***
— Тебе нравится, когда я тебя кормлю, — усмехается Чонгук. — Не отрицай этого. — Он подносит палочки к губам Чимина, предлагая ему лапшу, и Чимин соглашается, позволяя накормить себя. Это стало обычным делом. Чимин не сказал бы, что ему это обязательно нравится. Но он не возражает и больше не жалуется. Он позволяет Чонгуку кормить его, потому что он уверен, что это нравится ему. — Вы, ребята, все еще заморачиваетесь с этими ненастоящими отношениями, да? — Хосок наклоняется вперед, чтобы сделать глоток из своей соломинки, явно забавляясь наблюдаемой картиной. Он сидит напротив Чимина и Чонгука, и на его лице все еще та самая странная улыбка, которая держится с того момента, как они втроем встретились за обедом. Чимин в ответ спрашивает, почему он выглядит как гордый отец, на что Хосок отвечает: — Я просто рад, что мои дети наконец-то счастливы. Что бы это ни значило. — Ненастоящие? Не понимаю, о чем ты говоришь? — легкомысленно говорит Чонгук. — Мы безумно любим друг друга, разве ты не видишь? — он поворачивается к Чимину, чтобы нежно ущипнуть его за щеку, и в его глазах достаточно наигранной влюбленности, чтобы заставить Чимина фыркнуть и подавиться лапшой. — Видишь? — Чонгук снова поворачивается к Хосоку. — Это звуки влюбленного человека. Больше похоже на звуки умирающего человека, но Чимин слишком занят, пытаясь правильно проглотить кусок, чтобы продолжить какое-либо опровержение. — И ты все это делаешь только для того, чтобы не стричься? Многовато усилий, — размышляет Хосок. Он наклоняет голову и скрещивает руки, изучая Чонгука. — Неужели стрижка — это так плохо? Ты можешь примерить новый стиль. Переосмыслить свой внешний вид, понимаешь? — Хен, — оживляется Чимин, когда ему больше не грозит опасность задохнуться. — Именно это я и сказал ему. — Да, но я не хочу, чтобы Тэхен лишил меня половины волос, большое спасибо. — Чонгук задумчиво постукивает по банке из-под кока-колы. — Это не совсем тот стиль, к которому я стремлюсь. — Ты действительно думаешь, что он сделает это с тобой? — Хосок смотрит на него с сомнением. — Ты прав. — Чонгук пренебрежительно машет рукой. — Скорее всего, он просто побреет меня налысо. — Он наклоняется над столом, становясь серьезным. — А ты знаешь, как ужасно я буду выглядеть лысым? — Ну, не так плохо, как Чимин, — пожимает плечами Хосок. — Эй! — Чимин начинает задаваться вопросом, почему он общается исключительно с людьми, которым нравится насмехаться над ним. Если бы Хосок сидел рядом с ним, он бы шлепнул его по руке, но все, что он может сделать, это сузить глаза. — Это было совершенно неуместно. — Он на мгновение представляет себя лысым и, поняв, что Хосок был прав, больше ничего не говорит. Он просто слушает, как болтают Чонгук и Хосок, продолжая размышлять о том, как ужасно он будет выглядеть без волос. Чимин отвлекается только тогда, когда Хосок упоминает вечеринку. — Вы, ребята, собираетесь к Мино в эти выходные, да? Чимину нужна вечеринка. Он будет пить до тех пор, пока не выкинет из мыслей образ своего лысого «я». Чонгук усмехается, словно оскорбленный тем, что Хосок вообще задает такие вопросы. — Когда это я пропускал вечеринки у Мино? Я почти уверен, что Тэхен сказал, что он тоже пойдет, так что мы должны устроить хорошее шоу. — Он поворачивается к Чимину и демонстрирует свою фирменную улыбку, ту, которую Чимин так хорошо знает. — Правда, малыш? Чимин так хорош в том, чтобы вести себя как парень Чонгука, что даже начинает думать о том, что ему нравится, когда Чонгук называет его малышом. Может быть, он слишком погружается в роль… Это может быть опасной вещью. Он качает головой, подавляя смех рукой. Они уже почти целый месяц находятся в фальшивых отношениях, но Чимин все еще не может перестать говорить подобное: — Ты же знаешь, для тебя я сделаю все что угодно. — Немного странно видеть вас такими, ребята, но должен признать, — Хосок морщит нос, но продолжает улыбаться, — вы двое — очень милая парочка. — Его улыбка становится шире. Чимин надеется, что Юнги и Хосок никогда не окажутся в одном помещении с ним и Чонгуком, потому что он уверен, что не выдержит этого.***
