Friendly Favours

      Восемь часов вечера, пятница. Чонгук запрокидывает голову назад и выпивает третий шот, пока Чимин в ужасе зачарованно наблюдает за ним. Они еще даже не пришли на вечеринку. Они не на вечеринке, а Чонгук уже столько выпил. Чонгук сказал, что он хотел бы немного развеселиться, прежде чем они отправятся к Мино, так что теперь они вдвоем пьют в его комнате. Судя по всему, он стремится к большему, чем просто развеселиться. Хотя Чимин не тот, кто может судить его за это, и он знает, что у Чонгука приличная стойкость к алкоголю, он не может промолчать. — Ты сошел с ума, — замечает Чимин с довольно ленивой улыбкой. Он не выпил еще ни одной рюмки. По крайней мере, сейчас. В нем полтора коктейля, и он чувствует, что для чего-то более крепкого еще рановато. — Нет, — Чонгук причмокивает губами и ставит рюмку на стол, и улыбка на его лице говорит Чимину о том, что он не чувствует абсолютно никакого стыда. — У меня есть обязательства, — добавляет он. — Обязательства? — Да, напиться. — Чонгук, — смеется Чимин, и его смех настолько же легкий, насколько легко он чувствует себя сам. — Если ты продолжишь так пить, ты возьмешь на себя одно серьезное обязательство точно. Смерть. — Не волнуйся, я справлюсь, — усмехается Чонгук. — Не все так легко пьянеют, как ты. — Мы даже не на вечеринке еще, а ты уже выпил три шота. — Четыре. — Чонгук даже не поднимает взгляд, когда наливает себе еще. Но вместо того, чтобы опустошить шот, он предлагает его Чимину. — И, детка, я хочу, чтобы моим четвертым был ты. — Его дерзость переливается в улыбку, и он подносит бутылку к губам, собираясь сделать глоток прямо из нее. — Ты такой романтик. — Прижав тыльную сторону ладони ко лбу, Чимин делает вид, что падает в обморок, а другой тянется к рюмке. Чимин не хочет отказываться. Он не хочет говорить «нет», потому что только что его назвали легко пьянеющим, и он чувствует, что должен доказать обратное, и он не говорит «нет», потому что улыбка на лице Чонгука чертовски убедительная. К тому времени, как они добираются до Мино, в Чимине уже два коктейля и два шота. Наверное, ему больше не нужно пить. Ему вообще больше ничего не нужно, но он студент университета и ночь только начинается. Он весело улыбается и хихикает, и он знает, что скоро ему станет еще лучше. Вечеринка проходит не так далеко от кампуса, так что прогулка оказывается недолгой и занимает всего пятнадцать минут. Хотя прогулка — это сильно сказано. Они не столько нормально идут, сколько спотыкаются и, ударяясь плечами и бедрами, наталкиваются друг на друга, останавливаясь на секунду и смеясь. Прошло уже много времени с тех пор, как Чимин выпивал с Чонгуком, и он забыл, как им всегда было весело вместе. Прямо сейчас Чонгук усердно делает все, чтобы напомнить ему. Когда они появляются в доме, вечеринка в самом разгаре. Внутри уже душно, и громкая музыка смешивается с резким запахом крепкого алкоголя, заставляя сердце Чимина ускорить ритм в предвкушении волнения и хаоса. В гостиной сдвинули столы для игр с выпивкой, а диваны выставили вдоль стен, чтобы освободить место для площадки под танцы. Лампы источают синий свет, купая комнату в прохладном мягком сиянии и контрастируя с жаркой атмосферой. — Чимин, — Чонгук наклоняется, повышая голос, чтобы его было слышно сквозь музыку, и даже в тускло освещенной комнате Чимин замечает яркий блеск в его глазах. — Давай повеселимся сегодня. Повеселиться — это единственное, о чем думает Чимин. Он встречается взглядом с Чонгуком. — Давай. Чонгук берет его за руку, не забывая переплести их пальцы, и теперь Чимин чувствует себя еще более легкомысленным, чем всего несколько секунд назад. Должно быть, все дело в алкоголе. Вместе они пробираются сквозь толпу людей, и как только они добираются до другой стороны комнаты, Хосок выпрыгивает перед ними с недопитым напитком в руке и широкой улыбкой на лице. Он не произносит ничего, кроме восторженного «выпьем!» в качестве приветствия, и с этим возгласом он утягивает Чимина и Чонгука на