***
Чимин думает, что он, должно быть, один из самых счастливых людей во всем мире. Удача ли на его стороне, или звезды так выстроились, или он ступил на белую полосу по божьей воле, это факт. Это точно что-то из этого. Независимо от того, является ли его счастье результатом случая, судьбы или божественного вмешательства, Чимин никогда этого не узнает. Все, что он знает, это то, что он счастлив. Так, так счастлив. Жизнь так хороша, что он даже думает, что это не честно. Чимин видит своего лучшего друга каждый день. Он может проводить время с Чонгуком, когда захочет. Последние его дни — это почти бесконечная череда смеха и улыбок. Пошел уже второй месяц их фальшивых отношений, и Чимин не может вспомнить, когда он еще был так же счастлив. Но он не просто счастлив. В последние дни Чимин чувствует себя цельным. Словно в его жизни ничего не пропущено, как будто все находится в состоянии совершенного равновесия, и у него нет причин ни о чем беспокоиться. Когда ты можешь найти счастье даже в самых маленьких и простых вещах, тогда это может быть очень хорошим знаком того, что твоя жизнь находится на правильном пути — что ты живешь так, как должен. С Чонгуком Чимин находит безграничное счастье даже в самых незначительных вещах. Только на этой неделе было бесчисленное количество случаев, когда Чимин понимал, что его жизнь на правильном пути и что он не хотел бы быть где-либо еще. Два раза, в частности, случаются в библиотеке. Когда есть кто-то, с кем ты можешь бесконечно веселиться в библиотеке, именно тогда ты осознаешь, что ты проводишь время с правильным человеком.***
Сегодня понедельник, и Чимин пытается разобраться с тем, что должен был сделать на выходных, но не сделал. Чонгук каким-то образом убедил его, что два полных дня ничегонеделания — лучший способ прийти в себя после вечеринки в пятницу, поэтому вся суббота и все воскресенье были посвящены безделью с Чонгуком. Чимин, конечно же, не возражал, и он не променял бы эти два дня безделья с Чонгуком ни на что… Но теперь выходные закончились, и ему действительно нужно сделать домашнее задание. Чонгук пришел в библиотеку около часа назад, сев напротив за стол, но Чимин не обращал на него особо внимания. Он только знал, что друг разговаривал по телефону вместо того, чтобы учиться. А вот сам Чимин уже несколько часов сидит, опустив глаза и уткнувшись носом в книги. За все время, что он провел в библиотеке, он едва ли раз поднял голову. Может быть, у него появилась сухость в глазах, в голове стало тесновато, а шея начала немного побаливать, но, по крайней мере, он много что сделал. Он продуктивный. Безошибочный звук щелчка камеры прерывает полосу продуктивности Чимина. Ища источник шума, он поднимает голову только для того, чтобы обнаружить, что Чонгук ухмыляется ему, держа в руках свой телефон. Чимин склоняет голову набок, смущенно наморщив лоб, и Чонгук снова фотографирует его во всей его растерянной красе. — Чонгук, — говорит Чимин. — Что ты делаешь? — Улыбнись, — произносит в ответ тот, его глаза светятся весельем. Это не совсем ответ на вопрос Чимина. Чимин не улыбается, он прикусывает губу и изучает Чонгука, пытаясь понять, чего он пытается достичь. Он сдается сразу, как начинает, и пытается спросить снова. — Но зачем ты фотографируешь– — Я уже целый час не видел, как ты улыбаешься, — пожимает плечами Чонгук, как будто это то, что делают нормальные люди, когда кто-то давно не улыбался. — Это становилось все более странным, я больше не мог этого выносить. Чимин не улыбался, потому что читал и ему нужно было сосредоточиться, и ему все еще нужно было оставаться таким. Еще один щелчок, оповещающий о еще одном сделанном снимке. Чимин вздыхает. — Чонгук, мне нужно- — Тебе нужно делать перерывы. — Чонгук поднимает брови, и один уголок его рта оказывается выше другого, демонстрируя игривость. — Помнишь? Видя такую улыбку Чонгука, Чимин, естественно, хочет повторить ее. Чонгук — это действительно что-то необъяснимое, кто-то, кого он не может не обожать, и Чимин хотел бы провести с ним немного времени… но ему нужно закончить свою работу. — Мы можем сделать небольшой перерыв чуть позже? — предлагает Чимин. — Мои фотоуслуги пользуются