— Почему это должно беспокоить меня? — спрашивает Чимин.
И Чонгук смеется. Потому что почему это
должно беспокоить Чимина? Почему это должно иметь значение для Чимина, если он увидит его с кем-то другим?
Чонгук смеется, потому что не может поверить, что он был настолько глуп, чтобы задать этот вопрос, он смеется, потому что не может поверить, что он был настолько глуп, чтобы действительно поверить, что у Чимина могут быть чувства к нему. Чонгук смеется, потому что если он не будет смеяться, то вместо этого он может расплакаться. И Чон Чонгук, черт возьми,
не собирается плакать.
Что Чон Чонгук
собирается сделать в данном конкретном случае, так это извиниться перед Чимином, прежде чем отправиться прямиком в ванную. Ему нужно взять себя в руки. Он должен справиться с волной эмоций, разрушающих его нервную систему, а это значит, что он не может быть рядом с Чимином прямо сейчас.
Поэтому он прячется в ванной.
Честно говоря, Чонгук действительно не знает, как справиться с чувствами. Он не привык привязываться к людям, и он определенно не привык любить людей так, как он любит Чимина, — так, что его сердце начинает биться сильнее, желудок трепещет, ладони потеют и колени слабеют (и время от времени он чувствует, что его сейчас вырвет).
Причина, по которой Чонгук не привязывается к людям, заключается не в том, что он
не хочет привязываться к ним, а в том, что нет никого, к кому он когда-либо испытывал бы особое влечение таким образом, чтобы серьезно захотеть встречаться с ним… кроме Чимина.
Чимин — его криптонит.
Все, что делает Чимин, притягивает к нему Чонгука, и все в нем настолько
прекрасно, что Чонгук не мог не влюбиться в него.
В Чимина и его глаза, его красивые глаза, исчезающие, когда он как всегда широко и солнечно улыбается. Большую часть времени, когда Чимин улыбается, Чонгук ловит себя на том, что ему интересно, как эта красивая улыбка будет ощущаться на его собственных губах. Когда Чимин смеется, Чонгук не может не думать о том, как красив его смех — это мелодия, которую он никогда не устанет слушать; легкая, воздушная, игривая и яркая.
И, боже,
сердце Чимина столь же прекрасно. Он самый очаровательный человек, которого знает Чонгук, он, вероятно, самый очаровательный человек во всем мире. Чонгук клянется, что если он продолжит проводить с Чимином так много времени, то уровень сахара в его крови станет опасно высоким, и однажды он точно впадет в сахарную кому.
Но смерть от очаровательности Чимина не кажется плохим вариантом.
Чон Чонгук слишком сильно увлечен Пак Чимином.
Но, судя по всему, это не взаимно.
Единственный человек, к которому у Чонгука действительно есть чувства, даже не любит его в ответ, и прямо сейчас в голове Чона крутится так много мыслей, но одна особенно выделяется для него: чувства — отстой. Чувства — отстой
полнейший.
Чонгук обвиняет фальшивые отношения в том, что они слишком морочат ему голову. За то, что заставили его думать, что между ними действительно что-то может быть, а Чимин только что дал понять, что это не так.
Может быть, это и хорошо, что Чимин не влюблен в него, потому что иначе они были бы вместе, и Чонгук в итоге только бы его подвел. Он не знает, как быть хорошим парнем. Он вообще не знает, как состоять в отношениях.
Чимин заслуживает того, чтобы быть с кем-то, кто действительно может позаботиться о нем, кто действительно может сделать его счастливым. Даже при том, что Чонгук сделал бы все для Чимина, даже при том, что он хотел бы быть тем, кто заставляет Чимина улыбаться, возможно, он просто не может быть им.
Чимин тот, кто заслуживает целый мир — нет, он заслуживает большего. Он заслуживает всё: звезды, луну, солнце, всё. Он заслуживает всю Вселенную, потому что это Чимин, который сверкает, как звезды, сияет, как луна, и светится, как солнце.
И подобно тому, как Земля вращается вокруг Солнца, Чонгук всегда оказывается рядом с Чимином. Даже когда он впервые встретил его, даже когда он видел в нем только друга, Чонгука всегда так или иначе тянуло к нему.
Честно говоря, Чонгук не знает, как долго он
на самом деле влюблен в Чимина. Он просто знает, когда наконец осознал свои чувства. Как ни странно, достаточно было одного случайного разговора с Тэхеном, чтобы он осознал свои истинные чувства к Чимину.
