***
Прошел целый день с того момента, как Джефф притащил меня на эту виллу — день, проведенный в заточении, который казался вечностью. Солнечный свет едва пробивался сквозь зашторенные окна, создавая иллюзию времени, которое здесь словно остановилось. Я просидела часы, свернувшись калачиком на краю дивана, пытаясь найти хоть каплю смысла в этом безумии. Мои мысли блуждали, переходя от отчаяния к гневу, а затем обратно к безнадежности. Я слышала, как убийца бродит где-то в доме, его шаги то приближались, то удалялись, но в гостиной его так и не появилось. В моём воображении разыгрывались сцены побега, спасения… Но каждый раз реальность возвращала меня обратно. Я была пленницей, а мои мечты о свободе — лишь иллюзией. В тишине, которая окутала виллу, раздался неожиданный стук в дверь. Я вздрогнула, а моё сердце замерло в ожидании. — Слушай сюда, — убийца внезапно ворвался в комнату. — Сейчас откроешь дверь и возьмёшь эту чёртову посылку. Сыграешь милую внучку, поняла? — начал он, глядя на меня так, словно я была причиной всех его проблем. — Посылка? — я кивнула, пытаясь скрыть трепет в своём голосе. “А если… если помочь доставщику что-то заподозрить? Вызовет ли он полицию?” Джефф шагнул ближе, теперь он находился на таком расстоянии, что я чувствовала его раскалённое дыхание. — Перестань так громко думать. Помни — твои игры принесут больше бед, чем ты можешь себе представить. И не только тебе, прелесть. Ты же не хочешь, чтобы кому-то снова стало плохо из-за тебя, верно? — его тон был настолько леденящим, что я почувствовала, как по спине пробежал холодок. — Я тебя поняла, — собрав в кулак весь свой страх и отчаяние, я направилась к двери. Будь сильной, — говорила я себе. Открыв дверь, я увидела перед собой доставщика, молодого парня в форме, который улыбался, ничего не подозревая. — Добрый день! Посылка для господина Моррисона. Не мог бы он расписаться? — весело сказал парень, протягивая мне планшет, пока я подавляла в себе желание кричать о помощи. — Дедушка в отъезде, но я передам ему посылку, — я взяла планшет, и на мгновение наши взгляды встретились. Мои глаза всячески взывали о помощи, надеясь, что доставщик заметит и поймет всё без слов. И на секунду мне даже показалось, что он задержал взгляд, словно улавливая мои подсказки. Но потом он просто улыбнулся и вручил мне коробку. — Всё в порядке? — наивно переспросил он, заметив моё замешательство. И казалось, что даже подступающие слёзы не смогли достучаться до его сознания. — Да, всё хорошо, спасибо, — выдавила я сквозь зажатые зубы, возвращая ему планшет. Моя попытка послать тихий сигнал о помощи осталась незамеченной. Но я не винила его, и в глубине души осознавала, что, возможно, не приложила всех усилий, чтобы мой знак был уловлен. Я боялась провоцировать убийцу, который, буквально, дышал мне в затылок. — Вот видишь, не всегда твои действия должны приводить к чьей-то смерти, — закрыв дверь, я обернулась к Джеффу, который стоял, скрестив руки и изучая меня пронзительным взглядом, словно оценивая, насколько хорошо я сыграла свою роль. Взгляд убийцы был холоден, а уголки его губ едва заметно поднялись в усмешке. — Теперь ты слушаешь и выполняешь всё, что я говорю, без возражений, — грубо заявил убийца, пока его взгляд пронзал меня насквозь. — И если ты не начнешь себя вести… уместно, я обещаю, тебе здесь будет житься как в аду, — он подошел ближе, и я инстинктивно отступила. — Так что советую не испытывать моё терпение, — продолжал он, его губы едва заметно исказила ухмылка, которая не несла ничего хорошего. — Я тебя услышала, — незаметно закатив глаза, ответила я. После этих слов он уже собирался уходить, но его взгляд остановился на моём помолвочном кольце, которое я забыла на тумбочке неподалёку. — Только не это... — промелькнуло в голове. — Это того покойничка? — спросил он ядовитым тоном, вертя кольцо у себя на пальце. — Положи его обратно, — с трудом выдавила я, чувствуя, как в груди сжимается от страха за судьбу этого дорогого сердцу предмета. — А то что? — усмехнулся он и неожиданно с силой зажал украшение в кулаке. — Глупая. Такие вещи делают тебя слабой. Слишком много воспоминаний, слишком много привязанностей, — продолжил убийца. Прежде чем я успела