кухню. В отличие от гостиной, кухня хорошо освещена, а это значит, что Чимин может ясно видеть устроенный беспорядок из бутылок и пластиковых стаканов, разбросанных по столешнице. Рядом с холодильником стоит охладитель, полный пива, потому что, очевидно, в холодильник весь алкоголь не влезает. Мино всегда устраивает лучшие вечеринки. — Кому шот? — Хосок даже не дожидается ответа, прежде чем взять инициативу в свои руки и схватить бутылку огненного виски, которую принес с собой Чонгук, наливая им по очереди. Хосок знает, как хорошо провести время. Они втроем остаются на кухне, болтая, выпивая и бессмысленно смеясь, и Чимин чувствует себя действительно хорошо. Нет, серьезно, очень хорошо. Он больше не держит руку Чонгука, но прижимается к его теплому боку, словно боясь оказаться слишком далеко. Единственная причина этого в том, что ему удобно опереться на Чонгука, когда он сгибается пополам, громко смеясь. Чимин может много смеяться, когда он трезв, но когда он пьян, он смеется слишком много, так что здорово, что Чонгук здесь, чтобы не дать упасть ему. Вскоре после второго круга выпитых шотов они все переполнены вызванным алкоголем энтузиазмом, и Хосок становится действительно болтливым, начиная рассказывать очень подробную, запутанную и, по общему признанию, с серой моралью историю с участием Юнги. Чимин ловит каждое его слово.

***

— …И это был последний раз, когда Мин Юнги ходил на вечеринки, — подводит итог Хосок. Он смотрит вдаль, уставившись в одну точку и предаваясь воспоминаниям. — Подожди. — Чимин поднимает руку, пытаясь осмыслить все, что только что рассказал Хосок. Он щурит глаза, словно это поможет ему лучше во всем разобраться. — Он украл их кота? Чонгук запрокидывает голову и хихикает, стоя рядом с ним. — Он не крал кота, — Хосок делает глубокий вдох. — Ты что, не слушал? Он думал, что кот был… — Предложение обрывается. — Не может быть… — ухмыляется внезапно Хосок. — Вон тот парень ходит со мной на потоковые лекции по истории… Не знал, что ему нравятся вечеринки. Я пойду поздороваюсь с ним, а потом вернусь к вам, ребята. — Он прощается с Чимином и Чонгуком, забирая свой стаканчик с собой на импровизированный танцпол. — Хей, Намджун! И вот так Чимин и Чонгук остаются одни. Ну, они не совсем одни, потому что еще несколько человек слоняются по кухне, но это не мешает быть им одним, потому что они не обращают ни на кого внимания. Всего несколько секунд назад Чимин был так поглощен рассказом Хосока, но, как ни странно, теперь ему было все равно. В ту секунду, когда Хосок уходит, его глаза устремляются на Чонгука, а глаза Чонгука — на Чимина. Они молча смотрят друг на друга, улыбаясь, и сейчас Чонгук — это все, на что он может смотреть. По какой-то причине тот сейчас выглядит немного иначе, но Чимин не может точно определить, что изменилось. Просто в том, как горят глаза Чонгука, есть что-то такое, что мешает ему отвернуться. Чимин не хочет отворачиваться. Может быть, это глаза Чонгука, или, может быть, это легкая улыбка на его губах, или, может быть, это то, какими мягкими и пушистыми кажутся его волосы… Нет. Все дело в алкоголе. Это определенно алкоголь. — Итак, — первым подает голос Чонгук, и на его лице появляются черты самодовольства, заставляя Чимина задуматься, какого черта он такой довольный. — Еще один разочек, а потом в пивной понг? Пивной понг. Правильно. Вот почему Чонгук выглядит таким самодовольным — потому что он думает, что победит. Чимин не может позволить этому случиться, и он полон решимости одержать верх и стереть это самодовольное выражение с чужого лица. Уголки губ игриво приподнимаются. Чимин протягивает свой стаканчик Чонгуку. — Посмотрим, — напевает он, и вместо того, чтобы прислониться к Чонгуку, он опирается на стойку. — Готов оказаться в заднице? — Я надеюсь, в твоей? — решительно произносит Чонгук, наливая им обоим. Он еще более бесстыден, когда пьян. Если бы Чонгук сказал ему это месяц назад, то Чимин остался бы стоять с открытым ртом, уставившись на него широко