Чимин видит Чонгука чаще, чем кого-либо другого, но даже если они вместе 24/7, это ничего не значит, если Тэхен не знает, сколько времени они проводят вместе. В конце концов, это единственная причина, по которой они так много общаются — чтобы Тэхен им верил. И хотя их цель — обмануть Тэхена, бывают моменты, когда Чимин начинает думать, что, возможно, он также обманывает и себя. Иногда он слишком много вникает в суть вещей. Иногда он превращает вещи в то, чем они не являются. Сегодня как раз один из таких дней — день, когда он задумывается о какой-то мелочи, а потом начинает сомневаться во всем. Все начинается, когда он получает сообщение от определенного человека. Это еще одна обычная среда, и это еще один обычный день вместе с Чонгуком. Они отдыхают от учебы (по крайней мере, Чимин, Чонгук вообще ничего не делал), развалившись на диване и ожидая, когда вернется Тэхен. Вот тогда Чимин и получает сообщение. Сообщение от парня, с которым он был в прошлом семестре, но не разговаривал уже несколько месяцев. Сообщение, которое не содержит ничего особенного, это не более чем стандартное: «Привет, как дела?», но которое заставляет Чимина прикусить губу в попытке сдержать улыбку. В этот момент Чимин понимает, что он, должно быть, чертовски плохо скрывает свои улыбки, потому что теперь Чонгук насмешливо смотрит на него и наклоняется, чтобы лучше рассмотреть его телефон. Он поворачивается так, чтобы Чонгук не мог видеть экран. Чимин улыбается не потому, что он особенно заинтересован в человеке, который только что написал ему, он улыбается, потому что вполне естественно чувствовать себя польщенным тем, что спустя столько времени о нем все еще думают. А может быть, теперь он улыбается, потому что Чонгук такой любопытный и хочет выяснить, кто ему написал. Может быть. — Чимин. — Голос Чонгука звучит дразняще, и эта игривость в его тоне заставляет Чимина тоже захотеть поиграть. — С кем это ты там переписываешься? — Он улыбается, говоря точно таким же тоном, какой использует Юнги, когда он знает, что Чимин общается с Чонгуком. Но сейчас все иначе. Чонгук даже не знает, кто ему написал, а это значит, что если Чимин захочет, он может подыграть ему прямо сейчас и дать Чонгуку испытать на собственной шкуре все его собственные приемы. И он действительно этого хочет. — Ни с кем, — напевает Чимин. Он извивается всем телом, чтобы защитить телефон от любопытных глаз Чонгука. Естественно, секретность Чимина только разжигает чужое любопытство еще больше. — Да? — Чонгук придвигается ближе, не давая Чимину увеличить расстояние между ними. — Да. — Ну же, Чимин. Кто это? — Чонгук все еще улыбается, но в то же время кажется теперь более настороженным. Но Чимин все равно хочет играть. Как бы странно это ни было, ему нравится, что Чонгук, похоже, так интересуется, от кого это сообщение. Прямо сейчас он имеет над ним власть. — Почему тебя вообще волнует, кому я пишу? — спрашивает он и, склонив голову набок, изображает невинность. — Потому что. — Теперь Чонгук даже не улыбается, и это заставляет Чимина задуматься, когда это перестало быть глупой игрой и когда это начало становиться чем-то более серьезным. — Но тебя не должно волновать это. — Чимин также внезапно, как и Чонгук, произносит это серьезным голосом. — Но волнует. Но не должно. Это не должно иметь