Далекий мир

«Идеальное оружие»

Империя Терры, штат Северная Виргиния, округ Колумбия. Законсервированный комплекс биолабораторий «Лямбда». Пустота стазиса была невыносимой. Маленькая, как искорка, магическая сущность теплилась в невесомости, как микроб, амеба, неспособная мыслить и осознавать себя, она пыталась выжить в этом месте, где нет жизни, света, воздуха, даже вакуумом это назвать было нельзя. Золотистый огонек не мог двигаться… или мог, но пустота либо была слишком огромной, либо в ней не было гравитации, давления и вообще материи любого вида, и крохотный огонек реальности в нем одновременно висел на месте, и перемещался по этому замкнутому измерению. Если бы его состояние можно было назвать, то оно было бы… одиночеством. Никого вокруг, ничего. Все, что было вокруг… существует ли оно вообще? Оно реально? Непроглядную тьму ничего не могло развеять. Звуков не было тоже. Идеальный покой. Так выглядит смерть? Огонек начал расти. Из маленького пятна он становился все больше и больше, став заметной, но все еще незначительной кляксой на бесконечно черном фоне. Сколько это заняло времени? Неизвестно. Время — это то слово, которое тут применить очень не кстати. Скоро огонь разросся до громадного, почти с луну, шара, и… взорвался, но энергия не спешила от него уходить. Наоборот, светло-золотой туман начал собираться вместе, уплотняясь и занимая все ниши жесткого каркаса из энергии. Становясь все плотнее и плотнее, эта кострукция начала уменьшаться, принимая форму… мозга. Громадные нейроны, собравшиеся из энергетического окружения, начали строить себе подобных, множась, множась и множась… Затем… внутри этого мозга зажегся другой огонек… огонек разума. — Кто я? — задан был вопрос в никуда. Не найдя ответа, сущность, подождав с минуту, а может, с сотню лет, сотворила себе тело. Сплетая энергию и материализуя постепенно, шаг за шагом, сначала нервы, кости, плоть, потом она создала одежду — белоснежно белый балахон, с золотистыми краями, и одела на то, что будет её… сосудом. Потом она создала небольшой мирок. Он был плоский, совсем небольшой. В него она поселила животных, пару видов, потом прокрутила время вперед, и животные размножились. Скоро их стало столько много, что места перестало хватать… растений не стало, деревья съедены… значит, нужны те, кто будет есть этих животных… Хищники, их было совсем чуть-чуть, сравняли чашу весов, и все снова пришло в норму. Растения успевают вырасти, дать плоды, рассеять семена, потом их съедают травоядные животные, а потом тех убивают хищники и съедают уже их…потом умирают и становятся пищей для растений. И все начинается по новой. Этот простенький плоский мир, ограниченный в пространстве, был совершенен. Идеально сбалансирован. Все больше и больше существ начали населять этот мир, и скоро места просто перестало хватать. Пришлось сделать его больше. Намного больше. Мир стал огромным небесным телом, и сама маленькая сущность была лишь песчинкой в море по сравнению со своим творением. И тут она решила назвать себя. Прародительница. Выбрав из бесчисленных животных одно, с самым большим потенциалом, она одарила это существо… огоньком, что был частью её самой. То, что появилось в итоге, назвало себя человеком. Видя в сущности свою мать, создательницу, размножающиеся и совершенствующие себя люди стали почитать её, благодаря за наилучший дар — разум. Но была одна проблема — у них не было возможности отблагодарить свою мать. Нужно было особое место, где они могут говорить с ней… Истово веря в свои способности, люди построили храм, первый в своем роде, и тогда один из них связался со своей создательницей… её он назвал богиней. И она одарила людей частичкой своей энергии. Они — её дети, а она хотела увидеть, на что они способны… Но люди начали убивать друг друга. Так быть не должно. Войны начинались и заканчивались, кровь лилась, и мир, казалось, утопает в истошных криках боли и страданиях. «Человеку нужен соперник.» — решила Богиня. Чтобы эти существа не сходили с ума, не падали ниц перед соблазном, она создала свой антипод — темную богиню. Марионетка, управляемая богиней, она должна была стать стимулом к развитию. Общий враг, которого хотели побороть люди, и их богиня, по крайней мере, на словах. Вскоре появились монстры — творения темной богини. И все шло по плану: они убивали и поедали людей, а те в свою очередь, нашли в себе силы им противостоять. Началась новая война, в которой противниками были уже монстры и люди. Но в один момент все миростроение стало рушиться. Темная богиня, став самостоятельной, уже не желала быть марионеткой. Она ушла от планов Прародительницы, которую люди уже называли Верховной, и стала врагом. А в плане смертных уже шли первые изменения: некая монстр захватила трон владыки монстров, и темная богиня её поддержала. И тогда эта «суккуба» изменила всех монстров — они стали красивыми, соблазнительными девушками с разными телами, но одной целью — любить людей и соединяться с ними телом и душой. Баланс был быстро разрушен. Люди быстро падали перед скверной, которую Верховная уже не контролировала. Пало второе по силе государство ордена Верховной, и скоро те, кто назвали себя мамоно, перешли в наступление, грозясь обратить Верховную и заставить ту пасть перед ними. Нет, все должно быть по-другому!.. «Верховная» пала… и все началось заново. Мир снова был чист, и вот, появляются люди, и вот — монстры… потом они снова становятся мамоно, и снова идут к Верховной. Нет же! На сей раз мамоно владели необычной, но очень заразной формой энергии, а люди стали воспитывать «героев», которые должны были противостоять монстрам. И они снова проиграли, пав перед грехом плоти. НЕТ! Перезагружая мир, проматывая события раз за разом, Верховная Богиня уже сходила с ума. Воспоминания волнами начинали резать ей голову, она вспоминала все больше и больше. Вот оно — падение Лескатии… в который раз? А это что? Сражение за Небеса? А где… где ангелы и валькирии? Они же были… только что, рядом? Все не так. Вот сейчас она стояла прямо перед Повелительницей демонов — высокая, красивая и развратная женщина с белыми волосами и двумя горящими красными глазами заявляла, что пришла закончить кровопролитие… а этого разве не было? Это, наверно, уже тысячный раз, и как бы Богиня не прокручивала варианты развития событий, не один не устраивал её. Победа людей? Это выглядит невозможным. Победа ангелов? Тогда баланс нарушится, и люди снова начнут убивать друг друга. Победа мамоно? Мир просто вымрет, сначала люди, потом сами мамоно. Какой был выход? Что надо сделать, какие предпосылки ведут к балансу? К тому виду мира, который был изначально? К эталону баланса. Красноглазая женщина и её дочери замерли, их образы размылись. Богиня скучающе смотрела на них и думала. Думала о том, как же так вышло, что мамоно побеждают почти всегда? Почему демоническая энергия сильнее светлой? Что такого имеет темная богиня, что не имеет Верховная? Распадаясь на пиксели, дочери повелительницы покидали мир одна за другой, а их мать, которую Богиня сняла с паузы, с горечью, безумными глазами смотрела на то, как Друэлла, Иласса, Мари… все покидают мир. Не умирают. Просто испаряются. В отчаянии она взревела, и её муж, тоже обезумевший от горя, бросился в атаку. Он замер, и вдруг стал медленно терять пиксели… Замершая от шока Повелительница демонов не могла ничего сказать, лишь слезы катились из её глаз. Она упала на землю, и грустно, с страшной обидой глядела в глаза прародительнице, ожидая увидеть там злорадство… но глаза Верховной выражали лишь скуку… Мир снова погас и перезагрузился. Вот опять — Лескатия, еще целая, демоническое царство Маккай, который вот-вот подойдет к границам Лескатии, зеленое демоническое царство… Дракония… Зипангу… — Почему вы все время выигрываете?! — взревела «плененная» Верховная богиня, когда её в очередной раз «победили» мамоно. — Она еще не обратилась? — в шоке спросила одна из лилим. — Сама не понимаю. Она должна была стать… падшей богиней. Что за.? — шокированно отпрянула от раздетого тела богини Повелительница демонов. — Разве вы не понимаете? — спрашивала она у удивленных мамоно. — Этот мир погибнет, когда вы обратите меня! — Глупая. Люди гибнут лишь по той причине, что ты пошла войной на монстров и призываешь людишек воевать ради тебя! — возразила ей Повелительница демонов. — Я видела сотни тысяч вариантов развития событий. Из них одна часть — просто нереальные варианты, другие заканчиваются войнами, а в большинстве побеждаете вы… — Что? О чем ты? — не поняла Повелительница. — Какие варианты? Мы пришли сюда, чтобы покончить с этой бессмысленной войной раз и навсегда! — О чем ты говоришь? Варианты чего? И что там было про нашу победу? — серьезно отнеслась к богине одна из дочерей, четвертая дочь, Друэлла. — Сейчас объясню. — щелкнула богиня пальцами и двенадцать дочерей и муж повелительницы исчезли из бытия, испарившись в пикселях. Ничего не