Успеть за 7 дней

      Садясь в такси, которое довезет ее до аэропорта, Минни вытащила телефон из рюкзака и включила его. И первым делом вышла в Инстаграм. skot_skz Я надеюсь, что у тебя все получилось. Твоя мама сказала, что теперь остается только ждать. Понятно все будет только после того, как вы поменяетесь обратно. Он тихий такой всю неделю. Я думал, хуже будет. А он сидел дома постоянно. С мелкой твоей говорил иногда. Иногда со мной. У тебя там уже поздно. Скоро вылет? Завтра встретимся))) Хорошо долететь.       Последнее сообщение было отправлено всего пятнадцать минут назад. Но она решила не отвечать. У Кота сейчас разгар дня, а в Сеуле уже действительно ночь. Ранняя и озаренная электрическими огнями. И вроде бы не поздно, но Минни чувствовала себя абсолютно разбитой. По щекам текли слезы, а пошевелиться было сродни подвигу. В груди еще гуляли отголоски ветра, который, казалось, выдул из нее все силы и теперь холодил руки изнутри. Голову сковало тонкой коркой льда, которую невозможно растопить. Но она все же попробовала. — Включите, пожалуйста, печку, — попросила она водителя. — Мне холодно. — Эй, парень, — водитель глянул на нее в зеркало заднего вида и забеспокоился. — Что с тобой? Может, в больницу?       Минни была настолько бледной, что это было видно даже из-под маски и шарфа, а ее руки мелко подрагивали. — Все в порядке, просто переутомление. Включите пожалуйста печку.       Кажется, водитель не особо поверил, но печку все же включил. Теплый воздух окутывал Минни, но она никак не могла согреться. Да уж. Не думала она, что откат ударит настолько быстро. Хотя, может, это действительно переутомление? То, что она сегодня делала, вымотало бы и ее родную тушку до состояния нестояния, хотя у нее наследственность и все дела… Что уж говорить об этом, пусть и молодом и сильном, но чужом теле? Минут через пятнадцать Минни поняла, что согреться не получается. Ощущения были мерзкие, но не смертельные, так что это просто нужно пережить. И если это действительно переутомление, то надо отдохнуть. Она написала Чану, что едет в аэропорт и что проспит всю дорогу туда. А потом и правда попыталась задремать. Но перенапряженное тело отказывалось расслабляться. Хорошо хоть, что слезы перестали течь. Ее начинала бить крупная дрожь. Пришло уведомление о сообщении и она разблокировала телефон, едва попадая по клавишам. Хан. Ну, кто бы сомневался. Он писал, что жутко волнуется и спрашивал, получилось ли у нее то, что она делала. И не нужно ли ей чего. И что они уже на месте и ждут ее. И не надо ли ее встретить? Минни улыбнулась, читая эти сумбурные сообщения. Вот и кто поверит, что этому ребенку уже двадцать? Она прикинула свое состояние и попросила, чтобы ее встретили, потому что сама она, наверное, не дойдет. В ответ ей пришла куча обеспокоенных смайликов и обещание, что ее встретят и доставят в зал ожидания в лучшем виде.       До самолета оставалось еще время, так что она должна успеть оклематься достаточно, чтобы нормально перенести перелет. Выходя из такси, она уже видела стоящих у входа в аэропорт МинХо, ЧанБина и ХенДжина. Хорошо, что она знала, что ее встречают, а то ни за что не узнала бы их. Хотя голоса, конечно, выдавали. Ребята заметили ее, когда она уже неуверенно шла в их сторону. Они окружили ее смеющейся компанией, создавая для окружающих видимость того, что все в порядке. На деле же МинХо и ЧанБин, подхватив ее под руки, почти несли Минни, а ХенДжин мельтешил вокруг, создавая иллюзию беззаботной болтовни. — Выглядишь не очень… — грубовато, но обеспокоено заметил ЧанБин. — Чувствую себя так же, — хриплым от долгого молчания голосом ответила Минни. — Ребята там тебе мешок апельсинов притащили, — хохотнул ХенДжин, но по глазам было видно, что он тоже переживает.       Минни кое-как прошла регистрацию на рейс и ребята практически отнесли ее в зал ожидания, где их встретили остальные. Они расположились в общем зале, но чуть поодаль от других людей, чтобы можно было снять с себя маски и спокойно поговорить, не рискуя быть узнанными. Хану едва удалось сдержать в себе бьющие через край эмоции при виде бледной и осунувшейся Минни. Едва ее усадили на кресло, он присел перед ней на корточки и схватил за руки. — Да ты вся ледяная… — ошеломленно пробормотал он и начал растирать ее пальцы.       Это было больно и Минни прикусила губу, пытаясь сдержать стон. Маска скрыла этот нервный жест, но прерывистый вздох выдал ее. Хан поднял на нее испуганные глаза и пару раз открыв и закрыв рот, все же спросил: — Ты как вообще? — Жить буду, — глухо усмехнулась она. — Только вот вашему другу придется несладко, когда он вернется. — Будут какие-то побочные эффекты? — осторожно уточнил севший в соседнее кресло Чан. — Ага, головная боль…* — хохотнула Минни. — А если серьезно, у меня сейчас чувство, что меня долго и со вкусом били, а потом то, что осталось, засунули в морозильник. Так что, подозреваю, болеть у него будет все тело. — Ну, с болью он справится, — улыбнулся Феликс. — Иногда после тренировок бывает чувство, что болят даже волосы. И ничего, живы. — И скачете бодренькими зайчиками, — Минни, наконец, сняла с себя маску. — Дайте, пожалуйста, апельсин.       