые идиоты…

«Надо разговаривать, а не накидывать пафосный вид. Проще быстро расставить точки над «и» и не морочить друг другу, а главное — всем остальным, мозги».

— …а не ты сам, — Учиха поставила точку в конце предложения. — Думала ли я, что окажусь на месте недавних соседей? Конечно же нет. Ох, блять, — она начала зачеркивать последнее слово, где вместо «убить» написала «любить». — Это клиника.

«Если попадёшь в такую ситуацию, Саске, то иди и поговори. Твои душевные терзания будут гораздо сильнее, если ты будешь оттягивать момент истины и надумывать несусветное. Или просто пытаться убежать от очевидного. Получи отказ или взаимность сразу, а там уже можно вместе придумать план дальнейших действий. Услышала меня? Надеюсь».

— Бля-я-я-ять! — девушка откинула голову назад, ударяясь о стену. — Тётушка, ты накаркала или, всё же, увидела будущее тогда? Вот что за хрень… Последние два дня Саске с профессиональностью настоящего шиноби шкерилась от Кейташи, дабы с ним случайно не пересечься. Было сложно, но девушка справлялась. Благо, что отследить чакру сенсея она могла быстро, а свалить в случае чего ещё оперативнее. Ей было крайне… неловко находиться с ним рядом. И от осознания подобного ей становилось только хуже. «Ками-сама, какого чёрта я влюбилась в Кейташи? Это моя кара за что-то? Вы сообщите, а, я отработаю…» — Учиха тряхнула головой. Надо было брать себя в руки. Контролировать собственные эмоции было проще всего на миссии, а значит, надо бы её взять и свалить. Да?

«Саске, не беги от проблем».

— Это не проблемы, тётушка. Это мой… кретинизм. Живя в другом мире, Саске и женщина, что приютила её, довольно долгое время обсуждали похожий случай влюблённых молодых людей. Ведь это всё происходило у них под носом. Со стороны за этим прикольно было наблюдать, даже было над чем подумать и решить, что «я вот точно так делать не буду». А по итогу слова хозяйки дома, в котором жила девочка, теперь отдавались набатом в голове, напоминая, что Саске так вот делать не должна. А она делает. «Потому что я тупая», — нашла самое логичное объяснение девушка. — Нет, блять, а что? Я приду к нему такая и: «Знаешь, Кейташи, я тут поняла, что влюбилась в тебя. Что прикажешь с этим делать?» — Учиха сдула прядку волос с лица. — «Нахер идти». Наверняка он скажет мне именно это, — она вздохнула. — Главное, чтобы не уточнял на чей именно… Блять, знание чужих языков делает только хуже, — Саске была готова биться головой о стену. Учиху раздражала собственная нерешительность. Пугал сам факт того, что ей придется говорить такое Узумаки. Он ведь её учитель. В учителей вроде положено влюбляться в Академии, но… Саске не до этого там было. У неё всегда было много забот, а до всякой там сопливой влюбленности ей дела не было. Ей нужно было думать о людях, которых она действительно любит. Да, свою семью она любит. И друзей. И… и Кейташи? — А раньше всё было так просто! Между нами была пропасть в пятнадцать лет. И никаких подобных мыслей не возникало. Почему люди такие чувствительные? Почему я такая? — негодовала Саске. Но делать вид, что ничего не происходит, было смешно. И ладно, пока она это понимала — всё было не так страшно. Но девушка была уверена, что и Кей заметил перемены в её поведении. Итачи хотя бы на миссии. А если ещё и отец заметил? Или заметит? Так-так, надо было что-то решать.

***

Кейташи недовольно оглядел очередную стопку отчётов, что так любезно притащили его подчинённые. Ему грех было жаловаться: работа здорово отвлекала от проблем насущных… Например, от душевных и сердечных. Вот душой Кей был не молод, отчего мозгов у него было куда больше, чем у его сверстников. Однако на качестве жизни это не сильно сказывалось. И он убедился в этом окончательно пару дней назад. Ибо вел себя как незнающий жизни юнец.

