Глава 1-5
«Пламя свободы Толл-Тейл, часть 1»
Перед тем, как напасть на следующую большую цель, лидер ополчения Ойген Денс основательно подготовил почву для наступления. Лидия Майлз занялась выслеживанием и поимкой мелких стай волчиц рядом с городком Толл-Тейл, и остальные стаи, о которых рассказывала ранее захваченная альфа-самка, оказались в плену ополчения. Затем разведчики обозначили основные направления для нанесения ударов. Их было два: удар в лоб, фактически, с заходом в городскую черту, что, по задумке Зильбера, должно было спровоцировать панику в городе и развязать ополчению руки, и второй вариант — сделать крюк рядом с городком, обойти его и ударить сразу по тюрьме, где расположились мамоно. Таким образом, городок остался бы без защиты темных рыцарей и отошел бы в руки ополчения. Ойген пошел на компромисс в этом вопросе, и спланировал атаку сразу с двух направлений. Первая группа бойцов должна была обстрелять патрули монстродев, повредить их защитные сооружения, коих было немного, и тем самым спровоцировать их ответную реакцию. Но это будет ложная атака, а настоящий удар предполагалось нанести мобильным подразделениям по тюрьме, перехватывая отряды рыцарей, которые, без сомнения, вывалятся из-под защиты стен тюрьмы, чтобы отразить атаку ополчения у черты городка. В самом городе предостаточно пришельцев разных рас, а окружная тюрьма Толл-Тейл служила крепостью для как минимум девяносто темных рыцарей. А еще, по неподтвержденным данным, над городом висит рука еще одной сторонницы Друэллы, правда, уже не такой известной, как Небула. Кто она — пока неизвестно. Перед началом самой операции лидеры, кроме Дага Зильбера, собрались, чтобы обсудить освобождение Толл-Тейла, и что делать с его жителями — там сплошные пришельцы, далеко не все из них гуманоиды, и станут ли они нападать на бойцов ополчения. Человека к ним подослать — это все равно что ходить по тонкому льду, его непременно раскроют, а идея отправить туда многообещающего бойца Лизбет Хилл, суккуба, тоже не понравилась Ойгену. Он знает историю этой женщины, по крайней мере, незадолго до её возвращения в Ауриенте — она не подходит для этой миссии, во-первых, она ведет себя совсем не как мамоно, а во-вторых, в случае её раскрытия вместе с ней станет известно, что у ополчения есть свои агенты-пришельцы. Этого нельзя было допустить, иначе «девятихвостые» потеряют один из важнейших козырей. Однако записи с камер новеньких беспилотников показали, что в городке Толл-Тейл сейчас беспокойно: пришельцы постоянно собираются вокруг ратуши, и еще какого-то недостроенного дворца. Это был точно дворец, с множеством комнат, обширным двором и рассадой, причем он был инопланетной постройки. На некоторых снимках видно, что в городе находится как минимум 40 процентов гарнизона тюрьмы, а то и половина. Это играло на руку ополчению. Видимо, «силовички» Друэллы были заняты другим. Очень рано утром, когда солнце еще едва начало показываться из-за горизонта, мобильные подразделения пришли в движение. А к самому городу на грузовиках отправились вооруженные бойцы ополчения. В нескольких километрах от городка их планировалось высадить и дальше они шли бы пешком, чтобы они не могли выдать позицию для отступления. Тем временем, в Толл-Тейле происходил полный хаос. *** Толл-тейл, за несколько дней до наступления «девятихвостых» В недостроенном дворце сейчас происходило совещание. В просторной комнате с высоким потолком, построенным под заказ госпожи Китахары, наместницы, назначенной сюда самой Друэллой, за круглым столом сидело сразу несколько представителей инопланетной расы: сама госпожа, кицуне-цуки, арахна, одетая в лучшие шелка нового Маккая, ведьма в зеленых одеяниях, глава поселения муравеек, фамильяр ковена ведьм, ящеродева с синей чешуей, и один инкуб. Сам он за столом не сидел, предпочитая стоять чуть поодаль, видимо, ему не нравилось лишнее внимание. За широким окном видно было полуденное солнце, с мягкими, перистыми облаками, украшавшими голубое небо. Отсюда открывалась неплохая панорама на город, откуда можно было рассмотреть его в подробностях, увидеть все городские парки, цветастые вывески торгового микрорайона и жилую застройку, состоящую из коттеджей и одноэтажных домиков на окраинах. Единственный элемент портил всю малину — возвышавшееся на небольшом холме строгое здание с мраморными колоннами, крышей, имевшей форму купола, со статуей некоей женщины с книгой, установленной на шпиле. Это была городская ратуша Толл-Тейла, построенная почти как копия имперского «Гросса Капитолия», но уменьшенная в размерах, чтобы подходить под стиль небольшого городка. Сама госпожа наместница сидела к нему спиной, чтобы не видеть своего «врага». Противостояние это началось чуть ранее — полторы недели назад, хотя причины для конфликта были заложены еще во время захвата города. Друэлла, приезжавшая сюда, чтобы воочию увидеть захваченный город, присоединенный к её царству, новому Маккаю, была впечатлена проделанной её подданными работой. Но среди жителей ей не удалось найти достойных кандидатов на роль наместника: среди превращенных жителей несколько личностей, к слову, уже пытались стать правителями города — их было пять или шесть человек. Но Друэлла, поговорив с ними, не сочла их подходящими — слишком они были неуправляемыми, да к тому же, они осуждали её за уничтожение «системы выборов» и «демократических институтов», в добавок требуя устроить голосование, на котором и решится, кто станет следующим правителем города, ибо предыдущий правитель ушел из политической жизни города, когда стал «собачкой» одной из демониц, принимавшей в захвате города активное участие. Но повелительнице нового Маккая претило ставить во главу целого поселения «ненадежных» и спорящих с ней подданных. В качестве временного управителя Друэлла назначила свою подданную — госпожу Китахару, кицуне, ранее — староста крупного владения на территории Зипангу. Но когда её поставили во главу города, та сразу начала «закручивать гайки», как говорили местные. Во-первых, иноземные торговцы, пришедшие в город вместе с её новой «повелительницей», брали за свои товары плату золотом или серебром, и монеты были, к слову, редкие, так как завозились с старого мира вместе с самими товарами через портал. Поэтому и цены на эту экзотику были страшные. А вот местные торговцы отказывались принимать золото — мало того, что это может обрушить цены сначала на золото, а потом и на множество товаров и услуг, разорить целые предприятия, так торговцы еще и не хотели брать в оборот не зарегистрированную имперским нацбанком валюту. Первые ростки беды образовались, когда мамоно попытались торговать с местными — немногочисленному гарнизону, небольшой гильдии торговцев и пока маленьким семейкам инопланетян тоже требовались разного рода товары — пища, вода, мебель, гигиенические товары и прочее. Разумеется, за всем этим они ринулись в городок, но имперцы наотрез отказались принимать золото. Да и сами мамоно очень плохо относились к местной валюте — иноземные торговцы не признавали имперскую Марку, и купюры банка не брали принципиально, утверждая, что эти бумажки «ничего не значат». Через неделю попыток торговли с помощью бартера стало понятно, что экономика собственно нового Маккая и Толл-Тейла идут по разным рельсам. Тогда кицуне издала указ, согласно которому регулировались правила торговли во владении Толл-Тейл: в нем явно говорилось, что для торговли признаются только золотые и серебряные монеты, а доход от торговли идет в казну нового Маккая и частично в её личный карман. Также там фактически присваивалась казна самого города в личное владение госпожи Друэллы и Китахары, именно в таком порядке важности. В ответ на это городской профсоюз объявил ответные санкции: в городе магазинами, входящими в союз, признавалась единственной валютой имперская марка, товары пришельцев обложили дополнительной пошлиной, а также составили список личностей, которым запретили заявлять права на городскую казну, и Китахара с Друэллой входили в неё. Единственный способ добраться до казны — выиграть некие «выборы», которые устраиваются местной избирательной комиссией, и все это чтобы доказать чистоту своих намерений, и показать эффективность своей программы. В это Китахара влезать не хотела — она и так была назначена сюда господствовать самой Друэллой, и ничего никому доказывать не