раскрытыми глазами. Но теперь он к этому привык. Они флиртуют, когда трезвы, так что флирт в пьяном виде — вообще ничто. — Неплохо. — Чимин медленно кивает головой, даже впечатленный тем, как быстро Чонгук сумел придумать это в пьяном состоянии. Алкоголь делает флирт намного легче, заставляя Чимина чувствовать себя естественно, и, возможно, они играют в опасную игру, но это все еще игра, в которую Чимину хочется поиграть. Чимин знает, что Чонгук флиртует, когда он пьян, потому что они так много раз тусовались вместе, и он знает, как ведет себя Чонгук, когда он напивается. Но Чимин никогда не был объектом его пьяного флирта. Ему это нравится больше, чем следовало бы. — Правда? — Чонгук выглядит довольным собой и чересчур самоуверенным, передавая Чимину до краев наполненный стаканчик. — Я горжусь своими способностями к флирту. — Не знаю, можно ли это назвать флиртом, — размышляет Чимин. Чонгук может быть кокетливым в пьяном состоянии, но Чимин может тоже, и он чувствует себя уверенно, приободренный блеском в чужих глазах. — Больше было похоже на то, что ты сказал, что хочешь залезть ко мне в штаны. — Может быть, — пожимает плечами Чонгук, пряча губы за поднесенным к лицу стаканом, но даже так Чимин видит его ухмылку. — Но тебе ведь все равно понравилось. — Малыш. — Голос Чимина мягок, он смотрит на Чонгука сквозь ресницы и кладет руку на предплечье, чтобы слегка сжать его. — Я люблю это. Алкоголь официально берет верх над ними обоими, и Чимин не сопротивляется. Он хочет отдаться ему, хочет просто плыть по течению. Безобидный флирт именно таков — безобидный. Он ничего не значит. Это часть их игры. Это весело. Чимин собирается наслаждаться каждой секундой, и в этом нет ничего плохого. Нет ничего плохого в том, чтобы наслаждаться здесь и сейчас, потому что через месяц это все закончится, и они больше не будут флиртовать, только вспоминать эти нелепые моменты и шутить. Поэтому Чимин считает, что вполне приемлемо наслаждаться этим, пока можно. — Да? — Чонгук приподнимает его подбородок, вызывающе кивая. — А что еще ты любишь во мне? — Твое эго уже достаточно велико. Я не собираюсь затрагивать что-либо, что потешит твое самолюбие еще больше. — Если хочешь, я могу дать тебе потрогать кое-что другое. Чимин впивается зубами в нижнюю губу, изо всех сил стараясь сдержать улыбку. Неужели ему так нравится флиртовать со своим другом? Наверное, нет, но он ничего не может с собой поделать. Это бесстыдно, опасно и граничит с тем, что делать нельзя, но ему это нравится. Это захватывающе в каком-то странном смысле, и Чимин не хочет думать об этом слишком много, потому что он пьян, и это сбивает с толку. Он не хочет думать, он просто хочет делать. — Ну, если ты предлагаешь… — Слава богу, — Чонгук издает преувеличенный вздох облегчения, поворачиваясь. — Потому что моя спина сейчас убьет меня. И это все, что нужно Чимину, чтобы потерять контроль над собой. Вот почему Чонгук такой замечательный. Он говорит и делает такие глупые вещи, и он просто такой смешной, зная, как заставить Чимина смеяться, лучше, чем кто-либо другой. Чимин отпускает себя, закрывая глаза, и смеется, наклоняясь вперед и прижимаясь лбом к спине Чонгука, и он смеется так сильно, что даже не может стоять прямо. Это никак не связано с алкоголем, это просто Чонгук. Чонгук заставляет голову Чимина кружиться, делая ее легкой, а его веселым, и Чимин весь кипит от счастья, переполняющего его. Он не хочет, чтобы это заканчивалось. Они вдвоем еще какое-то время сидят на кухне, продолжая шутить и наслаждаться улыбками друг друга, и где-то посреди всего этого хихиканья и поддразнивания Чимин забывает, что они вообще на вечеринке. Ровно до тех пор, пока не появляется Тэхен, спотыкаясь и напоминая, что Чимин и Чонгук не единственные люди на земле и мир не вращается вокруг них. Хотя из-за алкоголя вообще-то вращается. — Гуки! — радостно кричит Тэхен. — Сосед мой! — Он держит в руках стаканчик, темное содержимое которого выплескивается, когда он подходит ближе. Тэхен