В месяце мехир

Албания, 8 сентября 1990. Сонные матросы, неуклюже спотыкаясь о цепи и канаты, высыпали на палубу. — Да уж, — весело хмыкнул Витомир, оказавшийся на полубаке одним из первых. — Страшно-то как… — Это что, левиафан? — нерасторопный Квиррелл, всё ещё возясь с застёжками плаща, перегнулся через перила, пытаясь разглядеть скрытую клочьями густого тумана тень, извивавшуюся неподалёку от парома. — Ага, — кивнул Витомир. — Так, змееныш. Метра два с половиной, не больше. Наверняка родился совсем недавно. Паром с мягким толчком замер на месте, и команде, столпившейся на палубе, представилась возможность лучше рассмотреть существо, выглядывавшее из воды. Оно представляло собой уменьшенную копию одного из страшных морских чудовищ, часто встречавшихся на холстах знаменитых художников и в книгах известных фантастов — и нигде больше. Даже некоторые маги всерьёз сомневались в их существовании, справедливо полагая, что драконы, извечные враги левиафанов, за последнюю сотню лет истребили всех столь ненавистных им тварей, когда-либо отважившихся приблизиться к суше. В глубоких же океанских водах, куда не долетит и Новозеландский Опаловый, морских змей, по словам моряков, никто не видел уже с девятого века. Впрочем, нельзя с уверенностью утверждать, что отсутствие свидетельств вызвано именно полным исчезновением левиафанов. Вполне может быть и так, что именно они и были причиной нехватки очевидцев. Обычно левиафан питается исключительно рыбой, но при возможности не откажется закусить и зазевавшимся дельфином или тюленем. Или человеком. Моряки в оцепенении уставились на зверя. Его узкая треугольная морда с внимательными чернильно-синими бусинами-глазами плавно покачивалась, повинуясь движениям тела, большей частью находившегося под водой. От макушки до кончика хвоста тянулся гребень из острых шипов, соединённых перепонками. С него местами свисали длинные зелёные ленты водорослей и нити речной тины. И если бы моряки не были так напуганы, они бы наверняка заметили, что левиафан изучает их с не меньшей опаской и недоумением. — Ни разу не слышал, что такие змеи водятся и в пресной воде, — удивился Квиррелл и, подавив зевок, спросил: — Что ему здесь нужно?.. От промозглого и свежего утреннего воздуха, пробиравшегося под все три слоя тёплой одежды — плащ, мантию и шерстяной свитер, ему почему-то ещё больше захотелось спать. — Что нужно?.. Позавтракать, — Витомир невозмутимо потянулся в карман за трубкой. — Думаю, это его первая самостоятельная охота. А от нашего парома уж очень крепко разит десятками поколений селёдки. Наверняка по нескольку дней валялась в ящиках прямо здесь. Вот он и принял эту развалюху за вкусную рыбину, под водой-то не разберёшься. А сейчас вынырнул и сам не рад… Стаменов ещё раз глянул на левиафана, явно решившего подобраться поближе, и раздосадовано махнул рукой: — Эх… Любопытный. Сам теперь ни за что не уйдёт. — Может, оглушить? — осторожно предположил Квиррелл. — Не подействует. Их, говорят, даже самые мощные заклинания не берут. Да и нельзя. Потом замаешься маглам память изменять, а палочкой размахивать тут опасно, волшебников на страну с десяток, и все на учёте. Так что один простенький «Люмос» тебя с головой выдаст, особенно здесь. До Чёрного леса осталось немного, мы уже в верхнем течении. Скоро берега поднимутся и… Он не успел договорить. Всё это время левиафан осторожно плавал на почтительном расстоянии от судна. С одной стороны, он страшно испугался этой шумной, местами ржавой и скрипящей посудины с галдевшими на ней странными существами. С другой — любопытство не давало ему покоя, особенно сейчас, когда посудина замерла на месте, а люди, которых он видел впервые за свою недолгую жизнь, потрясённо молчали, скованные страхом. Кажется, они боялись его даже больше, чем он их. К тому же змей был голоден, а от парома тянуло рыбой, не совсем свежей, но всё ещё вполне вкусной. И он решился. В несколько сильных и быстрых движений левиафан добрался до судна и, нетерпеливо принюхиваясь, заскользил вдоль борта, ища место, где ему удалось бы забраться на старенькую «Тирану», словно в насмешку названную именем богатой и процветающей столицы Албании. На пароме поднялась паника. Моряки схлынули с палубы — одни решили спрятаться в трюме, другие бросились в рубку капитана. «Тирана» вздрогнула и дала задний ход. Змей оказался намного проворней неповоротливого кораблика, успев за это короткое время обогнуть его по правому борту и снова вынырнуть у кормы. Заметив, что зверь каким-то невиданным образом оказался сзади, капитан отдал новую команду — паром снова устремился вперёд. Левиафан, приняв это всё за какую-то игру, необычайно обрадовался. Резвясь в волнах, расходившихся от судна, он поплыл рядом с ним, как раз напротив Витомира и Квиррелла, единственных людей, оставшихся снаружи. Стаменов оглянулся и заметил, что моряки, собравшиеся в рубке, успели прийти в себя, оправились от первого шока и уже нашли выход из положения. Единственно