собиралась. Её подданные должны были сами признавать её авторитет! В результате торговых войн мамоно практически разорились сами — их монеты не значили в городе ничего, а те торговцы, что решались все же перейти на марку, терпели чудовищные убытки от пошлин. Когда стало ясно, что Толл-Тейл так и не интегрировался в экономику нового Маккая, то кицуне пошла еще дальше — теперь она приказала рыцарям следить за деятельностью городских предприятий и магазинов, чтобы предотвратить обесценивание родных товаров. Однако, вне договора, неофициально, кицуне разрешила громить предприятия до определенного предела, пока сам владелец не станет сговорчивым. Очень скоро шарящихся по магазинам рыцарей начали выгонять оттуда сами владельцы, не обрадованные такой наглостью — и вскоре профсоюзы заявили, что Китахара вмешивается в личную жизнь владельцев магазинов, нарушает права рабочих и вообще уничтожает демократические принципы. Обстановка стремительно накалялась, и дело дошло до протестов. Пока — мирных. Но сам факт их начала возмутил Китахару — да кто они такие, осмелились выступить против своей госпожи?! Их дело — подчиняться ей и надеяться на её благосклонность, а не думать, кто же будет править городом лучше. Уже пошли разговоры о том, чтобы привести в город больше рыцарей и заставить их разогнать протесты. Между приближенными лисицы-кицуне как раз шла оживленная дискуссия. — Китахара права, и я полностью на её стороне. Надо подавить любые проявления непокорности. Если мы не покажем, кто здесь хозяин, они так и будут саботировать нашу деятельность по присоединению города к новому Маккаю. — выражала своё мнение синяя ящерица-мечница, глаза которой слегка прикрывала шелковая повязка на голове. — Вы действуете слишком неосторожно. — заметила фамильяр, и на всю комнату раздался её звонкий голосок. — Госпожа, при всем уважении, не стоит предпринимать такие… беспечные решения. Пусть они и ваши подданные, но если вы решите применить против них силу, то они могут воспринять это как проявление тирании. — Они не подчиняются мне. Какой смысл держать рядом с собой вассала, которого нельзя осадить, если он слишком разойдется? — заметила светловолосая кицуне, сверкнув острыми глазами и прикрывшись исписанным иероглифами веером. — Моя госпожа, принцесса демонов Друэлла, великодушно предоставила им землю и кров, чтобы они могли наслаждаться развратной и освобожденной от всех забот жизнью. Эти подданные не имеют права отказаться от моего владычества. Все эти блага предоставлены им повелительницей, а я — её представитель и имею здесь власть. Неповиновение неприемлимо, и его необходимо пресекать. — Они еще неопытны в своих новых телах, и многим из них нужно еще приспособиться к новой жизни. — добавила уже арахна, направив взмахи своего веера на свое лицо. Она поправила светло-фиолетовые волосы, гармонирующие с её темно-розовым тоном кожи, и продолжила. — Не спорю, им еще предстоит познать новую жизнь в теле монстра в полной мере. Но сейчас для них — это огромный стресс. Я предлагаю действовать менее радикально. Их необходимо приспособить к изменениям, а молодым превращенным мамоно — найти мужей. Тогда они станут наслаждаться друг другом, и у них не останется времени на политику. Это выигрышная стратегия для всех нас. — Вы говорите верно, но найти столько мужей в короткие сроки не выйдет. Нам не хватает даже на своих мамоно, которым они были обещаны еще до конца похода. Получается, они нужны уже сейчас, но обеспечить всех мы не можем. А сколько еще городские не будут мне подчиняться? К тому моменту они обнаглеют настолько, что вытеснят всех наших торговцев. Она была права. Поход и планировался как способ избежать вымирания мамоно, а ведь этот процесс в их родном мире как раз уже начинался. Портал был построен аккурат к тому моменту, как сразу несколько демографических ям ударили по миру мамоно. Но с попаданием в новый мир к ним только прибавилось несколько новых проблем, с которыми мамоно никогда не имели дела. Сейчас была как раз такая ситуация. Никогда в истории не было такого, чтобы обращенные города так сопротивлялись. Практически все жители города — так или иначе монстры, и все они познали благословение Падшей Богини. Они так боялись превращения, так не хотели превращаться, боясь перестать быть человеком, но после процесса обращения они уже думали иначе, и приняли свои нечеловеческие формы. Разум новых «сестренок» желал мужчину, с которым они могут прожить долгие года в полной плотских удовольствий жизни. Они ведь не знали, что демоническая энергия не уничтожает и не заменяет разум человека, а лишь освобождает его от старых, затхлых догм, делает его свободным и открытым к своим чувствам. Это незабываемое ощущение: обратиться в нечто совершенно новое, незабываемое, и принять те изменения, которых изначально так боишься. Правда, это же и сыграло злую шутку с прибывшими в Толл-Тейл пришельцами. Обращенные в монстров имперцы не то, чтобы сильно изменились… они действительно стали более открытые и честные, женщины начали по-настоящему, без притворства и корысти, желать мужчин, исчезли всякие комплексы… При этом всем, почему-то местные совсем не оставили своей чуть ли не фанатичной преданности конституции и демократии. Друэлла не догадывалась об этом феномене, а вот её наместники знакомы с этим не понаслышке. И подданные принцессы не могли понять — что, что же в голове имперцев есть такое, что даже после принятия огромных доз демонической энергии они продолжают думать о своих непонятных, казавшимися мамоно дурацкими, ценностях? Нет, они, конечно, стали подобны монстрам, и те, кто уже имел, или только собирался получить спутника жизни, признались им и слились в сладком экстазе на своих ложах… но и про город не забывали. Это и порождало кучу проблем для мамоно. Сначала не очень заметных — просто «пришельцев» легко находили в толпе. Вроде бы вокруг — все монстры, но те, кто прибыл из другого мира выделялись особо. Местные жители чуть ли не по нюху отличали «своих» от «чужих». Стычек, разумеется, не случилось на этой почве, но стоило мамоно-пришельцам только заикнуться о Повелительницы, как мамоно-местные начинали тех… жалеть. Да, именно жалеть, словно те были какими-то жертвами орденской инквизиции. «Бедненькие мамоно, думаете, что ваша правительница самая лучшая, самая справедливая, и в упор не видите, что она вас тиранит. Что она вам такого наговорила, что вы пошли за ней сюда, рискуя жизнью ради каких-то абстрактных «мужей»? Вам надо познать, что такое настоящая свобода, справедливая конституция, вкусить сочные плоды демократии и осознать благодатное влияние демократических выборов! А то что вы, как будто глупенькие, ничего не понимающие рабы в руках тирана только и лепечете о том, какая ваша повелительница хорошая. Вы разве не видите, что она вас зазомбировала!» На этом моменте разгорались споры таких масштабов, что к ним неизбежно подключались соседи, и тоже подливали в костер бензина. В общем, ужиться одним монстрам с другими оказалось сложно. И это еще цветочки. Когда температура этого плавильного котла достигла критической отметки, то произошли уже настоящие стычки. И хорошо, что только с темными рыцарями, а не с беззащитными приезжими монстродевами, хотя рыцарям досталось очень сильно. Сейчас в городе, к слову, ходили протестующие и скандировали лозунги. Среди них сложно было найти человека — все монстры, и все местные. — Лучше выполните их требования. Хотя бы несколько. — подал голос инкуб, подходя чуть ближе к столу. — Я не стану этого делать. Это проявление слабости. Правитель должен держать народ крепкой хваткой… — … но не ежовыми рукавицами. Крепкая рука — это гарантия их безопасности. А если вы сами пойдете на них с мечами? Что же получится? Вы пообещали им безопасность и справедливое правление, и при этом сами становитесь опасностью? — говоривший был высоким, крепко сложенным инкубом, с очень приятным, басистым голосом. Его кожа имела слегка медноватый оттенок, волосы — черные, а бородка, опрятная и аккуратная, имела небольшие седые проплешины, что придавало ему некого шарма. Говорил он, к слову, с легким акцентом, едва заметным, но было понятно, что он не из Колумбии. — Поэтому я и предлагаю вам хотя бы выполнить одно из их требований. Не обязательно выполнять все. — Вы считаете, что это сработает? Разве они не воспримут такие действия, как то, что мы