сияет, выглядя как самый счастливый из всех счастливых напившихся людей, и когда он подходит достаточно близко, он закидывает руку Чонгуку на плечо. По правде говоря, Чимин совершенно забыл о Тэхене, и он определенно забыл, что единственная причина, по которой Чонгук так много флиртовал, — это заключенное с Тэхеном глупое пари. Это своего рода отрезвляющее осознание. Чимин ставит свой стаканчик на стол, прекрасно понимая, что выпей он еще, у него точно бы начались неприятности. Наверное, ему следует прекратить. — Гуки, ты уже ходил в туалет? — спрашивает Тэхен, смотря на него большими и круглыми глазами. Он выглядит более взволнованным, чем, вероятно, должен быть, учитывая то, что он только что спросил. — Туалет? — Чонгук фыркает, усмехаясь. — Почему тебе это вообще интересно? — Ты видел их занавески для душа? — Каким-то образом глаза Тэхена умудряется открыться еще шире. — О боже, нам нужны такие занавески. Я покажу тебе, ты обязан их увидеть! — Тэхен начинает тянуть Чонгука прочь, вытягивая шею, чтобы в последнюю секунду заглянуть Чимину через плечо. — Не волнуйся! Я верну его через секунду! — И прежде чем кто-то успевает сказать что-либо еще, Тэхен утаскивает Чонгука прочь. Чимин остается на кухне один, чувствуя себя значительно более трезвым, чем несколько минут назад. Он снова берет свой стаканчик только потому, что чувствует себя неловко, стоя без него, и идет к холодильнику, чтобы подождать Чонгука. Они только что флиртовали так много, просто потому что это шоу, как и сказал Чонгук, и это все — один сплошной спектакль и одна сплошная ложь. Это все ложь. Чонгук на самом деле не заинтересован в Чимине, а Чимин не заинтересован в Чонгуке. Он не должен быть заинтересованным в чем-то большем, но алкоголь превращает его разум в беспорядочную путаницу. Алкоголь заставляет его чувствовать странные вещи. Чимину нужно перестать так много думать, потому что думать даже не о чем. Он друг Чонгука, и он помогает ему, притворяясь, что встречается с ним. Вот и все. Чимин смотрит в свой стаканчик. Может быть, ему все-таки стоит выпить еще, чтобы не думать слишком много. Не имея никаких других вариантов, пока он ждет, Чимин подносит стаканчик к губам, намереваясь осушить его, но раздавшийся из-за спины голос прерывает его и заставляет обернуться в удивлении. — Привет. Губы Чимина приоткрываются, и, когда он оборачивается, то видит знакомое лицо. — Юджин, — выдает очевидное он. — Давно не виделись, да? — хихикает парень. На самом деле не так уж давно — всего несколько месяцев, не так давно, что внешность Юджина радикально изменилась или что-то еще. — Как дела? — Улыбка на его лице почти заставляет Чимина улыбнуться в ответ. Юджин все такой же, он все еще хорошо сложен (очевидно, продолжает посещать спортзал), все еще выше среднего обычного человека, все еще выглядит невероятно пугающе, но только если вы не знаете, что также он один из самых приятных людей, которых когда-либо встречал Чимин. Несмотря на то, что произошло ранее на этой неделе, Чимин не видит ничего плохо в разговоре с ним. В конце концов, это вежливость. Что он должен сделать? Повернуться к нему спиной и не обращать внимания? — Думаю, хорошо, — кивает Чимин. — Все также тону в учебе, — он поднимает стаканчик, — все также хожу на вечеринки, чтобы попытаться забыть о ней. — Ох, такова жизнь студента. — Юджин понимающе кивает. Он прислоняется к холодильнику, засовывая руки в карманы. — Я рад, что у тебя все хорошо… И, послушай, раз мы встретились, я просто хочу сказать, что, если я когда-либо причинял боль, то прошу прощения. Чимин хмурится, не понимая, почему ему это говорят. Он замирает на секунду, чтобы разобраться с ответом. Путаница в голове сильнее смешивается с алкоголем, заставляя голову кружиться. — Почему ты это говоришь? Ты никогда не делал ничего- — Когда ты не ответил на мое сообщение, я подумал, что сделал что-то не так, — пожимает плечами Юджин. Черт. Чимин внутренне стонет, внезапно чувствуя себя мудаком. Он должен был, по крайней мере, ответить