Далекий мир

Инцидент А-115

Центральная Версалия, г. Ристарте К тому моменту, как в Ристарте прибыли первые реогранизованные подразделения федеральной армии Версалии, мамоно успели наготовить несколько гадостей. К прямому столкновению даже в благоприятной городской среде монстры были не очень готовы — отсутствие надежного бронирования, дальнобойного оружия и могучих магов сказалось на качестве ведения боя. Но последователи Друэллы не отчаивались: амбициозной драконицей Кирой был подготовлен план по удержанию рубежей города. Он состоял из целой серии хорошо подготовленных засад, в основном, на узких улицах города. Ударить по эльфийкам предполагалось с помощью обломков. Крупные куски архибетона, которые мамоно смогли с помощью гремлинских мобильных кранов перенести на крыши пятиэтажных построек, укладывались в специальную деревянную ложбину, крупный откидной люк которой выходил в сторону проезжей части. Когда рычаг переводился в лежачее положение, люк откидывался вниз, давая крупным обломкам быстро скатиться вниз. Гремлины смогли собрать довольно много таких ловушек, которые те уже знали, как применить: когда эльфийки пойдут по улицам, они приведут с собой боевые машины. В прямом бою у мамоно не было бы и шансов на победу, но в городе все обстояло иначе — тут решала хитрость, а не сила. Упавшие обломки заблокируют путь нескольким из них. Гремлинши сами рассчитавали массу и размер обломков так, чтобы те надежно могли загородить путь эльфийским машинам, не давая тем проехать. Таким образом планировалось раздробить эльфов на маленькие, по два-три танка, соединения и бить эту мелочь по одиночке. В таком случае шансы на успешное нападение увеличивались. Пока эльфийки будут отвлечены на минотавров и мечников, ведьмы смогут обездвижитьтанки. Жалко только одно — гремлинов не было рядом. Эти мамоно очень редко переходили через портал — стоили они демонической энергии слишком много, чтобы переправлять их массово. Поэтому всех, кто был, берегли как зеницу ока, и непосредственно на фронт не пускали. Как только они закончили строительные работы, их тут же эвакуировали из города. А ведь они неплохо разбирались в технике эльфиек, и даже могли как-то нарушать её работу, пусть и не очень эффективно. Оставалась только одна проблема — пехота. Вероятнее всего, с ней будет сложно совладать. Рей, саламандра, прошедшая приличное количество боев с темными эльфами, знала, что те в город сначала пускают пехоту на зачистку, и лишь потом танки. Вступать в бой с ней раньше времени нельзя — потерян будет фактор внезапности, и засада накроется. Однако у мамоно была идея — замаскировать места засад с помощью магии. Например, собрать искусственную стену, и закрыться ею от зачищающей здание пехоты. Пока передовые отряды занимали позиции у своих обозначенных мест, где были заготовлены камнепады, в городской ратуше, или, скорее, в её остатках, мамоно решали, кто какие отряды поведет. Мечница-ящеродева Теруко вела смешанный отряд таких же ящериц и дракониц. Рей вела свой собственный отряд амазонок. А командиры засадных отрядов уже были определены заранее. Эти отряды должны были нападать на отрезанных от помощи эльфиек и обезвреживать их вместе с техникой. Рей даже была немного рада такому плану. Прямого боя не будет, а значит, можно не беспокоиться о жертвах. Если все пройдет гладко, хотя она сомневалась в этом, то никто не погибнет. Правда, пускать на рожон своих подопечных она не спешила: саламандра вооружила их разрывными стрелами с демонической энергией, и сверхпрочными длинными копьями из демонического серебра со специальным наконечником. Сначала амазонки было подумали, что им придется тыкать прямо эльфийкам в живот или в ноги, но нет, оказывается, Рей специально попросила копья, которые нужно совать прямо в траки. Траки, как объясняла ранее одна из гремлинш, это одна из основных частей ходовой части эльфийских танков — это тонкие пластинки из очень прочного металла, соединенные вместе «пальцами», и скрепленные в нечто наподобие ленты. Лента вращалась, и на неё опирались катки танка. Такое копье, попав между частыми, тонкими звеньями траков могло с некоторым шансом разорвать ленту, и тогда танк окажется иммобилизован. Шанс был где-то один из трех, что сломается гусеница, а не копье, так что брали этих небольших копий побольше. На собранном муравейками макете амазонки потренировались втыкать эти копья аккурат во вращающуюся ведущую звездочку. Попав в это место, наконечник копья отламывался и, создав между звездочкой и лентой натяжение, с помощью зубцов разрывал одно из звеньев гусеницы. Второй отряд, под предводительствомящеродевы Сигурэ, новой знакомой Рей, был вооружен очень консервативно — мечи и щиты, плюс их техники владения мечом. Саламандра не возлагала на него больших надежд — все-таки, вооружены они были не подобающе. Рей, конечно, недалеко ушла, но рыжая голова девушки уже мыслила в верном направлении — копья против танков, конечно, не серьезное оружие, но они могут сделать хоть что-то. В любом случае, это было лучше, чем с мечом переться на танк. К тому же, гремлины тоже не зевали, и обещали уже в ближайшее время предоставить передовым отрядам новое противотанковое оружие. Два отряда мамоно шли через пустые улицы города. Солнце отражалось от кирпично-красной черепицы крыш домов и освещало улицы города ярко-желтым, с оттенками оранжевого, светом. Мраморно-белые и светло-серые стены домов играли яркими оранжевыми пятнышками в тени деревьев, а узкие асфальтированные улочки были наполовину погружены во тьму. Саламандра Рей вела за собой отряд тихо переговаривавшихся о чем-то своем амазонок. В разговор она не вслушивалась, предпочитая сосредоточенно думать о своем. Некоторые воительницы отмечали, что походка у Рей какая-то… неправильная. Понурая слишком, или скрытная. Рей отнюдь не выглядела как командир отряда — он должен быть уверенным, шагать смело, не задумываясь ни о чем, не боясь вступить с врагом в честный бой! Но эта монстродева шла, немного опустив голову, смотря не то на дорогу в небольшом отдалении, не то под ноги. Амазонки надеялись в полную меру насладиться видами захваченного эльфийского города, страстно желая увидеть, как живут местные жители. Но их круиз ломала Рей: она вела их у самого края дороги, поближе к дверям городских пятиэтажек, и она почему-то ненавидела водить отряды так, как это принято у других монстров. Обычно мамоно идут так, как им удобно — легче подцепить мужика, идя пафосным, соблазнительным строем прямо по центру улицы, выставляя напоказ все свои впечатляющие прелести. И многие не пренебрегали таким шествием и в этом мире. Но Рей бесили подобные выкрутасы. Однажды, когда амазонки тренировались в стрельбе из луков по площади — то, что их заставила делать саламандра, надеясь обучить тех поражать как можно больше целей одним выстрелом, Рей разозлилась не на шутку из-за, казалось бы, мелочи. Увидев, что амазонки сами сбиваются при стрельбе в большие группы по пять-шесть девушек, она заорала так, что те инстинктивно сжались всем телом. Конечно, она понимала, что эти монстры — жители племен, и их так стрелять учили их матери. В борьбе с людьми им часто приходилось концентрировать стрельбу лучников, чтобы эффективнее поражать сильные одиночные цели. Но то, что она видела сейчас, подействовало на саламандру, как на быка — красная тряпка. Когда ярость саламандры немного утихла, она смогла выдавить из себя достаточно членораздельную фразу: — А ну дистанцию в два моих хвоста сделали! — кричала она, подходя к одной группе амазонок. Те послушно начали расступаться, каждая держа друг от друга несколько шагов. Рей устремилась к другой группе и те, еще завидев разъяренную командира на подходе, сразу начали расходиться по местности, занимая более одинокие позиции. Саламандра, увидев, что её приказ исполнили ухмыльнулась, и, скрестив у груди руки, продолжила наблюдать, как белобрысые воительницы разрывными стрелами бьют по магическим ростовым манекенам, стараясь задеть как можно больше. Когда ей начало казаться, что вот, наконец, они поняли эту тонкость ведения боев с новым противником, но нет, через десять минут, когда пришла пора менять оборонительную линию, они снова потеряли чувство дистанции, заменив его чувством толпы. «Эти племенные замашки их точно погубят» — думала Рей. На этот раз разобраться с такой хренью она хотела несколько иначе. Проблему с дистанцией она решила оригинально: сходила незаметно на склад в лагере, и принесла один из ящиков, куда паковали захваченное эльфийское оружие. Зеленые деревянные контейнеры заполняли обычно гремлины, кладя туда уже изученные или не нужные им вещи. Ящики эти обычно были заполнены весьма приличным, но не очень подходящим для мамоно оружием — оно было создано убивать и причинять страшные раны, что шло вразрез и с взглядами мамоно, и с их целями. Но среди многочисленных экземпляров эльфийского вооружения саламандра все-таки нашла нужное — порывшись в ящике с минуту, она вытащила из него небольшую металлическую лимонку. Верхняя часть корпуса гранаты имела нанесенную на неё по кругу белую полоску, и, покрутив эту штуку в руке, саламандра нашла надписи на боку. Из них она мало что разобрала — все было на эльфийском, но одно заветное слово она нашла быстро — «Фо-Рм-С». «Учебная». И, обернувшись к амазонкам, которые были полностью поглощены стрельбой по мишеням, и не замечали, как к ним подкралась командир, она прижала спусковой рычаг гранаты к корпусу. Пальцы монстродевы ловко вытащили предохранительную чеку, и Рей, прицелившись, метнула мощным броском гранату прямо в скучковавшихся представителей семейства суккубов. Рычаг отделился от гранаты сразу после броска, взведя её. Рей совсем не волновалась за амазонок сейчас: однажды она уже пользовалась этой штукой, и знала, что она не причиняет почти никакого вреда. Учебная граната не создает осколков и сильной ударной волны, она всего лишь громко и страшно взрывается, чтобы её было хорошо видно. Самое то для того, чтобы преподать этим желторотым урок! Граната приземлилась аккурат посреди группы из восьми амазонок и те далеко не сразу её заметили. Лишь одна из них, услышав сзади себя шебуршание, повернулась, чтобы посмотреть на источник шума. Поняв, что перед ней в траве лежал странный металлический предмет явно не мирного предназначения, амазонка завопила. — А-а-а! Все в рассыпную! Амазонки, услышав крик, шустро бросились в разные стороны, но не успели припасть к земле или укрыться — взрыв прогремел раньше, чем они успели дотронуться до земли. Когда рассеивались клубы дыма, поднятые в воздух ударной волной, амазонки начали подниматься с земли, отряхиваясь и чихая от пыли, попавшей им на лицо. На их лицах явно читалось недоумение и озадаченность тем, что сейчас произошло. Поднимая выброшенное после падения оружия, они уставились на небольшой участок слегка обожженной земли. Пару секунд они размышляли, силясь понять, откуда им это прилетело. Виновник нашелся сразу — и это сразу сконфузило амазонок. — Поняли теперь? Вот почему нельзя сбиваться в кучи. Ходите по одной-два, но не больше. Наученные горьким опытом амазонки закивали, внемля словам саламандры, а та, в свою очередь, благодарила Арес за то, что ту гранату кинула сама Рей, а не враг. Иначе учиться этим девчонкам пришлось бы кровью. — То же самое распространяется и в случае пулеметчиков. Помните, как нам эти суккубы-аристократки рассказывали про них и про огнестрельное оружие эльфиек? Так вот: не хотите попасть под пули — держите дистанцию, смотрите в оба и в верх особенно, а еще идите ближе к стенам и другим укрытиям. В общем, в чистом поле вы очень уязвимы. — Но ведь они стреляют металлическими снарядами, вроде бы, пулями. Они ведь не взрываются? Так зачем нам все время на расстоянии держаться? — спросила высоченная амазонка по имени Мико. Она уже успела прославиться в этом отряде: «яблочко», прозвище, полученное ею за попытку сбить из лука яблоко на голове своей однополчанки. — Не взрываются. — подтвердила Рей, кивая, и продолжила лекцию. — Зато они быстро ими стреляют. Знаете, насколько? Пока вы будете вытягивать стрелу из колчана и натягивать тетиву, их пулемет успеет выстрелить раз восемь-десять. Амазонки присвистнули, посчитав, какая скорострельность у этого страшного, но пока еще незнакомого оружия. На такое даже целая деревня лучниц не способна, да даже мифические для них аркебузиры ордена, о которых они слышали лишь из рассказов матерей, ни в какое сравнение не шли с пулеметом. Пулеметчики для них — как драконы для людей в старом мире: вроде бы многие знают, что они существуют, но мало кто видел их. По крайней мере, пока. Рей прекрасно понимала, что они не узнают, что это такое, пока сами не ощутят на себе подавляющий огонь. Где-то в глубине головы саламандры раздался этот самый звук — бешеный, устрашающий треск пулеметной очереди. Всякий раз, когда она слышала его, её ноги сами собой отказывали, опрокидывая саламандру на землю. Спустя некоторое время таких конфузов, она поняла, что это — выработанный рефлекс, и с этим ничего не поделаешь. — Поэтому… не толпитесь. Я достаточно видела их пулеметчиков, чтобы знать, как они действуют. Запомните, у темных эльфиек, которые местные, есть определенные правила стрельбы: одиночная цель — это пустая трата патронов, они особо на таких не обращают внимания, а вот пять амазонок вроде вас… — она обвела взглядом отряд, и белобрысые суккубы в легкое броне из-за этого заметно поежились. — …да еще и скучкованные, это идеальная цель для расстрела. Закончив свой ликбез, она осмотрела отряд. Да, теперь племенные воительницы действительно стояли подальше. Осталось только научить их это делать без приказа, автоматически, и заставить их держаться ближе к укрытиям. Такие простые вещи, как все это — могут здорово пригодиться, и они довольно сильно снижают риск поймать на какой-нибудь узкой улочке пулю. Сейчас, в Ристарте, они наконец-то выполняли её наставления без приказного тона: не толпясь, они настороженно шли по бетонированной мостовой, каждая за два-три хвоста друг от друга, и между ними были обширные пробелы — чтобы не столкнуться в том случае, если им придется броситься в стороны при стрельбе. Сверху на них неприветливо смотрели темные, занавешенные окна домов, как будто осуждающим взглядом сверлившие иноземных захватчиков. Город был почти пуст — эльфы заранее эвакуировали все население, и потому мамоно, что сюда прибыли, по сути, являлись единственными его жителями. Рей же еще более враждебно бегала глазами по крышам жилых массивов, выискивая там выгодные для стрелков позиции, и выгадывая, в каком доме дырка в стене — это результат неудачного ремонта, а не специально проделанное отверстие для стрельбы. В городе еще оставались эльфийки с предыдущей волны: сейчас они были где-то в восточной части города, где ранее происходили жестокие бои практически впритык. Хотя мамоно достаточно собранно смогли отразить атаку вражеской пехоты, все же, инициатива, как ни прискорбно, была полностью на стороне Версалии. Даже сейчас, когда эльфийки потерпели неслабое поражение, они еще представляли смертельную угрозу. Рей как никто прекрасно знала, что загнанный в угол зверь будет драться максимально яростно. А если этот зверь еще и подкрепления ждет, то тем более он будет изворотливым как змея. Только вот некоторые лица из командования армией мыслили старыми догмами: с какого-то перепугу, не понятно почему, предводительница армий в этом направлении решила, что Версалию нужно бить быстрыми, точными ударами по флангам, и засылать им в тыл диверсионные отряды. Должно быть, увидев, в чем заключается главная мощь темных эльфиек, командование, в лице каких-то драконицы, суккуба и демонессы, припомнив, чем их в старом мире крыли орденцы, они подумали: «наверняка эльфийки просто хотят задавить нас грубой силой, потому, они не заметят диверсий на своей территории». Какая глупая ошибка… тем более, для монстродев, которым, к слову, всем лет далеко за три сотни. Дуры не понимали, что в этом мире военное искусство, очевидно, скакнуло дальше, чем в мире мамоно. А саламандра несколько раз становилась свидетелем того, как эльфийки «разубеждали» мамоно в том, что диверсии — это исключительно их прерогатива. Чаще всего паника в рядах монстродев начиналась после попадания на первую противопехотную мину, а дальше следовало понимание того, что шоколадки-то свою территорию знают неплохо, и активно пользуются этим. Вскоре улица подошла к концу, и отряду мамоно открылся вид на т-образную развилку. Очевидно, что идти нужно было направо, но путь там отряду преграждал обвал — обрушились верхние этажи трехэтажной постройки, завалив большую часть и без того узкой дороги. Рей подбежала, пригнувшись, к дверному проему соседнего, уцелевшего здания и укрылась за углом стены. Дверь была сорвана с петель и в ней отчетливо проглядывались дырки от пуль и несколько стрел, обломанных так, что сразу и не поймешь, что они там есть. Видимо, за ней кто-то укрывался от огня, причем, владелец несколько раз сменился. В коридоре было почти пусто — валялись какие-то мелкие обломки, упавшая люстра, а что было дальше — скрывала тьма. Очевидно, эта комната служила подъездом для постройки. В ней не было окон, и потому за дверным проемом мамоно встречала кромешная тьма из-за отсутствия освещения. Видно было лишь кромку стены и лестницы, на которые падало немного солнечного света, открывая вид на рухнувшую люстру, которая, по идее, должна была освещать