сдаем позиции? Повелительница дала мне четкую задачу — направлять этот город к успешной интеграции в царство новый Маккай. И я сделаю все, что в моих силах, чтобы это осуществить. — Гордо заявила лисица, закрыв половину лица веером и прикрыв глаза. — Слушайте… — мягко сказал инкуб, положив руки на стол и вздохнув. — … госпожа Китахара, вы здесь гость. На этой земле. И вы не знаете, какими могут быть местные жители… Кицуне хотела было возмутиться, но мужчина, увидев в её глазах недовольство, лишь примирительно поднял указательный палец вверх. — …я это к тому, что у людей здесь очень особенный менталитет, отличный от вашего, и даже от людей, что были в вашем мире, я уверен. Понимаете… имперцы… они очень особенные. Особенно колумбийцы. Для них нет ничего унизительнее находиться под чьим-то владычеством — и не важно, справедливым или нет. Такова их история, они прошли через очень многое. Над ними прежде владычествовали другие расы, не ставящие их ни во что. Поймите их. К тому же, они отличаются даже от других имперцев. Если вы думаете, что если шикнете на них один разок, то они испугаются и осядут… н-е-е-е-т… если вы их чем-то не устроите, если они почувствуют малейший дискомфорт, то они сразу придут к вам с транспарантами… и молитесь, чтобы только с ними… а не с коктейлями Молотова… — инкуб обошел стол и молча встал позади госпожи. — Хм. Я поняла вас. — Не знаю, что тут и говорить. Я на всякий случай дам знак своим, чтобы укрепили дворец от возможных беспорядков. — Пробурчала глава муравеек, не заинтересованная в заседании совершенно. Её волновало лишь одно — как ужиться в этом мире, он ведь так разительно отличается от их родного, что и трех лет тут не хватит, чтобы привыкнуть. — Укрепляйте, что хотите. Все равно у меня есть отряды верных рыцарей её величества, а также целое семейство минотавров. Даже если будут беспорядки, мы этих проказниц скрутим в мгновенье ока. Хвастовство ящерицы можно было буквально почувствовать кожей. — Вот именно! Да и через мою магию они тоже не смогут пройти! — заявила фамильяр. — Тогда решено. Мы усилим патрули в городе и вокруг дворца, и если кто-то будет противиться моей власти, то наши рыцари их проучат. Донесите моё сообщение до глав отрядов. И не забудьте — нужно еще смотреть в оба, рядом действует активная ячейка ополчения. Я буду очень зла, если рыцари просмотрят атаку. — велела госпожа Китахара и закрыла заседание. На том и порешили. В город из крепости Китахары, или бывшей окружной тюрьмы Толл-Тейл, начали посылаться усиленные патрули темных рыцарей и минотавров. На рубежах и подходах к городу тоже увеличили стражу, охранявшую частокол, опоясывавший городскую черту. Какого же было удивление госпожи наместницы, когда на такие действия местные отреагировали агрессией? Сначала все казалось безобидным: самоуправление города в лице профсоюза отреагировало на эти действия как на объявление войны, и выразили сожаление в связи тем, что дипломатическое решение по вопросу выборов не будет достигнуто. Но это — скучная, мерзкая политика. А реальные жители города отреагировали весьма… своеобразно. Ходивших по улицам темных рыцарей обкидывали яйцами каких-то мелких животных и овощами, причем пахло все это отвратительно. Потом группу «силовиков» Друэллы прижали местные жители-волкодлаки в одном из закоулков города и изнасиловали их с помощью каких-то странных фаллических предметов разных форм и размеров. Поначалу это показалось невинной шалостью. Но Китахара разозлилась на такие наглые плевки в сторону её репутации и приказала схватить нескольких представителей временной власти города и публично тех… перевоспитать. Сначала пытались похитить Аску Ригель, лисицу-инари, местного представителя «партии прогресса», но операция закончилась провалом — заговор был раскрыт, поскольку от горе-похитителей она отбилась сама, обезвредив их. Вторая попытка — похищение Инге фон Дитер, одной из немногих необращенных людей, председателя совета профсоюза Толл-Тейл. Её похищение почти удалось, если бы не Ригель, которая выбила из одной из рыцарей информацию о подготавливавшемся покушении. В итоге Дитер освободили прямо в тот момент, когда ту пыталась вынести из её резиденции подосланная куноити. Завязалась короткая перестрелка, с сюрикенами и метательными ножами с одной стороны, и пулями 10мм с другой. Выиграли, понятно, пули. Стало ясно, что это проделки самопровозглашенной «правительницы» города, и совет на внеочередном заседании постановил: оборвать все контакты с администрацией Китахары и ввести режим чрезвычайного положения. Остатки полиции были приведены в полную готовность. Но главное — введение чрезвычайного положения развязало руки местным борцам за демократию. Негласно это значило, что, по сути, режим госпожи-кицуне признан оккупационным, и местным дозволялось против него поднять оружие. Протесты и недовольство усиливались, и руководство города пыталось в этих акциях донести до «госпожи» свои требования, на та лишь разгоняла демонстрации с помощью минотаврих, вооруженных дубинами и щитами. А потом у границ города заметили копошение сил ополчения — пока это были небольшие отряды, что-то вынюхивавшие, но не нападавшие. И когда протесты достигли высшей точки, произошло первое нападение «девятихвостых». А это — крайне неудобный момент для Китахары, которая уже втянулась в противостояние протестующих и мамоно-захватчиков. Темных рыцарей в этот день она разделила — около половины идут подавлять уже полноценное восстание, а другая половина — в гарнизон крепости. С другой стороны, как бы гордо не держалась Китахара, её приближенные видели, что кицуне приходится нелегко — восстание людей еще можно как-то успокоить, переженив их всех на мамоно, но здесь сами монстры ей противостояли, а это уже дело посерьезнее. А сам город уже пестрел транспарантами и развешенными на правительственных зданиях лозунгами, призывавшими мирно противостоять действиям пришельцев, разрушающих демократические институты. *** Толл-Тейл. День наступления Когда над городом начало восходить солнце, группы ополчения ударили по рубежам мамоно. Несколько машин высадили бойцов на подступах к городку и начали вести огонь из винтовок и пулеметов по наблюдательным вышкам из дерева и стенам. В ответ мамоно пускали стрелы, выставили на подходах щиты и пытались отбросить людей. Удивляло монстродев вот что: люди на сей раз действовали не так агрессивно — обычно те набрасывались неожиданно, уничтожали из своего оружия самых сильных мамоно, забирали какие-нибудь полезные товары из складов или повозок, и удирали на повозках. Сейчас они шли очень аккуратно, не рискуя и вводя тактику монстров в тупик. Сложно было сказать, на чьей стороне инициатива. Через час вялых перестрелок к рубежам подошло подкрепление из города — несколько отрядов амазонок, собранных впопыхах, солдаты-жуки в количестве четырех, и дюжина темных рыцарей. Чтобы не дать людям войти в город, монстродевы заняли все рубежи и не давали ополчению подойти к стенам шквалом стрел из луков. Пришельцы заглотили приманку. Теперь начиналась настоящая атака. Вокруг бывшей тюрьмы Толл-Тейл расположился крохотный лагерь мамоно — рядом не было жилых или прочих построек, чтобы разместить в нем гарнизонников, поэтому палатки поставили за стены. Саму тюрьму пока не успевали переоборудовать спальными местами. Когда оранжевое солнце уже слегка привстало из-за горизонта, и везде было почти светло, на полупустую крепость напали ополченцы. Темные рыцари, многие из которых лично были в своем мире награждены лично самой Друэллой, полагались в своей обороне на стены. Это была роковая ошибка. Когда из-за лесов показались автомобили ополчения, в тюрьме подняли тревогу — нападение было внезапным, и гарнизона было мало. Монстродевы рассчитывали, что на осаду крепости уйдет как минимум несколько часов. Они ошибались. Люди под неплотным огнем из луков и простых заклинаний легко дошли до закрытых ворот тюрьмы. К ним подъехал пикап с установленным на нем безоткатным орудием. Оператор орудия, сгорбившийся на своем месте, глазами припавший к прицелу, навел перекрестие на ворота и нажал спуск. Снаряд с рокотом рванул из длинной трубы, оставляя за собой темно-серый пороховой след, и через полторы секунды он с силой ударился о металлические ворота. Взрыв выбил тяжелые стальные двери, раскидав повсюду осколки и искореженные куски