ему — хоть как-то объясниться, а не просто проигнорировать. Юджин не сделал ничего плохого. То, что было между ними, сошло на нет, как бывает со многим спустя время. Но никто из них никогда никому не причинял вреда. — Нет, нет, ты не сделал ничего плохого, — поспешно заверяет Чимин. Сказать, что он в отношениях? Сказать, что он увидел сообщение, но был слишком занят, чтобы ответить? В любом случае, все это неправда. — Дело в том, что я- — Детка. — На этот раз своим появлением пугает Чимина Чонгук. Когда Чимин чувствует, как рука Чонгука скользит вокруг его талии, он замолкает, застывая в удивлении. Он рад громкой музыке, рад тяжелым басам, сотрясающим стены, потому что Чимин уверен, что иначе все услышали бы, как бешено бьется его сердце. Чонгук притягивает его ближе к себе, и это движение такое собственническое, что по телу Чимина пробегают мурашки. — Извиняюсь, что помешал, — говорит Чонгук. Он улыбается Юджину, но его улыбка не выглядит дружелюбной. Не зная, куда смотреть, Чимин опускает глаза в пол, когда Чонгук крепче сжимает его. Он внезапно теряется в каком-то алкогольном тумане, и Чонгук вытесняет из его головы все остальные мысли. — Ты все еще хочешь поиграть в пивной понг? — шепчет Чонгук, приблизившись губами к самому уху Чимина. — Я –я, эм… — Слова даются с трудом. Чонгук не дает Чимину время придумать более достойный ответ. Он уводит его из кухни, не сказав больше ни слова, и хотя у Чимина все еще кружится голова, у него остается достаточно здравого смысла, чтобы оглянуться на нахмурившего брови Юджина. Все, что может сделать Чимин, это извиняющее улыбнуться и губами прошептать «прости». Может быть, он чувствует себя немного виноватым из-за того, что оставил Юджина в середине разговора, но Чимин не расстроен. Что угодно, но он не расстроен. — Чего он хотел? — бормочет Чонгук с едва уловимой язвительностью в голосе. Именно в этот момент ночи Чимину приходится напомнить себе, что Чонгук — его друг, а друзья не ревнуют друг друга. Он вынужден повторять себе это, потому что из-за всего, что происходит прямо сейчас, об этом легко забыть. — Да ничего особенного. — Чимин пытается казаться спокойным, говоря себе, что его щеки покраснели из-за количества выпитого. — Он просто спросил, как я и почему не ответил ему. — И это все? — произносит Чонгук скептически, выглядя также скептически. — Он хороший парень, Чонгук. — Каждый парень — хороший парень, когда он чего-то хочет, — ровным голосом говорит Чонгук, его рука снова касается поясницы Чимина, направляя его вниз по лестнице. Чимин знает, что ему не должны так нравиться прикосновения Чонгука. Но ему нравится. Он не должен думать, что Чонгук ревнует к Юджину. Но он думает. Должно быть, все дело в алкоголе. Пивной понг оказывается полной катастрофой (во всяком случае, для Чимина), и он не только проигрывает каждый раунд, теперь комната наклоняется таким образом, словно пытается бросить вызов законам гравитации, и последнее, что ему хочется, это стоять. Он говорит Чонгуку, что ему нужно сесть, и тот без колебаний берет инициативу на себя. Он хватает Чимина за руку и подводит к дивану, пахнущему немного потом и сильнее несвежим пивом. Этот диван определенно повидал не одну вечеринку, и когда они садятся на него, подушки прогибаются, заставляя их обоих наклониться ближе к центру и стукнуться коленками. Между ними осталось не так уж много места, но они оба пьяны и совсем не возражают. — Как ты себя чувствуешь? Ты в порядке? — Беспокойство Чонгука делает забавные вещи с сердцем Чимина. — Или ты просто притворяешься, чтобы мне было стыдно за то, что я победил тебя в пивном понге? И поддразнивания Чонгука оказывает на него точно такой же эффект. Все, что сейчас делает Чонгук, заставляет Чимина чувствовать себя немного странно, но опять же, он списывает это на алкогольное опьянение. — Я никогда не притворяюсь, — заявляет Чимин очевидную ложь. — И я в порядке. Просто немного кружится голова, знаешь… — Он начинает энергично ею кивать, как будто, чем больше