площадку. Амазонки приготовились занимать постройку, чтобы прикрыть переход своих сестер по оружию, но командир всех остановила, и подалась вперед, вытаскивая «противотанковое» копьё. Лучницы некоторое время озадаченно смотрели, как их командир в полуприсяди крадется по полу, словно что-то высматривая. Вдруг она замерла, уставившись куда-то в пол, туда, где свет граничил с царством тьмы. На самой границе прямоугольного светового отрезка она заметила, как что-то искажало свет. Её глаза за время, проведенное в городах Версалии, стало настолько острым, что она могла замечать на земле такие вещи, как, например, зачарованные нити, изготавливаемые эльфийками. Эти нити, сделанные из специальной ткани, зачаровывались на пропуск света, и становились почти невидимыми. И она знала, где и как они их использовали… Рей протянула кончике копья вперед, и, когда её рука почувствовала небольшое натяжение, она остановилась и чуть-чуть приподняла копьё вверх. На свету что-то едва заметно блеснуло, когда саламандра поднесла к нему огонек на кончике своего хвоста. Амазонки заметили, что на наконечнике её оружия что-то было натянуто. — Рей-доно? — полушепотом поинтересовалась одна из воительниц. — Что там такое? Это… — Растяжка. — спокойно пояснила саламандра. — Я её уже заметила, так что она не очень опасна. Я вот только не уверена, что она тут одна… Саламандра подняла хвост повыше, всматриваясь во тьму, едва разгоняемую светом от её пламени. Вроде бы, больше нитей видно не было. — Что? Что за «растяжка»? — донеслось от «громилы», здоровой, мускулистой амазонки, прятавшейся за дверным проемом и сейчас разглядывавшей помещение. — Это ловушка такая. — прикрыла глаза саламандра. — Я её сейчас подорву, чтобы вы в дальнейшем знали, с чем столкнетесь. Увидите, как они взрываются, и начнете их опасаться, смотреть под ноги и вообще полезную осторожность воспитаете. Сами так не делайте — я вас потом обучу, как их разминировать… «Если, конечно, вы до этого момента доживете…» — добавила Рей, но не сказала этой мерзости вслух. Накаркает ведь еще! А терять этих девчонок ей не хотелось — если она совсем потеряет способность испытывать не то что любовь, но хотя бы привязанность, то что же с ней будет потом? — Все спрячьтесь. Она ловким движением перехватила копье, обвив его одним только хвостом — движение, которое очень впечатлило амазонок, и, поскольку до нити было метра три, вышла почти за пределы дверного проема. Она шумно выдохнула, и, решительно открыв глаза, дернула копье на себя. Из темноты послышался глухой щелчок, не заметный для человека, но не для мамоно, и следом за ним последовало тихое: «Пуф». В воздух вспорхнул блеснувший металлом цилиндрик, остановившийся в полтора метрах от пола, и рванувший в ту же секунду. Мощный взрыв едва не оглушил амазонок, и те краем уха услышали посреди звона, как по стенам начала отстукивать свою смертоносную дробь шрапнель. Когда железный дождь закончился, Рей, ушедшая от взрыва прочь на улицу, заглянула внутрь. Пороховой заряд был спрятан, как она и догадывалась, в самой невидимой, не выделявшейся куче мусора, валявшегося на земле в глубине коридора. Саламандра осторожно заглянула внутрь, глазами бегая по стенам, высматривая, не оставили еще тут враги ловушек. От взорвавшейся мины на стенах остались опалины, а разлетевшаяся шрапнель разукрасила коридор словно дождевыми капельками. Белые отметины на поверхности стен — это следы от осколков, и их тут была тьма. Одна из амазонок ждала приказа командира, также наклонив голову, чтобы ей было видно коридор здания, в который они собирались заходить. После недолгого осмотра Рей убедилась, что больше тут ничего нет. Она подозвала к себе амазонок и те шустро, не толпясь, по одной начали забегать в помещение, располагаясь у стен. Прямо напротив них, метрах в пятнадцати, была еще одна дверь — остекленная двойная, наверняка, это была парадная. Племенные воительницы мельком оглянули место взрыва. От увиденной картины каждая почувствовала, как у неё слегка прошелся холодок по спине. Если бы они все сюда зашли разом, как это любят по привычке делать всякие огры и ящеродевы, то их бы убило буквально одним взрывом. Пугало и количество отметин на стенах: амазонки смутно догадывались, что основная убойная сила этого оружия вовсе не во взрыве, а в чудовищных осколках, разлетевшихся смертельным дождем по помещению. — Фигасе. Это типа… ловушка такая? — шептала командиру «громила», самая высокая из амазонок, и, возможно, самая догадливая из всех. — Ага. — помрачнела Рей. — Видно, когда темные эльфийки отступали, они нам «подарки» вот такие оставили. Тут может быть одна растяжка… а может, и десять. Черт их знает. Под ноги не забывайте смотреть. Они вышли из здания, и, найдя следующее укрытие, перемахнули через улицу. Рей прибежала к зданию напротив первая, и махнула рукой своим, спрятавшись за брошенную владельцем лавку. Воительницы перебежали улицу по одной, четко дожидаясь, пока одна добежит, потом следовала вторая — и так по очереди они расположились на противоположной стороне за разными укрытиями, то за деревянными лавками, то за брошенным автомобилем или обломком бетона. По улице они прошли метров пятьсот, не встретив ни души. Но расслабляться было рано: версалийки вот-вот уже явятся сюда, их боевые машины уже видели на подходах к городу разведчики. Саламандра завернула за угол, и вышла на разрушенную артиллерийским снарядом кофейню. Здание с обширным залом, в котором еще стояли резные столики из дерева с полированной поверхностью, еще твердо стояло, несмотря на то, что добрая часть крыши и второго этажа были попросту обрушены. Фронтальную часть здания, особенно, с правой стороны от саламандры, завалило бетонной крошкой, деревянными брусьями и элементами громадной вывески, ранее гордо красовавшейся на фасаде здания, а теперь лежавшей на куче мелко раздробленного бетона, и создававшей неплохое укрытие. Саламандра расположилась за вывеской, и с этого места прекрасно просматривалась улица, почти до самого конца, разве что за дальний угол не заглянуть. Амазонки вошли в здание, каждая подыскивая себе укромное место, чтобы с улицы их не смогли увидеть. Эти остроухие террористы, которые в этом мире по недоразумению зовутся темными эльфами, вообще-то весьма глазастые. И смелые. Если они увидят монстродеву, то колебаться не станут — пристрелят сразу, как представится возможность. Похоже, это то место, о котором её рассказали на собрании командиров подразделений Нового Маккая на этом театре. Здесь рядом, буквально на противоположной стороне улицы, должен быть отряд мамоно, приготовившийся к нападению из засады. В свою очередь, Рей со своим отрядом должна была вступить в бой как резерв, на случай, если эльфийки дадут серьезный отпор. Хотя Рей была уверена на сто процентов, что те будут отбиваться максимально жестко, и не видела смысла тащить её отряд сюда в качестве резерва. Могли бы пустить амазонок сразу вместе с засадным отрядом, все равно, сидеть в засаде — это менее опасно, чем идти лоб в лоб. А амазонкам рано или поздно придется вступить в первый бой: Рей хотела, чтобы их детские, наивные мечтания о новом мире поскорей… скорректировались, все-таки, они выросли в мире, где, по сути, уже не было понятия однозначного зла, как это было ранее с живой Верховной Богиней и её слугами. Они жили в мире, контролируемым демонами-суккубами, где истории о настоящей жестокости и войне тщательно стирались, или редактировались так, чтобы наиболее кровавые подробности оставались за кадром. Во всем стоит винить демонесс и суккубов из числа придворных Друэллы — именно они занимались распространением книг и сборников историй по всему демоническому царству Маккай, и они же — причина хрупкости психики мамоно. Наслушавшись этих глупых, по мнению Рей, историй, монстродевы с наивнейшим, неуёмным энтузиазмом идут в этот мир, полные романтических мечтаний, где они смогут найти своего суженого мужчину, сильного и красивого, одолеть его в бою и в постели, а затем родить от него сильное потомство, исполнив не только свое предназначение, но и клятву, данную перед самым отправлением. Рей — одна из немногих переживших первые дни войны. Она видела, чем эльфийки встречают иноземных вторженцев. Вот в этом, она знала, и была беда! Она слишком поздно, пожалуй, начала понимать, что дело тут не в какой-то пропаганде, или лжи церкви, нет! Многие демонессы-радикалы у руля Нового Маккая, да и их слуги, все они не понимают самого главного: дело в точке зрения. Эта простая истина снизошла на саламандру-воительницу тогда, когда она одолела первых врагов своим мечом — и видела, как они сражаются. Но одолев их, она не спешила убивать… наоборот, уходя, и отдавая поверженных эльфиек в руки