Разговор произошел на следующий день после того, как он и Чимин попали под дождь и милая старушка подумала, что он делает предложение Чимину. Чонгук и Тэхен сидели за столом в своей комнате, и пока друг что-то печатал на своем ноутбуке, Чонгук переписывался с Чимином.
— Ты можешь прекратить? — спрашивает Тэхен.
— Что? — Чонгук поднимает голову и впервые за долгое время смотрит вверх. — Прекратить что? — Его замешательство только усиливается, когда он замечает признаки веселья на лице друга.
— Ты напевал раздражающе счастливую песню… — Тэхен берет свой телефон, смотрит на экран, а затем поворачивается к Чонгуку, показывая ему установленный таймер. — Две минуты сорок четыре секунды. — Он откладывает телефон. — Я понимаю, ты влюблен. Но некоторые все еще одиноки.
Чонгук не знал, что он пел. Он также не знает, что делать с этой информацией.
— Прости.
— Все в порядке, — улыбается Тэхен. — Нет, иногда это раздражает, особенно, когда я рядом, а вы сидите вместе и просто смотрите друг на друга своими глазами-сердечками. Но как твой друг и сосед я действительно рад за тебя.
— Спасибо…
— Признаться, я все еще немного расстроен тем, что не смогу ничего сделать с твоими волосами… Технически, два месяца еще не закончились, и вы, ребята, еще можете расстаться. — Тэхен делает паузу только для того, чтобы фыркнуть. — Но я сомневаюсь, что это произойдет. Я просто рад, что ты был так пьян в ту ночь, что даже не придумал ничего для меня, если я проиграю.
— Что? — В данный момент Чонгук способен строить только односложные предложения. У него болит голова. Его сердце чувствует себя странно. Во рту пересохло. Он немного напуган. Он смутно размышляет, не умирает ли он.
— Да, ты так ничего и не придумал, если выиграешь ты.
— Правда?
— Бро, ты был чертовски пьян той ночью. Все, что ты сказал после того, как мы заключили пари, было: «Я сделаю Чимина своим».
— Я это сказал? — В голове Чонгука пустота.
— Ты не помнишь? Ух ты, ты был пьянее, чем я думал. Когда ты сказал о Чимине, я решил, что ты прикалываешься, — пожимает плечами Тэхен. — Но вот мы здесь.
И вот теперь Чонгук заперся в ванной Хосока, смотрит на себя в зеркало, пытаясь успокоиться, чтобы вернуться и встретиться лицом к лицу с Чимином… Хотя он не уверен, что у него достаточно сил, чтобы сделать это. Он не злится на Чимина — он ни капельки не злится на него.
Он злится только на то, что позволил себе хотя бы на секунду подумать, что у них есть шанс. Он злится только на себя за то, насколько сильно он влюблен в Чимина, но разве может он
не быть влюбленным в него?
Все, что делает Чимин, так прекрасно, все, что он делает, по-своему очаровательно, и нет никакого способа для Чонгука не любить Чимина.
Потому что Чимин — это Чимин.
Чимин — это Чимин, и все, чем является Чимин, — это все, чего хочет Чонгук. Его тянет к нему так естественно и так сильно, и он не понимает, как мог так долго не обращать внимания на собственные чувства.
Но теперь он знает об этом уже несколько недель, и он бы предпочел об этом не знать, потому что так все было бы намного проще. Если бы Чонгук не знал, то ему не пришлось бы иметь дело с глупой болью в его глупом сердце, и он не был бы в этой глупой ванной на глупой вечеринке, пытаясь не думать о том, насколько он глуп.
Чонгук выливает остатки своего напитка в раковину и вместо этого наполняет стаканчик водой из-под крана. Он не пьян, но все еще надеется, что выпитая холодная вода поможет ему выйти из того состояния, в котором он сейчас находится.
У него нет времени на жалость к себе, и он не может прятаться в ванной всю ночь. В конце концов, ему
придется встретиться с Чимином, так что он может просто пойти туда и покончить с этим сейчас.
В конце концов, они все еще друзья. Он должен быть счастлив.
Однако, когда Чонгук выходит из ванной, последнее, что он чувствует, — это счастье. Последнее, что он чувствует, — это радость, потому что первое, что он видит, когда возвращается, — Чимин разговаривает с каким-то парнем.