раз он кивнет, тем более убедительными будут его слова. Но чем больше Чимин кивает, тем больше убеждается, что он слишком пьян. — Окей… — По его лицу расползается ленивая улыбка. — Теперь у меня сильно кружится голова. Чонгук мило улыбается, как всегда, когда он пьян, и прикладывает руки к голове Чимина по обеим сторонам, как бы поддерживая, чтобы облегчить его положение. Чимин чувствует что угодно, но точно не облегчение. Когда он смотрит в глаза Чонгуку, у него больше не просто кружится голова, теперь он задыхается. Интересно, чувствует ли Чонгук, как горят его щеки? — Лучше? — спрашивает он, и его голос звучит так тихо, что Чимину хочется наклониться ближе, чтобы лучше слышать его. — Да. — Чимину едва удается произнести это. Трудно говорить и, черт возьми, думать, когда Чонгук так смотрит на него. Почему Чонгук так смотрит на него? Беспокоясь, что он точно потеряется в его взгляде, если продолжит смотреть, Чимин заставляет себя разорвать зрительный контакт, но даже так он все равно продолжает чувствовать жар в чужом взгляде. Чимин не хочет снова смотреть на Чонгука, он не может, поэтому он смотрит через плечо Чонгука в слабой попытке остыть. Но в конце концов он не остывает. На самом деле, то, что он видит, когда смотрит через плечо Чонгука, заставляет желудок Чимина скрутиться, а нервы натянуться. Кто-то наблюдает за ними. — Тэхен смотрит… — бормочет Чимин, и что-то горячее вспыхивает в его груди. — Да? — Чонгук кладет руку на колено Чимина, и в ту же секунду, как он делает это, он полностью заполучает все внимание Чимина себе. Слишком сложно не смотреть на него. Теперь Чимин не смог бы отвернуться, даже если бы захотел. Привлеченный светом, отражающимся в глазах Чонгука, Чимин кивает. — А что насчет Юджина? Чимин не уверен, это он наклонился или Чонгук, но теперь они достаточно близко, чтобы дышать одним воздухом, и Чимин даже может почувствовать дыхание Чонгука на своих губах. Он пахнет корицей после выпитого огненного виски, и Чимин задается вопросом, будет ли он на вкус как корица тоже. — Не знаю, — сглатывает Чимин. — Мне все равно. — Да? — Да. — Воздух застревает в горле Чимина, когда он замечает, что взгляд Чонгука падает на его губы. — Обещаешь? — Обещаю, — удается прошептать Чимину. Одну секунду рука Чонгука лежит на его колене, а уже в следующую она чуть скользит вверх по бедру. В голове Чимина тихий голосок говорит ему отодвинуться, пока не поздно, но он не слышит и не отстраняется. Но отстраняется Чонгук. Чимин вырывается из пьяного оцепенения, в котором он находился, как только Чонгук вскакивает на ноги. — Пойдем играть в «Опрокинь стакан»! — Чонгук поднимает Чимина с дивана, даже не посмотрев на него, прежде чем увести. Чимину больше не хочется играть ни в какие игры. Он не играет в «Опрокинь стакан». Он больше не пьет, просто сидит и смотрит, как играет Чонгук. После того, что случилось на диване, Чимин считает, что ему лучше протрезветь. Ну или хотя бы попытаться. То, что произошло, было из-за алкоголя, и Чимин понятия не имеет, что это было. Но он точно знает, что это определенно точно не должно повториться. Это было слишком близко… Слишком реально. Так что Чимин прекращает пить, наполняя свой стаканчик водой вместо алкоголя. Чонгук не прекращает. Пока Чимин стоит у стены, болтая со знакомым из группы, Чонгук продолжает играть в игры одну за другой, и он пьет так, будто это просто вода. Беспокойство Чимина растет с каждой минутой, и его опьянение еще быстрее сходит на нет. Обычно, когда Чимин пьет алкоголь, он довольно быстро трезвеет, когда решает взять на себя роль ответственного и убедиться, что его друзья не слишком сильно разрушают свою печень. Возможно, ему следовало бы взять на себя эту роль несколько раньше, но он подумал, что лучше остаться в стороне, чтобы не мешать Чонгуку веселиться. Теперь Чимин чувствует, что его долг как хорошего друга вмешаться и испортить ему удовольствие. Он уже готов оттолкнуться от стены, чтобы спасти Чонгука от очередного глотка, но