большим спросом, у меня плотный график. Это должно произойти сейчас. Чимин не хочет сдаваться, но то, как Чонгук смотрит на него, заставляет его улыбнуться. Он чувствует, что его решимость начинает колебаться, чувствует, как сквозь нее пробивается улыбка, но он все равно пытается сдержать ее. — Дай мне еще час, и тогда я- — Улыбнись шире для меня, малыш, — подбадривает его Чонгук. Чимину даже не нужно пытаться улыбнуться. Одних этих слов достаточно, чтобы заставить его улыбнуться так широко, что его глаза щурятся, и кажется, что они улыбаются вместе с ним. — Вот так, — говорит Чонгук с довольной ухмылкой. — Смотри прямо в камеру. — Чон Чонгук, — нежно качает головой Чимин. — Ты просто невыносим. — И, детка, ты такой естественный. — Чонгук меняет ракурс, двигаясь так, словно действительно пытается походить на настоящего фотографа. — Горячий. — Он делает еще один снимок. — Ошеломляющий. — Еще один. — Красивый. С каждым словом, которое произносит Чонгук, и с каждым щелчком камеры его телефона сердце Чимина пытается выпрыгнуть. Пространство в его груди кажется таким легким и воздушным, и Чимину не остается ничего, кроме как начать смеяться. Чимин не скрывает улыбки и не пытается подавить смех. Принимая одну нелепую позу за другой, он поддается глупости Чонгука, плавая в море улыбок и позволяя волнам нести его куда угодно. Он знает, что в конце дня его всегда будет прибивать к берегу Чонгука.***
Второй раз, когда университетская библиотека чудесным образом становится одним из лучших мест во всем мире, начинается с того, что Чонгук заходит в нее, держа в каждой руке по стакану кофе. Он неловко встает перед столом, за которым сидит Чимин. — Что ж, — Чонгук щелкает языком, прирастая к месту. Его глаза мечутся туда-сюда между Чимином и кофе. — Эм… — Чимин моргает, глядя на Чонгука, и, не зная, что сказать, смотрит на стаканы в его руках. Он постукивает ручкой по столу, чтобы заполнить неуютную тишину, повисшую в воздухе. — Ну, это неловко. Чимин не может поверить, что это происходит на самом деле. — Чонгук, — начинает он с ноткой раздражения в голосе, отложив ручку и со вздохом откинувшись на спинку стула. — В этот раз была моя очередь купить что-нибудь для тебя. — Махнув рукой, Чимин указывает на два стоявших на столе кофе — кофе, который принес он. — Нет, ты уже покупал кофе в прошлый раз. — Чонгук перестает быть статуей и наконец двигается, несколько резко опуская стаканы на деревянную поверхность. — Поэтому сегодня была моя очередь. — Он садится напротив Чимина, и они, прищурившись, смотрят друг на друга. — Вот и нет. — Чимин знает, что он прав, а Чонгук ошибается. — Вот и да. — Чонгук же думает полностью наоборот. — Нет. — Да. Они молча смотрят друг на друга, и ни один из них не хочет отступить и признать свою неправоту. Они проводят некоторое время в молчании, прежде чем Чонгук, наконец, прерывает его преувеличенным вздохом. — Ну и что теперь? — Его вопрос больше похож на предложение Чимину найти решение. Чимин смотрит на четыре стакана кофе, невинно стоящие перед ним. Он на мгновение задумывается, затем снова поднимает глаза и встречается взглядом с Чонгуком. — Ну… мы не можем впустую переводить отличный кофе, — медленно произносит он. — Это было бы преступлением, — соглашается Чонгук. Так они выпивают по два стакана кофе каждый. — Может быть, самое время сказать тебе, что я попросил добавить дополнительную порцию эспрессо, — Чонгук делится этой информацией только после того, как они оба допивают свой кофе. Им не требуется много времени, чтобы почувствовать действие кофеина. Нога Чонгука начинает подпрыгивать, а сердце Чимина начинает трепетать, и они оба оказываются так взволнованны, что вскоре обнаруживают, что впадают во вдохновленный кофеином приступ смеха. Они ведут себя как маленькие дети, переевшие сахар, хихикая самым детским образом и находя все и вся самым забавным в мире. В какой-то момент они перемещаются так, что оказываются сидящими рядом друг с другом, а не напротив, и, когда они хихикают, они наклоняются ближе друг к другу, не желая быть слишком шумными, отчего их головы почти соприкасаются. Задания так и остаются незавершенными, потому что они переполнены