Чонгук замирает. Его сердце останавливается на секунду. А в следующую секунду он тонет. Теперь ему кажется, что он только что нырнул с головой в ледяную воду, и он тонет — направляется прямо к самому дну океана.
Он ненавидит то, что все, о чем он сейчас может думать, — это «
Титаник».
Чонгук задается вопросом, не слишком ли поздно убежать обратно.
Дело в том, что Чонгук боролся всю ночь. В начале вечера он изо всех сил старался не сказать Чимину, как сильно он любит, когда тот улыбается, изо всех сил старался не сказать ему, какой он
прелестный, когда улыбается. И дело в том, что Чимин много улыбается — намного больше, чем обычный человек, — и сегодня он, казалось, был еще более улыбчивым, чем обычно, поэтому сегодня вечером было особенно трудно для Чонгука держать себя в руках.
Чонгук хотел бы, чтобы у него все еще были силы бороться с
этим.
Теперь он изо всех сил пытается удержаться на плаву и притвориться, что ему все равно, что Чимин разговаривает с кем-то другим.
Не желая вмешиваться в разговор Чимина, когда он, вероятно, не хочет, чтобы ему мешали, Чонгук заканчивает тем, что стоит с группой незнакомцев, которые достаточно вежливы, чтобы поприветствовать его в своем маленьком кругу. Они возбужденно разговаривают, но Чонгук понятия не имеет, о чем они говорят — он не может заставить себя обратить внимание на их бессмысленную болтовню.
Все, о чем он может думать, — это Чимин. И поскольку его разум переполнен мыслями о Чимине, его взгляд, естественно, возвращается к нему. Кажется, он не может отвести от него глаз.
Чонгук оглядывает комнату, и в этот самый момент Чимин делает то же самое. Их глаза встречаются, но Чонгук жалеет об этом, потому что теперь он вынужден отвести взгляд, словно он обжегся. Как будто он смотрит прямо на солнце и может ослепнуть, если будет смотреть слишком долго.
В голове у Чонгука мелькает мысль:
как может Чимин так поступить с ним? Как он может так легко знакомиться с парнем, пока он отошел в туалет? Возможно, Чимин просто ждал шанса — как будто он ждал, когда эти два месяца закончатся.
Но затем, как только он думает об этом, Чонгук понимает, что Чимин ничего ему не должен. Чимин может делать все, что захочет. Ничто не заставляет Чимина продолжать притворяться, пари окончено, и ничто больше не связывает их вместе.
Чимин не делает ничего плохого, он ни в коем случае не предает его, потому что Чимин никогда ничего ему не обещал. Но Чонгук все равно чувствует себя преданым.
Проходит еще немного времени, прежде чем он осмеливается бросить еще один взгляд через комнату. И то, что он видит, когда смотрит, — это то, как Чимин предлагает незнакомцу свою красивую улыбку, которую, как он глупо полагал, он дарил только ему. Глаза Чимина тоже улыбаются — он
флиртует, — и, кажется, ему весело. Чонгук хочет радоваться за него, потому что он заботится о нем больше, чем о ком-либо еще в этом мире.
Но он не может.
Он больше не может этого делать, он не может стоять и притворяться, что все в порядке, когда нет ни одной вещи, которая была бы в порядке прямо сейчас.
Сквозь Чонгука змеится раскаленный добела жар; ревность настолько чужда ему, что застает врасплох, и он злится, что ревнует прямо сейчас. Он даже не имеет права ревновать, потому что Чимин не его.
Чимин не его, и Чонгук не может стоять там всю ночь, наблюдая, как Чимин так улыбается какому-то незнакомому парню. Чимин всегда говорил ему, что Юджин его не интересует, что он ничего к нему не чувствует, и, ладно, это может быть правдой. Но очевидно, что Чимин может быть заинтересован в ком-то другом. В ком-то, кем Чонгук не является.
Чонгук чувствует себя идиотом, раз думал, что между ним и Чимином могло быть что-то большее только потому, что Чимин не был влюблен в Юджина.
Чонгук пытается проглотить свою ревность, пытается подавить все неприятные чувства, которые угрожают выйти наружу. Но он не знает, сможет ли.
Ему нужно уйти.