понявшие Повелительница демонов и Друэлла, пребывая в ужасе, оглядывались вокруг, ища глазами своих родных. — Этот мир создан мной и подчиняется моим законам. — Врешь. — шипела Друэлла, враждебно смотря в глаза Верховной. — Посмотри сама. Сейчас я верну мужа твоей мамаши, секунд на тридцать, и буду делать с ним разные вещи, которые ты представить себе не могла. Щелчок — и муж, высокий, красивый, статный инкуб в роскошной броне появился посреди Небесного замка из целого клубка пикселей. Беловолосая суккуб не могла поверить своим глазам — вот только что он был… а потом пропал. А кто это? Он выглядит точно так же, пахнет так же, и даже взгляд тот же. — Что происходит? — крутя головой, задавался вопросом дезориентированный инкуб. — Дорогая? Что.? Вмахом руки Богиня отправила его парить в воздух и опустила обратно, с влажным, мерзким шлепком превращая его в груду костей и плоти. Повелительница несколько секунд смотрела на это, пока не осознала, что произошло. — МИЛЫЙ! — ПАПА! Обе мамоно закричали в шоке, но через секунду раздался ненавистный их ушам щелчок… и папа снова стоял перед ними, целый и невредимый. — Что происходит? — крутил он головой… точно так же, как и перед смертью. Повелительница дрожащими руками и глазами, полными отчаяния смотрела на своего мужа, ища подвох, но не могла найти ничего, что говорило бы о подделке… — Дорогая? Что.? *Щелк* Инкуб рассыпался идеально ровными кубами по полу, стал чем-то вроде конструктора, а мамоно, глаза которых стали размером с бусинки от ужаса, не знали, что им делать. Она… не может быть настолько могущественной, верно? — Видите? — сказала она, щелкая снова, и груда кубов из плоти и крови исчезла. — Ты… как ты можешь убивать других существ… настолько легко? Для тебя это что, игры? — в ярости кричала Друэлла, топнув ногой. — Я не знаю. В этом и дело. — призналась богиня, и обе мамоно снова застыли в непонимании. — Я не просто могу убивать их… я могу возрождать их, перемещать, менять возраст, родословную, даже воздействовать на разум могу. Вот, гляди. — после щелчка матушка Друэллы вдруг дернулась и выпрямилась. Четвертая дочь Повелительницы сразу заметила неладное — такая осанка у матери бывает только тогда, когда она максимально серьезна. Та, тем временем, уже оборачивалась к дочери лицом, и на нём можно было прочитать только холодный гнев. — Мама? — в тихом ужасе отпрянула от Повелительницы Друэлла. — Дочь моя… я поняла, что имеет в виду богиня. — глаза её сочились праведным гневом, что было непохоже на обычный, ласкающе-спокойный взгляд суккубы. — Я долго сомневалась в своих решениях и теперь поняла, что совершила множество ошибок. Самая главная из них — этот поход на Небеса. — Что… нет, мама, мы все вместе приняли это решение! — пыталась вразумить Повелительницу принцесса демонов. — И еще я знаю… что поход Любви, который мы затеяли, был под твоим контролем с самого начала. И ты, своими бездарными действиями разрушила весь смысл моего прихода к власти на трон Владыки демонов. — Мама, я не… — оправдывалась Друэлла, но аргументы у неё закончились. — Наша цель была слиться с людьми в единую расу, где мужчины будут любить своих жен-мамоно, где будет царствовать понимание, любовь и страсть. Но… разве мы способны будем построить такой мир, когда людей не станет? — О чем ты..? — Мамоно не могут рожать мальчиков. Заклинания, которое позволило бы это делать — не существует. Мы с самого начала обманывали себя, думая, что одолев богиню, сможем решить все наши проблемы, и наша мечта сбудется в полной мере! Единственное, к чему мы идем — уничтожение человечества! Друэлла не могла поверить, что это говорила её мать. Она же всегда хотела… видеть этот мир полным любви, сострадания и доверия! В нем не будет войн, болезней, кризисов… неужели, она разочаровалась? Нет, такого не может быть. Она сильная личность, и просто так не откажется от своей мечты. Неужели, богиня, взяла её под контроль? — Вот как. Значит, ты загипнотизировала её? — ухмылялась Друэлла, расчехляя свой уникальный меч. Богиня не ответила, и от этого у Друэллы прошлись мурашки по коже. — Чтобы предотвратить вымирание людей, а с ними и мамоно, я должна уничтожить ту, кто обратила все население мира в демонов! — доставала уже свое оружие Повелительница, сверкая красными глазами. Этот взгляд… от него Друэлла оробела, застыв, потому что это был… её фирменный трюк. Гипноз был её коньком, и она вспомнила, что саму Повелительницу демонов не мог никто, даже богиня, взять под контроль. — Я тебя породила… я и убью… — мрачно заявила о своих намерениях мать, и Друэлла в её словах ничуть не сомневалась, готовясь к бою. — Мама… это демоническое серебро… им же нельзя убить. — севшим голосом жалко мямлила отступавшая принцесса. Повелительница рывком оказалась вплотную к Друэлле и рубанула мечом по правому плечу, и четвертая дочь не успела закрыться от этого удара. Внезапно эту часть тела сковала боль, и Друэлла с ужасом поняла, что её мать сейчас оставила страшную, глубокую рану на плече. — Не может быть! — в шоке вскрикнула Друэлла, пока её мать разворачивалась для очередного удара. Прицелившись, принцесса демонов нашла в себе храбрость нанести ответный удар. Сделав вид, что она бездействует, Друэлла дождалась, пока её противник приблизится на расстояние удара… и мощным взмахом рассекла матери горло. Повелительница рассыпалась в гору стеклянных осколков, потоком упавшие на Друэллу по инерции, но та никак на это не реагировала. В её глазах было лишь непонимание. — Видишь? Я не просто убиваю кого-то или снова возрождаю… — впервые за всю эту встречу на лице богини появилась эмоция. Тревога. Это была тревога. -… я как будто… меняю само мироздание. Сегодня солнце может зайти, а может и не зайти, это как я решу. Наш мир может быть круглым, а может вдруг стать плоским. Богиня задумчиво опустилась на землю, представ перед Друэллой. Принцесса демонов не могла понять такую изменчивую личность богини — почти все мамоно рассказывали, что «Верховная сука» совсем не интересуется делами людей, желает истребить всех мамоно, она высокомерна, безпредельно жестока и… самовлюбленна. Но эта богиня, на лице которой была тревога и ни капли высокомерия, а только задумчивость, это все пугало Друэллу, и её чутье кричало, что что-то не так. — Я только недавно поняла, что… я не покровительница этого мира. Я могу влиять на его развитие и работу в гораздо большей степени, чем я представляла. Будто бы я… — замялась она, и её лицо снова стало безэмоциональным камнем. — …определяю реальность. Просто так, по щелчку пальцев, я могу сделать мир таким, каким захочу. — К чему ты клонишь? — Тебе не кажется, что этот мир ненастоящий? — впервые задала богиня серьезный вопрос. Друэлла совсем перестала что-либо понимать. — Чего? Ты бредишь… — Может быть, но ты… ты ведь тоже можешь стать нереальной, если я захочу. — спокойно расссказывала Верховная. — Ха! Ну попробуй! Я без боя не… — заняла было Друэлла боевую стойку, но богиня моментально стерла её из реальности в всполохе пикселей. Она снова была одна. Что происходит? Такого быть не должно! Раньше она пыталась с помощью своих созданий, ангелов и валькирий, воевать с мамоно, поддерживать людей, и всячески возвращать чашу весов в положение равенства. Она обожала играть в высокомерную богиню, смотря на людей, как букашек, недостойных её внимания, а в мамоно она видела истинное зло. Но что можно считать злом? За сотни тысяч попыток прожить этот мир, она так и не разу не пришла к правильному варианту — а что же будет правильным решением? Как вернуть баланс в мир? Чтобы в нем могли жить и люди, её дети и любимые создания, и мамоно, тоже нужные, чтобы стимулировать людей развиваться? — Пусть все останется… так. — бубнила себе под нос богиня, потерявшая уже все силы. Такое было просто невыносимо. Она словно была заперта здесь, в этом адском круге, в этом круговороте бесконечно повторяющихся событий. Что бы она не изменила, все приходит к одному из трех вариантов, с незначительными отличиями, и она знала уже их все. Этот мир был… клеткой? Сев на трон, который полагался ей по праву, богиня положила голову на сложенные руки, уперев те в свои колени. Скука снова захватила её, но к этому чувству теперь прибавилось… отчаяние. Она словно была узником. Тут она вольна делать все, что только заблагорассудится! Создавать, разрушать, перестраивать мир так, как ей было удобно, а может и наоборот, смоделировать худший вариант развития событий. С какого-то момента ей стало казаться, что она это уже где-то видела. Лескатию… Зипангу… Маккай… и даже победу мамоно. Её все никак не покидало чувство дежавю. Мир погас внезапно. Это не было её желанием. Её сознание угасло моментально, и скоро снова был… стазис. Огромная энергетическая сущность, уже повторяющая полноценный мозг, все еще вытала в нем. Эта тихая агония, пребывание в невесомости, в небытие… вне пространства и времени… закончились. Не понимая, что