такой энергией, что сидеть неподвижно и учиться не просто трудно — невозможно. Чимин смеется и улыбается так много, что его щеки начинают болеть, а живот сводит, и он едва может нормально дышать, и это самая безболезненная боль, которую он когда-либо испытывал, и он с радостью будет терпеть ее до конца своей жизни, пока рядом Чонгук. Чонгук делает Чимина счастливым, в этом нет абсолютно никаких сомнений. Но Чонгук заставляет его испытывать и многое другое. Некоторое из этого чуждо Чимину, некоторое — непонятно, что-то и вовсе сбивает его с толку. Большинство чувств, которые вызывает в нем Чонгук, — это хорошие чувства, чувства, которые, как надеется Чимин, никогда не исчезнут. Большинство из них таковы. Но некоторые — нет.***
Сегодня пятница, конец еще одной недели, и Чимин с Чонгуком пьют молочные коктейли в закусочной в нескольких кварталах от кампуса. Ранее этим вечером они сходили в кино, а после закусочной у них в планах было еще немного посидеть у Чонгука в комнате. Чимин проводит больше времени с Чонгуком, чем в одиночестве. Если они не друг с другом, то они либо на парах, либо спят — в остальном они всегда вместе. У Чимина нет никаких претензий по этому поводу. Сегодняшний день должен быть веселым, как и любой другой день с Чонгуком, и Чимин уже забегает вперед, предвкушая остаток вечера с ним. Они как раз устраиваются за одним из столиков у окна, когда к ним подходит официантка с широкой улыбкой. И вот тогда настроение Чимина начинает немного меняться. У них хорошая официантка. Немного чересчур хорошая, но поначалу Чимин не придает этому значения. Когда она подходит к ним в первый раз, чтобы принести им воды, она слегка касается наманикюренной рукой плеча Чонгука и позволяет ей там задержаться на несколько секунд. Чимин сразу это замечает, но предполагает, что она просто надеется на чаевые. Чонгук никак не реагирует, он просто вежливо улыбается ей, и, похоже, ему это не кажется странным. Поэтому Чимин пожимает плечами. Когда она приходит во второй раз, чтобы спросить их о заказах, она хихикает — хихикает, — когда Чонгук говорит ей, что он хочет. Именно тогда Чимин начинает подозревать, что она ведет себя так не ради чаевых. Она смеется, как будто в его фразе: «Можно мне молочный коктейль Орео, пожалуйста» есть что-то возмутительно смешное. Это не смешно. Чимин заказывает себе клубничный коктейль и сознательно сдерживается, чтобы не посмотреть на подозрительно дружелюбную официантку, когда она разворачивается на каблуках и, покачивая бедрами, уходит. Он задается вопросом, знают ли они друг друга. Или, вполне возможно, что она флиртует так с каждым симпатичным парнем, который приходит сюда, потому что, да, Чимин хорошо знает, что Чонгук хорош собой. Несмотря на то, что они друзья, у Чимина есть два глаза, которые отлично работают, и он знает, что его друг привлекателен — очень привлекателен. На самом деле, без преувеличений можно сказать, что на Чонгука приятно смотреть. Так что, когда официантка возвращается с молочными коктейлями и даже ни разу не смотрит в сторону Чимина, он ее не винит. Но ему точно не нравится, как много внимания она уделяет Чонгуку. Ей хватает смелости снова положить ладонь ему на плечо, и, когда она уходит, сказав им (Чонгуку) наслаждаться, она позволяет соскользнуть руке вниз по его спине. Либо они вдруг знакомы, либо она хочет номер Чонгука и не имеет абсолютно никакого такта. А может, и то и другое вместе. Чимин чувствует, что почти хмурится, но в последнюю секунду берет себя в руки, умудряясь сохранить относительно нейтральное выражение лица. Он берет меню и открывает его на случайной странице. — Ты ее знаешь? — спрашивает Чимин. Голос звучит немного выше, чем он хотел. Он не сводит глаз с меню, словно всерьез обдумывая, что ему еще заказать. На самом деле он не прочитал ни единого слова, а перед ним уже стоит молочный коктейль, и он не собирается заказывать еду. — Я думаю… может быть? — Судя по голосу Чонгука, он сам не уверен в собственных словах, и Чимин поднимает взгляд, чтобы увидеть, как друг задумчиво смотрит в потолок. — Почти уверен, что я встречался с ней пару раз в прошлом году. — Пожав плечами, Чонгук наклоняется вперед, чтобы