— Оставишь Саске у себя? — спросил Фугаку, перебирая бумаги. — Нам нужно куда-то её распределить. Отдавать Ибики не хочу, а давать своих подчиненных — мала она ещё. — Какое предложение, — усмехнулся Кейташи. — Конечно оставлю у себя. С её-то новыми знаниями и умениями… пусть она занимается безопасностью деревни. Вместо меня, — поймав скептичный взгляд Хокаге, мужчина добавил: — Но под моим контролем. — Она грозится так до конца дней остаться под твоим надзором. Я не собирался снимать тебя с ответственной позиции по постоянной защите деревни, — уточнил Учиха, предвещая вопрос. — А меня ты спросить не хотел? — Знаешь кого-то лучше? — Твоя дочь? — В перспективе, а пока занимайся ей, сам хотел. — Я могу и буквально оставить её у себя насовсем, — сказал Узумаки, поднимаясь со стула. Фугаку вопросительно изогнул бровь. — Но не хочу, чтобы мой хладный труп обнаружили в канаве, — Кейташи взял со стола бумаги. — Так она тебе правда нравится, — ухмыльнулся Учиха. — То есть, это так заметно? — нервно улыбнулся мужчина. — Если знать тебя — да. — Отлично, теперь ты в курсе. Добавлю ещё, что не понравиться твоя дочь не может — слишком хороша. И что теперь мне скажешь? — Мне ваша беготня друг от друга ни к чёрту не сдалась. Мешает работать. Так что соизволь разобраться, как взрослый человек. — А я-то думал, ты меня грязью поливать начнёшь. — Обязательно, только позже, — Хокаге указал главе Корня на дверь и принялся читать письмо от Казекаге. Когда Кейташи ушёл, Фугаку потребовалось две минуты тишины и с десяток вдохов-выдохов, чтобы прийти в себя. Кейташи нравилась Саске. И, видимо, Саске нравился Кейташи. Дети слишком быстро выросли. Если к Кейташи Фугаку всегда относился по-особенному, то к собственному ребёнку отношение было иным. Да и взросление Саске он попросту… пропустил. Пару месяцев назад ей было одиннадцать, а потом десять лет жизни остались за чертой другого мира. Она взрослая. И Фугаку боялся, что она может стать чужой для них, но… она всё такая же родная. А ещё Фугаку понимал, что Кейташи — не самый плохой вариант. Но это уже не его дело.

Кейташи нужно было что-то решать, потому что переживания его выматывали. И уже довольно долго. Исчезновение ученицы не вызвало злость или раздражение из-за беспечности девочки. Наоборот, Кейташи винил в случившемся себя. Потому что… потому что винил. Внезапное же появление Саске перебило тяжесть её исчезновения. Но это был стресс. Дикий стресс для человека, который потерял, а потом приобрел с весьма странными обстоятельствами. Попытки вести себя как ни в чём не бывало, в принципе, были успешны. Но внутри буря никак не могла улечься, постоянно напоминая о том, что весь мир перевернулся с ног на уши и до сих пор не хотел возвращаться на круги своя. А потом Узумаки понял, что, наверное, сходит с ума. Ведь новая Саске была всё той же, пусть и выглядела иначе. А вот Кей видел в ней совершенно другого человека: привлекательную девушку, которая волей судьбы крутилась всегда где-то рядом. В голове всё ещё раздавались напоминания о том, что это же дочь Хокаге, это же часть Четвёртой команды, это же его ученица. К несчастью для Кейташи, этот список пополнился: это же девушка, которую он полюбил всей душой. Откуда бы взяться любви за пару месяцев? Но Кей знал её гораздо дольше. Она всегда была взрослой, не по-детски взрослой и это поражало. А когда удалось сопоставить несколько фактов воедино, то… то Узумаки понял, что уже потерял свою осторожность. Да и голову с умом заодно. А теперь это всё надо было как-то объяснить Саске.