металла. Девушки-монстры, очухавшись после взрыва, могли лишь пораженно смотреть на то место, где пару мгновений назад были наикрепчайшие на их памяти ворота. — Они прорвались! Защищайте дворик! Не давайте им пройти! — послышались команды главы рыцарей. Внутрь двора тюрьмы проехал крупный внедорожник, покрытый пластинами из магжелеза, из крыши которого торчал стрелок, защищенный от стрел щитками, прикрученными к ресиверу пулемета. На всю территорию тюрьмы раздался громоподобный голос пятидесятого калибра. За этим «броненосцем» следовали пехотинцы — ополченцы, вооруженные штурмовыми винтовками и пистолетами-пулеметами. Длинные луки не смогли повредить машину, и монстры решили действовать хитрее — четыре самых храбрых монстродевы будут играть роль приманки для железного монстра, а за ящиками, стоявшими во дворе, спрячутся несколько рыцарей, чтобы окружить машину и ополченцев со всех сторон. Когда броневик подъехал поближе к входу в тюрьму, он вдруг повернул влево и проехал мимо укрытий, нарушив все планы монстров. Стрелок увлекся обстрелом лучниц на стенах, и потому по сторонам глядел не особо. Когда ополченцы почти дошли до входа, на них внезапно выбросились рыцари — первая темная рыцарь резко выскочила из-за громадного ящика и рубанула мечом из демонического серебра одного ополченца, упавшего без сил на землю, а затем второго, едва успевшего среагировать. Она хотела было закрыться щитом после второго удара, но не успела, и её продырявили быстрые очереди из винтовок, забравшие её жизнь. Остальные рыцари вышли все вместе, в два ряда — одни с поднятыми щитами, а другие чуть позади вооружились копьями. Впрочем, щиты едва ли защищали от пуль — самих щитоносцем были слишком мало, а от их щитов рикошетили винтовочные патроны, врезаясь в стоявших с ними в строю копейщиц и других рыцарей. Монстры успели вывести из боя несколько бойцов, прежде чем их неизбежно задавили подавляющим огнем. Большая часть щитов упала наземь мертвые, а копейщицы бросились врассыпную, все еще под огнем ополченцев, пули которых беспощадно находили монстрячьих «силовиков». С внешней стороны спецбойцы ополчения с альпинистским снаряжением шустро забрались на стены и обезвредили оставшихся лучниц, убивая их поодиночке. Когда во дворике не осталось боеспособных рыцарей, ополченцы подошли ко входу в тюрьму. — Глядите в оба. Это еще не все. В тюрьме еще есть выжившие. — послышался по «короткой» рации голос командира. Отряды автоматчиков подходили к бронированным дверям тюрьмы, пока другие стрелки занимали места за ящиками, бетонными заграждениями и стенами. Трое мужчин подошли к дверям и один из них потянулся к электронному кодовому замку, который был явно взломан, судя по надписям, которые выскакивали на его монохромном экранчике. Палец человека тихонько надавил на кнопку открытия, и гидравлическая дверь, получив сигнал, тихо шикнула, начав развигаться в стороны. Внезапный поток неизвестной неукротимой энергии вдруг сшиб дверь с направляющих рельс, и две её части вылетели на улицу, покореженные чьё-то магией. Двое бойцов потеряли сознание от удара, схлопотав по своим головам 150-килограммовой дверцей. В дверной проем немедленно ворвался ураган пуль, поднявших густые тучи бетонной крошки, закрывавшие обзор и мешавшие рассмотреть, что за чудище смогло выбить специальные гидравлические двери тюрьмы. Когда патроны закончились, и ополченцы отвлеклись, чтобы перезарядиться, на пороге тюрьмы материализовалась высокая, статная женщина с светло-синей кожей, темно-фиолетовыми волосами, переливавшимися невероятными волшебными оттенками на свету, и характерными черными кожистыми крыльями. На голове у неё было нечто вроде диадемы, с странным полупрозрачным камнем на лбу, а остальная одежда её состояла из высоких обтягивающих сапог до верхней части бедер, и подобия бикини, прикрывавшем лишь самые сокровенные части. Демон быстро окинула властным взглядом окруживших её людей, посчитав, сколько ей противостоит. Во дворе было где-то сорок человек, все вооружены своим огненным оружием, большинство из них находятся за укрытиями. Мамоно игриво облизнула свои прекрасные губы и ухмыльнулась. — Как вас здесь много… но это хорошо. Я здорово наиграюсь с вами, прежде чем вы разделите уготованную вам сладкую участь… — произнесла она, взмахом руки посылая мощную волну демонической энергии в сторону самого большого скопления людей. Когда её «снаряд» достиг цели, то по телам целых десятерых стрелков прошла мощная истома, сковавшая их мускулы и заставившая выронить оружие. Они упали на землю, пораженные, пытаясь понять, что происходит с их телами. Группа стрелков справа от демонессы, укрывшаяся за бетонным заграждением, выдала несколько очередей, но все пули увязли в поднятом демоницей барьере. Светло-пурпурный полукупол как желе впитывал и останавливал пули, которые демон успевала заметить. Когда в этой магической ловушке оказалось не меньше двух сотен металлических снарядов, демон сняла барьер и пули спокойно упали на землю, потеряв весь импульс. — Хо-о-о-о… какое страшное оружие. Но для меня это всего лишь игрушки. Интереснее было бы, пойди вы со мной в ближний бой. Я бы насладилась, играясь с вами… — Усмехнулась демонесса, растянувшись в похотливой улыбке. Она приняла необычную позу, словно приготовившаяся к прыжку кошка, и вдруг рванула на стены с такой скоростью, что казалось, будто она исчезла или телепортировалась. Оказавшись на стене совсем рядом с бойцом ополчения, который, увидев её, развернул большую снайперскую винтовку в сторону демоницы, она легким движением схватила оружие за ствол и выбросила его в сторону, обезоружив парня. Тот потянулся было за пистолетом, но демон схватила его, прижав к своей объемной груди и успев лизнуть мочку его уха. Снайпер немедленно обомлел в её объятиях, а демон шаловливо улыбалась, глядя, что остальные бойцы на стене не могут по ней стрелять — своего заденут. Пока схваченный снайпер, обессилев, пытался глотнуть немного спасительного кислорода, доступ к которому преграждали груди демонессы, та подскочила, и моментально оказалась на другой стороне стены, выпустив при приземлении еще одну мощную волну энергии. Два бойца, попав под её действие, скрючились, падая на колени от переполнявшего их острого желания. Она выпустила снайпера и тот упал на землю с мокрым бугорком пониже пояса на штанах. Чутье демона кольнуло ту в шею, и она обернулась, сразу выставляя барьер. Две пули, едва не долетевшие до её шеи, остановились в воздухе, увязнув в волшебном эфирном желе. Она сразу увидела стрелков — по стене к ней бежали три бойца ополчения. Пулеметчик, бежавший впереди всех, на ходу, дал два одиночных выстрела, но те не дали результата, и тот схитрил: он дал короткую очередь не в саму демонессу, а в стену рядом с ней. Пули разбили часть бетона, высекая из него острые осколки, часть которых ранила ногу демонессы. Та зашипела от боли, хотя та была не очень сильной — просто осколки впились неглубоко ей в ногу, испортив по-королевски вышитые высокие сапожки. Разозлилась она только от того, что её вот так просто обхитрил человек, которого она даже не знала. Барьер из демонической энергии, способный остановить болты и пули, работает не так уж и просто: надо успеть сконцентрировать внимание на снаряде прежде, чем тот попадет тебе куда-нибудь. И демон, к своему крайнему огорчению, не смогла замедлить целую тучу осколков, изрезавших ей ножки. Целей было слишком много. Разъяренная, она с безумной ухмылкой, и с поднятым барьером понеслась к пулеметчику, что посмел её ранить, и к его пособникам-стрелкам. Те, потратив на её барьер свои магазины, спрятались внутри башни, уже на углу стен тюрьмы. Пулеметчик, выдав еще несколько очередей по стенам, прервался на секунду, чтобы незаметно бросить под себя какой-то предмет, и его правая рука вернулась к спусковому крючку. Пятясь назад, он забил на мелкие покалывания демонессы осколками, и просто зажал гашетку, с трудом удерживая скачущий в руках ручной пулемет. Когда магазин опустил, боец спрятался за дверь башни, а демонесса, подлетев ко входу в башню, едва успела заметить лежавший на земле странный предмет, чем-то напоминавший ей фрукт, но зеленого цвета, и сделанный из металла. Она подняла барьер, но тот лишь частично спас её от небольшого взрыва. По её телу ударили осколки и шрапнель, раня почти все её тело и оставляя кровоточащие раны. Мамоно