Чимин выглядит так, будто ему весело, так что он, вероятно, даже не заметит, если он уйдет.
Чонгук находит Хосока и говорит ему, что не очень хорошо себя чувствует и собирается домой. Он даже не врет. Потому что прямо сейчас Чонгук чувствует себя максимально дерьмово.
Он уходит, ничего не сказав Чимину, потому что зачем ему прерывать его, когда, кажется, Чимин замечательно проводит время?
Воздух в коридоре прохладнее, чем в квартире Хосока, но не настолько, чтобы его успокоить. Прямо сейчас он чувствует себя одиноким.
— Чонгук? — зовет его Чимин, и почему-то Чонгук чувствует себя еще более одиноким, чем до этого. — Ты в порядке? Почему ты уходишь?
Даже если Чонгук хочет побыть один прямо сейчас, даже если он пытается уйти от Чимина, они каким-то образом снова оказываются рядом друг с другом, как будто что-то насильно пытается удержать их вместе. Как будто они не способны держаться на расстоянии.
Чонгук ненавидит, как его сердце подпрыгивает каждый раз, когда он слышит голос Чимина. Он ненавидит то, что все еще хочет верить, что Чимину не все равно, когда очевидно, что это не так.
Нет, это неправда. Чимин заботится о нем, и Чонгук знает это… Он просто не заботится так, как Чонгук хочет, чтобы он заботился.
Поэтому, когда Чимин догоняет его и начинает задавать вопросы, Чонгук ведет себя отстраненно, так, будто ему тоже все равно. Он старается выглядеть таким.
В глубине души он ревнует. Он ревнует, и он расстроен, что он ревнует, и ему больно. Ему никогда не было так больно, потому что он никогда не любил никого так, как сейчас, и все кружится внутри него, поднимая поток горьких эмоций, и он не может остановить злобные слова, которые вырываются из его рта.
Следующее, что он помнит, — это то, как Чимин извиняется перед ним, говорит, что ему очень жаль. Но последнее, чего хочет Чонгук, — это жалость Чимина.
— Ты не должен извиняться передо мной, — огрызается Чонгук. — Я не твой чертов парень. — Но он хочет, чтобы Чимин был. — Я не злюсь. Мне плевать, Чимин, — лжет он. — Делай, что хочешь. — Он не имеет права контролировать Чимина. — Делай все, что делает тебя счастливым.
Чонгук заходит в лифт в ту же секунду, как открываются двери. Когда он поворачивается, чтобы посмотреть на Чимина, он видит его широко открытые глаза, и они выглядят такими грустными и даже
испуганными. Грудь Чонгука пронзает острая боль. Но он заставляет себя не обращать на это внимания.
Неужели Чимину грустно, что он уходит? Неужели Чимин боится, что обидел его? Чонгук не хочет, чтобы Чимин думал, что ему больно из-за него. Он не хочет, чтобы Чимин думал, что ему больно.
— Чонгук, — начинает Чимин, — я-
— Повеселись, — не дает ему договорить Чонгук. Он говорит Чимину повеселиться, но это не то, что он хочет сказать на самом деле. Двери лифта закрываются, и в ту же секунду, как Чимин исчезает из виду, Чонгук приваливается спиной к стене, вцепившись в поручень так крепко, что белеют костяшки.
Тяжелый вздох срывается с его губ. Это глупо, они даже никогда не были вместе, но такое чувство, что они только что расстались. Он поднимает руку, чтобы провести пальцами по волосам, но в ту же секунду что-то привлекает его внимание.
Что-то блестящее и серебряное на его указательном пальце, что-то, что подарил ему Чимин. Чонгук помнит, каким застенчивым и милым он был, когда он подарил ему кольцо.
Чонгук горько смеется.
Чимин буквально подарил ему кольцо в знак дружбы.
Зафрендзонен кольцом. Класс.
Выйдя на улицу, он опускает голову и смотрит себе под ноги, вдыхая холодный ночной воздух и позволяя ему обжечь горло. Некоторое время он бродит по улицам, пытаясь собраться с мыслями, прежде чем, наконец, вызвать такси.
Тэхен пошел в бар с друзьями, так что Чонгук возвращается в пустую комнату. Хоть
что-то хорошее. Он не хочет, чтобы Тэхен увидел его и начал расспрашивать, что случилось, потому что он не хочет говорить, что поссорился с Чимином.