арахн и ламий, занимавшихся делами пленных, она выслушала от захваченных солдат Версалии много интересного. И тогда она поняла: они ведь видят мир совсем по-другому. Она еще гадала — почему местные темные эльфийки так неохотно, в большинстве своем, попадают в плен, предпочитая суицид. Почему они не хотят попадать в руки таких добрых, разнообразных, учтивых и сильных мамоно? Вот почему: так же, как и люди, они в этом мире слабы. Именно слабы, у них нет сверхсилы, как у минотаврих, например, или безумной магической мощи как у демониц, кажется, темные эльфы лишь в два с половиной раза, если Рей не прослушала, имеют больший запас энергии, чем люди. Да и нет у них таких острых чувств, крепких тел и невероятных рефлексов, как у мамоно. Рей долго думала над этим и извлекла важный урок: однажды, видя, как две арахны пытаются выходить контуженную ведьму, она проследила за ними аж до самого лазарета. В ней приходили иногда её кохаи — молоденькие ведьмочки, только-только ступившие на эту новую землю, и допытывались до своей старшой, пытаясь узнать, как тут живется, сколько тут мужиков можно найти, красив ли этот мир… И Рей заметила — раненая ведьма, которая заново научилась говорить после травмы, очень, очень опасалась некоторых своих сородичей — особенно тех, кто владел огненной магией. Иногда те пугали её настолько сильно своими трюками, что ламии-медсестры выгоняли этих проказниц на улицу, гулять. Но главное — это то, что ведьмочка даже не могла их сама прогнать — напуганная, она лишь старалась давать размытые, неточные ответы, лишь бы эти докучавшие её кохаи ушли куда-нибудь и не смущали своим присутствием, но ей не хватало сил выступить против них открыто. Она боялась. Вот оно… Рей, стоявшая у входа в лазарет, спрятавшись за припаркованную у него телегу, замерла, скованная тяжкой, но очень важной мыслью: А мамоно ведь никогда не понимали людей, так ведь? Некоторые, конечно, могли пройти через огонь и воду со своим возлюбленным, получая синяки и ушибы вместе с ним, потирая друг другу спинку, сражаясь на мечах… но саламандра, проведя логическую цепочку, вычислила, что демоницы, суккубы, а в особенности сестры-лилим — все они не понимают какого это — быть человеком. Вот потому они и смотрят на мир так, как характерно для них — глазами, полными разврата, желающими превратить все вокруг них в чистое желание, абсолютную похоть и разврат. Они могут жить тысячелетиями, в то время как люди редко проживают хотя бы век. Их магическая сила немыслима, и аура заставляет тех, кто слабее преклонить колени перед её могуществом. А вот люди испытывают трудности даже с простой магией, и не могут за свою короткую жизнь изучить и йоты того, что умеют лилим. Физическая сила, запредельная у многих мамоно — вообще за гранью мечтаний людей. Поставив себя на место раненой ведьмочки, Рей посмотрела на мир глазами слабых. Так, как его видят люди, мир, где повсюду жестокость и борьба за выживание, где царствует правило «убей, или будешь убит», «ешь других, или стань пищей для других». В нем нельзя проявлять слабость. Но что, если ты с рождения обделен почти всем? Нужно хитрить, превозмогать, биться за жизнь словно загнанная в угол крыса, не жалея сил. Мамоно с точки зрения темных эльфов вообще воплощение зла, враг, которого нужно уничтожить любой ценой. Поэтому они так борются, потому такая жестокость. Это не оправдывает их убийства, но становится ясно, почему они так агрессивно себя ведут. Монстры — гости на этой земле, а эльфийки — её хозяева, и они защищают свою землю. Разве такие же мамоно, как Рей, не встали бы на защиту своей родины, если бы на неё вторглись те, кто представляет зло в картине мира монстров? На верхних этажах невысокого четырехэтажного здания было видно небольшой, мигавший бледным фиолетовым цветом шарик, который кастовала своим посохом ведьма. Он был едва заметен, но Рей сигнал поняла: в ответ она подняла свой хвост с горящим на кончике пламенем, и помахала этим факелом вверх-вниз. Это означало готовность. Саламандра повернулась к своим воительницам. — Всем внимание. Мы сидим в засаде, а поэтому раньше времени голов своих не показывать и не стрелять, пока не будет команды. Когда они отрежут эльфийкам путь — тогда и нападем. Наш отряд — резервный, так что старайтесь не высовываться раньше времени. Амазонки молча выслушали приказы воительницы. Когда та повернулась уже к зданию, где была заготовлена засада, и помахала хвостом еще раз, из здания вырвалось заклинание иллюзии, обвившее разрушенное кафе по периметру и рассеявшееся через несколько секунд. — Мы замаскированы. — предупредила Рей. — Эльфийки увидят здесь только пустые руины, но, если они сюда зайдут, не давайте им себя коснуться. Это развеет заклинание, и нашему плану придет конец. С этого момента соблюдайте тишину. И вот наступила тишина. В пустом, брошенном городе не было слышно повседневной суеты, гомона голосов и топанья сапог о брусчатку: только легкое-легкое дуновение ветра, что иногда заглядывал в населенный пункт, беззаботно лавируя между улочками, могло нарушить тишину. На племенных воительниц это довольно заметно давило: вроде бы громадный город, который должны населять тысячи жителей сейчас пустовал, и некоторым амазонкам в темных оконных рамах чудились призраки. Тишь была просто оглушительной. Лишь изредка одна или другая монстродева могла тихо-претихо шаркнуть ногой по полу, или случайно стукнуться пластинками брони о дерево или обломок стены, но даже эти звуки не могли перекричать тишины, и казалось, будто это просто камешек упал на землю. Рей призадумавшись, сидела, припав на одно колено, у дверного проема, уцелевшего после обстрела, в отличии от двери. Для девчонок все же засада была стрессовым занятием: самое страшное — это вовсе не сама атака на врага. Вовсе нет! Враг будет дезориентирован и далеко не сразу сможет понять, откуда появилась угроза, так что нападение не так страшно. Куда более напряжным было сидеть и ждать в засаде. Именно это пугающее чувство то ли трепета, то ли предвкушения перед боем захватывало с головой, заставляя испытывать ни с чем не сравнимый страх. К этому еще добавлялись опасения, что враги заметят тебя раньше времени. Рей помнила какого это: помнила, как у неё дико билось сердце, готовое выпрыгнуть из груди, когда в первый месяц войны она состояла в засадном отряде на важном для мамоно перекрестке, и потому понимала, что сейчас чувствуют амазонки. Вскоре гробовая тишина была нарушена, отчего некоторые воительницы вздрогнули, а кто-то сглотнул от испуга, но надо отдать должное — бежать девчонки не собирались. Сначала это был едва уловимый звук: какие-то вибрации в воздухе, почти незаметные, они цеплялись за край слуха, выбивались из общей тишины. Вскоре вибрации перешли в другой звук: механический гул и редкие, дева слышимые полязгивания металла, опирающегося о брусчатку. По телам амазонок будто прошлись электрические разряды, вызвавшие у них мурашки по коже, и они поняли: они идут… Гул стал узнаваем — это звук двигателей машин эльфиек. На сей раз он был очень сильным, мощным, надрывным, со сильным сосущим свистом, и Рей догадалась, что на этот раз это были другие машины, не те, что пытались взять подходы к городу ранее. С левой стороны Рей крае уха слышала, что у некоторых племенных воительниц сбилось дыхание, и те начали неглубокими, частыми глотками вдыхать воздух. Скорее всего, для некоторых слышать эти приближающиеся звуки было слишком страшно. Через несколько минут механический свист практически обволакивал все небольшое пространство узкой улочки, отражаясь от стен двух- и трехэтажных домов, врываясь через разбитые или открытые оконные рамы в дома, и наполняя их собой. Этот звук почти заглушал шарканье и топот сапогов эльфиек, идущих по улице в разделенном порядке, держа почтительную дистанцию от машин и друг от друга. Пехотинцы начали потихоньку врываться в здания и зачищать их, выискивая, не притаились ли где мамоно в засаде. Рядом с пехотой шли их боевые машины, и Рей убедилась, что на этот раз это была другая техника: намного больше в размерах, чем те небольшие повозки на гусеницах ранее, они несли на себе огромную пушку, несколько смотрящих вперед пулеметов, и были обвешаны разным-разным. Верхний бронелист этих остроносых машин был скрыт: нечто похожее на металлический ковер, разделенный на кубики равного размера, почти полностью скрывало верхнюю лобовую деталь, дальше эти кубики покрывали почти весь лоб башни, её борта, и часть кормы в верхней части. Эти машины ехали медленно и уверенно, заставляя все живые существа, кроме эльфиек, трепетно содрогаться от их вида. Их орудия были направлены прямо и слегка вверх, но Рей знала — те ворочаются не медленно. Несмотря на их неуклюжий внешний