отпрыгнула в сторону, помогая себе крыльями, уже поврежденными и продырявленными осколками, и осмотрела себя. На соблазнительном теле было много крови, её крови, а прическа и одежда, сделанные на заказ её слугами, были безнадежно испорчены. Демон огорчилась. — Пх… да вы хоть представляете, насколько сложно уложить эти волосы?! Трехчасовой труд моих слуг пошел насмарку! За это вы заслуживаете быть лишь моими питомцами! Вам лучше сдаться, а не то… я не стану СДЕРЖИВАТЬСЯ! — Да пошла ты нахуй! — ответили ей и послышалось несколько очередей из штурмовых винтовок. Демон, оказавшись на заднем дворике после приземления, восстановила барьер, заставив еще тучу пуль утонуть в её магии. Брошенная ею магическая «стрела» сразила одного из стрелков — чистая случайность, поскольку демонесса стреляла наугад, плохо видя противника из-за эффекта размытия барьера. Ополченец упал наземь, скованный сильным ядом-афродизиаком. — А ну сюда! Поторопитесь, она сейчас всех раскидает! — один из бойцов подозвал к себе новоприбывших ополченцев — трех ребят, вооруженных штурмовыми винтовками с подствольными гранатометами. Демон услышала его, но шквальный огонь со всех сторон мешал ей сосредоточить внимание на поддержании барьера. Поняв, что у тех ополченцев оружие посерьезнее, демон направилась к ним, левитируя над землей и немного ослабив для этого барьер. Это оказалось для людей неожиданностью, и те на пару секунд прекратили огонь. Но долетев до выбитых дверей заднего двора, демон лишь неожиданно словила первую гранату своим телом. Она успела выставить барьер, но хитрое оружие людей разорвалось прямо в барьере, и тот едва не отключился. На зашипевшую демонессу посыпались осколки и частички разорвавшейся гранаты. — Залпом её! Залпом! — скомандовал командир ополчения на стене, вооруженный пистолетом-пулеметом, тоже между делом постреливавший по демону и не дававший ей расслабиться. Гранатометчики, переждав пару секунд, пока один из них не перезарядится, дружно выстрелили по магическому барьеру. Демонесса, в глазах которой впервые появился испуг, отпрянула в сторону, убирая заклинание защиты, и начала маневрировать между ящиками и бочками, пытаясь скрыться от гранатометчиков и стрелков. Она забежала в открытый коридор, соединявший задний и парадный дворы тюрьмы, и там наткнулась на едва целые отряды ополчения. Пока на заднем дворе другие люди «развлекали» демонессу, здесь они пытались увести или прямо на месте оказать помощь раненым и падшим от магии бойцам. Увидев появившуюся во дворе демона, люди, кто не был занят тяжело ранеными, схватились за оружие и начали стрельбу вразнобой. — Ох, нет! Госпожа Друэлла сама лично предоставила мне честь управлять этой крепостью! Я не собираюсь её отдавать слабеньким людишкам! — гордо заявила та усиленным магией голосом, ударом запитав землю вокруг короткой вспышкой демонической энергии. От этого у людей, кто были к ней ближе всего, подкосились ноги и сбилось дыхание, а организм не знал, как реагировать на такое действие. Демон взмыла в воздух, собираясь ударить по тюрьме сильнейшим заклинанием, что у неё было. Ополченцы давили с всех сторон и скоро они просто будут контролировать всю территорию. В него она собиралась вложить достаточное количество демонической энергии, чтобы превратить всех людей в тюрьме и рядом с ней в инкубов и мамоно. Демон надеялась, что пары секунд без барьера хватит, чтобы заклинание смогло сформироваться и она могла им ударить, но, когда она уже собралась выпустить накопившуюся энергию, в магический барьер впились гранаты. Демон успела проклясть всех людей на свете за ту секунду, когда она поняла, что недооценила дальнобойность этих орудий. 40-миллиметровые гранаты разорвались в воздухе, и, хотя демон задержала большую часть осколков, оставшиеся очень болезненно впились ей в ноги, живот и шею. Ударная волна от каскадного взрыва гранат слегка отбросила демонессу назад, и та, потеряв на пару секунд сознание, рухнула на землю, своим телом сломав деревянные погрузочные ящики, стоявшие на поддонах. Уцелевшие ополченцы окружили место падения, не подходя близко к разбитым ящикам. Пыль осела на землю, и из-за груды досок и порванного брезента вырвалась еще одна волна, но этот раз более резкая и агрессивная, захватившая своим влиянием окруживших её ополченцев. Лишь несколько стрелков смогли более-менее сопротивляться воздействию демонической маны, однако демон, похоже, добилась своего — все три гранатометчика упали на землю, а их тела сковали разряды насильного удовольствия. — Назад, блядь! Вы её ногами что ли хотели добить, умники?! ОГОНЬ! — проорал спустившийся со стен командир в черно-золотистой куртке, вскидывая свой ПП. Вяло застрекотали еще три винтовки, но этого совсем не было достаточно, чтобы нанести поднимавшейся демонице вред. Та, в свою очередь, раненая, но еще живая, поднималась с груды обломков, в которую её отправил взрыв гранат, расправляя свои кожистые крылья, продырявленные, как два дуршлага. Светло-синяя кожа была вся в кровоподтеках, одежда почти сгорела, а диадему опалило пламенем и погнуло от удара о землю. Демон медленно потянулась к голове и, раздраженно схватившись за золотой обруч, сорвала его с головы и выбросила в сторону, обнажая взъерошенную голову с темно-фиолетовыми рогами. От её взгляда у командира прошлись мурашки по коже: серые белки глаз, и горящие яростным пламенем янтарные глаза, лицо, превратившееся в воистину яростную демоническую гримасу, вселяли ужас в человека. Она вдруг засмеялась, громко и очень злобно, словно карикатурный злодей. Не переставая смеяться, она сформировала в руке хлыст из демонической энергии, плотный и гибкий, и замахнулась им. От её удара упал сначала первый автоматчик, а потом и второй. Она прекратила смеяться, и уверенно встала, словно красуясь перед полевым командиром ополчения, а её лицо расплылось в нахальной ухмылке. — Ну, что? Ты впечатлен моей силой? Теперь ты понимаешь, почему вам, людям, нужна наша защита с нашей стороны? Не волнуйся, мы не убиваем и не издеваемся над вами. Просто вы… слабее, и наше покровительство — это то, что вам нужно. — выдыхала демонесса, соблазнительной походкой выходя из кучи дерева, которое словно по её приказу расступалось перед ней. — Я видела многих твердолобых фанатиков, которые считали, что люди способны на все, даже подчинить себе адскую гончую, или обхитрить демонессу, но все они… пали перед нашей любовью! Думаете, вы лучше их? Слабенький человек, ты рано или поздно примешь свою судьбу, и мамоно, что влюбится в тебя, покажет тебе, что… Размашистую речь демонессы прервал рев мотора, и на задний дворик, закрывая собой командира, выкатился пикап, несущий на себе расчет безоткатного орудия. Демон и девушка-оператор орудия несколько секунд после остановки машины смотрели друг на друга, с удивленными лицами, пока не поняли, что перед ними враг. Но оператор оказалась быстрее — она выстрелила раньше, чем демоница смогла взмахнуть хлыстом, едва успев выставить барьер. Кумулятивный снаряд проник в магическое «желе» очень глубоко — до тела демоницы оставалось едва ли полметра, и тот остановился. Но через полсекунды та пожалела о содеянном — магический барьер, обхвативший снаряд, затвердел, и это спровоцировало детонацию снаряда. Кумулятивная струя вырвалась из оболочки, и, хотя люди не увидели почти ничего из-за взрыва, и поднявшегося облака пыли, но среди гадкого тумана можно было разглядеть красноватые оттенки. — Пиздеть надо меньше… — произнес командир в сторону поднявшихся клубов дыма, адресуя эту фразу демонессе. — …может, и пожила бы подольше. Ополченцы молча разглядывали медленно опускавшуюся пыль, и смогли рассмотреть силуэт мамоно, которая присела на одно колено. Она, пошатываясь, с трудом встала с пола, но распрямиться полностью не могла. И тут люди увидели, что за красные оттенки играли среди облака пыли — левый бок демоницы почти отсутствовал, а от правой руки ниже предплечья остался лишь обрубок. Она была измазана в крови, и, судя по всему, недостающие части её тела превратились в кровавый туман. Удивительно, как она вообще выжила. С безумным взглядом своих янтарных глаз, она, хрипло смеясь, начала снова колдовать себе хлыст, и тот начал проявляться в её уцелевшей руке, уже не такой яркий и плотный, как прежде. — Жалкая… кх… царапина. — Харкая кровью, словно зомби плелась в сторону ополченцев демон, не