никакого значения, кому пишет Чимин, точно так же, как он не должен наслаждаться тем, с какой интонацией говорит Чонгук, точно так же, как он не должен думать о том, что Чонгук может ревновать к тому, с кем он переписывается, потому что с чего бы Чонгуку ревновать? Чимин не должен думать ни о чем из этого, но он думает, и именно поэтому он слишком медленно реагирует, когда Чонгук резко подается вперед и легко выхватывает телефон прямо из его рук. — Что ты… — протестует Чимин, раздраженно повышая голос. — Чонгук! — Он бросается к телефону, но Чонгук быстро двигается к противоположной стороне дивана, не намереваясь сдаваться. Они снова играют, Чимин знает это, потому что Чонгук ухмыляется, и хотя Чимин больше не хочет играть, у него нет выбора, кроме как присоединиться. — Почему ты не мог просто сказать мне, а? — Чонгук все еще не прочитал имя отправителя сообщения, слишком наслаждаясь тем, как борется Чимин за свой телефон. — Ты ведь не изменяешь мне, правда? Чимин закатывает глаза, желая, чтобы ему было хотя бы вполовину так же весело, как, казалось, было Чонгуку. — Ты же знаешь, что я никогда даже не думал о том, чтобы изменить тебе. — Он придвигается ближе к Чонгуку, что, конечно же, заставляет того продолжить отодвигаться еще дальше. Всего несколько минут назад Чимин хихикал, как школьница, узнавшая чей-то секрет, и был более чем доволен, когда Чонгук продолжал спрашивать, кто ему пишет. Но теперь Чимин просто хочет вернуть свой телефон, и потому что он хочет его назад, Чонгук не отдаст его ему. Вот как это работает. Чонгук так сильно не хочет отдавать телефон Чимину, что вскоре он уже лежит на спине, его голова на краю дивана, а ногой он упирается в грудь Чимина, чтобы продолжать удерживать его на расстоянии, и он улыбается. Чонгук улыбается до тех пор, пока не видит, от кого пришло сообщение. Теперь же Чонгук просто смотрит на него почти осуждающе. — Неужели? — Он поднимает голову, чтобы как следует посмотреть в глаза Чимина, полностью демонстрируя свое недовольство. — Юджин? Чимин, скажи мне, что ты это не серьезно. — А какое это имеет значение? — бормочет Чимин, с трудом поспевая за всеми этими прыжками Чонгука от игривого состояния к серьезному. — Почему ты придаешь этому большое значение? И можешь ли ты вернуть мне мой телефон? Чонгук продолжает упираться ногой в грудь Чимина, отталкивая его, когда тот пытается приблизиться. — Я не придаю этому большого значения. Это ты придал этому слишком много значения, когда не сказал, с кем ты переписываешься. Чимин отмахивается от ноги Чонгука, не в силах избавиться от ощущения, что его только что обидели. Почему у него такое чувство, будто его наказывают? Он даже не сделал ничего плохого, так почему же Чонгук так на него смотрит? Нахмурившись, Чимин протягивает руку, делая последнее усилие. — Ты можешь просто вернуть мой телефон? — Он делает паузу. — Пожалуйста? — Ты действительно собираешься общаться с Юджином? Нет. Нет, он не будет иметь с ним ничего общего. — Не знаю! — Все больше разочаровываясь в поведении Чонгука и его отказе вернуть телефон, у Чимина не остается другого выбора, кроме как применить силу. Он ползет по телу Чонгука, не думая ни о чем, кроме как о том, чтобы забрать свой телефон. — Чонгук, — пыхтит Чимин, протягивая руку, чтобы вернуть себе свое. — Серьезно, почему ты так ведешь себя?.. — Ругательства, которые он собирался произнести, улетучиваются в ту же секунду, когда он, наконец, заполучает свой телефон. Теперь, когда телефон снова у него, Чимин понимает, где он сидит. Он находится в довольно компрометирующем положении, сидя прямо на Чонгуке. Буквально оседлав его. Минуту назад Чимин смотрел на свой телефон и только на свой телефон, но теперь он