МинХо, усевшийся с другой стороны от Минни, запустил руку в стоящий под его креслом пакет, выудил оттуда большой рыжий апельсин и деловито принялся чистить его. А на удивленный взгляд Минни пожал плечами и проворчал, что у нее так руки трясутся, что она раньше смузи взобьет из несчастного фрукта, чем почистит его сама. Минни попыталась поблагодарить его, но у нее начался очередной приступ крупной дрожи. Она откинулась на спинку кресла и попыталась расслабиться, чтобы окружающие не заметили ничего странного. Минни сняла с себя шапку и шарф и расстегнула куртку, потому что понимала: тот холод, что она чувствует, никакой теплой одеждой не изгонишь. Прикрыв глаза, она пыталась унять дрожь в руках, но у нее не получалось. И тут она почувствовала тепло. Сзади, там, где шея переходит в спину. Это было настолько неожиданно и приятно, что она распахнула глаза и замерла, боясь спугнуть это замечательное ощущение. Казалось, маленький костерок разгорелся в ледяной пустыне. Она боялась, что это тепло пропадет, стоит ей только пошевелиться или даже вздохнуть. За последние несколько часов она настолько привыкла к холоду, что это ощущение выбило ее из равновесия. Минни сидела совершенно неподвижно и впитывала это нежданное тепло, казалось, всем телом. Дрожь, наконец, стала утихать. — Ой, прости… — за ее спиной послышался виноватый голос и тепло исчезло. — Я по привычке… — Верни, — хрипло прошептала она, не осознавая даже, к кому обращается. — Что? — Обладатель голоса ее, похоже, не расслышал. — Джинни, верни руку ей на шею, — повернувшись к стоявшему за спиной ХенДжину тихо, но внятно сказал Чан. — Но она так напряглась… — Хен, она только-только дрожать перестала, — заметил Хан и снова было взял Минни за руки, но тут же выпустил их. — Я, кажется, перенервничал и теперь у меня самого руки холодные, — парень печально оглядел свои бледные пальцы, встал и посмотрел на стоящего рядом друга. — Ликс…       Феликс молча занял место Хана и осторожно взял руки Минни в свои. Она вздрогнула. Горячие… Какие же у него горячие пальцы… Ее руки осторожно разминали, отчего тепло медленно, но верно устремилось вверх к локтям. Лед, сковавший голову и грудь, уже начал таять благодаря теплой руке ХенДжина у нее на… — Джинни, а ты не свалишься? — Взволнованно спросила она. — В каком смысле? — ХенДжин уселся на кресло сзади и чуть сбоку от Минни, чтобы она могла его видеть, просто повернув голову. — Ну… Почему ты положил мне руку именно туда? — Не знаю, — пожал парень плечами. — Я всегда так делаю, когда ребята нервничают или сильно устали. Они не возражают, а мне кажется, что им становится немного легче… — ХенДжин стушевался и его щеки тронул румянец. — Ясен пень легче становится, — улыбнулась Минни. — Ты ж основные медианы прикрываешь. — Что делаю? — Помогаешь, и не хило так, — она на секунду задумалась, подбирая слова. — Грубо говоря, защищаешь от чужих и забираешь лишнее: грязь, тревогу, страх. На энергетическом уровне. Только вот от этого можешь сам сильно устать, а то и заболеть.       ХенДжин вздрогнул, но руку не убрал. Минни выглядела настолько замученной… Она же не для себя старалась, а для СынМина. Так что если Джинни может помочь — он поможет. Пусть устанет, но поможет. Он потом быстро в норму придет, он себя знает. — А я? — Спросил вдруг Феликс, продолжая осторожно массировать Минни руки. — А ты кормишь, — она посмотрела в серьезные глаза парня. — И тоже, кстати, не перестарайся. Я сейчас не уверена, что смогу остановиться и не откушу больше, чем ты можешь дать без вреда для себя. — Ничего, сейчас мы тебе челюсти займем, — ехидно заявил МинХо и запихнул в рот Минни дольку апельсина.       Все удивленно повернулись к нему, а он, как ни в чем не бывало, взял из стоящего на его коленях до верху полного контейнера еще одну дольку и скормил ее Феликсу. Рядом с МинХо лежал пакет со шкурками от десятка апельсинов, а сам он с довольным прищуром пытался впихнуть очередную дольку уже Хану.       Минни жевала сочный фрукт и понимала, что от него во рту тоже расходится тепло.       МинХо продолжал подкармливать всех вокруг апельсинами. На одно плечо опустилась рука Чана, что-то втолковывающего Феликсу. На другое легла ладонь ЧанБина, вставшего за спиной МинХо и пытающегося запустить другую руку в контейнер с апельсинами. Они согревали даже сквозь куртку. Сзади подошел ЧонИн и невзначай скользнул пальцами ей на шею, вроде бы разговаривая с ХенДжином. Между Чаном и Феликсом, все еще массировавшим ей руки, на корточках устроился Хан, положив локти на колени лидера и Минни и служа каналом, раз уж сам ничем поделиться не мог.       Они окружили ее и пытались помочь. Не все из них понимали, что делают, но никто не остался в стороне.       Минни запрокинула голову и сморгнула непрошеные слезы.       Она, наконец, согрелась.