желавшая признавать того факта, что её победили люди. — Опа…- шепнул командир, пятясь назад в шоке. — Вот же живучая сука… — шикнула девушка-оператор. Придя, наконец, в себя, она завопила: — ОНА ЖИВА! ЕЩЕ ВЫСТРЕЛ НУЖЕН! Ставь два — дэ! Заряжай! — второй человек, сидевший с ней в грузовом отделе пикапа, дернулся и лихорадочно начал шариться в зеленом ящике, что служил боеукладкой расчета. Он достал крупную реактивную гранату с пороховым картриджем, и, перевернув её, впихнул снаряд в ствол оружия с задней стороны. Оператор прильнула к прицелу и навела его на демоницу, шедшую к ним. Механизм спуска щелкнул, и заряжающий рявкнул: — ГОТОВ! — ВЫСТРЕЛ! — предупредила девушка, надавливая на рычажок спуска. Демонесса улыбнулась, увидев, что в неё собираются стрелять. Когда девка, сидящая за орудием, прокричала «выстрел», демон резким рывком ушла с траектории. Однако выстрел последовал намного позднее. Потратившая на рывок последние силы демоница, желавшая таким маневром заставить расчет промахнуться, с обреченным и обессиленным взглядом смотрела, как в её сторону летит реактивная граната. Оператор специально выстрелила с большой задержкой, зная, что демонесса выкинет нечто подобное, и не прогадала. Кумулятив разорвался прямо под демонессой, упавшей на четвереньки, и её тело разорвало тучей осколков гранаты и раздробленного бетона. — ЗАРЯЖАЙ! Человек дрожащими руками попытался запихнуть в ствол еще один снаряд, но потные руки мешали нормально вращать боеприпас, и паренек, тыкнув несколько раз им в ствол, так и не смог нормально вставить снаряд. Девушка, увидев это, произнесла: — Без паники! Не смотри за этой сволочью, заряжай и не отвлекайся! Наконец заряжающий вставил снаряд в ствол оружия, и следом послышалось знакомое: — ВЫСТРЕЛ! Не успела еще осесть пыль от предыдущего взрыва, как в воздух поднялись свежие порции новой, брошенной уже взрывом от следующего попадания. Оператор отлипла от прицела и пыталась высмотреть, удалось ли им убить демона. Командир ополчения, дождавшись, когда видимость улучшится, начал тихонько подходить к месту попаданий. Он вскинул ПП, и знаком дал команду мобильному орудийному расчету стрелять по команде. Подходя к небольшой воронке на земле, вырытой словно в одном направлении, он настороженно встал на мыски, чтобы увидеть, что там в воронке. Светло-синее истерзанное осколками тело без одной руки и ноги, с опаленной головой без волос, лежало на дне воронки без движения. От неё уже не исходила мощная инопланетная энергия, а это говорило о том, что она истратила весь магический резерв. Командир подошел к телу более уверенно, стараясь на него не засматриваться — его и так уже подташнивало от одного только запаха жженой плоти. Он потянулся к шее и положил два пальца на то место. Где у людей, да и у монстров тоже, как оказалось, находится сонная артерия. Пульс не прощупывался. Единственный уцелевший глаз остекленел и смотрел в пустоту. Командир отпрянул от тела, чтобы его не вырвало прямо тут, рядом с трупом. Не отворачиваясь, он подал знак назад: «Мертва». Внедорожник скрипнул подвеской и подъехал к заднему входу. — Я чуть не обосрался. — жаловался парень-заряжающий, слезавший с бортовой платформы пикапа. — Да я тоже. Охренеть, конечно… она вроде с виду хрупкая, но, блин, её хрен убьешь. Тут кто угодно обделался бы… — ответила ему оператор. Командир потянулся за рацией. — Мистер Денс! Сэр! Нам нужны сюда медики. У нас с два десятка раненых и еще столько же пораженных магической энергией. Нужна эвакуация и гарнизонные силы. Как слышно, прием? — Да-да. Слышу вас, Бергер. Гарнизон уже едет, а санитаров я сейчас отправлю вам. Будут через двадцать минут. Вы там на кого наткнулись, если не секрет? — Э-э… на сволочь какую-то. С кожей синей такая, волосы темные, одета в какой-то наряд для стриптиза. Еле убили. Она, блин, пули останавливала пачками и хреначила нас какими-то заклятиями, что все падали, и хлыстом валила. Мы её замочили только из противотанкового. — Светло-синяя, говоришь, пули останавливала? Хлыст, заклятия… это, наверно, демонесса. По крайней мере, я так думаю. Она, наверно, и была тем самым «боссом», про которого мне говорили разведчики. Значит, самое страшное уже позади. Но вы уже контролируете тюрьму? — Осталось только зачистить внутренние помещения. Там этой заразы полно, и еще где-то пять-семь рыцарей осталось. Мы подождем магов из гарнизона, и потом зачистим. — Понятно. Наши отряды уже прошли в Толл-Тейл. Так что контратаки можете от пришельцев не ждать. Просто удерживайте тюрьму, ясно? — Вас понял, сэр! Конец связи. — командир убрал руку с наплечного устройства и глубоко вздохнул, глядя как жалкие остатки штурмового отряда пытаются безуспешно привести в чувство своих «падших» товарищей. С этим дерьмом еще только предстоит разбираться. Но хоть тюрьму взяли — уже хорошо. Правда, другому отряду надо взять целый городок, пусть и небольшой. Вот это уже была задачка посложнее… *** Толл-Тейл. Через двадцать минут после захвата окружной тюрьмы Горячо любимый местной государыней дворец, построенный лучшими в этом мире (а других пока и не было) архитекторами-муравейками мамоно под заказ, над проектом которого трудились лучшие технические умы мамоно, сейчас оказался в полнейшей блокаде. Сам дворец стоял на искусственном островке, окруженный сетью каналов, которые поставляли в город воду, пропитанную демонической энергией. Изначально эта конструкция планировалась для того, чтобы взять город измором, но он сдался немного раньше, и теперь система просто доставляла в город вкусную воду для питья. Тем не менее, пригодность её для питья человеком была под вопросом. К входу во внутренний двор вел крупный мост, проходящий через канал шириною где-то четыре метра. Сам мост был чуть пошире — с пять или пять с половиной метров, и вырезался из мрамора специально, чтобы соответствовать стилистике дворца. Небольшой отряд минотаврих сейчас пытался отстоять тот самый мост, ведущий прямо к воротам на территорию дворца. Вооруженные дубинами и ростовыми щитами, они стеной стояли на одном конце моста, окруженные почти со всех сторон протестующими. Зрелище для самих монстродев было страшное — мало того, что это была вооруженная агрессивно настроенная толпа, так она еще и состояла из таких же монстров, как и они сами. Праведный гнев обрушивался на защитниц дворца в виде камней, кусков арматуры и пустых стеклянных бутылок. Но некоторым монстродевам не повезло — уже несколько минотаврих были отправлены во дворец с ожогами, которые те получили, когда в них швырнулись бутылками с какой-то горящей жидкостью. Несколько смелых протестующих подбежали к строю минотавров, швыряясь бутылками и камнями, и крупные мамоно попытались схватить хоть кого-нибудь из них. Но, чувствительно получив по шапке очередным камнем, они вынуждены были опять спрятаться за щиты. Крики, лозунги и гомон стояли со всех сторон, и это сильно давило на боевой дух рогатых защитниц — неприятно было понимать, что они в меньшинстве. — Подданные Нового Маккая, прошу вас, прекратите насилие против защитников правителя Китахары! Мы не желаем вам зла, и просим вас воздержаться от применения силы!.. — на невысокий ящик взобралась одна из последних темных рыцарей в страже дворца, и попыталась хоть как-то вразумить толпу. Не помогало. — Заткнись! Это наша земля, и мы здесь ставим правила, а не вы! Вы сами не захотели жить с нами, приперлись сюда и начали все под себя перестраивать! А о нас вы подумали?! — послышалось от высокорослой суккубы, стоявшей во главе толпы. В дополнение к её словам в минотаврих полетела еще одна порция камней. — Не пускайте их на мост! — кричала командир темных рыцарей, слезая ящика и понимая, что толпу пока что успокоить не получится. Стоило минотаврам отвлечься лишь на секунду, как протестующие снова попытались прорваться: одна волкодлака и ламия получили дубинами по головам, и их попытались схватить защитники. Не вышло, посколько от толпы протестующих отделились несколько монстродев: одна из них, девушка-джинко, вооруженная самодельным молотом из арматуры и куска архибетона, размахнувшись, ударом опрокинула одну из защитниц-минотаврих. Испытав на себе такую агрессию, минотавры бросили попытки захватить хоть кого-то и снова спрятались за щиты, отступая к мосту. Травмированную девушку-монстра они оттащили за линию обороны. — Нам нужна Китахара! Пусть