Чонгук вообще не хочет об этом говорить — черт, он даже
думать об этом не хочет. Он не хочет думать о том, что сейчас делает Чимин на вечеринке, не хочет думать о том, как легко ему было начать флиртовать с каким-то случайным парнем и как легко он, казалось, забыл о нем.
Чонгук не хочет ни о чем думать. Поэтому он просто засыпает.
***
Понедельник.
Сегодня понедельник, а Чимин не разговаривал с Чонгуком с вечера пятницы. От него не было ни одного сообщения, но Чимин не знает, почему он вообще ожидает, что Чонгук напишет ему, учитывая то, как он ушел в пятницу.
Чимин не обязательно
ожидает, что Чонгук свяжется с ним. Он просто хочет, чтобы тот это сделал. Он так сильно этого хочет.
Большую часть выходных Чимин провел запертым в своей комнате, ругая себя за то, что вечно цеплялся за надежду на то, что между ним и Чонгуком может быть что-то большее, чем просто дружба.
Чонгук очень ясно дал понять, что он не любит его больше, чем друга, и что ему все равно, разговаривает ли он с другими людьми или даже
встречается с ними.
На самом деле, он даже точно помнит, что именно сказал Чонгук:
разговаривай с кем хочешь, флиртуй с кем хочешь, встречайся с кем хочешь, спи с кем хочешь.
Думать об этих словах через несколько дней после того, как они были сказаны, так же больно, как и слышать их в первый раз.
Конечно, Чимину больно, но он не злится. Как он может? Если Чонгук не чувствует к нему того же, то Чимин не может злиться на него за это — он не может винить Чонгука в том, что он ему не нравится, и это не его вина.
Нельзя заставить кого-то чувствовать себя определенным образом.
Так что даже если Чимин ранен, он не может по-настоящему злиться.
Юнги пытался поговорить с ним в выходные, пытался сказать ему, что он ничего не узнает наверняка, если не поговорит об этом с Чонгуком, но как, черт возьми, Чимин должен с ним разговаривать о
чем-либо?
Он даже не знает, остались ли они друзьями. Прямо сейчас ему кажется, что это не так.
***
После последней пары Чимин встречается с Юнги, чтобы выпить кофе. Юнги — тот, кто предложил данную затею, видимо, пытаясь подбодрить его сладкими напитками с кофеином.
Это хорошая идея, но Чимин не думает, что это заставит его чувствовать лучше после всего случившегося. Но даже в этом случае он благодарен Юнги за то, что он пытается поддержать его. Они встречаются в кафе, вместе отстаивают очередь, обсуждая, как прошел их день (у Чимина дерьмово — все, о чем он мог думать, это Чонгук). Когда они оказываются в начале очереди и делают свои заказы, сразу после этого Юнги говорит, что пока найдет им столик, оставляя Чимина ждать, пока бариста сделает им напитки.
И кого видит Чимин, стоящего прямо перед ним в ожидании, когда ему сделают его собственный напиток?
Не кто иной, как Чон Чонгук.
Их глаза встречаются, и Чимин успевает увидеть промелькнувшее в чужом взгляде удивление, а затем так же внезапно, как они увидели друг друга, они оба резко поворачивают головы в одном направлении.
Конечно же, Юнги и Хосок сидят за столом вместе. Очевидно, что они наблюдают за ними, потому что как только Чимин и Чонгук смотрят на них, они опускают головы и делают вид, что это не их только что поймали.
Конечно, они попытались устроить нечто подобное.
Чимин отворачивается от них, наполовину раздраженный, наполовину благодарный за попытку Юнги и Хосока заставить их поговорить. Потому что Чимин действительно
хочет поговорить с Чонгуком, он все еще хочет его в своей жизни, все еще скучает по нему так сильно, что это почти больно.
Но он хотел бы, чтобы до этого не дошло. Довольно жалко, что их друзьям пришлось придумывать какой-то план, чтобы заставить их поговорить, когда всего несколько дней назад они были неразлучны.
Вокруг толпятся другие студенты, большинство из них сосредоточены на работниках кафе, суетящихся за стойкой. Чонгук стоит в стороне, заметно отделившись от небольшой толпы, собравшейся в ожидании своих напитков.
Чимин неловко подходит, чтобы встать рядом с ним, потому что было бы еще более неловко, если бы они сторонились друг друга и вообще не разговаривали. В конце концов, им придется как-то взаимодействовать, верно?