происходит, богиня резко поняла, что может чувствовать. И первое, что она чувствовала, был… мороз. Лютый, невыносимый мороз окружал её тело… тело?! Она не могла пошевелиться, в ушах был слышен звон, а глаза отказывались открываться. Находясь в этом состоянии, она начала паниковать и… почувствовала, как бьется её сердце. Но она же… божество! У неё нет физического тела! Все, что рисуют себе люди — это всего лишь её проекция, иллюзия, удобное для восприятия изображение их творительницы. Раздался пронзительный звук, как будто кто-то сверлил металлический звонок, и за ним последовало механическое шипение. Сначала оно было слабым, и по мере того, как оно нарастало, её телу становилось теплее и теплее. Веки богини разморозились, и она тут же распахнула их, однако увидела лишь очень размытую, наполовину скрытую картину. Догадавшись, что её глаза еще не привыкли к свету, она прикрыла их, и переключилась на слух. Вокруг неё что-то шипело, гудело, причем часть звуков была как будто приглушенной, словно она находилась… в коконе. Раздался вездесущий, всеобьятный мужской голос, говоривший что-то на неизвестном языке: — Варнунг! Варнунг! Цу сыенце перзоннэлль, гинг ан де веркштадт гляйх момэнт! Де камера зевен ист оффненг, битте, хольд де камерараум платц клар. Де лебензуппорт систэм ист деактивадет, унд специмент нуммэр зевен ист гоннет фрайсинд. Де гауптсейентер мусс синд презентет цайтлих де специментэкстракцион! [Внимание! Внимание! Всему научному персоналу немедленно занять свои рабочие места! Камера номер семь открывается, пожалуйста, не загораживайте путь к камере. Система жизнеобеспечения отключается, образец номер семь переходит в самостоятельный режим. Необходимо присутствие главы научной команды при извлечении образца!] Богиня немедленно закашлялась, как только мышцы в её теле обрели возможность двигаться. В камеру резко ворвался воздух, и от избытка кислорода у девушки чуть не началась гипервентиляция. Дышать было… непривычно. Как богине, ей не нужен был ни воздух, ни пища, ни сон… она не уставала, и не чувствовала боли. Но то, что она чувствовала сейчас… неужели это то, как себя чувствуют люди? Она и представить себе не могла что это так сложно и неприятно! Делая слишком глубокие, неумелые вдохи, она только усугубила положение, и скоро в глазах начало темнеть, и хотя она до сих пор видела перед собой лишь размытую картинку, сейчас ей уже угрожал обморок. Тело богини подалось вперед, и камера, которая еще минуту назад находилась в горизонтальном положении, теперь стояла вертикально, так что руки девушки уперлись в утолщенное голубоватое стекло. Прекратилось жуткое шипение, гул невидимых механизмов стих, и стекло начало медленно отодвигаться в сторону. Не устоявшая на ногах богиня, лишившись опоры, рухнула вниз, на холодный металл с черно-желтыми полосками и надписью «HOLD KLAR»*. Когда она падала, от её затылка оторвался какой-то кабель, и хотя это не принесло ей боли, незнакомое ощущение вызвало панику, и сердце заколотилось с бешеной скоростью. Собравшись, девушка попыталась встать на четвереньки, чтобы просто не лежать на обжигающе-холодном полу. Она встала «собачкой» более-менее устойчиво и осмотрелась. Зрение прояснилось, и когда мутная пелена ушла с глаз, она могла увидеть то место, где пробудилась: вокруг был металл, и двери были сделаны из него, и камеры, и пол… все, все было из темно-серебристого металла с синим отливом. Она была посреди большой комнаты, где лежало двадцать саркофагов, у всех были остекленные двери, и все они лежали горизонтально, а стекла пропускали исходящий из них голубой свет, но с такого ракурса богиня не могла рассмотреть, что было в камерах. К саркофагам из приборов на потолке тянулись кабели и прозрачные трубки, и, видимо, богиня была подключена к одному из этих кабелей. Её взгляд остановился на широком окне-панораме, поднявшемуся на два метра над комнатой: там, немного наверху, горел белый свет, и обзор загораживали висевшие квадратные куски металла и другого какого-то черного материала, но ровно посередине, где обзор не был закрыт этими помехами, был виден человек. Богиня слабо разбиралась в возрасте людей, но это был взрослый мужчина, с едва заметной щетиной, темными стрижеными под корень темными волосами, у него был «картофельный» нос и мелкие уши, сильно прижатые к голове. Узкие глаза блестели янтарным огнем, и это была его самая выделяющаяся черта. Он был одет в какое-то грязно-белое одеяние, вроде робы или халата, и под ним она видела прятавшиеся за одеянием синюю рубашку на пуговицах, галстук в красно-черную полоску и на левом плече у него был странный прибор с линзой, крохотный, похожий на маленькую непродолговатую трубку. Зрение позволяло ей даже разглядеть его эмоции в мельчайших подробностях… но если бы… если бы она умела их различать за столько времени, проведенном в запертой на ключ клетке! Человек вдруг юркнул куда-то и исчез. Несколько секунд стояла тишина, прерываемая какими-то попискиваниями от приборов в саркофагах, и скоро этот неизвестный спустился вниз, появившись в проеме пшикнувших металлических дверей. Из проема тут же вырвался белый дневной свет, который богиня опознала как искусственный. Человек бросился девушке а помощь и аккуратно, даже с каким-то трепетом, подхватил её и помог подняться. Держать тело в вертикальном положении оказалось невероятно сложно и непривычно, ноги не слушались, а вестибулярный аппарат бунтовал и вызывал тошноту. Дрожащая от холода светловолосая девушка повернула голову и рассмотрела человека снова, но уже вблизи. Тот отпустил нагую девушку, убедившись, что та устойчиво стоит на своих ногах и тут же упал на пол, склонившись в глубоком поклоне. И богиня знала этот поклон… она видела его миллионы раз. Так кланяются высшие архиепископы Ордена Верховной богини, когда тот еще существовал. Точнее, существовал тысячи раз… в её сознании. — Ваше святейшество… я… наконец-то смог увидеть вас во плоти. — с трепетом произнес человек, медленно поднимаясь с пола. Его руки, да и глаза дрожали вовсе не от холода… это был восторг. Словно он увидел чудо. Уставившись на него, богиня хотела ответить ему… но вспомнила, что у неё теперь нет телепатии и она теперь не может передавать мысли и приказы напрямую в сознание человека. Ожил её язык, ворочавшийся как ненормальный, а губы изгибались и растягивались, словно она училась говорить. — А-а-а-э-э-э-у-у-у… — шевелила она челюстью, пытаясь поймать хоть один звук. Все это было непривычно, слишком ново. Человек спохватился. — Ах, да. Вам это, наверно, совсем непривычно. Не волнуйтесь, ваша тошнота и вялость органов речи всего лишь временные симптомы крио-синдрома. Очень скоро они пройдут. — пояснил человек. — А пока лучше пойдемте наверх, там вы отогреетесь. --- Богиня медленно отходила от оцепенения, вызванного долгим пребыванием в криокамере. Рядом стояла чашка горячего чая, но она и не притронулась к ней, смотря в одну точку на полу. В голове была каша — вот только что она была на Небесах, раздавала указания ангелам, потом вдруг ворвались в её обитель эти… мамоно и стали её «свергать», а потом она как будто проснулась. И пробуждение это было не из приятных: мало того, что холод собачий, так и выяснилось, что божественной силы в ней уже нет. Наполовину с ужасом к ней приходило смирение. Она человек. Теперь. Не бессмертное, всемогущее божество, а хрупкий, смертный человек. Ей было интересно, как так получилось? Разве это возможно? Она сохранила большую часть воспоминаний, но её способности покинули её. Пока что её волновали другие вопросы: — Где я… оказалась? — постепенно оттаял её язык, и она смогла задать нормальный вопрос. Человек, услышав впервые за прошедшие полчаса её голос, вздрогнул и вскочил со стула. — Что? Ах, да, сейчас… — засуетился мужчина у консоли и на большом экране, встроенном в корпус устройства, появилась картинка в высоком разрешении. Это была физическая карта мира. — Вы проснулись в мире, который местные называют Геостранд. Тут живут разные существа: люди, эльфы, орки, магические сущности, и… с недавних пор, мамоно. — Мамоно… — шевельнула губами богиня, прокручивая в голове воспоминания. — Наши заклятые враги. Порождения тьмы, воплощения зла и смерти, монстры, использующие пороки людей как оружие против них же, они словно болезнь поражают землю, на которой поселятся, меняя её под себя, с одной лишь целью — приблизить гибель человечества, истребив всех, до кого дотянутся их руки. — искреннюю ненависть в его голосе дополнял стальной, несгибаемый тон. Глаза его были мрачные, и в них колыхалась жажда… возмездия. Богиня ничего не ответила. В её воспоминаниях было много нехороших моментов: многократная гибель всего света, кровавая война против мамоно, зверства людей, которые утверждали, что они яро чтят законы Верховной и борются с тлетворным влиянием монстров, но в действительности сами давно пали перед пороком. Кровь лилась рекой… а мамоно