выйдет и поговорит с нами! Если она будет отсиживаться в своем дворце, мы сами к ней придем! — заявила ламия, одетая в стильный синий костюм, адаптированный под особенности её тела. Сама же кицуне сейчас сидела во дворце под охраной темных рыцарей, кусавшая ногти и пытавшаяся сообразить, как ей охладить пыл взбунтовавшихся монстров. Она подошла к окну и посмотрела на толпу, что образовалась за стенами территории её резиденции. На лице лисицы-кицуне рисовалась напряженность и страх. Если бы это было восстание простых людей, она бы не отнеслась к этому так серьезно: женщин можно было бы успокоить даром Падшей, а мужчин прекрасно угомонили их новые жены. Но когда твои противники сами уже стали мамоно, дело принимало очень плохой поворот. Час назад они легко задавили городскую стражу и захватили почти все торговые лавки, дома и временные жилища, что раньше принадлежали мамоно-переселенцам. И, хотя они никого не выгоняли, все же их контроль над территорией города был неоспоримым. А сама кицуне не могла понять, почему принявшие благословение Падшей люди не присоединились к ней и госпоже Друэлле. Она же одарила их таким счастьем! Этот дар — возможно, лучшее, что происходило с ними в жизни. И они тратят его на протесты? Самая большая ошибка Китахары была в том, что она слишком поздно отправила сообщение о бунте. До ставки Друэллы её пеший гонец может добраться за семь часов — это в лучшем случае, конный — за три. Поэтому помощь ждать придется долго. А сколько времени командирша темных рыцарей сможет удерживать дворец? Неизвестно. Местные уже подошли вплотную к её резиденции, и это пугало правительницу. Еще чуть-чуть, и они, казалось, начнут полноценный штурм. Еще Китахара вызвала несколько десятков рыцарей из крепости, которая расположена на севере. Но оттуда никто так и не пришел. Да еще и «девятихвостые» объявились, и как же не вовремя! Присутствие в бастующем городе отрядов ополчения не сулило ничего хорошего. Темные рыцари, охранявшие ворота, могли лишь с легким испугом смотреть, как их сестры по оружию, минотавры, берут на себя все удары. Внешне монстродевы казались спокойными, но внутри у них бушевали страх, непонимание и горечь. Еще только пару недель назад они думали, что обзавелись новыми сестренками из числа новообращенных местных жителей. Они помнили ту радость, что испытали местные женщины и мужчины, когда осознали, что их превращения не такие страшные, как им раньше казалось. Теперь же эти превращения оказались обращены против похода госпожи Друэллы. Такого не было раньше, никто в их мире так не делал. Мамоно упорно не понимали, что их же демоническая энергия сыграла с ними злую шутку. Им удалось убедить местных, что быть монстром — совсем не так страшно, но демоническая энергия не так уж и сильно изменила превращенным характер. Они все так же оставались почти фанатичными последователями идей демократии и справедливости, почитали конституцию превыше всего, а Друэллу… они не то чтобы ненавидели… просто они её совсем не уважали как правителя. Когда превращенные люди поняли, что их, по сути, надули, то ярость вырвалась их них с тройной силой. Они считали, что монстры просто воспользовались этой первичной эйфорией от превращения в мамоно, чтобы принудительно установить везде свои порядки, и свое правительство. То есть, не было бы профсоюзов, демократических выборов, городские службы прекратили бы работу, а управление городом перешло бы в руки неизвестной «госпожи», которая о себе была, на секундочку, слишком завышенного мнения. Кицуне с кислой рожей вспомнила слова того инкуба-иностранца, прожившего здесь несколько лет. Он ведь говорил, что эти местные жители, колумбийцы, очень отличаются менталитетом от тех людей, которые были в мире мамоно. Они не примут никакой власти, кроме той, которую выберут сами, а если кто-нибудь захочет присвоить эту власть себе незаконно, то терпеть таких выходок не станут. Он даже как-то называл их местными террористами: на что только колумбийцы не идут, чтобы «исправить» вопиющую, по их мнению, несправедливость. Инкуб рассказывал, что видел, как протестующие колумбийцы без колебаний могли взрывать машины противных им людей, сжигать их дома, уничтожать собственность и запугивать родственников, чтобы получить влияние на неугодного горе-политика. С ними вообще трудно работать в этом поле: в родном мире кицуне люди имели смиренный и доверчивый характер, казались мамоно очень нежными и покорными, не смевшими и слова сказать против госпожи, а местные… чуть-что им не понравится, только-только они почувствуют даже малейший дискомфорт — сразу же хватаются за оружие и прут на того, кто в их глазах стал злом. И благое воздействие демонической энергии не изменило в них эту черту. В комнату госпожи Китахары вбежала одна из темных рыцарей с докладом. Она поклонилась и произнесла: — Госпожа! Мы не сможем долго удерживать мост! Минотавры устали и если мы ничего не сделаем, то их просто сметут. Кицуне закусила губу, раздумывая, что ей стоит предпринять. Против такой огромной толпы её жалкий гарнизон не пойдет, а отступать тоже не очень хотелось бы — тогда протестующие еще больше углубятся в территорию её дворца. — Вы сможете продержаться еще хотя бы полчаса? Я попытаюсь запросить помощи у наших волшебниц. Они упорно не хотели вылезать из подвала, пока бунт не закончится, но я попытаюсь убедить их, что без их помощи на улицу выйти и не получится. — Хорошо, госпожа! Мы постараемся. — поклонилась рыцарь и удалилась из комнаты. Уговорить ведьмочек помочь — дело сложное. Без бафомета они были неполным шабашем, да и вообще в этот мир это редкий вид еще пока не переправили. Чтобы переместить сюда хотя бы одного бафомета, нужно колоссальное количество энергии, которая пригодилась бы для переправки других видов. За это же количество энергии в этот мир можно переправить целых три, а то и три с половиной сотни темных рыцарей. К тому же, Друэлла рассчитывает в основном на силы темных рыцарей, суккубов и куноити, а не на способности одиночных сильных мамоно. Все же, люди обладают таким сильным и убийственным оружием, что бафомета могут просто завалить снарядами, и не важно, насколько она будет сильна. Что не говори, а количество — решает. Кицуне направилась в подвал, намереваясь поговорить с предводительницей ведьм. Она прошла в главный зал дворца и завернула за угол, уходя за лестницу, к двери, ведущей в подвал. Оборонительную линию щитоносцев-минотаврих уже теснили максимально жестко. Ростовые щиты из демонического серебра, улучшенные гремлинами, прекрасно держали удар, однако скоро одних щитов перестанет хватать. Городские жители-монстры закидывали минотаврих бутылками с дурнопахнущей жидкостью, что хорошо воспламенялась, прилипая к поверхности, на которую попадет. Очень скоро их щиты обуглились и почернели, и разрушение строя было вопросом времени. В воздухе стоял запах гари и чего-то химического, гомон и крики не прекращались. Темные рыцари на красивых стенах, представляющих собой уменьшенные копии замковых, пытались не допустить, чтобы протестующие пробрались во двор, перевалившись через стену. А это было еще как возможно — местным не нужно было даже применять лестницы: несколько арахн-энтузиастов, вскарабкавшись на стену, уже пытались свежесплетенными сетями сбросить пару рыцарей вниз, в каменный канал, проект которого разработали люди еще двадцать лет назад. Защитницы дворца едва находили в себе силы не сорваться и не убежать куда-нибудь прятаться. Девушки-монстры, послушные слуги Госпожи, могли смотреть на эту агрессивную толпу лишь со страхом, непониманием и горечью, ибо их же новые сестры ополчились против повелительницы и её покровительницы, Падшей богини. Но то, что, пожалуй, больше всего вселяло страх в сердца мамоно-переселенцев, так это настроение местных, их неуловимый, непонятный дух. На лицах протестующих были грубые, искаженные, улыбки — совсем не то, что глава темных рыцарей ожидала бы от униженного народа. Монстродевы-пришельцы даже и не догадывались о том, что обращенные колумбийцы просто жадно упивались этой атмосферой протеста, чувством приливающего адреналина, а новая для них природа мамоно и необычные тела добавляли к этому еще и сладкое, липкое возбуждение. Для них эта акция — не только способ выразить своё недовольство властью, это еще и развлечение своего рода. Командир темных рыцарей увидела, что