сделать глоток молочного коктейля. — Почти уверен? — Чимин откладывает меню, даже не пытаясь изобразить какой-либо интерес к нему. — Ну, это могло быть и в прошлом семестре, и в прошлом году. — Чонгук на мгновение замолкает, барабаня пальцами по столу. — Не знаю, не могу точно вспомнить. — Кажется, тот факт, что он не может вспомнить, совершенно его не беспокоит. Все еще борясь с желанием нахмуриться, Чимин сосредотачивается на своем коктейле, помешивая его соломинкой и намеренно портя верхний слой взбитых сливок. Он совершенно забыл, что случайные связи были для Чонгука чем-то обычным раньше, и единственная причина, по которой он не занимается подобным в последнее время, — глупое пари. Пошел уже второй месяц, и Чимин не может не думать о том, что все вернется в прежнее русло, как только этот месяц закончится. Уставившись в свой молочный коктейль, Чимин чувствует, как сжимается грудь и его сердцебиение сбивается в одно мгновение. Нет. Нет, он не ревнует. Они просто друзья, а друзья не завидуют тому, что кто-то может общаться с другими людьми. Может быть, он чувствует то, что чувствует сейчас, только потому, что не хочет, чтобы Чонгук пострадал. Он не хочет, чтобы чувства Чонгука каким-то образом были задеты во время одной из его случайных встреч. Он просто присматривает за Чонгуком, просто беспокоится о нем, просто не хочет, чтобы с ним случилось что-то плохое. Вот и все. Они просто друзья, а в дружбе нет места такой ревности. Чимин не ревнует, так же как и не ревнует Чонгук. Никто не ревнует. — Юджин снова написал мне. — Слова слетают с губ Чимина еще до того, как он осознает, что произносит их. — А? — Брови Чонгука слегка приподнимаются, и единственная причина, по которой Чимин замечает это, заключается в том, что он пристально наблюдает за ним, ожидая реакции. — Я ответил ему в этот раз. — Да, Юджин снова написал Чимину, и, да, он ответил. Нет, он никогда не планировал рассказывать об этом Чонгуку, но Чимин много чего не планировал, и все же он здесь. Очевидно, не всегда все идет по плану. Когда Юджин написал Чимину, он просто сказал, что был рад снова увидеть его, и предложил им как-нибудь встретиться. Чимин не ответил «да», но и не сказал «нет». Он написал Юджину, что в последнее время очень занят, но он даст ему знать, когда у него появится немного свободного времени. Вполне невинно. Единственная причина, по которой Чимин так ответил ему, — он почувствовал себя плохо из-за того, что бросил его на вечеринке и проигнорировал в первый раз, когда тот написал ему. Но Чонгук этого не знает. — Неужели? — Чонгук не выглядит впечатленным. — Угу, — мычит Чимин, каким-то образом умудряясь сохранить безмятежный вид. Чонгук говорит не сразу. Он стискивает зубы, давая себе время, чтобы взять себя в руки. — Чимин, я не хочу показаться мудаком, — раздражение пронизывает его тон, — но я же сказал, что тебе не следует общаться с ним. — Предлагаешь просто проигнорировать его? — Чимин уже знает, каким будет ответ Чонгука. — Хм, — Чонгук издает короткий, довольно невеселый смешок. — Вроде того. — Я не из таких людей. Я чувствую себя подлым, когда делаю так. — Очевидно, ты также не из тех людей, которые могут распознать, когда их используют. — Он ни для чего меня не использует, Чонгук. — Спасибо, что подтвердил мою точку зрения. — Чонгук тянется к своему молочному коктейлю, раздражающе самодовольно поднимая свой стакан, как если бы он говорил тост. — И как же меня используют? — Чимин хмурится, обиженный тем, что Чонгук считает его не только беспомощным, но и невнимательным. — Тэхен и Юджин — друзья, и Тэхен пытается уговорить Юджина- — Тебе никогда не приходило в голову, что, может быть, я действительно нравлюсь Юджину? Что, может быть, никто не заставляет его ничего делать, что, может быть, он говорит со мной, потому что хочет этого? Чонгук замолкает, быстро обводя взглядом лицо Чимина, прежде чем их глаза, наконец, встречаются. — Ты хочешь, чтобы он говорил с тобой? Ты хочешь ему нравиться? Напряженный взгляд Чонгука лишает легкие Чимина воздуха, но он не смеет отвести взгляд. — Я никогда не говорил ничего подобного. — Тогда зачем ты переписываешься с ним? Может быть, Чимину не стоило