— Привет, — говорит Чимин, останавливаясь рядом с Чонгуком, но он не смотрит на него, когда говорит, и Чонгук тоже не смотрит на него.
— Привет.
По крайней мере, они не собираются заниматься полным игнорированием — Чимин благодарен хотя бы за это.
Но он определенно не благодарен за неловкость, просачивающуюся между ними и пронизывающую воздух легче, чем запах кофе. Это ужасно, что их окружает такая скованность, потому что, в конце концов, он ведь говорит с Чонгуком — тем же самым Чонгуком, который знает его лучше, чем кто-либо другой, тем же самым Чонгуком, который является его лучшим другом, тем же самым Чонгуком, который видел его в моменты как взлетов, так и падений.
— Итак, — голос Чонгука прорезает тишину, и он никак не помогает справиться с напряжением. — Как прошла вечеринка? — спрашивает он с таким безразличием, что Чимин не понимает, зачем он вообще спросил.
И зачем ему задавать этот вопрос, если он точно знает, как прошла вечеринка?
— Ты был там вместе со мной. — Смущенно нахмурившись, Чимин сдается и наконец поворачивается, чтобы посмотреть на Чонгука.
— А потом я ушел. — Выражение лица Чонгука нейтральное, в его глазах ничего не отражается, и это так странно, потому что Чимин привык видеть его глаза, полные живого света.
— Ну, я тоже, — бормочет Чимин.
— С тем парнем, с которым ты разговаривал?
— Что? — Глаза Чимина расширяются в неверии, но уже в следующую секунду сужаются, и он решительно качает головой. — Нет. — Чимин обижен тем, что Чонгук сказал нечто подобное, обижен, что он вообще
додумался сказать такое. Чимин не такой человек, и Чонгук это знает. Если он сказал это для того, чтобы вывести Чимина из себя, то, черт возьми, у него хорошо получается.
— Ты целовался с ним?
— Нет.
— Почему нет?
— Потому что я даже не знаком с ним! — Когда Чимин понимает, что повышает голос, он сильно прикусывает щеку, изо всех сил стараясь не устраивать никому не нужную сцену. — Он мне даже не нравился, Чонгук.
— Да ладно, можешь не дурачить меня, — пожимает плечами Чонгук, и холодность в этом простом жесте невыносимо раздражает Чимина.
— Почему ты ведешь себя как придурок?
— Полагаю, потому что я такой и есть.
— Полагаю, да, — отрезает Чимин, подражая тону Чонгука. Он ничего не может с собой поделать. Он так обижен, ошеломлен и расстроен, что не может сейчас показать ни малейшего намека на теплоту.
Если Чонгук хочет быть мелочным, то пожалуйста, Чимин будет таким же. Чонгук причинил ему боль, и Чонгуку все равно. Так что Чимин будет вести себя так, будто ему тоже все равно.
Хорошо, что в последнее время у него было много актерской практики.
Чимин смотрит прямо перед собой, разглядывая какую-то абстрактную картину на стене за прилавком, не смея взглянуть на Чонгука и рискнуть разрушить его маску апатии.
— Рад, что ты дождался конца двух месяцев, чтобы наконец показать, какой ты мудак.
— Удивительно, как ты продержался целых два месяца, не связавшись ни с кем другим. Должно быть, тебе было очень тяжело.
Но Чимин не может притвориться, что его это не беспокоит, не после
таких слов. Он резко поворачивает голову в сторону Чонгука, как только произносит:
— Что, черт возьми, это значит?
Сейчас они разговаривают только для того, чтобы причинить друг другу боль, им незачем говорить такие жестокие вещи, но они все равно говорят их, и они говорят их без угрызений совести.
Чонгук издает довольно резкий смешок, в котором нет и следа юмора и который, вероятно, даже не может быть классифицирован как смех.
— Стоило мне отойти, как ты начал флиртовать с первым попавшимся парнем. — Его улыбка насмешливая, и Чимин честно предпочел бы вообще его не видеть вместо этого. — Два месяца прошло, и ты тут же побежал к кому-то другому.
— Я ни к кому не побежал, — защищается Чимин, раздражение с жаром вспыхивает в нем с новой силой, и он чувствует, как теплеет его лицо. — Он просто подошел ко мне.