верный, учитывая габариты змея и необычность сложившейся ситуации. — Всё правильно, — поморщился он, подняв голову вверх и глядя на мужчину, того самого, что так яростно спорил с владельцем парома в порту. Поставив ногу на нижнюю перекладину перил и положив на колено двуствольное ружьё, моряк чётким движением вложил в него патроны — один, затем второй. — Сначала стреляй, а потом задавай вопросы, — тихо добавил Витомир, снова поворачиваясь к прыгающему в волнах левиафану. Квиррелл внезапно засуетился. — Нужно остановить их! Нельзя же его убивать, он совсем не опасен… — Квирин судорожно сжал волшебную палочку в кармане, но пустить её в дело так и не решился, растерянно замерев и переводя взгляд то на целящегося человека, мгновенно превратившегося из добычи в охотника, то на ничего не подозревавшую жертву. — А что будет, когда он вымахает с два таких парома? — мрачно и насмешливо поинтересовался Витомир. — Когда отрастит клыки с ладонь и полюбит вкус человечины?.. Когда будет жмуриться от удовольствия, лакомясь свежей и тёплой плотью чьих-то мужей или детей?.. Здесь нет ни одной организации, способной защитить маглов от волшебных существ, даже от пикси. Они вынуждены справляться сами. Как могут. Да, пусть единственное, на что они способны — это лить кровь… свою, чужую — неважно, но… Грянул выстрел, а следом за ним ещё один. Левиафан нелепо изогнулся — первая пуля попала в шею, перебив позвонки, а вторая раздробила челюсть. Его тело, успев дёрнуться ещё несколько раз, продолжало двигаться по инерции, а затем, словно споткнувшись, ушло под воду. Сверху раздалось несколько радостных возгласов. Витомир невольно содрогнулся и с жалостью посмотрел на позеленевшего Квирина, пустым и страшным взглядом провожавшего то место, где на помутневшей поверхности ещё остался след из россыпи мелких тёмно-красных пузырей. Кто-то из членов команды одобрительно похлопал меткого стрелка по плечу, и в неожиданно наступившей тишине этот звук показался всем зловещим и тяжёлым, гулким — как набатный колокол. Одним резким дуновением ветра с реки вдруг сорвало остатки тумана, разметав молочно-белое покрывало в клочья и прибив его к берегам. Почувствовав что-то, люди замерли, напряжённо вслушиваясь в каждый плеск воды о борта «Тираны», вглядываясь в спокойную речную гладь и проплывающие мимо берега. Витомир первым понял, что сейчас произойдёт. Догадался, почуял. Молнией метнувшись к их с Квирреллом каюте, он схватил уменьшенные чарами рюкзаки и запихнул их в карман. Выбежав обратно, Стаменов упёрся одной рукой Квирреллу в плечо, а другой схватил за ногу и, воспользовавшись тем, что тот инстинктивно ухватился за него, выбросил за борт, сразу же прыгнув следом. Вынырнув, он судорожно вдохнул и, борясь с сильным течением, поплыл к барахтающемуся неподалёку Квирреллу. Моряки, кажется, что-то кричали и даже бросили спасательный круг, но Стаменов был настолько сосредоточен, что не заметил этого. — Я плавать… не умею… — отчаянно хрипел Квирин, бешено молотя руками и ногами, уходя под воду с головой и тут же выныривая и хватая ртом воздух. Когда Витомир крепко ухватил его за шиворот, помогая удержаться на поверхности, Квиррелл уже окончательно запутался в своём плаще и успел наглотаться воды. — За меня держись, — отрывисто произнёс Стаменов и, когда Квирреллу удалось негнущимися, одеревеневшими от холода и испуга пальцами ухватить его за плечи, поплыл к берегу. Витомир не оборачивался. Он и так всё слышал. Ему удалось отплыть от парома почти на сотню метров, когда с борта судна донеслись первые отчаянные крики и вопли ужаса. А затем стонала и скрежетала гнущимся металлом сама «Тирана». Странно, что никто не подумал об этом с самого начала. Детёныш левиафана в реке предполагает наличие где-то поблизости его матери — гигантского и свирепого змея, который моментально учует в воде и мельчайшую частицу родной крови. Нет, она не мстила. Она просто вымещала ярость, и из десяти человек, оставшихся на пароме, не выжил ни один. Они боролись с течением не больше двадцати минут, однако Квирину казалось, что прошло по меньшей мере часов пять, когда Витомир, уже задыхаясь, нащупал дно. — Можешь встать, тут мелко, — бросил он. Квиррелл покорно выпрямился и тяжело побрёл к берегу, оступаясь и пошатываясь, всё ещё не веря, что под ногами действительно мягкий речной ил, а не тёмная, тянущая вниз пучина. Он выбрался на берег, сделал несколько шагов и упал на песок, узкой полоской тянувшийся вдоль берега — маленький дикий пляж, окружённый вековыми деревьями. Идеальное место для спокойного отдыха. Жизнь ещё раз доказала, что у неё есть чувство юмора. — Поднимайся, — Стаменов грубо толкнул его в плечо. — Нужно отойти к лесу. Или ты думаешь, что она тебя не достанет… в метре-то от воды? Это заставило Квиррелла собрать последние силы и снова продолжить путь. У первого же дерева Квирин остановился и рухнул на землю. И только тогда позволил себе посмотреть, что происходит на самой середине Чёрного Дрина. Его стошнило.