***

Сумерки укрыли собой Страну Огня. Вечерняя прохлада приятно успокаивала после жаркого дня; пение птиц становилось всё громче, помогая отвлечься от обыденных хлопот. — Вот тебя занесло, — на мостовую ступила Саске. — А ты меня искала? — Кейташи стоял, оперевшись локтями о перила моста, и разглядывал водную гладь. — Очевидно, раз притащилась сюда. Кей, я поговорить хотела, — девушка остановилась в метре от своего учителя, боясь подходить ближе. Узумаки ухмыльнулся и повернулся к Учихе. — Давно меня так никто не называл. Кроме твоего отца, — он раздраженно цыкнул и прикрыл глаза, обнаружив, что Саске за каким-то чёртом напялила на себя блузку с открытыми плечами. Ах да, они же с Фугаку принимали посла дайме, точно-точно… Но она могла бы и переодеться. — Если не нравится, то не буду так к тебе обращаться. Когда Саске шла сюда, она была уверена в том, что им надо поговорить: девушка не до конца понимала, как это будет выглядеть, но решила, что обязательно это сделает. Но смотря сейчас в печальные глаза Узумаки, она начала паниковать. Конкретно так паниковать. — Только говори, а не молчи, — Саске с силой сжала кулаки. — Ты мёрзнешь или нервничаешь? — Кейташи улыбнулся. — А сам ты как думаешь? — фыркнула Саске и скрестила руки под грудью. «Ах да, эта аловолосая дрянь — эмпат. Он же прекрасно знает, что я на панике». — О чём ты хотела поговорить? — спокойно уточнил Узумаки. «О тебе, сволочь ты последняя». — Короче, — девушка опустила глаза, — откуда бы начать. Мне неоткуда, если честно, потому что я тут стоически пыталась не думать об этом, надеясь, что всё как пришло, так и уйдет. Но прихожу к выводу, что началось это всё не сегодня и не вчера — а длилось лет пять точно, — Учиха склонила голову на бок и улыбнулась. — А для тебя полмесяца всего прошло. Ну… — Саске… — Я просто не думала, что всё настолько плохо со мной, а когда вернулась, поняла, что это очень запущенный случай… — Саске, — снова позвал её мужчина. — И вот думаю, что если расставлю всё по полочкам, то хотя бы немного успокоюсь… — Саске, — Кейташи взял её за руку. — Не перебивай меня, а то я и так с трудом подбираю слова, а тут и подавно забуду, что хотела ска… — Я люблю тебя. — …зать, — Саске замерла на пару секунд и недоверчиво моргнула. — Что? — Я люблю тебя, — повторил Узумаки. — Что из этого тебе не понятно? — Всё? — Учиха моргнула ещё раз — на всякий случай. — Ладно, — она отвела взгляд, — конечно любишь, ведь я твоя любимая ученица. Девушка попыталась высвободить руку и сделала шаг назад, но Кейташи резко дернул её на себя, обнимая и прижимая к себе. — Да, — Учиху словно током ударили: она оцепенела, ощущая на шее горячее дыхание мужчины. — Моя милая маленькая Саске. — Ты в порядке? — не своим голосом уточнила девушка. — Нет. Я же влюбился в ученицу — разве это нормально? — Так… так… так! — Саске хотела было крикнуть, но вышел какой-то писк. — Подожди, — она вцепилась в рубашку Узумаки, — ты… ты серьёзно? — Абсолютно. Делай теперь со мной всё, что захочешь. Кейташи уже несколько дней ходил как в тумане, каждую свободную минуту пытаясь составить примерную речь, которой он будет объясняться перед Саске. Но все слова казались ему неподходящими, наигранными, глупыми и неискренними. Вроде всё должно было быть максимально просто, но… он боялся. Боялся не столько услышать «а я тебя не люблю», сколько того, что Саске может начать его избегать, перестанет общаться и… будет ненавидеть. Слова умеют быть пустыми. Слова умеют быть спасением. Слова умеют резать словно нож. Когда Саске заговорила, Узумаки понял, что у искренности нет сложных форм: она проста в мимике и жестах, бессвязности речи и кристальном испуге в глазах. Саске было страшно говорить, и он солгал бы, если бы сказал, что не понимает её. Ведь у Кейташи сердце болью отзывалось с каждым ударом, руки наливались свинцом, и, кажется, он забывал дышать. Мог ли он помочь ей сейчас? Кейташи прекрасно понимал, к чему Саске затеяла весь разговор, и поражался тому, что она решилась сказать ему всё в лицо. Может ли он облегчить её положение? Признаться самому, пока она не сказала лишнего — наверное, это было правильно. Точка невозврата была пройдена. И что дальше? Девушка качнулась назад, и Кей послушно отпустил её. Они молча смотрели друг другу в глаза, пытаясь найти там каждый своё. В конце концов, Узумаки вздохнул и, опустив голову, прикрыл глаза. Саске ничего не говорила, и он решил, что она пока не готова что-либо отвечать вообще. Кейташи в принципе не знал, что именно хотела сказать ему девушка. Только понимал, что это явно будет что-то из серии «сенсей, а вы мне нравитесь». Потому что это было слишком заметно. Как и его взгляды в её сторону? Вдруг Кейташи в изумлении распахнул глаза и даже дёрнулся назад. — Чт… — Ты же сам сказал, чтобы я делала с тобой, что хотела, — тепло улыбнувшись, сказала Саске. — Ты наверняка не это имел в виду, но… В общем, — она нервно заправила прядь за ухо, — я… я за этим и пришла. Сказать, что люблю тебя. Саске была очень рада, что уже стемнело, потому что была уверена, что покраснели у неё не только щёки, но и уши от смущения. А ещё стало дико жарко, потому как сердце колотилось как сумасшедшее. Успокаивало только то, что не у неё одной. Мужчина подцепил её за подбородок и заглянул в чёрные глаза со всей нежностью, на которую был способен в данный момент. На него смотрели в ответ точно таким же взглядом. Кейташи медленно наклонился к лицу девушки, давая ей выбор — позволить или запретить, и, не встретив сопротивления, поцеловал столь желанные губы. Теперь никто никуда не убежит.