что-либо сказать или сделать, Джефф открыл окно и выкинул кольцо наружу. Я бросилась к окну, но видела лишь то, как оно исчезло в траве вдали от дома. — Ненавижу... — сказала я, стиснув зубы и стараясь сохранять спокойствие, хотя внутри кипела от гнева и боли. — Ты не можешь так поступать со мной! — но всё накопившееся напряжение внезапно вышло наружу и слова сорвались на крик. — Успокойся, истеричка, — Джефф лишь ухмыльнулся в ответ и вышел, закрыв за собой дверь. В его словах не было ни капли сожаления или понимания. Оставшись одна, я почувствовала, как моё отчаяние превращается в гнев и решимость. Я знала, что мне предстоит долгая и трудная борьба, но я была готова к ней. Моё прошлое, мои воспоминания и любовь, которую я теплила в своём сердце, теперь были моей силой.***
Воздух в комнате стоял насыщенный тяжелым присутствием, когда Джефф вошел в гостиную с подносом, на котором стоял только один стакан воды. — Пей, — его голос звучал несколько мягче, но в нём всё еще сквозила нехарактерная задумчивость. Я взглянула на стакан, заметив, как сияние свечи, которую я зажгла ранее, играет в бесцветной жидкости. — Что это? — мой вопрос, казалось, удивил его. — Просто вода с какими-то травами, — ответил он, протягивая стакан. Напряжение в комнате ощущалось всё сильнее, когда я приняла стакан. Пить или не пить? Но мой организм давал о себе знать, требуя утоления жажды, и я сделала небольшой глоток. Этот вкус не был похож на обычную воду; он мгновенно окутал меня, наполнив каждую клеточку моего тела землянистой горечью и тонкими грибными нотами. Эта вода… странная, — пробормотала я, пристально вглядываясь в стакан, как будто могла увидеть ответ на его дне. Джефф лишь усмехнулся в ответ, его глаза блестели каким-то таинственным огнём. —Просто выпей всё, — настаивал он, и я, хоть и колеблясь, сделала ещё один глоток. После второго глотка мир вокруг меня начал мягко и плавно изменяться. Звуки стали приглушенными, а цвета – насыщеннее. Я почувствовала, как напряжение покидает моё тело, а в голове зарождалась лёгкая дымка, делая мои мысли мягкими и пушистыми, словно облака на закате. — Что… что ты сделал? — мой голос звучал далеко и нереально, словно я говорила из другого измерения. — Сейчас и проверим. Нашел эту хрень на кухне деда и решил убедиться, что это то, о чём я думаю, — ответил Джефф, наблюдая за мной с интересом, как будто я была экспонатом в его частном музее. В глубине сознания я понимала, что что-то не так, но образы начали плыть перед глазами, сменяясь лицами знакомых мне людей. — Ди? — в этом плавном потоке времени и пространства мне показалось, что я услышала голос Мэтью. Он был так близко, что я могла почти его коснуться. — Мне тебя так не хватало, — шептал любимый, и каждое его слово было как бальзам на глубоко израненную душу. Он подошёл ко мне, и когда губы, которые я приняла за губы Мэтью, коснулись моих, в моей душе раскрылась бездна чувств — от боли и утраты до мимолётного, иллюзорного счастья. Этот поцелуй, такой желанный и в то же время такой обманчивый, был для меня всем: прощанием, встречей, мечтой и кошмаром одновременно. Я даже не заметила за чередой столь сладких поцелуев, как оказалась под ним. Мэтью медленно расстёгивал моё платье, пока я снимала с него белую толстовку. — «С каких пор он носит толстовки?» — промелькнула мысль в голове. Я задышала тяжело и прерывисто, не столько от ласки, сколько от осознания того, кто её дарит… — Это сон? — я целовала любимого медленно, растягивая каждый момент, стараясь наполнить каждую секунду наслаждением. Я почувствовала, как он начал поглаживать мою талию, опуская ладонь всё ниже и ниже. Он целовал меня жадно, почти грубо, почти кусая… — «Это так на него не похоже», — подумала я на секунду. — Мэтью, подожди... — я не успеваю договорить, потому что он утягивает меня в сладкий и тягучий словно мёд поцелуй. Прикосновение пальцев к голой коже заставляет меня вздрогнуть. Мэтью приспускает штаны и я провожу рукой по всей длине, он стонет и запрокидывает голову, прикрывая глаза. И на мгновение я отстраняюсь, заливаясь краской от своего постыдного желания и поведения. — «Мэтью…» — прошептала я, обращаясь к призраку прошлого, который так болезненно ярко вспыхнул в