и не спешили брать на себя хоть какую-то ответственность. Да, может и Светлейшая богиня тоже долго не признавала своей вины в конфликте, но монстры по упрямству её могли легко передавить. Вспомнились слова Повелительницы демонов: — Мы пришли сюда, чтобы покончить с этой бессмысленной войной раз и навсегда! Какое лицемерие, до такого уровня даже Верховная богиня на заре времен не могла добраться, а они смогли. Цель Повелительницы, как она сама утверждала, было окончить кровопролитную войну между людьми и монстрами, установить мир между двумя расами, детьми двух противоположных друг другу божеств. Вот только наша госпожа горе-миротворец рьяно не хотела даже попытаться зарыть топор войны, и пойти на переговоры с ангелами. Кто начал эту войну? Уже не важно, но закончить её не хотели обе стороны: Верховная богиня, отчетливо видевшая, что дизбаланс в мире приведет к немыслимой катастрофе, и Падшая богиня, с представителем в виде Повелительницы демонов. Сражаясь на полях сражений до последней капли крови, не брезгуя жертвовать ничем, обе стороны шли до победного конца. Дошли… — Понятно. А что произошло после… после того, как меня уничтожили? Человек обернулся к ней и пододвинул стул к себе поближе, чтобы сесть на него. Вжавшись в спинку стула он крякнул, растирая себе нос. — Да в том и дело, ваше Святейшество… вас не уничтожали. Вы сами это сделали. Богиня моментально все вспомнила. Её глаза в шоке замерли, когда в голову нахлынули все события того рокового дня, когда её слуг победили всех до последнего. Кроме одного… — Ты… — подняла она глаза. Человек приподнялся со стула, лицо его просияло счастьем и трепетом, и он упал на одно колено в поклоне, касаясь левой рукой земли. — Архиепископ её Святейшества Верховной богини, трижды герой Ордена, Юлий Грандас младший, к вашим услугам. Я… — поднялся он и посмотрел в глаза богине, которая увидела всю страшную боль, все безмерные страдания что отражались в его грустных глазах. — …выжил лишь благодаря вам. Вы сами перед битвой с Белой блудницей одарили меня частью своих сил, самой малой, но сделали вы это не просто так. Вы не сказали почему, но я знал, что это часть вашей задумки, и потому принял дар без всяких споров. И с тех пор… Он оглядел себя. — …шестьсот с лишним лет… я пытался возродить вас. Я уже давно не помню… своего изначального тела, ведь я сменил их несколько десятков с тех пор, как попал сюда, куда вы отправили меня. После того, как вы самоуничтожились в безнадежном сражении, часть вашей силы осталась у меня, осколок вашей сущности, и я пронес этот осколок через границу миров, берег его все эти века, искал способы восстановить вас… Я использовал остатки святой энергии, чтобы собрать вашу сущность воедино, и мне это удалось, но была одна проблема… Он встал и подошел к пульту управления криокамерами, посмотрев внутрь комнаты, где полчаса назад заново «родилась» богиня. Металл встретил его холодным, едва заметным блеском, а тусклое голубое освещение давало этому месту воистину внеземной вид. — …для вас не было сосуда. Ваш старый вид мне восстановить не удалось. Он был безвозвратно утерян, и я долго пребывал в отчаянии от того, что так близко подошел к цели… и все же, не достиг её. Я провел в этом горе… восемьдесят лет, пока люди не изобрели… это. — указал он на компьютеры. Блекло мерцавшие в хорошо освещенной комнате управления мониторы показывали много разных графиков, таблиц, измерений и прочих данных, их системные блоки тихонько шуршали вентиляторами, и изредка попискивали какие-то датчики. Электронная симфония завораживала. — Я оцифровал ваши воспоминания, и далеко не сразу. Мне пришлось сменить множество машин, прежде чем я нашел это место. Под нами, на этаже Лямбда-2, находится суперкомпьютер «РАЗУМ», и я использовал его мощность, чтобы собрать вас воедино. — И ты смог внедрить меня в человеческое тело? Ты очень талантлив и предан делу, я это уважаю. — похвалила его искренне богиня. — Ну, это не совсем человеческое тело. Пройдемте за мной. — направился он к выходу, и богиня, укрытая одеялком, последовала за ним. Они снова оказались в той комнате, где очнулась богиня, но на этот раз она не была слепой, глухонемой как только что родившийся котенок. В обширном помещении из металла лежали двадцать один саркофаг, к каждому из них подключены были разные кабели, трубки, провода, а под ними чувствовалась незнакомая магия. Человек смело подошел к первому саркофагу, на котором красовалась надпись на незнакомом языке: «SPEZIMENT NUMER UNZ: EREN»*, и замер над стеклом. Рукой он прошелся по поверхности, очищая запотевшее, и там, в ледяной ловушке, богиня запечатлела весьма красивого, статного молодого человека, лежавшего неподвижно, словно труп. — Кто это? — всматривалась богиня в лицо парня, отмечая его неслабую мускулатуру и превосходную внешность. Почти все люди считали бы его красавцем. Но сколько он пролежал в этом саркофаге? — Неправильный вопрос. — грустно усмехнулся ученый. — Скорее, что это? Он подошел к маленькому мониторчику и ткнул в него пальцем, отчего сенсорный экран зажегся и отобразил целую массу показателей. Там были показатели давления, температуры, индикаторы химических реакций, но самое главное — не было пульса. Неужели, это мертвое тело? — Это проект, над которым работала группа ученых под предводительством Эрика Тореса, микробиолога, назывался «Жизнь с нуля». Цель была очень высокой — создать, по сути… человека с нуля. Не стереть воспоминания у кого-то, зазомбировать его и пустить в расход, нет. Это полностью искусственный организм, но сделанный из живых тканей. Он прошелся ладонью по поверхности стекла, а склеры его глаз поблескивали от синего света, исходящего из капсул. Рука его задержалась на том месте, где под стеклом было лицо молодого человека. — Представляете? — улыбнулся он девушке, стоявшей немного позади него, и тоже смотревшую на заключенного в ледяную могилу человека. — Человек, собранный с нуля… все его ткани создавались с помощью стволовых клеток, выращиваемых в специальных инкубаторах, потом они путем химических реакций и генетической модификации превращались в те, что были нужны, и ученые смогли произвести… форсированное сердце, перекачивающее больше крови, искусственную мускулатуру, развивающую усилие в 1 и 85 раз больше человеческой, четырехкамерный желудок, способный переваривать даже некоторые металлы, а печень и почки превратились в сверхэффективные фильтры. Да и надпочечники были форсированы, они вырабатывают в два с половиной раза больше адреналина, и подают его более эффективно, менее пагубно влияя на организм. Его рука сошла с камеры, и он обернулся к богине, просияв в лице. — Ну, чем вам не сверхчеловек? — улыбнулся он, разведя руки в стороны. Богиня была шокирована услышанным. Конечно, люди и в предыдущем мире пытались как-то совершенствоваться: мечники оттачивали свой навык бесконечными тренировками, тело можно натренировать упражнениями, разум тренируется мышлением и стратегией, игрой умов, рассуждением. Кроме этого, светлые существа, вроде валькирий и ангелов сами не забывали одаривать талантливых людей новыми умениями. Повышения геройского ранга для многих было сродни возвышению, не только в глазах других солдат и вообще людей, но и личным достижением. Люди всегда этим отличались — стремление к совершенству, потуги объять необъятное, измерить неизмеримое, идти к заветной цели… Верховная и сама научилась видеть их мечты и помогать людям достигать заветных целей, правда, она сожалела лишь об одном — слишком поздно она додумалась о настоящем отборе. Далеко не все люди мечтали о великом… кто-то пользовался своим положением, бессовестно выслеживая «еретиков», осквернивших писание, потом карали их безо всякой пощады, обвиняли не понравившихся им людей за любой грех… но сами они были просто эталоном падшего человека, и их грехи все прощали, пугаясь за свою жизнь. Вот почему позднее, через пару десятков лет после падения Лескатии, богиня изменилась: она просто поняла, что её высокомерие ни к чему не приведет, что наплевательское отношение к бедам не изменит ситуации, и людей надо было наставлять… а не смотреть на них, как на глупых тараканов, не способных сделать ничего без божественной помощи. Чтобы изменить мир, падавший в бездну вымирания, нужны были герои, настоящие герои, которые проходили бы строгий отбор, бескомпромиссный, жесткий, не столько связанный с их физическими данными, а делавший упор на морально-этическую и умственную составляющие. Глупые герои не сделают погоды, ибо их глупость как раз и мешает им совершенствоваться — они легко предаются порче, их картина мира наивна до невозможности, а стремление наживы и собственное эго мешает выполнять назначенную им священную миссию. Но к тому моменту, когда начался строгий отбор, было уже поздно… падение Лескатии и последующая постепенная гибель остальных независимых человеческих государств заставили людской род разочароваться