пытаться выяснить, ревнует ли Чонгук. Возможно, это было неправильно с его стороны, но теперь он не может взять свои слова обратно. И теперь он совершенно уверен, что Чонгук ревнует. Даже при том, что он не знает точно, почему он ревнует или насколько он ревнует на самом деле, одной мысли о том, что Чонгук чувствует даже самый слабый укол ревности, достаточно, чтобы Чимин ощутил покалывание от ладоней до пальцев ног. Должно быть, Чонгук действительно переживает за него. Чимин не знает, почему ему так нравится думать об этом, и он не зацикливается на этом. Но он точно знает, что им пора завершать их маленькую глупую ссору. Не нужно быть таким серьезным. Тут даже спорить не из-за чего. Они должны веселиться, как и всегда, и Чимин ничего так не хочет, как сменить их хмурые взгляды на улыбки. Он думает, что знает, как все исправить. — Я не собираюсь проводить с ним время. — Чимин протягивает руку через стол, внимательно изучая лицо Чонгука в поисках хотя бы намека на улыбку, искорки в его глазах или сутулости плеч — всего, что могло бы намекнуть на ослабление напряжения. — Я ответил просто из вежливости, потому что мне будет некомфортно, если я снова проигнорирую его. — Он медленно пододвигает чужой молочный коктейль к себе, и, не сводя глаз с Чонгука и убедившись, что тот смотрит на него, делает глоток прямо через его соломинку в дразнящем маленьком акте неповиновения. Уголок рта Чонгука приподнимается, достаточно, чтобы Чимин понял, что его игривость возымела желаемый эффект. Напряжение спадает, но Чимин хочет быть уверенным, что оно не вернется. В качестве дополнительной предосторожности он наклоняет голову в сторону, соломинка все еще между его губами, когда он смотрит на Чонгука невинными глазами. — Ты же знаешь, что ты для меня единственный, верно? — Он дает Чонгуку все: сладкую улыбку, сладкий взгляд, сладкие слова. — Тебе лучше не забывать об этом. — Теперь Чонгук свободно улыбается, явно забавляясь выходкой Чимина. Его улыбка вдруг превращается в нечто более похожее на ухмылку. — Это ты хотел, чтобы тебя называли моим малышом. Они допивают свои молочные коктейли, и все возвращается на круги своя, они болтают и обмениваются улыбками, и Чимин чувствует себя прекрасно. Прогулка обратно в кампус тоже замечательная. Солнце как раз опускается за горизонт, и Чимин не может не восхищаться тем, как облака окрашиваются цветами заката — темно-оранжевым, медленно уходящим в красный. Это красиво. Они только ступают на территорию университета, когда все снова идет куда-то не туда. — Знаешь… — начинает Чонгук. И вот так начинается все. С его слов. — Теперь это действительно имеет больший смысл. — Он смотрит в небо, слегка приоткрыв рот, его глаза горят пониманием. — Что имеет смысл? — Чимин с любопытством хмурит брови. — Что Юджин снова написал тебе. Тэхен время от времени вспоминает о нем. Сказал, что видел, как вы разговаривали на вечеринке, и спросил, поддерживаете ли вы связь. — Чонгук пожимает плечами. — Правда? — Чимин принимает небрежный вид, наблюдая за Чонгуком краем глаза. — Наверное, чтобы посмотреть, не ревнуешь ли ты, — говорит он, стараясь звучать как можно более безобидно. — Тогда, наверное, мне следует притвориться ревнивым, — на мгновение задумывается Чонгук. В груди у Чимина что-то сжимается, и ему вдруг хочется отвести взгляд. Чимин наклоняет голову, наблюдая за своими ногами, как будто боится запутаться в них и споткнуться. — Да, — бормочет он. Ему хочется сглотнуть, но глотать даже нечего. Во рту пересохло. — Веди себя ревниво. Точно так же, как ты вел себя на вечеринке на прошлой неделе. Это неправда. Все это неправда. Все это игра и притворство. В течение нескольких секунд не слышно ничего, кроме звука их шагов по тротуару, прежде чем Чонгук наконец подает голос: — Хорошо, — только и говорит он. Несмотря на то, что они планировали вернуться к Чонгуку, чтобы повеселиться, Чимин больше не в настроении для этого. Чимин не знает, почему он чувствует себя так странно, не знает, почему у него такое чувство, будто внизу живота оказалась бездонная яма, не знает, почему он хмурится или почему улыбка внезапно становится такой трудной. Может быть, он выпил свой молочный