вид, эти самоходные экипажи на гусеницах весьма поворотливы, и их верхняя пристройка, в которую было воткнуто орудие, вращается очень быстро и точно. Одни монстродевы утверждали, что эти машины — настоящие вестники смерти и погибели, другие говорили, будто они громоздкие, неповоротливые, слепые и глухие создания. Истина, конечно, была где-то посередине: Рей прекрасно знала, на что они способны, и это далеко не машины апокалипсиса, но и неповоротливыми громилами их не назовешь. Эльфийки в недрах этих машин превосходно видят врагов, по крайней мере, впереди себя, слышат их и могут весьма точно стрелять, маневрировать и создавать друг с другом разные построения, как темные рыцари, если бы тех превратили в металлические боевые машины. Сердца всех амазонок вздрогнули, когда за разбитыми пустыми рамами высоких окон помещения, в котором они залегали, начали мельтешить шлема в камуфляжной ткани. Несколько эльфиек беглым взглядом оглядели интерьер обрушенного кафе, от чего амазонки, пусть и скрытые заклинанием иллюзии, едва не вскрикнули. Впрочем, их воинская, племенная натура не дала этого сделать, и они стойко выдержали это психологическое испытание. Эльфийки-пехотинцы не стали полностью заглядывать в пустое, почти открытое кафе, где точно, по их мнению, не могли спрятаться мамоно. Другая группа, по ту сторону улицы, тоже терпела до последнего. Вместе с редкими шлемами за окнами стали видны верхушки башен боевых машин эльфиек. Когда мимо здания с фальшивым четвертым этажом проехал четвертый танк, мамоно решили напасть: лючок на механизме сброса камней откинулся, и куски бетона посыпались на улицу, и, гремя, завалили дорогу почти полностью, перегораживая колонне эльфийских машин путь. Танковая бригада весьма неуютно чувствовала себя на узких улочках города. Тут особо негде было извернуться: версалийский «Гепард», если того поставить поперек обычной улочки эльфийских городов «старого образца», то тот своим орудием почти доставал до другой её стороны. Пока пехотинцы заходили в здания и проверяли их, танкистки медленно вели танки по улице, посматривая наверх с помощью своих камер. Из люков никто не высовывался, дабы не оказаться подстреленным. Из рации исходили короткие, сухие фразы мехпехоты, вроде «чисто» и «зачищено». Вокруг пока никого не было, но наша командир сомневалась, что мамоно дадут себя обнаружить настолько рано. В колонне её танк шел пятым, сзади — еще девять танков, а впереди — четыре; все держали расстояние минимум в полтора корпуса. Надо думать, в городе, пусть и родном, у эльфиек сейчас не так уж и много преимуществ. У них есть танки, но нет полноценной пехоты — остатки механизированной бригады, конечно, давали уверенность в том, что с пришельцами удастся разобраться без проблем, но в то же время, от атак пришельцев редко кто оставался, в общем-то, раненым. Чаще всего, пораженные иноземной маной эльфы либо теряли сознание, и уже не участвовали в бою, либо нападали на своих. Без оружия, конечно, и явно не с целью убить, но так или иначе, при достаточной дозе этой маны эльфа можно было смело списывать со счетов. Поэтому убитых и раненых было немного по сравнению с дезертирами и пропавшими без вести. Эльф-командир посмотрела на верх, наведя туда панорамную камеру танка, и увидела, как оттуда медленно начинает скатываться пошедший трещинами бетонный огрызок. Одна секунда — и сознание эльфийки поражает мысль, что эта штука сейчас потянет за собой остальную постройку. — Мехвод, СТОП! — крикнула командир, успев среагировать. Механик-водитель с секундной задержкой, услышав голос командирши, надавила на тормоз, и танк, выжимавший по брусчатке двадцатку, почти моментально остановился, высекая искры из мощеной дороги. Здание с правой стороны улицы по ходу движения начало идти трещинами, вслед за лавиной тяжеленных бетонных обломков. — Это «Гранит 1-7», колонна, впереди обрушение! Всем стоять! — взяла на себя инициативу эльфийка. — Принято! — ответили по рации, и танковая колонна остановилась. Когда бетонная крошка и пыль рассеялись, стало видно, что улицу завалило прилично. Острые концы обломков смотрели хаотично во все стороны, а арматура торчала отовсюду. Обрушенное здание превратилось в неплохую такую баррикаду. — «Гранит 1-7», доложите, мы можем проехать дальше? Командир поморщилась, разглядывая образовавшееся перед её танком препятствие: еще чуть-чуть, и её танк могло бы завалить обломками. Массивная куча бетона даже для пехотинца была почти непроходимой. Колонна, к явному неудовольствию версалийских сил, была разрезана на две части. — Никак нет. Тут нужен «носорог»*. — У нас нет носорога. Инженерная рота еще в пути. «Гранит 2-2», доложите о повреждениях. — Это «Гранит 2-2», повреждений нет. «Гранит — зеньё», мы отрезаны от основных сил. Будут ли какие-нибудь приказы? — Направляйтесь к перекрестку впереди, до него шестьсот метров. Мы направимся туда же. Ожидайте нас в назначенном месте.Нам потребуется время на разворот. — Вас поняла. Конец связи! Из ведущего танка высунулась командир: сзади образовался непроходимый завал, и осталось всего четыре танка. До соединения с основными силами им еще долго, а пехотинцев было не так уж много. Ну и что это за напасть? Надо же было обрушиться зданию аккурат в тот момент, когда перед ним шла колонна бронетехники? Тут уже забеспокоились и пехотинцы, и танкистки: во головы всех этих эльфиек вторглась мысль, что это обрушение могло быть искусственным. Вдруг это было подготовлено специально? Двигатели танков из большого отряда начали удаляться — те поехали разворачиваться и искать другой путь в этих длинных, тонких, как кишки, улицах города. Стоило реву моторов стихнуть, как на стенах засуетились мамоно — сбросив маскировку, они начали запрокидывать за разрушенные наполовину стены верхних этажей деревянные поддоны: четыре крупные склянки с темно-синей жидкостью на каждом, и эти штуки посыпались вниз отовсюду, разбиваясь и заполоняя фиолетовым туманом все пространство улицы. Это немедленно вызвало суматоху в рядах эльфиек: те сгруппировались, и, целясь наверх, начали давать очереди на подавление из винтовок. Мамоно отпрянули от окон и укрытий, сделав свое дело. Несколько тел выпали с разбитых этажей и крыш — это те монстры, которым при обстреле сильно не повезло оказаться на пути у пули. Однако монстры добились нужного эффекта: пехота дезориентирована, и эльфийки уже потихоньку прислушиваются к ощущениям: становится нестерпимо жарко, тепло и возбуждение прокатывается по телам тех, кто попал под действие тумана. Те поняли, что не смогут долго под ним находиться, и разрушили строй, чтобы выбраться из облака по одной. Из густого облака посреди улицы вынырнул танк, броня которого еще исходила пурпурной дымкой. За ним последовал второй танк, а еще — разрозненные пехотинцы, выбиравшиеся из облака по одному, но, видимо, спаслись не все. Оставшуюся группу эльфиек накрыл дождь демонических стрел — монстры решили сэкономить на демонической энергии, накачав её в раствор, создававший заразный туман, а пехотинцев дострелять специальными стрелами. Игловидные наконечники стрел словно сами собой находили между пластинами эльфиек прорези и попадали туда, заражая демонической маной бойцов. Ответный огонь не заставил себя ждать: шквал винтовочных патронов 5.7 мм обрушился в разных направлениях, поднимая в воздух бетонную крошку. — Они на стенах! Рассредоточиться! — крикнула их командир, пытаясь дать бойцам больше пространства для маневров и для того, чтобы те вышли из-под действия дымчатой заразы. Но монстры на это и рассчитывали. На стенах зданий по обе стороны улицы вырисовались силуэты ящеродев: они были почти голые, не несшие на себе ничего кроме тонких тряпочек, прикрывавших самое сокровенное. Их кожа, пропитанная раствором из демонической энергии, слилась цветом со стенами и окружающим светом, сделав воительниц почти невидимыми. Мечницы внезапно спрыгнули со стен, словно ожившие гаргульи, вытаскивая из заготовленных на земле тайников свои мечи. Начался агрессивный ближний бой — все еще под обстрелом сверху от лучников, пехотинцы, попытались спрятаться за стены первых этажей, но те были наглухо замурованы. Эльфы скоро поняли, что оказались в ловушке. Со всех сторон на них навалились быстрые, прыткие ящерицы, резавшие мечами из демонического серебра одну эльфийку за другой. В общей суматохе для мамоно это было похоже на жуткий праздник в честь богини Арес: везде стоял фиолетовый туман, в котором видно друг друга лишь за пару шагов, и исполняющие свой смертельный танец бойцы версалийской армии, а еще их партнеры: ящерки-мечницы, применявшие свои навыки обращения с мечом на пределе возможного. Везде сверкали пули: мелкие, едва заметные огоньки от винтовок, и