в Ордене, а вслед за ним и в самой богине. От тысяч добровольцев остались жалкие единицы, действительно готовые идти сквозь что угодно ради благой цели. Потому богиня внемлила словам ученого с нехарактерным для себя трепетом. Это переворачивало её мировоззрение с ног на голову. Генерация жизни, вдыхание этой искры… и последующее развитие… это то, что считалось только прерогативой богов, да и то, не всех. Боги создают мир, его законы, правила, основы, а люди — это те, кто в нем живут по этим законам, следуют им и… не могут нарушить, ибо смертны. То, что лежало сейчас перед богиней в металлическом саркофаге, ломало все представления о творении жизни. — Поразительно. — искренне, без всякого притворства, ответила богиня. — Мне трудно в это поверить, но… это и вправду… создали люди? Сами? — Именно так. — уверенно ответил ученый. — Божества этого мира давным-давно повержены человеческими героями, четырьмя столпами… люди Геостранда уже давно стали самостоятельны. И вот — результат… я могу его гарантировать, ибо сам работал над этим проектом. Девушка удивленно вскинула голову, вырвавшись из паутины раздумий. — Ты работал над ними? Над этими людьми? — Я был в группе ученых… пока её не распустили. И тогда наша работа была прервана. — Что случилось? — проницательно выстрелила на упреждение богиня. — Проект был признан… бесперспективным. На эти тела было и так затрачено свыше ста пятнадцати миллиардов имперских марок. Некоторые страны этого мира не обладают таким бюджетом, а тут просто работа ученых… — пояснил он. Все было так. Ему пришлось освоить множество наук, посетить много разных учебных и научных заведений, чтобы достичь своей цели. Архиепископ никогда не увлекался наукой, и уж тем более он не понимал «яйцеголовых» с их стремлением изучить все, что движется, даже монстров, которые в глазах священника были истинным злом. Но он провел здесь чуть более шести столетий… и следил за ходом технического прогресса. Он медленно плёлся, плёлся, маленькими шажками шел вперед, делая небольшие открытия раз в двадцать лет, иногда они были поразительными, иногда — бесполезными. И, конечно, Юлию пришлось много раз умереть и переродиться вновь, в другом бренном теле… Но в последние восемьдесят лет научный прогресс начал его пугать: беспилотные аппараты, оружие массового поражения, химическое, биологическое, даже климатическое оружие… куда столько способов умерщвления себе подобных? В Старом мире многим героям и меча хватало, чтобы творить историю и решать судьбы, а здесь такая приверженность орудиям убийства тысяч вынуждала задать важный вопрос: а для чего это все? Неужели одного меча стало нехватать? Да что там меч, потом появилось огнестрельное оружие, а теперь еще и ядерное… Но это все — чепуха… в сравнении с тем, что создавалось на задворках этого мира, в темных, скрытых от посторонних любопытных глаз закромах, здесь творилось… это. Это уже не огнестрел, не ОМП, даже не заклинание. Юлий работал и работал, изучал науку и погружался в её мир, и этот мир скоро начал его ужасать… Он ужасался тому, что создали люди. Это будет даже хуже ядерной бомбы… Самое совершенное оружие на данный момент истории лежало в количестве двадцать одной штуки в этой комнате… спящее. Это все… нужно чтобы одолеть богов? — Проект закрыли из-за одной загвоздки. В нашей работе произошла форс-мажорная ситуация. Сначала это была мелочь, но потом она разразилась для нас концом всего… Он подошел к монитору опять и тыкнул пальцами по вкладке «блока данных» и зашел в систему загрузки. — Почему люди это забросили? — богиня была в замешательстве. Ведь это… идеальное оружие, искусственный человек, в несколько раз лучше обычного, но при этом все равно… человек. Неизменный, его физические показатели, улучшенные в кратных размерах — это уже то достижение, которого не могли добиться многие мастера того мира. Будь у неё хотя бы отряд таких героев… — Потому что… — печально вздохнул ученый и повернулся к богине, демонстрируя экран, на котором отображалась пустая электрограмма. — …мы не смогли их запустить. — Запустить? — не поняла девушка, вглядываясь в лицо уже другого образца — тоже мужчины, но с более темной кожей, выше ростом, с короткой бородкой, названного «NOY». — У них нет сознания. Личности. Это те компоненты из-за которых и произошел весь сыр-бор. Нам пришлось провести несколько сотен тестов, чтобы прийти к неутешительному выводу… даже, роковому выводу для проекта. Личность и характер — это уникальные, неповторимые части нашего сознания, которые невозможно создать искусственно… Он отпустил кромку экрана и понуро опустил голову, словно признавая свое поражение. — Все наши попытки «создать» личность не увенчались успехом: они либо лежали, как овощи, неспособные даже открыть глаза и дышать, либо, в лучшем случае, становились зомби. Существами, которые находятся исключительно на поводу примитивных инстинктов. И все это… из-за мозга. Некоторые его участки нам воссоздать не удалось, и пришлось заменить их на кибернетические импланты. Он подошел к богине поближе и легким движением руки нащупал на её затылке небольшой разъем, отчего девушка поежилась, ощущая необычное, пугающее чувство. — Это не решило проблемы… но в дальнейшем, уже когда я работал тут один, это стало моим козырем. — повествовал он дальше, отходя от девушки. — Ваши оцифрованные данные я просто скомпилировал, и загрузил в мозг тела… и произошло чудо! Он всплеснул руками, а потом указал ими на богиню. — Вы и есть то чудо… — Возможно, что и так… — согласилась она, ибо это и вправду казалось невозможным. Она должна была погибнуть. Это было частью плана. Конечно, она надеялась, что её потом кто-нибудь попробует возродить, пересоздать, но уповать на это было бессмысленно. Слишком мало шансов такому чуду… Но риск себя оправдал. — Я… теперь даже не знаю, что мне делать. — честно призналась богиня, смотря в глаза своему верному последователю, и тот тоже опешил. Он не ожидал, что богиня будет так… обыденно, непосредственно с ним общаться. — Г-… Госпожа? Ваше Светлейшество? — забеспокоился он. — Неужели… нет, не может быть, это, наверно, глюк памяти, или сбой передачи пакетов при загрузке… Он что-то бормотал, а его глаза панически бегали. — Ничего подобного. Моя смерть была частью плана, но дальше этого я ничего не планировала. По крайней мере, для себя. — Что вы имеете в виду? — не понимал Юлий. Богиня отвернулась от него и пошла к гидравлической двери, ведущей в комнату управления. — Мамоно для размножения необходимы люди… а от такого союза родиться может только еще одна монстродева. Эта особенность их расы привела к тому, что людей скоро стало катастрофически нехватать. Но они… все их планы ставили только одну цель — обратить весь мир в царство демонов, а меня, Верховную, сбросить с трона и обратить… и я знаю, зачем им это было нужно. — Объясните. — попросил её человек, когда они уже поднимались по лестнице. — Они думали, что это — способ изменить мамоно… сделать так, чтобы они могли производить на свет мальчиков… монстров мужского пола. Вся война, и эта идея победить меня были поставлены из расчета на то, что после победы надо мной они смогут найти заклинание, которое поможет им решить проблему вымирания. И я использовала это… — Они смогли её решить? — Нет. Заклинание, о котором упоминали мои ангелы… было ложью. Вбросом. Я намеренно распространяла такие слухи, чтобы мой план удался. Поэтому они шли ко мне, пробиваясь любой ценой… а заклинания такого не было и в помине… — И таким образом… — Своей смертью я вынудила их впасть в отчаяние. Они знали, что без людей вымрут до последней особи, и потому они начали строить безумные планы по спасению своей крови. Они как падающий в пропасть человек… махали руками, пытаясь ухватиться за воздух. Но во время их завоеваний я нашла одно место… горный монастырь, где жили слуги другой богини… Накрытая одеялком богиня и ученый вернулись в комнату управления, которая встретила их фоновым гулом электроприборов. — …они пытались предупредить других людей об опасности, переместившись при помощи заклинания телепортации, но что-то пошло не так, и там произошел огромный выброс магической энергии. И они пропали… а я запомнила это место, послала туда ангелов и выяснила, что там все еще хранится след… ведущий в другой мир. Один из людей выжил, и по его энергии… — Энергии? След? Вы имеете в виду, что некий человек, выживший после телепортации оставил темпоральный след, ведущий сквозь измерения сюда? — уселся человек за стул, вытянув руки перед клавиатурой. — Да. Я знала, что рано или поздно они его найдут. И к тому моменту они уже будут вымирать… не теряя надежды, они снарядят экспедицию в другой мир… где им будут не рады. Где люди — не мои дети, они сильны и без божественной помощи… — Так ваш план заключался в том, чтобы.? — Заставить их пойти на эту рискованную авантюру. И теперь, в незнакомом им мире, им придется меняться… либо вымереть