коктейль слишком быстро, или, может быть, он подхватил простуду, и причина, по которой он чувствует себя так плохо, заключается в том, что он действительно заболел. Чимин надеется, что он заболел. Если он заболел, то, по крайней мере, он хотя бы будет знать, почему он так себя чувствует. — Чонгук? — Чимин привлекает его внимание, но сам смотрит в сторону, когда говорит: — Думаю, я лучше пойду к себе. Я не очень хорошо себя чувствую. — Он хочет побыть один, чтобы разобраться с тем, что, черт возьми, происходит. — Да? — В голосе Чонгука звучит искренняя обеспокоенность, и Чимину одновременно это нравится и не нравится. — Как ты? Рискнув взглянуть на Чонгука, Чимин не может не заметить, насколько обычным он выглядит — как будто нет абсолютно ничего странного. А есть ли вообще что-то странное? — Со мной все будет нормально. — Чимин не понимает, что происходит. Он никогда не чувствовал себя так раньше, но он знает, что никогда не хочет так чувствовать себя снова. — Просто нездоровится. — Ох. Хочешь, я донесу тебя на спине? Я смогу донести тебя до комнаты, — предлагает Чонгук. — В этот раз меня не стошнит, клянусь. — Положив руку на сердце, он показывает, насколько он будет верен своему обещанию. — Нет, все в порядке. — При обычных обстоятельствах Чимин бы рассмеялся. Но сейчас он чувствует себя не совсем обычно. — Я просто пройдусь. — Ты уверен, что все нормально? — Доброта Чонгука отчего-то начинает действовать Чимину на нервы. — Я в порядке. — Чимин все еще видит солнце, но кажется, что оно совсем не греет. — Ты неважно выглядишь. — Нахмурившись, Чонгук останавливается посреди тротуара, заставляя Чимина сделать то же самое. — Я в порядке. Что ты хочешь, что бы я сказал? — Чимин пожимает плечами, проводя рукой по волосам, и те падают обратно в еще более растрепанном виде, чем были до этого. — Просто не очень хорошо себя чувствую. — Хорошо, тогда я просто провожу тебя. — Все в порядке, не стоит. — Чонгук не должен провожать его, не должен делать вид, что он так чертовски сильно заботится, не должен продолжать быть настолько хорошим. Потому что это игра, верно? — Чимин, ну же. — Все в порядке- — Позволь мне проводить тебя- — Я же сказал, что все в порядке, Чонгук! — огрызается Чимин, резкость в его голосе подстегивается той раздражительностью, к которой подталкивает его беспокойство Чонгука. Он перестает балансировать на краю, стремительно срываясь с него. — Мне не нужно, чтобы ты провожал меня, мне не нужно, чтобы ты делал что-то еще. Я вижу тебя 24/7… Я просто хочу побыть один, я все время с тобой, и у меня нет даже чертового шанса спокойно вздохнуть! Чонгук смотрит на Чимина широко раскрытыми глазами, а это случается нечасто. Чимин редко видел, чтобы тот выглядел таким удивленным, и даже сейчас, когда Чонгук не успевает совладать с эмоциями, это длится лишь мгновение. Спустя всего секунду его глаза возвращаются к нормальному размеру, и в них больше нет ни намека на удивление. На самом деле в них ничего нет. Чонгук медленно кивает головой, делая такие же медленные шаги назад, в противоположную от Чимина сторону. — Окей. Больше не произносится ни единого слова, ни Чимином, ни Чонгуком. Сунув руки в карманы, Чонгук разворачивается и уходит. Сожаление немедленно захлестывает Чимина, пока он смотрит на удаляющуюся спину. Он чувствует себя настоящим мудаком и жалеет, что сорвался. Честно говоря, он понятия не имеет, почему так вышло. Чимину очень нравится проводить время с Чонгуком. Он любит это. Он совсем не возражает, что они так часто видятся, ему нравится быть рядом с Чонгуком. Черт возьми, Чимин проводил бы с ним каждый день, если бы мог, и каждая секунда, проведенная с Чонгуком, была бы секундой, прожитой счастливо. Чимин смотрит на спину Чонгука, и судя по всему, тот возвращается в свою комнату. Тут же возникает непреодолимое желание окликнуть его, догнать, попытаться сделать хоть что-нибудь, чтобы загладить свою вину. Но Чимин не поддается порыву. Его желудок скручивает в узел, и он продолжает свой путь, испытывая странное желание просто лечь и смотреть в потолок. Это странно, потому что обычно он не чувствует себя так, когда болеет. Может быть, это какое-то новое заболевание.