попытки девушек-паучих почти что увенчались успехом — им не удалось пробраться за стену и закинуть туда хоть кого-то из своих, но зато они сбросили с стен как минимум три мамоно-рыцаря. Те упали в канал, скованные плотными веревками, продуктом труда арахн. Одну из рыцарей вытащили сразу, промокшую и безоружную, и протестующие сразу утащили вопящую от страха монстродеву в броне внутрь толпы. — А-а! Пожалуйста, не бейте! Я ничего не сделала! Я… — темную рыцаря грубо освободили от брони с нижней части тела несколько протестующих мамоно, и вырваться из их хватки не представлялось возможным. — Не будешь сопротивляться — не будет и синяков. — ответили ей. Перед ней возникла ламия с оранжевым цветом чешуи, своими глазами сурово впившаяся в глаза темного рыцаря. — Мы тебя проучим. И твоих сестер тоже. Что-то они слишком уж заигрались в господ, забыв о том, что у нас, вообще-то, тоже есть чувства и свои головы на плечах. Сейчас ты узнаешь, что происходит с теми, кто выступит против нашей воли — воли народа. Её жуткая ухмылка не предвещала ничего хорошего, а взгляд её глаз с вертикальным зрачком словно уменьшил монстродеву до маленькой букашки. Темный рыцарь задрожала всем телом. Что они собираются с ней делать? Неужели, пытать? Рыцарь пыталась подготовиться морально к той страшной боли, что ей собираются причинить, но колени неконтролируемо дрожали, и было очевидно, что она боится. Темную рыцаря вдруг грубо прижали к земле, разведя ноги в стороны, и она оказалась в крайне унизительной позе, лицом прижатая в земле, а её задница была оттопырена вверх. — Нет, постойте… что вы делаете? — испуганно залепетала монстродева, пытаясь повернуть головой, однако чья-то когтистая рука сама повернула её голову в нужном направлении. — Хе-хе-хе-хе… — игриво усмехалась одетая в короткий топик джинко, сидевшая на корточках в метре от лица побежденной рыцаря. В руках она держала нечто, напоминавшее огромный фалос какого-то явно вымышленного животного, сделанное из полупрозрачного гибкого материала синего цвета; оно было ребристым и расширялось к корню. Темный рыцарь пребывала в шоке от увиденного, и её паника началась с новой силой, когда она поняла, что эту штуку сейчас будут совать в неё. — Ой-ой… нет, погодите… НЕ НАДО! ЭТА ШТУКОВИНА В МЕНЯ НЕ ВЛЕЗЕТ! — В тебя все влезет, если набраться храбрости. — хохотнула тигрица. Джинко обошла обездвиженную монстродеву и зашла той с тыла. Темный рыцарь пыталась вырваться, но безуспешно. И вдруг она почувствовала, что к её промежности прижимается что-то большое и толстое. Её «цветочек» предательски начал сочиться соками и зудеть, желая, чтобы в него что-нибудь засунули. Джинко одним жестким, но плавным движением запихнула в монстродеву искусственный член до упора, и та громко застонала на всю площадь. Впрочем, её стона не было слышно из-за гомона и рева толпы. К стене подбежали двое — светловолосая кошкодлака и её муж-инкуб, одетый в зеленый комбинезон с эмблемой, имеющей форму симметричного огонька. На спине у инкуба было приспособление из двух больших красных баллонов, и одного оранжевого, самого маленького, присоединенного с внешней стороны к перемычке, скреплявшей вместе два сосуда. Нижняя часть устройства удерживала мана-аккумулятор, и насосную систему под большим давлением, от которой исходил шланг, крепившийся к автоматоподобному предмету в руках низкорослого, но крепкого мужчины. Он щелкнул каким-то выключателем сбоку устройства и вскинул выводную трубу. Из сопла вырвалось светло-синее пламя, испугавшее до смерти оставшихся на стене рыцарей. Те отпрянули от стен, но инкуб в них и не целился — извивавшиеся языки пламени вместе с тугой, мощной струей напалмовой смеси попали на знамена Нового Маккая, гордо украшавшие стену. Те, воспламенившись, падали в канал и догорали уже там, пожираемые пламенем, не желавшим гаснуть даже в воде, всплывая на её поверхность. На спины арахн, прежде пытавшихся штурмовать стены, вскарабкались самые сильные мамоно из толпы. Минотаврихи в шоке смотрели из-за щитов, как одну из арахн оседлала саламандра, державшая в руках стеклянную бутылку, в горлышко которой была воткнута тряпка. Она выпрямилась, стоя на паучьем теле, как на платформе, и поднесла горлышко бутылки к своему горящему возбужденным пламенем хвосту. Тряпка загорелась, а саламандра что-то крикнула арахне, и паучиха приподнялась на своих лапах. Огненная ящеродева совершила мощный бросок — бутылка смогла перелететь зубья стены и удариться о стенки защитного сооружения, поджигая участок стены. Темные рыцари быстро удалились с этой части стены и переместились ближе к воротам. На этом страсти не закончились. К минотаврам спикировала темноволосая девушка-гарпия, перья которой были искусственно окрашены магией в черный цвет с золотистыми кончиками. Та несла в своих когтях какой-то наспех собранный алюминиевый бочонок, едва державшийся на специально недокрученных болтах, а со стороны когтистых птичьих ножек монстродевы была привязана исписанная человеческими рунами картонка. Когда гарпия уже прицелилась, её когти потянулись к руническому письму, и та резким движением когтя разорвала надписи пополам, отчего огненная магия начала медленно вырываться из картонки наружу. Крылатая монстродева словно бомбардировщик кинула свой импровизированный снаряд в строй минотаврих, которые уже неуклюже пытались отступить, почувствовав, что пахнет жареным. Бочонок упал почти что в ноги отступавшим минотаврам, и легко разбился на крупные куски, разбрызгивая вокруг липкую, вонючую смесь из моторного масла, бензина и этанола, тут же загоревшуюся из-за магической руны, извергавшей пламя. Языки пламени захватили несколько монстродев и те, бросив щиты, побежали к воротам. Командир темных рыцарей, стоявшая во дворе и руководившая обороной, с беспокойством смотрела на то, как пострадавших минотаврих заносят во двор темные рыцари — все быкоподобные монстродевы были в обширных ожогах и синяках, живые, но уже не боеспособные. Командир цыкнула языком, её глаза налились отчаянием. — Закрывайте ворота! Не дайте им пройти! — закричала командир, когда последнюю минотавру занесли в пределы внутреннего двора. Темные рыцари и несколько легко раненых минотавров закрыли массивные сплошные металлические ворота и прижались к ним. Странно, но протестующие не спешили сразу заполонить мост и пробивать ворота. Это и беспокоило монстродев. Неужели они что-то подготовили? Командир расчехлила меч из демонического серебра. Снаружи, с улицы, все еще слышался шум толпы и выстрелы из огнестрела — к невероятному везению защитников стен, пока что только в воздух. Через стену перелетели еще несколько «коктейлей Молотова», упавшие на мягкую землю, мягко спружинив об неё. Догорели тряпки, затолканные в горлышки бутылок, и те лопнули от взрыва паров бензина, поджигая заросли прекрасных демонических роз. Шансы защитников на успешную оборону стремительно таяли. Против людей можно было бы использовать мощные заклинания с демонической энергией, обращая их в инкубов или мамоно, но тут ситуация была намного сложнее. Вряд ли демоническая энергия сработала против уже обращенных — мамоно догадывались, что это только еще больше возбудит протестующих, и те будут рваться сюда с большей силой. Пока что у дворца остались стены, но стоило ли на них рассчитывать? Наверняка, местные уже придумали способ, как их снести: раз они не пытаются выбить ворота тараном или вообще своими руками, значит, у них есть план. И это пугало. Бежать-то некуда! А позади — дворец, и пускать эту толпу туда — означает подвести госпожу. Пока темный рыцарь лихорадочно пыталась сообразить, как ей отражать возможное наступление бунтующих, на площадь перед дворцом выкатился, ревя дизелем, бронеавтомобиль на базе двухосного грузовика, рядом с автоматической 20-мм пушкой нес спаренный с главным оружием водомет. Он остановился посреди площади, словно чего-то ожидая. Бастующие его не трогали, но зато любовались на машину издалека. К бронеавтомобилю подбежала суккуб, одетая несколько официально для своего вида: темный костюм, с красной рубашкой под ним, черными перчатками, и бейджиком на груди. Её навстречу вышел человек, самый обычный, нетронутый демонической энергией, одетый в черный бронежилет, золотистого цвета рубашку с короткими рукавами и повязку тоже золотого цвета. Это был боец ополчения «девятихвостых». ПРОДОЛЖЕНИЕ СЛЕДУЕТ.