до конца, если они не осознают опасность, которую они несут для других рас. Ослабевшие и упавшие в качестве, они не смогут повторить то, что сделали в том мире… — И расчет был на то, что их истребят местные люди? — дивился такому плану Юлий. Хотя, не ему судить такие странности, ибо он человек, а для человека образ мышления божества — непостижим. — Как вариант. Я давно сдала надежду… и намерение их уничтожить. В этом случае чем я буду лучше них? Уничтожать одну расу ради благополучия другой… просто неприемлимо. Чаша весов сдвинется слишком сильно. Потому экспедиция в этот мир должна была научить их жить так, чтобы не мешать людям, чтобы мамоно и люди жили бок о бок, а не были однообразной демонической массой, какой их видит эта сволочь Друэлла, и того хуже, её мать… — Их нельзя щадить. — упрямо и твердо возразил Юлий, не боясь её гнева. Все-таки, это ведь её заветы… — Некоторых — да, простить невозможно. Но они нужны нам… вам. У них есть столько замечательных и полезных черт и особенностей, которые были бы полезны людям, а у людей им есть чему поучиться. Они поймут, что с людьми нужно сотрудничать, честно и уважительно соперничать… что надо добиваться друг от друга доверия и согласия. — А если они не захотят этого добиваться? — резонно заметил ученый, но и на это у богини нашелся убойный ответ. — …тогда им не место возле людей. Если они решат стать опасностью, то против них обратятся все мечи этого мира… — …и люди устроят им апокалипсис. — закончил за неё мысль человек. — Верно. Обе расы созданы были не просто так… они взаимодополняют друг друга, и в то же время, взаимно ограничивают друг друга, чтобы не было перевеса в сторону только одной. Если убрать одну расу — другую ничего не будет сдерживать, и та… изживет себя. Погрузится в грехи такой тяжести, что их невозможно будет отмыть. Скажи, Юлий… Ученый поднял голову, слушая богиню. — …в истории… в истории любого мира всегда были могущественные, нереально сильные империи. Они всегда росли, окруженные врагами, они боролись за свое существование, в процессе становясь все сильнее и сильнее. И каждая из них достигала пика своего могущества… и теперь, Юлий, скажи, когда они начинали разваливаться? Ученый задумался. Что может быть причиной упадка огромной империи с громадной территорией и армией? Голод? Бунты? Внешние и внутренние враги? Каждая империя неминуемо встречала свою судьбу, до которой она могла идти столетиями, или месяцами, но конец всегда настигал её. Упадок. И смерть. Говорят, что причин таким развалам много, и все они сложные, но что сейчас имеет в виду богиня? — Отсутствие врагов. — ответила за него богиня. — Когда у тебя нет врага, ради сражения которого ты совершенствуешь свои навыки, то ты лишаешься причины развиваться. Пока есть враг — нужно расти и становиться сильнее, а если его нет? Остается только предаваться самодурству, самолюбованию, греху… ведь никто уже тебе враг. Так же и здесь — чтобы люди не утонули в грехе, им необходим соперник. — Я понял вас. В таком случае, что вы собираетесь делать дальше? — спросил он, заставив богиню задуматься. — Трудно сказать. — призналась она. — Мне хотя бы нужно узнать, что сейчас происходит. — Это не проблема. Секунду. — взялся человек за клавиатуру и подвинул её ближе к себе, начав шустро печатать. Его пальцы громко застучали по алюминиевым клавишам механической клавиатуры, оттарабанивая рваный ритм. Широкий монитор, все показывавший карту мира, сменился другой программой — картой-навигатором, и человек, попав курсором мыши в небольшой аппендикс у среднеразмерного континента, прокрутил колесо мыши, увеличивая изображение. И скоро большую часть монитора занимал небольшой клочок южных земель Империи Терры. — Мамоно вторглись в этот мир, предположительно, три с лишним месяца назад. С тех пор они стремительно рассылали диверсантов в другие штаты, беря под контроль СМИ, средства связи, руководство и госорганы. Насколько мне известно, они уверенно держат под контролем только один штат — Ауриенте. — сказал он и показал ручкой на полуостров. — В остальных штатах уже достаточно велико количество монстров, но еще недостаточно, чтобы полностью их контролировать. К тому же, как я могу судить, месяц назад скорость их внедрения сильно упала. С чем это связано — мне неизвестно точно, но смею предположить, что им препятствуют внутренние службы Империи. — Ясно. Значит, они пытаются тихо захватить побольше территории, чтобы их при этом не заметили. — анализировала ситуацию богиня, но пока сделанные выводы были неутешительные: такая тактика ей знакома, и из высших кругов мамоно только одна личность этим отличалась. — Скажи, Юлий, а кто руководит вторжением? — Четвертая дочь Повелительницы демонов, Друэлла. Я долго следил из… надежных источников за ходом их продвижения, и могу сказать точно — она руководит всеми мамоно. Самой Повелительницы, к слову, никто не видел, и это странно. — Неудивительно. Мне и самой трудно представить, в какое состояние она впала, после того, как узнала, что её мечта неосуществима. — нахмурилась богиня. Это плохо: Верховная ожидала, что оставшиеся высшие мамоно сделают абсолютно логичное решение — самую рьяную «обратительницу» земель в демонические царства, Друэллу, от власти нужно отстранить. Забрать у неё право командовать армией и шпионами, чтобы у неё не было соблазна расширить свои владения без особой нужды. Но реальность оказалась полным бардаком — если вторжением руководит Друэлла, то это значит, что высшее руководство мамоно, и наверняка, с подачки Повелительницы, вынесли самое глупое, нелогичное и немыслимое решение: поставить талантливую в шпионских играх, но не в войне и философии, Друэллу во власть. А это значит, что мамоно ничему не научились, не усвоили уроков своего горького «триумфа». И это разочаровывало. — Но не все так плохо. В Ауриенте сейчас активно действует сопротивление Друэлле. В первые месяцы войны они не добились особых успехов, но к данному моменту они начали потихоньку раскочегариваться, и уже одержали несколько уверенных побед. — спешил обрадовать богиню ученый. — Что-ж, тогда я буду верить, что они справятся с ней и с её прихвостнями. Но то, что у руля Маккая стоит Друэлла — это очень плохо. Я уверена на все сто, что она не оставила свою мечту превратить земли всего мира в демоническое царство и окрасить их похотью. — мрачно заявила богиня, задумчиво приложив палец к непривычному ей самой собственному подбородку. — Понимаю вас. Я и сам был шокирован, узнав, что она правит всеми мамоно по эту сторону портала. Истинное зло, что должно было остаться в том мире, теперь проникло и в этот… — в его голосе чувствовалось железное, несгибаемое презрение. — Зло? Никто из мамоно не думает, что они зло, запомни это. Друэлла делает то, что она делает не потому что она злая, и её цель — творить зло. Она ошибочно думает, что творит добро, и потому не готова перед чем-либо останавливаться. Одержимость глупой, несбыточной мечтой… мешает ей мыслить здраво. — проницательно объяснила богиня, вогнав человека в огромный стыд. Юлию были противно за свой примитивный, по сравнению с её, взгляд на мир, противно за свою неспособность следовать заветам богини с полной отдачей. И в этот момент богиня уже все решила. Друэлла не остановится не перед чем, а значит, нужно её убрать. Раньше все мамоно считали Орден и Верховную богиню единственными препятствиями перед тем миром, который они хотели увидеть. Глупые, глупые мамоно… незрелые дурочки, считавшие ангелов и богиню корнем зла, что они не дают им жить с людьми в мире, но сами не признавали, что они тоже угроза миру. И вот, что получилось… не ангелы загубили Старый мир, а мамоно своей несбывшейся утопией. Друэлла и её шабаш сумасшедших демониц — вот истинные препятствия на пути к мирному сосуществованию. — Я знаю, что мне нужно делать. — решительно поднялась со стула богиня, отодвигая его прочь от консоли. Она подошла поближе к бронированному стеклу, ведущему в комнату с искусственными телами, и прижалась к нему, положив правую руку на его холодную поверхность. — Да, Ваша Светлость! — вскочил человек с места. — Но, позвольте… не сочтите за дерзость, но вы не могли бы посвятить меня в детали вашего плана? — Я не Ваша Светлость… Не «богиня», не «Госпожа», не «Верховная», я больше не божество… — говорила она, не отворачиваясь от стекла, и человеку трудно было судить о её эмоциях, не видя её лица. Но голос её был спокойный, со стальными нотками. — Я… Мия. Называй меня только так. Забудь про вежливые обращения, про титулы, про раболепие… теперь… я просто человек… Она обернулась, глядя на человека, и тот едва не утонул в этих зеленых выразительных глазках, которым не нужна была магия, чтобы гипнотизировать людей. Лицо её было полно решимости. — Я Мия. Приятно познакомиться. — протянула она руку ученому, и этот, поколебавшись пару секунд, все же пожал её, полностью соглашаясь с планом богини… нет, Мии. Прямо