крупные, жирные трассеры от танкового пулемета, который разрезал туман, пытаясь выцепить короткой очередью хоть кого-нибудь, и при этом не задеть своих. Одна из ящеродев, найдя в тумане темную эльфийку в броне, бросилась в атаку, пригнувшись в бегу, чтобы её силуэт был ниже, но та заметила её и развернула винтовку в её сторону, пытаясь прицелиться и пятясь назад. Раздался выстрел, давшийся эльфийке с трудом из-за накатывающей усталости и мешавшей целиться истоме, но ящерица, ожидавшая подобного и следившая за движениями своего противника, с легкостью отбила пулю лезвием меча. Шокированный мехпехотинец выстрелила еще раз, но ящерица уже её догнала — темнокожая эльф потеряла чувство дистанции из-за расплывающегося под действием тумана зрения. Удар мечом попал неудачно — композитная пластина отразила удар, но ящерица, извернувшись, подсекла пехотинцу ноги. Та упала, и ящерица немедленно вонзила той меч в не прикрытую пластинами шею. Эльф дернулась от мощной энергии, наполнившей её тело и изогнулась, словно в судороге. Мечница извлекла свое оружие из тела бессознательной эльфийки, и немедленно нырнула направо, уходя прочь от крупнокалиберной очереди из танкового пулемета. Версалийские бойцы уже потеряли весь настрой — очереди из винтовок стали вялые, неточные, и монстры, маневрировавшие в тумане, словно рыбы в воде, легко выискивали в густой дымке потерявшихся одиноких эльфиек, обезвреживая их по одной. С верхних этажей на брусчатку спрыгнула минотавра, одетая в мощную, но подогнанную точно под соблазнительную фигуру броню из кожи, с двумя жетончиками, висевшими на правом уже, словно сережки. Она запрыгнула на фальшборт машины, экипаж которой был отвлечен на стрельбу из пулемета, и перебралась на башню. Однако та начала вращаться, и минотавр, чтобы не упасть, припала к броне, держась за посадочный поручень. Орудие развернулось в сторону следующего здания, где со стен «отлипли» еще несколько ящеродев, и вдруг раздался выстрел. Ударная волна от него развеяла часть тумана, озарив улицу, словно бы погрязшую во тьме, яркой, короткой вспышкой, и здание разорвало на куски. Осколочно-фугасный снаряд разбросал вокруг массу осколков, убивших минимум трех монстродев, пытавшихся убежать с линии огня, но у тех не получилось, и теперь их окровавленные тела упали на мостовую. К танку подлетела ведьмочка, верхом на волшебной метле, и, приземлившись, немедленно вынула из сумочки мешочек с порошком, и подожгла запал, шедший внутрь мешка с помощью магического огнива. Минотавр, встав, схватилась за ручку откидного люка и, поднатужившись до красноты лица, со скрежетом отломала запирающие механизмы командирского люка, немного его приоткрыв. В отверстие люка тут же полетел полыхавший демоническим пламенем мешок, и минотавр захлопнула люк обратно. Обе монстродевы соскочили с брони прочь, и танк, продолжавший медленно ползти, держался еще около двух минут, прежде чем экипаж начал выбираться из машины. Невыносимый жар от афродизиака и специального горчичного порошка погнал танкистов наружу, и из люка первой высунулась командир танка: её лицо было красным от жара, как и уши, и выбравшись из боевого отделения, она сразу судорожно вдохнула более-менее чистого воздуха, пусть и тоже зараженного демонической маной. Пока командир пыталась отдышаться, она заметила, что танк окружен почти полностью –около шести монстродев взяли танк в кольцо и вот-вот уже собираются залезть на броню. Командир потянулась за пистолетом в своей кобуре, и выхватила его, снимая с предохранителя и готовясь стрелять. Но на танк успела взобраться огриха, тут же перехватившая руку эльфийки, и пистолет оказался отброшен в сторону. Башня «Гепарда» быстро оказалась заполонена шестью монстрами, которые с азартом вытаскивали из разблокированной машины танкисток: трех вяло сопротивляющихся эльфиек, потерявших все силы из-за волшебного порошка. Второй танк неподалеку, однако, так легко не сдавался: видимо, его экипаж не хотел разделить судьбу своих коллег. По крайней мере, просто так. Увидев, что монстры уже окружают их танк, эльфийки начали отбиваться: из слегка приоткрытых люков наводчика и командира наружу посыпались одна за другой гранаты. На танк забрались две ящеродевы, вооруженные мечами, тут же горько пожалевшие о свершенном. Разорвавшиеся гранаты осколками мгновенно убили одну из них, и оторвали ногу второй, что из-за потери конечности упала на брусчатку, ударившись головой. Танк начал сдавать назад, пытаясь выйти из окружения, ревя турбиной, и его заприметили трое монстров. Наружу снова посыпались гранаты, и монстры, заметив это, бросились на землю. Прогремели несколько взрывов, разбросавших повсюду смертоносные осколки. Командир танка высунулась по грудь и схватилась за пулемет, одетая в противогаз, позволявший ей продержаться в тумане еще хотя бы десять минут. Раздалась мощная, громкая очередь из танкового пулемета, забравшая жизнь выскочившей из-за обломков мечницы-ящерки. Эльф повернула пулемет к другой цели, застрекотав по брусчатке тяжелыми пулями, которые, словно светлячки, улетали в стороны, отскакивая от камней. Но и эта машина пала: собравшаяся нырнуть в недра танка эльфийка оказалась ранена копьем из демонического серебра и её немедленно вытащили из танка, а в саму машину затекла через открытый люкмамоно-слизь. Третий танк вынырнул из тумана, явно пытаясь уехать отсюда как можно дальше, и тут в дело вступил резерв — эльфийкам нельзя было дать уйти. Натасканные амазонки, вооруженные специальными копьями, вышли на затянутую темно-фиолетовой дымкой улочку, и обогнали с трудом маневрировавший на узкой улице танк. Две сереброволосых воительницы, вытащив копья из-за спины, шли быстрым шагом сбоку от левой гусеницы, у кормы танка. Амазонка подняла копье, прицелилась и точным ударом прямо на ходу угодила крупным металлическим наконечником копья прямо под ведущую звездочку, и та схватила копье, зацепив его траками. Длинное древко копья, отпущенное амазонкой, сломалось о брусчатку, и твердый зачарованный металл застрял в гусенице. Воительнице не повезло — механизм сдавил металл, и тот лопнул, рассыпавшись на осколки разного размера, но вторая амазонка попала точно в цель — наконечник, создав между звездой и гусеницей натяжение, разорвал гусеницу на две длинные части. Танк проехал несколько метров, прежде чем его катки упали на мостовую, резко разворачивая 64-х тонную машину в левую сторону. Окруженным эльфийкам ничего не оставалось, кроме как отбиваться, но сопротивление уже было бесплодным: пехотинцы, рассеявшиеся по улице, потеряли всякую организацию, да еще в тумане вдруг пропала связь, отрезая их от своих сослуживцев. Их по одной хватали и утаскивали монстродевы, словно хищники выпрыгивавшие из укрытий. Это дало мамоно возможность почти безнаказанно облепить танки, не боясь быть застреленными пехотой. На третий танк взобрались еще мамоно, и попытались закинуть в танк еще один мешочек с мощным афродизиаком, но одна минотавр, стоило ей слегка приоткрыть люк, сразу получила выстрел в лицо из винтовки. Попадание оказалось смертельным, и мертвое тело монстродевы упало назад, перекатываясь по башне и упав на верхнюю часть отсека МТО, прямо на крышки двигателя. Впрочем, эльфийки не могли долго сидеть в танке — возбуждающий, расслабляющий туман уже просочился в вентиляционную систему танка, и скоро демоническая энергия заполонит все боевое отделение. И они либо обратятся сразу в машине, либо попадут в руки к пришельцам. Командирский пулемет на дистанционном управлении зашевелился, зажужжали его приводы, и мамоно шустро спрыгнули с башни машины, скрываясь от пулемета за корпусом. Он выдал несколько слепых очередей, никого не задевших, и вскоре затих. Монстры восприняли это как сигнал к атаке и ринулись к люкам, отпирая их и заглядывая внутрь: танкистки уже томно, тяжело дышали горячим воздухом, едва способные сопротивляться монстрам. Командир машины попыталась вскинуть винтовку, но её руки не слушались, и ствол ходил из стороны в сторону так, словно у неё было сильное похмелье. Её синие глаза не могли сфокусироваться и слезились, а лицо было красное, как помидор. Судя по гримасе, что скорчила эльфийка от насильно накатывающего желания, ей с трудом удавалось управлять своим телом, не то что командовать машиной. Нахально улыбнувшись, амазонка уверенно схватилась за ствол винтовки, и забрала оружие себе, легко поднимая облегченную винтовку, будто игрушечную. Эльф, потеряв свое оружие, просто сдалась, заливаясь слезами из-за пыли, и опустила руки, дав вытащить себя из машины. Четвертую машину почти освободили — буквально только что из танка мамоно вытаскивали наводчицу, что сопротивлялась до последнего. Она активно пыталась выбраться из захвата, пинаясь