— Да, не похоже, что ты возражал.
— А что мне оставалось делать? — Чимин удивлен, что вообще способен говорить в данный момент, потому что после всех этих бессмысленных обвинений Чонгука он, вероятно, должен был лишиться дара речи. — Уйти? Я ждал тебя именно там, где ты меня оставил, а ты даже не вернулся.
— Не хотел вас прерывать. Похоже, тебе было очень весело.
— Значит, ты решил просто оставить меня одного?
— Ты уже большой мальчик, Чимин. Ты можешь справиться со всем самостоятельно.
— Я просто разговаривал с ним, Чонгук. — Это не полная ложь. Он начал флиртовать с ним только тогда, когда Чонгук решил прикинуться незнакомцем. — И ты даже не попытался подойти ко мне, — возмущение растет в его голосе, — а потом ты просто бросил меня… — Чимин обрывает себя, пока он не слишком увлекся. Он качает головой, его тошнит от этого спора и тошнит от того, как ему плохо. — Неважно. Это не имеет значения.
Это имело бы значение только в том случае, если бы Чонгука действительно это волновало, но он сказал, что ему все равно. И Чонгук не делает ровно ничего, чтобы заставить его поверить в обратное.
Они замолкают, и в отличие от всех тех молчаливых минут, которые он привык делить с Чонгуком, эти очень некомфортные. Чимин даже не уверен, почему они сейчас себя так ведут. Они находятся в общественном месте, стоят в кофейне, бесстыдно препираясь в присутствии ничего не подозревающих студентов, которые просто хотят получить свою дозу кофеина.
Это неловко, но это не значит, что Чимин собирается предложить пойти куда-то в более тихое место, чтобы они могли продолжить ссориться. Он вообще не хочет ссориться, он просто хочет, чтобы они могли шутить друг с другом и дразниться, как обычно.
Жуя внутреннюю сторону щеки, Чимин просто наблюдает за бариста по другую сторону стойки, пока они заняты приготовлением напитков и выкрикиванием имен — ни одно из которых не является ни
Чимином, ни
Чонгуком.
Часть его хочет, чтобы кто-то из них уже получил свой заказ, чтобы они могли разойтись и оставить напряженную атмосферу позади, но в то же время он не хочет, чтобы они прощались, потому что, по крайней мере, прямо сейчас он видит Чонгука.
Он не знает, когда увидит его в следующий раз.
— Тэхен все еще думает, что мы встречаемся, — говорит Чонгук, прежде чем тишина становится слишком невыносимой, но их короткий перерыв в разговоре так и не растопил его ледяной тон.
Чимин скрещивает руки на груди, хотя больше похоже, что он обнимает себя, чтобы согреться.
— И что? — бормочет он, надеясь, что любопытство в его голосе не было ошибочно принято за волнение. Хотя он и чувствует крошечную искорку.
— То, что это все равно будет выглядеть странно, если мы расстанемся так скоро после двух месяцев, — легко отвечает Чонгук. — Ты согласился продолжать заниматься этим со мной еще две недели после того, как закончится второй месяц, а это значит, что у нас еще есть неделя.
— Ты серьезно? — Чимин ненавидит так много вещей прямо сейчас. Он ненавидит то, как Чонгук говорит так обыденно, ненавидит, что они больше не чувствуют себя друзьями, ненавидит, что он
счастлив, что Чонгук все еще хочет, чтобы это продолжалось еще неделю.
Он ненавидит то, что это может быть его последний шанс провести время с ним. Чимин ненавидит это, хотя Чонгуку все равно. Даже если Чонгуку наплевать, чувства Чимина никуда не делись.
Чонгук по-прежнему самый замечательный человек, которого он встречал за всю свою жизнь, он по-прежнему единственный, кто может заставить его улыбнуться, когда весь остальной мир решительно настроен заставить его хмуриться, он по-прежнему человек, о котором Чимин хочет заботиться так сильно, что его сердце чертовски болит. Он хочет подарить ему всю свою любовь и обожание.
Это все еще тот же Чонгук, которого он знает, даже если сейчас он не показывает этого.
Сердце Чимина разрывается от того, что он не может дать Чонгуку все, что он хочет дать ему, но он знает, что его сердце будет болеть еще больше, если он даст ему это, когда Чонгук в этом не нуждается.