позади неё, внизу, в комнате с саркофагами, все еще стояла открытой камера номер семь, и на нижней стороне металлического корпуса находилась табличка, где имперскими буквами было написано название изделия… SPEZIMENT NUMER SEVEN: MIA — Позвольте я закрою окно, чтобы оно не смущало нас… — предложил человек и щелкнул выключателем на панели. Зашипели пневматические замки, и толстая металлическая пластина выдвинулась и наглухо закупорила окно, ведущее в криохранилище. Сработали сенсорные автоматы, и послышался негромкий электрический гул, слабевший с каждой секундой, и при этом закрытое окно постепенно становилось все менее и менее прозрачным, переходя в режим отражения света. Скоро на панели высветились маленькие циферки «99%» и то, что десять секунд назад было окном, стало огромным зеркалом. В него Мия и увидела себя. Она была высокой. Блок данных хранилища утверждал, что её рост равен 171 сантиметру, что для Юлия, да и для самой, в бытность богиней, девушки, видевшей своих ангелов-слуг, было довольно высоким ростом. Известно, что валькирии и ангелы выбирали самый привлекательный рост для себя, и обычно они становились либо одного роста с мужчинами-героями, либо были слегка ниже, чтобы не возвышаться над ними, а быть напарниками. Мия же была высокой, крепко сложенной девушкой, с мощной, но не вычурно выделяющейся мускулатурой, мощными, но женственно-округлыми плечами, с крепкими и, со стороны казалось, натренированными бёдрами, но мускулатура эта, пусть и была сделана из тех же самых клеток, что и у обычного человека, была наращена искусственно. Голову украшали длинные, до плеч, кудрявые волосы цвета очень насыщенного яркого блонда, прекрасно сочетавшиеся с озорными, веселыми и выразительными зелеными глазами, слегка вздернутым аккуратным носиком, тонкими, девичьими губами прелестного бледно-розового цвета, и густыми, но короткими бровками, выросшими в виде небольших стрелочек. Кожа была не королевской: она имела ярко выраженный «фермерский» загар, но без белых участков, как это бывает у деревенских дев, но при этом, у лица не было веснушек, которые часто шли комплектом не только у девушек в Старом свете, но и здесь являвшиеся знаком «Деревенщина». И тем не менее, она была нежной, шелковой, даже трогать её уже было невероятным тактильным праздником. Правда, за этой красивой, восхитительной кожей скрывались генно- и био-модифицированные органы, мускулы и сверхпрочный скелет из кальциево-цинкового сплава. Ушки были маленькие и аккуратные, и легко прятались за золотой копной волос. Правда, от размера груди бывшей уже богине хотелось заплакать. Что за несправедливость? Неужели природа… так, стоп, не природа, а био-инженеры обделили её женской красотой всего в одном-единственном месте? Это единственная мелочь, что вызывала у богини искреннее раздражение. Всегда, это не менялось столетиями. Размер груди всегда был больной темой. Вроде бы мелочь… но некоторые гадкие мамоно любили поиздеваться, посмеяться над «плоской» богиней, чтоб им счастья в жизни не видать тысячами лет! Ну и что, подумаешь, выиграли они в генетическую лотерею… разве это дает им право смеяться над теми, кому не повезло? Размер у этого тела еле-еле дотягивал до второго. Почти гладильная доска. Ну, в этом случае жаловаться было грехом — и так тело невероятно сильное, живучее, быстро регенерируется, да еще и красивое. Фигура-то все равно вышла невероятно притягательной, за что инженерам спасибо. Или биологам? А черт их разберет… Она развернулась и подумала, что надо бы одеться. Может, она уже и не бессмертное божество, и надо бы снизить градус самоуважения, но у людей здесь, наверно, не принято бродить голышом? — Юлий, тут есть, что одеть? — спросила она у человека, который пару секунд тупил, вспоминая, где находится гардероб. Он запомнил, где находится энергоблок комплекса, где запасной генератор, где хранятся образцы тканей, запчасти для компьютеров и все потайные ходы… но не запомнил, где тут гардероб. Да кто вообще в супер-секретном научном комплексе будет заморачиваться о таких мелочах? Но все-таки, он нашел одежду — кто-то забыл в личных шкафчиках комплект сменной одежды. В итоге он протянул Мие синюю летнюю куртку, джинсы, подошедшие, к счастью, по размеру, майку белого цвета и кеды. А вот обувь не подошла. Стопу нового тела сильно жало и пришлось порыться подольше. Скоро Юлий нашел в шкафчиках рабочие сапоги, и протянул их девушке. Эти подошли. Ему несказанно повезло — вся одежда была унисекс, и одетая Мия почти не выделялась. — Вам… тебе не жмет? — поправился Юлий, и рассматривавшая свою одежду Мия встрепенулась. — Довольно комфортно. Правда, мне кажется, эти штаны сильно облегают мою… как бы сказать… моё седалище. — заметила Мия, удивившись такой особенности. — Не то, чтобы жмут, просто… непривычно. Неужели, девушки здесь одеваются столь странно? — Это типичная одежда для этого округа. Мужчины тоже могут носить подобное. — выдал Юлий простые факты, всколыхнувшие все мировоззрение девушки. — Но… проклятье… я не могу тут ни в чем упрекнуть создателей такой одежды. С одной стороны, такая демонстрация своего тела могла бы сойти за распущенность и разврат, но ведь все прикрыто тканью… полностью. — Хм. Думаете, это слишком откровенная одежда? — Ну, не совсем… это хотя бы не то безобразие, что носят суккубы… б-р-р-р… — поежилась Мия в отвращении. — Местные люди отнюдь не развратники, они, скорее, более открытые к таким вещам, но не до крайности. У них есть определенные правила и ограничения, и совсем развратно одеваться они могут только в особых случаях. И то, не во всех странах это дозволено… — начал было хвастаться знаниями Юлий, важнецки развалившись в стуле, но тут пискнула каким-то неприятным резким звуком консоль, и он вдруг посерьезнел, поспешив посмотреть причину. Его лицо резко стало хмурым, когда он увидел из-за чего сработала сигнализация. — Уходим отсюда. Скорее. — скомандовал он. — Что-то случилось? — обеспокоенно спросила Мия. — Еще как случилось. Нас, кажется, засекли. — Кто засек? — Империя. — Это государство, в котором мы находимся? — быстро сообразила девушка, понимая, что в этом, наверно, мало хорошего. — Но ты же тут совсем один, верно? Это разве не заброшенное место? — Да, я совсем один… но оно не заброшено. Оно было законсервировано, а проект заморожен. Но не отменен. В таком состоянии его оставили, чтобы потом вернуться и продолжить работу, просто сроки были неопределенные. — То есть… — Датчики могли обнаружить в комплексе движение, к тому же, тут все еще работают с десяток камер слежения. Я в течении долгого времени отключал их по одной, чтобы центр их не обнаружил… потом провел через слабое место в системах комплекса свой энергомост, для которого сам же и оставил лазейку… и работал тут, как ни в чем не бывало. Но, видимо, открытие криокамеры спровоцировало какой-то датчик… система ведь оповестила комплекс по голосовой связи. — Тогда нужно уходить. Веди, ты разбираешься в этом месте. — кивнула девушка. — Разумеется, только дайте мне полминуты — я сотру все мои данные и скопирую результаты тестов, чтобы не оставлять следов. — сказал он и вытащил из кармана халата какую-то небольшую вещицу черного цвета, прямоугольной формы с закругленными краями и металлической штуковиной, торчащей из одной стороны. Человек прикрепил флеш-накопитель к системнику компьютера управления и начал что-то химичить. Через минуту он справился с задачей и забрал флешку, выключая компьютер. — Готово, у меня уже были готовы отдельные папки с данными. Еще я стер свои личные данные и очистил кэш, а потом еще проредил регистр до основания специально подготовленным «червем»*. Я специально держал его на флешке для такого случая… а теперь идем за мной. Он шустро лавировал между автодверями комплекса, которые с шипением открывались перед ним. Путь оказался недолгим — за несколько метров до выхода из комплекса в виде двух громадных гидравлических «ворот», он свернул в мужскую уборную и прошел до последней кабинки. В высокотехнологичном устройстве для удовлетворения малой и большой нужды он спрятал пульт управления искусственной стеной. Одно нажатие — и стенка надломилась, отъехав в сторону на простеньких электро-сервоприводах. За ней оказался узкий и неприятно темный технический тоннель обслуживания, откуда пахло машинным маслом, синтетикой, резиной и слегка пованивало мочой. — Ничего не трогайте, ни к чему не прикасайтесь, даже к стенам. — предупредил Юлий. — Оперативная группа, которая, я уверен, уже несется сюда, может найти наши отпечатки, так что лучше вообще ничего не касаться. Я даже пульт взял с собой, чтобы уничтожить, а за клавиатурой я работал в перчатках. — Удивительно, я даже не заметила. — впечатлялась Мия, отправляясь за ним в тоннель. Юлий вел её в узком бетонном проходе, подсвечивая в кромешной тьме путь наплечным фонариком, светившим довольно ярко, но все равно от тьмы становилось не по