моём сознании. Для нас сейчас существовало лишь желание и невообразимое влечение друг к другу, сопротивляться которому было выше наших сил. Впрочем, никто и не хотел сопротивляться. Ведь зачем противиться своим желаниям, когда они так и манят? — «Она представляет на моём месте другого», — пронзительно осознал Джефф, и эта мысль ранила его гордость, но разве можно устоять, когда желание настолько велико, а тело буквально плавится от её прикосновений? — «Пусть сейчас она и видит во мне другого, но я заставлю её забыть его имя», — подумал он и решил, что не против ей немного проиграть, особенно когда проигрыш является таким же манящим и притягательным как и победа. Не в силах больше сдерживать себя, он властно положил руки ей на бедра и вошел одним резким сильным движением. Джефф полностью контролировал ситуацию и при желании мог даже заставить Ди дышать через раз, что он и сделал, несильно сжимая горло девушки. Поцелуй, который последовал после, был горько-сладким — слиянием реальности и фантазии, где Ди позволила себе забыть, кто перед ней на самом деле. — Я так скучала, — когда Мэтью приблизился ближе, в её омуте галлюцинаций он морфировал в образ другого мужчины. Лунный свет за окном превратил его золотистые локоны в тёмные, а мягкие черты лица преобразовались до грубых. Когда эффект дурмана начал угасать она почувствовала как вновь возвращалась к реальности. — «Это не он», — пронзительное осознание пришло слишком поздно. Словно разбиваясь о скалы реальности, а воображение отступило, оставив её один на один с жестокой правдой. Когда галлюцинация окончательно рассеялась, как туман под утренним солнцем, я увидела перед собой Джеффа, а не Мэтью. В его глазах читалось нечто сложное, непонятное — не радость от обмана, не торжество победы, а скорее смесь любопытства и… сожаления? Но я не могла быть уверена. — Почему? — единственное слово смогло пробиться сквозь моё онемение. — Потому что я могу, — его ответ звучал как приговор, оставляя меня одну с разбитым сердцем и душой, потерянной между реальностью. — Ненавижу... — было бы глупо отрицать, что одно только присутствие Джеффа рядом уже выбивает из лёгких воздух, а каждое его прикосновение вызывает лишь одно желание: снять с себя кожу живьём. — Ты можешь возмущаться, говорить как сильно ты меня ненавидишь, но от этого ничего не изменится, — грубые толчки внутри меня продолжились, а я только опешила от такой наглости. — Не прикасайся ко мне! Ты мне противен! — я попыталась оттолкнуть убийцу, но вместо этого он лишь крепче прижал меня к себе. — Куда же ты? — с яростной силой маньяк прижал меня к дивану, хватая за горло и перекрывая последний кислород. — Думаю, дальше и без тебя справлюсь, — мир вокруг меня начал медленно тускнеть, словно кто-то постепенно выкручивал свет в комнате, оставляя меня в полумраке неопределенности. Воздух казался всё более густым, и каждый вдох становился борьбой, в которой я отчаянно пыталась вырвать хоть крупицу кислорода из обжимающего меня тиска. Мои мысли замедлились, став всё более размытыми и отдаленными, как если бы я наблюдала за происходящим издалека, не способная повлиять на события. Джефф определённо знал толк в доставлении человеку максимальной боли, не только физической, но и моральной. Убийца был возбужден до предела; прикосновения его холодных рук к горячему, буквально обжигающему телу девушки сносили крышу. Особенно сейчас, когда она напоминает самых сладкий грех, который хочется испить до дна. — Кончаю, — хриплый стон убийцы разорвал тишину, вырываясь из глубины горла. Его дыхание тяжелое и неравномерное, касалось её кожи, в то время как последние остатки напряжения покидали его тело.***
Сознание медленно пробиралось сквозь туман усталости, влекущий за собой вязкое ощущение чего-то тяжёлого, непоколебимо уроненного на моём теле. Это было похоже на медленное пробуждение из самого глубокого сна, когда реальность ещё не встала на свои места, а мир вокруг казался искаженным и далеким. Но вместе с возвращением в реальность пришло и осознание того, что эта тяжесть не принадлежит её миру мечтаний. Она была слишком реальной, слишком осязаемой.Каково это — проснуться в знакомом, но вместе с тем пугающем месте, да ещё и в объятиях маньяка?