смотрит на Чонгука, и теперь он чувствует, что его словарный запас резко сократился. Взгляд Чонгука кажется более напряженным, чем раньше, и все смешивается вместе, чтобы в итоге лицо Чимина стало еще горячее, чем раньше. — Тебе не следует разговаривать с ним. — Голос Чонгука мягкий и низкий одновременно, и эти слова достигают самого сердца Чимина, заставляя его пропустить удар или два. — Я… Я не разговаривал, — бормочет Чимин, заинтригованный незнакомым блеском в темных глазах Чонгука. — Он написал мне. — Он должен слезть, но Чонгук не отталкивает его. Почему он не отталкивает его? Времени слишком глубоко задумываться о «почему» нет, и, возможно, это хорошо. Может быть, это и хорошо, но что определенно не очень хорошо, так это когда Тэхен становится свидетелем этой сцены. Чимин даже не слышал, как открылась дверь, но он определенно слышит Тэхена. — Черт! Я… мне так жаль, — бормочет Тэхен, его голос заставляет голову Чимина вскинуться как раз вовремя, чтобы увидеть, как он подносит руку к лицу, прикрывая глаза. — Я не знал, что вы… о боже, мне так жаль. — На мгновение воцаряется тишина, а затем: — Хотя нет, мне не жаль. Диван, Чонгук? Серьезно? Разве нельзя это делать где-нибудь в другом месте? Я был бы очень признателен. С покрасневшими щеками Чимин быстро слезает с Чонгука, но у него нет шанса объяснить все Тэхену и сказать ему, что они определенно не собирались ничего делать на диване, потому что следующее, что происходит, это Чонгук хватает его за запястье и заставляет подняться. — Прости, Тэ. — Чонгук даже не оглядывается через плечо, когда говорит. Он не смотрит на Тэхена и не смотрит на Чимина, он просто тащит его в свою комнату. — Это больше не повторится. Чонгук затягивает Чимина к себе и закрывает за ними дверь, и теперь Чимин стоит полностью ошеломленный, глядя на спокойного друга. Только что произошло слишком много, и из всего этого Чимин не может осмыслить ничего, но среди всей этой путаницы есть одна вещь, в которой он почти уверен. Сейчас его будут отчитывать. — Ты не можешь снова начать общаться с Юджином. — Чонгук не предлагает, а утверждает, и Чимин даже не пытается скрыть свое замешательство. — А почему нет? — Дело не в том, что он хочет снова начать общаться с Юджином, Чимин хочет знать, почему Чонгук так против этого. В его голове звучит голос, говорящий, что Чонгук ревнует, потому что иначе зачем бы он так себя вел? Но Чимин лучше знает. У Чонгука нет причин ревновать, потому что они друзья, а друзья не ревнуют к таким вещам. — Потому что он знаком с Тэхеном, — глаза Чонгука устремляются к двери, и он понижает громкость своего голоса. — Я почти уверен, что они друзья. Тебе не кажется немного странным, что Юджин решил написать тебе сейчас? Сколько месяцев вы, ребята, не разговаривали. — Чонгук приподнимает брови, и Чимин почти ненавидит то, что его слова действительно имеют смысл. — Да… — Вероятность того, что Тэхен подговорил его написать тебе, есть. Держу пари, он тоже придет на вечеринку в эти выходные. Если ты будешь переписываться с ним, Тэхен поймет, что что-то не так. Вот оно. Все их фальшивые отношения будут напрасны, если Тэхен узнает правду. Чимин понимает, что это правда, но эти слова все еще звучат слишком резко. Он отводит взгляд в сторону, размышляя. Что, если Тэхен действительно велел Юджину написать ему, что, если это был просто тест? Тест, чтобы проверить, действительно ли он с Чонгуком. Чимин удивляется, почему эта мысль причиняет ему боль. Не то чтобы Юджин нравился ему так сильно. Раньше они довольно часто переписывались, но их отношения ограничивались флиртом и поцелуями на вечеринках, и да, это было весело, но никогда ничего большего, и Чимин не чувствует особой привязанности