Единственное, что может сделать Чимин, это надеяться, что все это пройдет, что все это скоро закончится и что, может быть, они смогут добраться до того момента, когда вся эта нелепость навсегда окажется позабыта.
С другой стороны, это может быть самой болезненной надеждой из всех. Потому что притворяться утомительно, и Чимин не знает, как долго он сможет делать вид, что он просто друг Чонгука, или как долго он сможет делать вид, что больше не хочет иметь с ним ничего общего. Он не может продолжать это вечно.
Чимин не может победить, несмотря ни на что.
Он не победит, если у него не будет Чонгука, а Чонгука у него не будет никогда, потому что Чонгуку все равно.
Чимин хотел бы, чтобы
ему самому было все равно.
Он всегда любил делать одолжения Чонгуку, но, возможно, это было одолжение, от которого ему следовало отказаться. Он никогда не должен был соглашаться, а потом притворяться, что встречается с ним.
Безобидная дружеская услуга превратилась во что-то гораздо большее, превратилась во что-то не такое безобидное и не такое дружелюбное, и теперь Чимин расплачивается за это.
— Знаешь что, забудь, — внезапно говорит Чонгук. — Ты прав. Еще одна неделя ничего не изменит для Тэхена.
У Чимина даже нет времени подумать о собственных словах, и они слетают с его губ прежде, чем он успевает осознать, что говорит.
— Я сделаю это.
Даже после всего, что случилось, он все равно сделал бы что угодно для Чонгука.
— Тебе не нужно.
— Я же сказал, что сделаю. Если я говорю кому-то, что я что-то сделаю, то я это делаю.
— Ты можешь прийти завтра, — Чонгук делает паузу, но не похоже, что он задумывается над своими следующими словами. — Или в среду. Или когда угодно. Мне без разницы.
— Хорошо.
— Да. — Наконец звучит имя Чонгука, а секундой позже и имя Хосока. Чонгук подходит к стойке, чтобы забрать оба напитка, и когда он протягивает за ними руки, Чимину кажется, что его легкие сдавило и он не может дышать. — Я напишу тебе. — Чонгук больше не носит свое кольцо.
— Хорошо, — Чимин ненавидит, как тихо звучит его голос.
— Пока.
— Пока.
Чимин провожает взглядом Чонгука, пока тот идет к Юнги и Хосоку. Он наблюдает, как тот протягивает стаканчик Хосоку, и они обмениваются парой фраз, но никто не улыбается, пока они разговаривают.
В конце концов, Хосок и Чонгук получают свои напитки и уходят. Оборачиваясь, Хосок извиняющее улыбается Чимину. Чонгук не оборачивается.
Как быстро все дошло до такого?
Опустив голову, Чимин ловит себя на том, что смотрит на свою руку, вытянув ее и разглядывая кольцо. Какой смысл в этих дурацких кольцах, если Чонгук даже не носит свое?
Бариста зовет Чимина по имени, но он его не слышит.
Он просто согласился притворяться еще неделю, и он понятия не имеет, как они собираются это сделать, когда все, что они могут делать сейчас, это ссориться.
Его чувства
к Чонгуку не изменились, он все еще влюблен в него и все еще хочет подарить ему весь мир, но кажется, что многое изменилось
между ними. Смогут ли они по-прежнему шутить друг с другом? Смогут ли они смеяться? Смогут ли они хотя бы
улыбнуться?
Как они должны убедить Тэхена, что все в порядке, когда все не в порядке?
Чимин не знает, как они собираются это сделать. Но скоро ему придется это выяснить.
***
Чонгук пишет ему вечером в среду. Когда Чимин замечает сообщение от него, его сердце начинает сильнее биться в груди, и он улыбается. Но в то же время он хочет нахмуриться.
Видеть высвечивающееся имя больно. В каком-то смысле это почти издевательство.
[17:22]
Мое Всё 💛: Тэхен будет дома примерно через час, приходи, если не занят
Мой Малыш 💕💘💗💞: Ок, я скоро приду
Мое Всё 💛: Круто. Принеси домашнее задание или что-нибудь еще, чтобы тебе было чем заняться. Или мы можем посмотреть фильм, мне без разницы
Хмурый взгляд Чимина легко пересиливает улыбку, когда он читает, а затем перечитывает эти сообщения.
Мне без разницы.
Правильно. Потому что с чего бы это Чонгуку вообще волноваться?