останавливается, когда замечает, что Чонгук уже целеустремленно шагает к нему. — Чонгук. — Чимин хмурится, когда тот молча берет его за запястье и тянет прочь от толпы, от музыки, от всего. Он приводит Чимина в комнату, отпуская его только после того, как за ними закрывается дверь. Весь вечер Чимин позволяет Чонгуку таскать себя куда угодно, и до сих пор ему было все равно. Теперь он просто беспокоится о Чонгуке и не понимает, почему они там, где они сейчас. Слегка нахмурившись, Чимин наблюдает, как Чонгук бесцеремонно плюхается на пол, прислоняясь спиной к кровати. Чимин не уверен, чья это спальня, но в углу комнаты сложена куча грязного белья, под пустым контейнером лежит стопка книг, а стены увешаны плакатами. Это может быть комната любого студента университета. — Прости, — бормочет Чонгук, опустив голову вниз. — Мне просто нужно было уйти от всего этого… Ну, по крайней мере, Чонгук не настолько пьян, чтобы понять, что ему пора прекратить пить. — Почему ты так упорно пил? — спрашивает Чимин, делая сознательное усилие, чтобы не прозвучать обвиняюще. Он не осуждает его, он просто хочет знать, что побудило Чонгука так напиться. — Мне нужно было утопить свои печали. — Печали? — Неважно, — отмахивается Чонгук. — Глупая шутка. Извини. — Он стонет. — Я чувствую себя так дерьмово прямо сейчас. — Чонгук… — Чимин смягчается, желая сделать что-нибудь, чтобы ему стало лучше. Он присоединяется к Чонгуку на полу, прижимая колени к груди. — Как ты? — Возможно, я немного перебрал с выпивкой. — Чонгук делает глубокий вдох и на секунду задерживает дыхание. — Я думаю, это все из-за вина, которое я выпил. Я знал, что это плохая идея. Вино — это всегда плохая идея. — Вино? Когда ты успел выпить вино? — Не знаю, так вышло. Чимин вздыхает, просто радуясь, что он вовремя остановился и выбрал воду. Он все равно пьян, но достаточно трезв, чтобы позаботиться о своем друге. Он всегда будет присматривать за Чонгуком. — Тебе очень плохо? — Все, чего хочет Чимин, это чтобы с Чонгуком все было в порядке, чтобы он чувствовал себя комфортно и безопасно. — Тебя не тошнит? — Нет. — Чонгук поднимает голову и секунду смотрит на стену. — Не знаю. Может быть, — он делает паузу, и, несмотря на свое состояние, он находит в себе силы повернуться к Чимину и одарить его глупой маленькой улыбкой. — Но ты придержишь мои волосы, если что? Слабая улыбка касается губ Чимина, и когда он говорит, его голос звучит необычайно мягко: — Малыш, ты же знаешь, я сделаю для тебя все что угодно. Слова Чимина никак не связаны с количеством алкоголя в его крови и с тем фактом, что он притворяется парнем Чонгука. Чимин действительно сделал бы для него все что угодно. — Спасибо, — Чонгук слабо хихикает, снова опуская голову и рассматривая свои колени. — Ты же знаешь… Понятия не имею, что бы я без тебя делал. — Он кладет голову Чимину на плечо. — Я рад, что ты есть в моей жизни. Обычно Чонгук не говорит таких сентиментальных вещей. Чимин знает, что Чонгук заботится о нем, но он никогда не говорит ничего подобного, никогда так прямо. И хотя его слова вызваны алкоголем, Чимин не может проигнорировать их. Когда он слышит эти слова от Чонгука, удивительное тепло растекается в его груди, и Чимин надеется, что это тепло поселится там и останется навсегда. Это тепло не обжигает, как алкоголь, оно не превращает его в легкомысленное хихикающее нечто, и это не заставляет его мысли затуманиваться. С этим теплом Чимин чувствует себя совершенно нормально. Он думает, что, возможно, заботится о Чонгуке больше, чем о ком-либо еще в этом мире. Чимин никогда не хочет, чтобы с Чонгуком случилось что-то плохое. Он надеется, что жизнь заставляет его только улыбаться. Ему повезло, что у него есть такой друг, как Чонгук. Чимин кладет щеку на макушку Чонгука, позволяя себе насладиться сладостью этого момента. Он не знает, будут ли у них еще такие моменты через месяц, когда спор закончится… но он надеется, что будут. — Я рад, что я есть в твоей жизни, — бормочет Чимин. После этого становится