к нему. Он не расстроен мыслью, что Юджин, возможно, написал ему только потому, что Тэхен попросил его об этом. Так чем же он расстроен? Чимин переминается с ноги на ногу, осторожно изучая лицо Чонгука. — Ты действительно так думаешь? — Я просто говорю, что это немного странно, тебе так не кажется? — Возможно. — Чем больше Чимин думает об этом, тем больше он понимает, что Чонгук, вероятно, прав. И Чонгук не ревновал. Чонгук не был расстроен тем, что Юджин написал ему, он был обеспокоен вероятностью того, что Тэхен узнает правду. — Даже если Тэхен не подбивал его на это, все равно довольно сомнительно, что он решил написать тебе сейчас, после того, как ты уже занят. — Слова Чонгука заставляют уголки рта Чимина приподняться в невеселой улыбке. Занят. Другом, который притворяется его парнем, чтобы избежать участи получить дурацкую прическу. — Если Тэхен не просил его написать тебе, то он, вероятно, пытается поговорить с тобой только потому, что думает, что ты с кем-то другим. — Чонгук холодно пожимает плечами. — Люди хотят то, чего не имеют возможности заполучить. — Наверное. — Чимин знает, что Чонгук прав. До этого Юджин не писал ему ни разу. Чимин смотрит себе под ноги и не может поверить, что на самом деле думал, что Чонгук мог ревновать. Ему почти хочется посмеяться над собой за то, что он вообще рассматривал такой вариант. У Чонгука нет причин ревновать, потому что они даже не вместе, и у Чимина нет причин разочаровываться, что Чонгук не ревнует. Нет никакой логической причины для этого, так почему же он все еще чувствует укол разочарования? — Ты скучаешь по нему? Застигнутый врасплох этим вопросом, Чимин моргает, его глаза снова останавливаются на Чонгуке. — Что? — Юджин. Ты скучаешь по нему? — Мы даже никогда не были вместе… — Чимин качает головой, сдвинув брови. — Тут нет особых причин скучать. — Чимин колеблется, прежде чем продолжить, но все же с осторожностью продолжает: — Ты когда-нибудь скучал по тем, с кем спал? — Нет, но это совсем другое, — говорит Чонгук, и он отвечает так быстро, что Чимин испытывает искушение поверить ему. — Вы с Юджином никогда не спали. Но у вас все равно были чувства. — Ну и что? Не так велика разница. — Чимин это знает. — Вообще-то разница есть. — И какая же? — Чимин знает, как это бывает. — Если я бы по-настоящему был влюблен в кого-то, если у меня действительно были чувства и я бы хотел быть с этим человеком, то я бы не просто спал с ним. Чимин хотел услышать это, хотел услышать это именно из уст Чонгука, хотел знать, что даже если Чонгук не заинтересован в отношениях, он знает, как бы он себя вел и что бы чувствовал, если бы когда-нибудь их захотел. Если бы у Чонгука действительно были чувства к кому-то, он не ограничил бы отношения только постелью. Конечно, он бы так не сделал. Кто бы стал так делать? Чимин открывает рот, потом снова закрывает, не понимая, почему в горле так пересохло. Может быть, Чонгук беспокоится, что ему все еще нравится Юджин? Он беспокоится, что хоть у них не было сексуальных отношений, у него были сильные чувства к нему и что эти чувства снова вернутся? Очевидно, был момент, когда Чимин что-то чувствовал, но не больше. Когда Чимин смотрит на Чонгука, в нем нет ни малейшего намека на тоску, которую он мог бы испытывать по отношению к Юджину. — Я не скучаю по нему, — сглатывает он. Когда Чонгук слышит эти слова, его выражение лица смягчается, превращается во что-то более доброе и знакомое Чимину. — Прости, если я вел себя грубо… — Он замолкает, почесывая макушку. — Я просто не хочу, чтобы ты пострадал. И какой бы ни была причина, по которой он написал тебе, я не думаю, что это хорошая причина. Чимин находит утешение в глазах Чонгука. Чонгук заботится