и дергаясь в руках амазонки и синей огры. Те всеми силами пытались удержать взбесившуюся темнокожую эльфийку, выкрикивавшую проклятия. С неё сцепили шлем и камуфляжную куртку, отбросив в стороны. — Р-р-мяв, сестренка, прекрати сопротивляться! Нам будет намного легче, а тебе — намного приятнее. — мурлыкала некомата с темной шерсткой и такими же волосами, встав перед эльфийкой, пригнувшись, положив лапки на колени, чтобы её лицо было на одном уровне с лицом наводчицы. — Пошла ты! Вам это с рук не сойдет, уроды! Я вас всех прикончу, захватчики! — с ненавистью кричала она, не прекращая агрессивных попыток вырваться. — М-ряу… как же с вами всеми сложно… захватчики-захватчики… мы никакие не захватчики, мы просто ваши старшие сестренки, мяу, что покажут вам путь в мир удовольствий… — лучезарно улыбнулась кошкодевка, качая пушистыми ушами. Разъяренная представитель народа темных эльфов с трудом преодолев сопротивление державшей её амазонки, потянулась куда-то за пояс, к правому бедру. — Она… сильная… аргх! Я её так не удержу… — жаловалась красная от натуги амазонка, невольно удивившись такой прыти от темнокожей танкистки. — Просто отдайся нам, и мы позаботимся о тебе… — надеялась образумить солдата некомата, сложив лапки на груди. Но ни милый, невинный взгляд, ни умоляющий тон этой просьбы не подействовали: эльф, лишь на секунду замешкав, вскинула пистолет, что она извлекла из кобуры и надавила на спуск снятого с предохранителя табельного пистолета. Прогремел выстрел, и некомата, взвизгнув, упала на мостовую с простреленным плечом, съежившись от боли в позе эмбриона. Огнестрел шустро выбили из рук эльфийки, пока та не успела выстрелить еще раз. К раненой девушке подбежали две амазонки, осторожно подняв её на ноги и отводя за стены для оказания первой помощи. — Дура, ну и чего ты полезла к ней?! — с укором спросила у кошки амазонка. — Я думала, её можно переубедить! Я видела в её глазах много боли и ненависти и лишь хотела предложить ей излечение от всего этого… — Ну и, что она сказала? — с иронией поинтересовалась племенная воительница, одетая в легкую броню. — С такими нужно осторожно. Ты ведь и погибнуть могла, это ей не повезло — она промазала по тебе. Так что не рискуй так больше. Некомата дальше плелась молча, лишь иногда жалобно мявкая от боли. Строптивую наводчицу начали укрощать — туман на неё не действовал, поэтому пришлось перейти к радикальным мерам: подоспевшая минотавр приковала мощными руками руки эльфийки к земле, а амазонка держала вместе обе её ноги. Скрывавшие её тело военную куртку и штаны мамоно порвали на крупные лоскуты, освобождая её интимные места — грудь и промежность. — Хо-о-о-о… даже твоя киска не хочет нам сдаваться… — пошло заметила производившая эти манипуляции огр. — Даже не намокла. Но ничего, сейчас мы это исправим… Огр облизнула свои пухлые губы, смерив эльфийку таким похотливым взглядом, что у той пошли мурашки по коже. Наводчик на секунду замерла, в шоке глядя в глаза монстра, что сейчас в предвкушении смотрела на её интимное место. — НЕТ! НЕТ, НЕТ, НЕТ, НЕТ, НЕТ, НЕТ, НЕТ! — в панике завизжала солдат, быстро растеряв свой боевой гонор, понимая, что её ждет. Она начала биться в истерике, пытаясь освободиться, но тщетно — её очень крепко держали мамоно, не давая двигать ничем, кроме корпуса. Огр приблизилась к пленнице, и той развели ноги в стороны, после чего мамоно, ухмыляясь, поймала эльфийку обеими руками, схватив её за бедра и приблизив эту часть тела к себе. Пойманная эльф взвизгнула настолько тонким голосом, словно это была не женщина, а домашняя певчая птичка, когда по её клитору огр медленно провела языком. — Прошу, не надо! Только не так! Лучше убейте! УБЕЙТЕ МЕНЯ!.. — ревела эльф, заливаясь слезами и мотая головой в стороны. Обжигающе горячий язык огрихи проник глубоко во влагалище темнокожей пленницы, и та совсем потеряла силы, изгибаясь дугой от испытываемых ощущений. Солдат сопротивлялась до последнего, рыча и дергаясь, но предательский, полный удовольствия стон вырвался из её глотки. По телу пленницы прошлись упругие, колючие разряды удовольствия и она окончательно сдалась, отдавшись во власть своих мучителей. Громкие её стоны были заглушены, когда амазонка-суккуб настойчиво запустила свой язык ей в рот, с небольшим трудом преодолев ответное сопротивление языка эльфийки. Саламандра Рей, медленно вышедшая из-за остановленного и уже заглушенного танка, прошла немного дальше, вполоборота смотря на эту развратную процессию со смешанными чувствами. С одной стороны, мамоно победили на этот раз, и притом малой кровью. Конечно, засада — не самый «честный» способ расправиться с врагом, но кому какое дело до этого, если ты выйдешь победителем? Потому саламандру совесть совсем не грызла: нытьё о чести и достоинстве воителей от ископаемых старух из числа старших мамоно, особенно мечниц и рыцарей, она научилась игнорировать очень хорошо. А как еще победить почти беспощадного врага, способного за пару секунд убить хоть десяток монстродев без особых усилий? С другой стороны, смотря на то, как захваченных эльфиек насильно обращают в монстров, Рей и сама видела, что беспощадны здесь не только темные эльфы. Некоторые сопротивлялись до последнего, пинались, рвались на волю, другие срывались в слезы и пытались покончить с собой, не желая пропасть так — превращенной в пришельца. Фиолетовая дымка над улицей развеялась. Темное небо с красным переливающимся оттенком и солнце черного цвета, которое можно было определить разве что по светло-красному гало, вернули свои оттенки. Небеса снова стали светло-голубыми, а солнце приобрело обратно свой лавово-оранжевый оттенок. Изящное заклятие было снято, и мамоно начали потихоньку разбираться с последствиями. Если низшие мамоно не особо спешили, желая поразвлекаться с новоприобретенными «сестренками», коих они сами и вытащили из боевым машин, то прибывшие только что «умнички» времени зря не теряли. На самом деле, его было в обрез: расставленные по городу баррикады вряд ли надолго задержат танковую колонну. Рей видела, как на улицу выкатилась крупная грузовая телега: у неё было самоходное магическое шасси, как у крупных автоматонов, подрессоренные оси, и передняя часть телеги, куда было что-то нагромождено и накрыто брезентом. Это были не кто иные, как гремлинши, правда, не только они. Отряд куноити, численностью где-то в шестнадцать душ, помогал маленьким проказницам снять брезент с груза и начать его разгружать: Рей, присмотревшись, узнала в грузе транспортировочные коробки с чем-то металлическим, судя по звуку, внутри, стальные непрозрачные резервуары с плескавшейся в них жидкостью, несколько тар поменьше, с маслянистой жидкостью, фрагменты траков и пальцы для них. Гремлины, коих было немного — всего четыре девчонки, взяли каждая по небольшой таре с маслом, начали разбредаться по улице, каждая захапав себе по танку. Куноити были недалеко — они носили то, что тех просили взять гремлинши, и послушно подносили эти вещи к машинам. Одна из гремлинш, осмотрев полностью «здоровую», рабочую боевую машину, отошла от неё, удовлетворенно хмыкнув, и, заметив бьющуюся в истерике наводчицу, которую сразу несколько мамоно уже напористо ласкали во всех местах, вызывая у той сладкие стоны вперемешку с всхлипами. Гремлин приблизилась к ней, и, нисколько не смущаясь отсутствию внимания к своей персоне, высвободила из механического «рюкзака» у себя на спине магический манипулятор и незаметно своровала им у эльфийки запасную рацию, сорвав её с креплений у той из-за пазухи. Те же умные манипуляции провели и остальные гремлинши, вытаскивая как можно больше устройств связи у захваченных пехотинцев. У третей машины, которая стояла посреди улицы с порванной гусеницей, уже начали маячить несколько куноити, одна минотавр и гремлинша, руководившая их работой. Со зданий уже начали потихоньку спускаться несколько ведьм и пара минотавров. — Спасибо вам за помощь, Рей-сан. Кто знает, может быть без Вас жертв было бы больше. — поклонилась саламандре ведьма, стоявшая во главе всей этой операции. Впрочем, Рей это нисколько не смутило. — Бросьте. Мы с моим отрядом почти ничего не сделали. — Как вам будет угодно… но я все же благодарна, вы остановили одну из машин и помогли справиться с другой, проявив невероятную храбрость. Спасибо вам, Рей-сан. Сама саламандра буркнула что-то вроде «да не за что», и погрузилась в раздумья, стоило ведьме отойти на несколько шагов. Одно она знала точно — эта засада была для амазонок настоящим боевым крещением, пусть и не абсолютно все смогли повоевать. Со временем, надеялась она, они будут знать, когда нападать можно, а когда лучше отступить, и не делать глупостей вроде: «я гордая воительница такого-то рода, такой-то