тихо, если не считать глухих ударов басов и приглушенных голосов, доносящихся из-за двери. Сердце Чимина бьется ровно, настолько спокойно, будто наконец нашло нужную скорость. Чимину нравится такой темп. Такой легкий. Комфортный. Они сидят в спальне еще какое-то время, прячась от вечеринки, и встают только тогда, когда Чонгук говорит, что хочет домой. Под пристальным взглядом Чимина Чонгук выпивает большой стакан воды, прежде чем они уходят. Прогулка обратно в кампус приятная. Прохладный воздух идет на пользу Чонгуку, и когда они преодолевают почти половину пути, он заявляет, что чувствует себя намного лучше. Настолько лучше, что даже предлагает Чимину прокатить его на спине до общежития. Чимин реагирует скептически. — Это мило, но, — улыбается Чимин, не в силах сдержаться, — еще час назад ты говорил, что тебя сейчас вырвет. — А теперь прошел целый час, и я чувствую себя великолепно и хочу прокатить тебя на спине… Я знаю, что твои маленькие ножки так легко устают. — Я не позволю тебе, окей. — Малыш, ну пожалуйста. — Чонгук опускается на колени, умоляя. — Чонгук. — Чимин не может сдержать смех, запрокидывая голову и смеясь в ночное небо. — Зачем? — Ничто не сделает меня счастливее. На это трудно сказать «нет». Чонгук поднимает его на спину, и Чимин обхватывает его руками за шею. Проходя под светом уличных фонарей, освещающих им путь, они направляются к общежитию. Они погружаются в легкую тишину, и вскоре слышен только шум машин вдалеке и стук ботинок Чонгука по тротуару. Чимин наслаждается прогулкой. Ему нравится легкий ветерок, треплющий его волосы, нравится, что оживленный город почему-то кажется таким тихим, и ему нравится, что тепло тела Чонгука прогоняет слабый холодок в воздухе. Большая часть прогулки приятна, но всё же не вся. Несмотря на то, что Чонгук утверждал, что чувствует себя лучше, его все равно рвет на газон рядом с тротуаром, когда они почти доходят до кампуса. Он все еще держит Чимина на спине, когда это происходит. Довольно жутко сидеть на чьей-то спине, когда он наклоняется вперед и его тошнит, но это также значит, что Чимин находится в идеальном положении, чтобы зачесывать волосы Чонгука назад и шептать ему успокаивающие слова. Чимин просто рад, что может быть рядом с Чонгуком, когда он ему нужен. К тому времени, как они добираются до комнаты Чимина, эффект от свежего воздуха проходит, и Чимин начинает ощущать последствия долгой ночи. Он слезает со спины Чонгука, чтобы впустить их, и когда он замечает, как Чонгуку приходится прислониться к стене на несколько секунд, пока сам он достает ключи из кармана, у Чимина возникает чувство, что Чонгук устал намного сильнее, чем он. — Ты ведь останешься здесь на ночь, верно? — Он ведет Чонгука на кухню, и хотя он задает вопрос, предполагающий наличие выбора, Чимин не принимает «нет» за ответ. Чонгук присматривал за ним, когда он слишком устал, чтобы дойти до своей комнаты, и теперь настала очередь Чимина отплатить ему тем же. — Честно… Мне так не хочется никуда идти сейчас, — признается Чонгук, прижимаясь спиной к холодильнику, пока Чимин наполняет для него бутылку воды в раковине. — Ты не против? — Конечно, нет, — заверяет Чимин. — Ты можешь спать на моей кровати, а я лягу на диване. — Он с улыбкой отдает бутылку Чонгуку. — Думаю, это справедливо. — Ты уверен? Я могу лечь на диване. Я вырублюсь где угодно. Даже на полу. — На мгновение воцаряется тишина, в которой Чонгук неловко шаркает ногой, бутылка с водой слегка покачивается в его руке. — Или… если хочешь, мы оба можем лечь на кровати. Меня такой вариант тоже устраивает. Чимин не может придумать веской причины, чтобы сказать «нет». Или, может быть, он просто не пытается. В эту ночь заснуть не так уж трудно. Чимин засыпает в своей кровати, рядом с Чонгуком и с никуда не девшимся ощущением уюта в груди. Они лежат по разные стороны кровати, но даже так Чимин может чувствовать исходящее от Чонгука успокаивающее тепло. Никто другой не может заставить его чувствовать себя вот так. Только Чонгук.