себе. Казалось, что спереди их обязательно встретит… демон, или вурма. — Тут весьма безлюдная обстановка… — комментировала Мия их поход. — тут, случаем, не селятся мамоно? Человек на секунду повернул головой в её сторону, думая, что ответить на это замечание. — На территории штата есть мамоно, но об их существовании мало кто знает. Я бы не стал беспокоиться о них… в этом мире и без мамоно много необычных, иногда волшебных существ, существование которых кажется чудом… — У-у-у-х… — попыталась девушка представить, кто тут может обитать. Туннельный червь? Камнеед? Гигантские тараканы, или крысы? Скоро они дошли до решетки канализации — в полу лежали металлические оцинкованные трубы, по которым нечистоты подавались в еще одно помещение, похороненное под бетоном, где производилась очистка его от грязи. Перед решеткой с железной калиткой была еще одна дверь — она как раз и вела в очистной отсек, именуемый «Комплекс фильтрации биологических отходов». За решеткой шел широкий полукруглый туннель из бетона, метров пятнадцать в длину, на другом конце которого была еще одна решетка с калиткой. Уже открыв её, Юлий вывел их в маленькое, скучное, но неплохо освещенное помещение, где стояли щитки с проводниками и предохранителями. Около них на металлической подставке стоял лишний блок с предохранителями, как раз являвшийся энергомостом. Не говоря ни слова, человек жестом попросил Мию остановиться, а сам начал собирать лишний щиток, закидывая в него провода. Подхватив энергоблок под мышку, он закрыл все щитки, и вынул из кармана ключ. Подойдя к массивной, но уже самой обычной металлической двери без прикрас, он воткнул ключ в скважину, проворачивая его против часовой стрелки. Замок двери издал щелкающий звук, и дверь отворилась наружу. Мию сразу ослепил настоящий, живой солнечный свет. Пока её глаза приспосабливались к яркости, человек как раз закрывал дверь. Когда зрение пришло в норму, Мия осмотрела место, где оказалась. Надо сказать, новый мир её не слишком удивил. Он не так уж и отличался от Старого мира. Разница, конечно, видна была сразу: леса тут были густые и высокие, совсем не то же самое, что редкие и удобные для людей и монстров чащи в Лескатии и её окрестностях. Состояли они из незнакомых, но не очень выделяющихся или запоминающихся лиственных и хвойных деревьев с темными стволами. Трава тут была бледно-зеленая, с желтыми прожилками кое-где, и не очень сочная. На небе были белые облачка, а само оно было знакомого голубого оттенка. Единственное, что ярко отличало этот мир от Старого, знакомого ей — оранжевое солнце с красным отливом. Диск визуально был ощутимо больше, чем мелкий желтый огонек, запомнившийся ей в бытность богиней. Мимо, чирикая, пролетела стайка мелких птичек серо-коричневого окраса, а Мия медленными шагами шла навстречу незнакомой земле. Человек вдруг обогнал девушку с левого плеча и поспешил куда-то вправо. Там как раз проходила протоптанная тропинка, ведущая вниз по холму. Пройдя через редкую чащу необычных, исключительно высоких, но притом, тонких деревьев бело-древесного окраса, они вышли на насыпную площадку посреди лесной чащи. На ней были всего две вещи — небольшая куча барахла и металлолома на массивном деревянном поддоне, и… Мия предположила, что это — транспорт. Нечто стояло на четырех колесах, сделанных из металлического диска, обмотанного черным, гибким материалом, и было размером чуть меньше крытой повозки, в которой ездили переселенцы… или беженцы из демонических земель. Но эта повозка была не деревянной, а состояла из нескольких материалов: тонкого и легкого на вид металла серебристого цвета, светло-серой ломкой гадости, пахнущей чем-то химическим, и кое-где был еще металл, но уже твердый на ощупь, отражавший весь свет, что падал на него, походя на зеркало. Логическая цепочка в уме Мии закончилась простым выводом: самобеглая повозка. Тут не было лошадей, фуража, и вообще, как в этот экипаж впрягать лошадей? Повозка на вид была вместительной, не очень высокой, но у неё был немного выдающийся вперед нос, плоская морда с стекляшками по обе стороны, и между ними — решетка из зеркального металла*. Юлий нажал кнопку на пульте, и машина приветливо моргнула поворотниками, и её двери сами по себе щелкнули, отпирая замки. Мия же удивленно оглядывала повозку: её больше всего интересовала табличка, прикрепленная к нижней части машины, которая выступала вперед на толстых жердях из металла, торчащих из плоской морды. Там были опять надписи на незнакомом языке: CGO612AB Судя по всему, эти цифры и буквы не имели особого порядка. Значит, это не слово, а наверно, порядковый номер. — Садитесь, пожалуйста. — сделав неглубокий, но изящный поклон, открыл пассажирскую дверь Юлий, приглашая Мию к посадке. Девушка погрузилась в салон автомобиля, дверь захлопнул за ней мужчина, а сама она принялась рассматривать салон: одновременно простой и сложный дизайн её слегка сконфузил. Прямо перед ней проходит плоский кусок этого гадкого ломкого материала*, который швами покрывал весь салон повозки вплоть до лобового стекла. Посередине салона была выдающаяся вперед наклонная консоль с какими-то приборами, работающими на электричестве, как предположила девушка. У водителя была своя собственная консоль, сделанная под наклоном к нему, отчего салон был комфортно несимметричен. Из неё торчало круглое вращающееся колесо из мягкого, приятного серого материала. Человек открыл свою дверь и плюхнулся в водительское сиденье фургона. Он вставил ключ в замок зажигания, но поворачивать его не стал, оставив руки на руле. Сейчас, когда они уже вышли, ему вдруг стало страшно. Что делать дальше? Она жива, правда, всего лишь в ограниченном человеческом теле, но и это уже радовало. Пугала лишь неизвестность: а куда они направятся теперь, когда богиня возродилась? Юлий со стыдом признал, что он и сам не продумал этот момент, а богиня и вовсе не надеялась на то, что выживет. Оставалось только надеяться, что теперь у них хватит сил найти себе… новый путь. И он нашелся. Глубоко вздохнув, опомнившийся человек повернулся к богине в бок. Она закончила рассматривать салон и теперь выжидающе смотрела Юлию в глаза. Он воспринял это, как вопрос. — Бог… Мия, куда едем? Мы можем найти место для ночевки, или поехать в мое обиталище… — Езжай в Ауриенте. — внезапно и тихо молвила Мия. — Что? Ауриенте? — С Друэллой надо что-то делать. Я понимаю, что моего тела не хватит для полноценного боя с ней… но я не собираюсь сражаться в одиночку. Нужно свершить мой план до конца. Она должна пасть, ради мира… — Хорошо… как скажете. — обескураженно отвечал человек, глядя на неё выпученными глазами. Не глядя, он схватился за ключ зажигания и повернул его в предпоследнее положение «ВКЛ», подключая аккумулятор. — Я знаю одну личность… она единственная, кто не хотела идти против меня. — Неужели, кто-то еще из нашего мира сюда пришел? — задал вопрос человек, но сразу понял, что это глупость. Никто кроме него не мог сюда попасть из людей. Значит, она говорит о… — Вы имеете в виду какого-то… монстра? — Иласса. Надо с ней поговорить. Она единственная, кто выступил против идеи обратить меня, и я знала об этом еще перед Небесной резней. — Думаете, одна из дочерей-блудниц Повелительницы разврата может быть нам полезна? — сомневался Юлий, но что-то подсказывало ему, что в планах богини сомневаться не стоит. — Именно. Сразу мы на неё не выйдем, так что придется попросить кого-нибудь о помощи. Ты говорил, там действует сопротивление? Вот к ним и наведаемся. Сколько нам ехать? — Э-э-э-м… до Ауриенте из Северной Виргинии ехать двести тридцать пять миль. К концу дня мы должны до туда добраться, если на дороге не будет помех. — Что-ж… поехали. Посмотрю заодно, на что похож этот мир… — вздохнула богиня, немного дернувшаяся, когда человек начал заводить машину. Звук вращающегося стартера её напугал, но Юлий не волновался, а значит, и ей не стоит, потому она быстро успокоилась. Двигатель завелся, а парень, убрав руки от руля, начал возиться с какими-то ремнями. — Пристегнитесь. — попросил он девушку, но тут же спохватился, решив научить её пользоваться системой безопасности. Спустя минуту она сама смогла вставить крепеж трехточечного ремня в замок. Поправив жесткие, неприятно давящие на тело ремни, она повернулась в сторону стекла, и, положив локоть на высокую обивку двери, прижала ладонь к себе, скучающим взглядом рассматривая незнакомый свет. Картинка вдруг забегала — это фургон тронулся с места, рыча двигателем, и скоро машина с гравийной дороги выехала на пустую асфальтовую. — Пора бы мне и самой хоть что-нибудь сделать… — прошептала Мия себе под нос, и человек лишь немного повел головой, пытаясь услышать, что там бурчит себе под нос девушка… --- *Программа-червь — то же самое, что и троян. *НЕ ЗАГОРАЖИВАТЬ (имп.) *Образец номер один: Эрен (имп.) *Под "зеркальным металлом" богиня имеет в виду хром. *"Гадкий ломкий материал" - дешевый пластик.