матери, пришедшая сюда завоевать сердце своего будущего мужа, не отступлюсь не перед какими преградами на своем сложном, романтичном пути…» — Так… все соберитесь в круг. — услышала Рей краем уха, как говорила одна из гремлинш. Их компания выстроилась кругом, и те, шевеля своими магическими манипуляторами, что-то химичили с захваченными устройствами. — Настройтесь на частоту 115 и 4. Так они нас не прослушают — времени не будет. Когда мы их найдем, сразу не стрелять, сначала нужно спрятаться. Эльфийки нас сразу не узнают, и среди них будет балаган, этим нужно воспользоваться. Перед тем, как напасть на танковую колонну, гремлины подготовили несколько важных устройств для того, чтобы выполнить цель саботажа: это были не только механические самосвалы для обломков, но и специальная смесь и её распылитель. Основным компонентом была демоническая энергия, преобразованная в твердую, измельченную породу, и перемешанная с дымообразующим составом. Эта штука могла не только помочь создать густой, заразительно возбуждающий туман и дать возможность создать локальную иллюзию, но и гремлины постарались сделать его чем-то наподобие постановщика помех. Судя по всему, это сработало — эльфийки не смогли вызвать подкрепление, и поэтому остальная танковая колонна не знает о том, что тут происходит. Потеря связи с подразделением заставит их запутаться в том, кто тут враг, а кто союзник. Схожие иллюзии гремлинши хотели применить еще, чтобы запутать танковые части эльфиек. — Так вот, в чем ваш план… — произнесла тихо Рей, глядя на гремлинш. Мамоно смогли, наконец, отремонтировать порванную гусеницу танка, и, вернув гибкий противокумулятивный экран обратно, побежали помогать остальным экипажам. — Не лезьте на рожон. Если видите, что вас уже начинают заваливать снарядами — отступите. До этого момента старайтесь подбить как можно больше их танков. Понятна задача? И еще — поддерживайте связь с другими экипажами. В бою с эльфийками мы будем в меньшинстве, так что помогайте друг другу. Это все. По машинам! Главная гремлин дала команду на выдвижение, и по четырем подготовленным и заправленным танкам начали рассаживаться их новые хозяева: в каждую машину запрыгнули по одной гремлинше, и две куноити, специально обученные управлению «Гепардами». Среди преображенных эльфиек на захваченных территориях нашлись те, кто готов был обучать мамоно пользоваться современными техническими устройствами и техникой. И для этой миссии подобрали самых умных мамоно, кто есть на линии фронта — гремлинов, куноити и суккубов. Но именно первые два вида высказались за идею использовать трофейное оружие более уверенно. Двигатели заглушенных танков взревели вновь, пока мамоно начинали собирать пожитки — эта позиция уже им не пригодится. Рей с некоторым интересом рассматривала ожившую колонну трофейных танков: из командирского люка ведущей машины высунулась по шею гремлин, видимо, неспособная подняться выше из-за своего роста, и рядом — куноити, вместо классической маски синоби носившая анатомический шлем из нитей арахн. Танки выстроились друг за другом, и когда построение завершилось, гремлин дала команду «вперед!». Саламандра, заметив, что её амазонки тоже с интересом рассматривают машины, обвела девочек взглядом, задержавшись на двух смельчаках, которые сбивали танку гусеницу. Их глаза были все такие же круглые от любопытства, хотя те не в первый раз увидели эльфийский «Гепард». Интересно, а как они удивятся, если узнают, что у эльфиек есть куча подобной техники, совершенно не похожей на эту машину? Отправлявшиеся отсюда мамоно махали ручками вслед удалявшимся танкисткам, желая тем удачи и напомнив, что тем разрешено возвращаться только живыми. Лязгая гусеницами, замыкающий четвертый танк проехал мимо саламандры, изрыгая из огромного радиатора слегка прогретый сухой воздух. На задней части башни машины наша героиня заметила интересный символ: там был нанесен опознавательный знак Нового Маккая — изогнутый темно-синий крест с красным демоническим глазом, инкрустированным чуть повыше его середины, и четырьмя черными кожистыми крыльями, исходящими из-за его основы. Интересно, что государственные символы Версалии мамоно не замазали — видимо, это была часть операции по наведению шухера в подразделениях эльфиек. Башни танков все еще украшали эльфийские символы: темно-фиолетовые равносторонние кресты, расширяющиеся к флангам и окантованные черным цветом по краям. Хотя, наверняка, это не сделали потому, что просто не было времени. Свист танковых моторов стал удаляться, и скоро мамоно уже готовились уходить. Однако посреди погрузки, когда монстры закладывали трофеи и запчасти в телеги, вдалеке послышались выстрелы: сначала одиночные и редкие, а потом агрессивные шквальные — и все догадались, что в город все еще пытаются прорваться силы Версалии. В том направлении город отстаивали лишь пара отрядов ведьмочек и рыцарей, а значит, тем может понадобиться помощь. — Слышите? — прислушиваясь к звукам, спросила саламандра. В воздухе витал запах чего-то нехорошего, и Рей поморщилась от него. — Ага. Неужели, они никак не могут просто оставить этот город? — недоумевая, спросила «громила». Другие амазонки закивали, видимо, задаваясь тем же вопросом. — Они не будут ничего сдавать. Это их территория. Подумай сама, зачем врагу сдавать свой город? Если бы в твое племя ворвались враги, ты бы стала бороться, защищая свою землю? Амазонка на секунду смутилась, задумавшись. — Ну… да. Я должна защитить своих родных и землю, на которой они живут. — М-х-м. А если враг обещает тебе процветание, счастье, вечное наслаждение, хотя ты видишь, что он — само зло? Что ты будешь делать? — сощурившись, повернула голову саламандра. — Защищаться, конечно… — пробормотала здоровенная амазонка. Но тут её пронзило понимание того, что она сейчас сказала. Разве мамоно не говорят то же самое, что и Рей? — Почему? Он же утверждает, что он хороший. Даже не убивает никого. Просто прибирает твою землю к своим рукам и правит ею… — продолжала гнуть свою линию командир отряда. Сузившиеся глаза амазонок говорили о том, что на них эта риторика подействовала: все задумались. Задумались о том, что поставь они себя на место людей или эльфов — они бы все равно боролись. Демоницы из портальной ставки прожужжали им все уши о том, что сопротивление эльфиек бессмысленно и бесполезно, все равно они все познают дар Падшей, станут монстрами и осознают, насколько это блаженно. Теперь все играло совсем другими красками. Мамоно пришли в этот мир, захватывая территорию, как саранча, заражая все демонической энергией, не спросив, а нужны ли они в этом мире? Есть ли в нем для них место под солнцем? Эльфы живут тут давно — и разумеется, они будут защищать свои дома, даже если их сначала придется потерять. А мамоно пришли, и забирают их землю и дома себе. Многие ящерицы, рыцари, да все абсолютно монстродевы начали нашествие в этот мир именно с захвата территории для себя и своих мужей. А откуда взять эту землю? Конечно, украсть её у хозяев, у тех, кто тут живет. Так что же это получается, мамоно — злодеи? — Но мы же… делаем только добро. Не убиваем никого, облагораживаем землю демонической энергией… — неуверенно, словно сама себя пыталась убедить в сказанном другая амазонка. — Разумеется. Но это только мы так думаем… Ладно, забудьте. Сейчас не время. Все за мной, нужно помочь нашим! — скомандовала саламандра, намереваясь повести амазонок в первое пешее сражение. В северной части города, куда они шли, у них будет преимущество — там были расположены жилые зоны низкой плотности. Это в основном одноэтажные раздельные дома, или полуразделенные* коттеджи, которые сейчас брошены хозяевами и просто стоят, собирают пыль, а занять их мамоно не давала эльфийская авиация. «Прослежу, как они с пешими бойцами справятся. Все-таки, одно дело — воевать с танками, и совсем другое, когда лицом к лицу бьешься. Хотя, с ними воевать — это не совсем лицом к лицу…» — думала саламандра. Её голова медленно обдумывала план атаки: она хотела не просто победить пехотное подразделение. Гремлинши, захватив танки и отправившись воевать на них, навели Рей на мысль проделать нечто подобное. А что, если амазонки используют свои природные качества, чтобы захватить оружие у эльфиек? Это могло сработать. Главное — знать, как подойти к пехоте, не получив пулю. Бросив на амазонок еще один взгляд, Рей поправила висевшее на спине снаряжение и ринулась вперед — к северной части города, туда, где сейчас шел жаркий бой с остатками гарнизона мамоно… *M48A3 «Носорог» — инженерный танк на шасси «Гепарда». *Полуразделенные коттеджи — жилые постройки, имеющие разные входы, но с одной несущей стеной. В реале можно погуглить Semi-detachedhouse, это примерно то же самое.