о нем, и одних его слов более чем достаточно, чтобы заставить Чимина улыбнуться. Нет никакой нужды пребывать в тяжелом расположении духа, потому что в его жизни есть Чонгук, и Чонгук заботится о нем. Поэтому Чимин улыбается. Он позволяет всем другим мыслям раствориться, так что единственное, на чем остается сосредоточиться, — это Чонгук. Чимин улыбается, потому что хочет избавить воздух от любых следов напряжения, которое все еще остается, и он улыбается, потому что улыбаться рядом с Чонгуком легко. Он улыбается, потому что это все, что он хочет делать, когда он рядом с Чонгуком, он не хочет больше странной и неловкой атмосферы, которая появляется всякий раз, когда он слишком много анализирует. Он не привык иметь дело с Чонгуком и напряжением, но он определенно привык иметь дело с Чонгуком и поддразниваниями. Дразнить — это то, что у них получается лучше всего. — Ты знаешь, — начинает Чимин, и прежде чем продолжить, он удостоверяется, что Чонгук обращает внимание на его медовый голос. Он продолжает говорить только тогда, когда замечает, как рот Чонгука изгибается вверх в предательском знаке, что он узнает игривый тон. — Нет никого, кто мог бы забрать меня у тебя. Чонгук широко улыбается, и Чимину нравится осознавать, что он тот человек, который видит эту улыбку больше всего. — И я никому никогда не позволю забрать тебя у меня. — Глаза Чонгука тоже улыбаются. — Потому что ты мой. Чимин смеется, потому что это бестолково и глупо и потому что Чонгук морщит нос и хихикает, и он не может не присоединиться. Смех Чонгука заразителен. Каждый раз, когда Чимин слышит смех Чонгука, он хочет, чтобы тот не прекращал. Чонгук заслуживает смеяться, и мир заслуживает того, чтобы слышать его смех. Это действительно замечательный смех. Вскоре после того, как они успокаиваются, Чимин решает, что ему, вероятно, пора возвращаться к себе. Чонгук предлагает проводить его, и Чимин не пытается оспорить его решение. Но прежде чем Чимин успевает покинуть комнату, Чонгук останавливает его в дверях, хитро улыбаясь. — Подожди. — Прежде чем Чимин успевает спросить, чего именно он должен ждать, Чонгук обеими руками взъерошивает его волосы. — Вот так. — Он кивает, довольный растрепанным видом Чимина. — Эм, — смеется Чимин. — Это еще зачем? — Он поднимает ладонь, чтобы поправить спутавшиеся волосы и вернуть пряди на свои места, но Чонгук игриво опускает его руку. — У нас только что был дикий секс, — снова усмехается Чонгук, еще раз взъерошивая волосы Чимина. — Помнишь? Лучше было спросить, помнит ли Чимин, как вернулся Тэхен и ошибочно предположил, что они пытались сделать это там, на диване. Чимин никогда этого не забудет. Лицо Чимина теплое, он не может отрицать, но румянец, покрывающий его щеки, больше связан со всей этой ситуацией с Тэхеном, чем с чем-либо еще. Это определенно не из-за глупой ухмылки Чонгука. — Извини, — сладко напевает Чимин. Он похлопывает Чонгука по груди, как бы утешая его. — Я совсем забыл. — Как ты мог забыть об этом? — Чонгук издает мелодраматический вздох. — Я оскорблен. — Может быть, это знак, что ты не так усердно стараешься. — Чимин небрежно пожимает плечами, поворачиваясь к двери. — Я стараюсь просто великолепно. — Чонгук следует за ним. — И что насчет твоих стараний? Нужно ли мне напомнить тебе о том, как я уделал тебя в бильярде на прошлой неделе? — Это не имеет значения, потому что я собираюсь надрать тебе задницу в пивном понге в эти выходные. — Чимин, ты отстойно играешь, когда трезвый. Ты думаешь, что сможешь выиграть, когда пьян? — Посмотрим. — Это мило, что ты думаешь, что можешь победить меня. Чимин удивляется, почему «мило» становится его новым любимым словом. Он думает, что ему слишком нравится это слышать.