Глава 1 — 9
«Познакомимся с новым врагом»
Во время своего неспокойного сна Курц несколько раз просыпался. Всякий раз, когда он чувствовал, что его кто-то трясет, он, не открывая глаз, бурчал что-то, кряхтел, кашлял, и опять падал обратно в пьяный сон. А глаза он не отрывал по той причине, что, во-первых, его голова болела так, словно её насквозь протыкают железными штырями, а во-вторых, любой источник света вызывал у него приступ боли в черепушке. Сны ему виделись разные — но в основном, какая-то бессмыслица. Что-то хлопало, шлепало, трещало, потом раздавались не связанные друг с другом реплики, а мозг не успевал это все запоминать. Проснувшись, Курц не спешил открывать глаза. Голова у него и так раскалывалась, и на то, чтобы просто разлепить веки, у него ушло с минуту времени. Когда он, наконец, решился сделать движение, его веки сдвинулись с места, и он увидел мир. Голубого неба не было. И солнца тоже. Как и ветра. В ответ на него тяжелым взглядом уставился каменный потолок. Курц проморгался, пытаясь убрать эту унылую картинку с глаз, но она не уходила. И тогда он понял, что находится где-то… где-то. Неизвестно где. Тут он пожалел, что, будучи крутым колдуном, да еще и с высоченным резервом маны, он не мог избавить себя от похмелья. Магия развивалась наиболее активно последние триста лет, особенно целительная, которая следовала за медициной, но люди так и не изобрели заклинания, которое лечит похмелье. Курц на секунду подумал: «Ну что за глупость?» «Я, наверно, опять напился. Черт, поклялся ведь больше не бухать, по крайней мере, до конца этого чертового вторжения. И вот, валяюсь в слюни.» Он подумал, что пора бы вставать. Надо делать дела, и отчитаться перед командиром, который его отрядом командовал, и найти Лизбет, остальных ребят, да и вообще узнать, что происходит. А то вчера такая пьянка была… Но каркас, к которому он был привязан, не дал ему сдвинуться с места. Парень сначала не понял, что он скован: вяло подергал руками, потряс ногами, а эффекту ноль. «Че? Какого хре…» — не успел он закончить мысль, как на него вылили целый ушат ледяной, черт её подери, воды. В этой… комнате, или подвале, было на удивление тепло, и он за время сна успел пригреться. Но эффект от алкогольной интоксикации еще не прошел, и потому вода показалась ему жидким азотом. — Аа-а-а-а-а-а-а!!! — заорал во все горло Курц, почувствовав, как температура его тела резко упала, а сам он в мгновенье промок. — ЕБА-А-А-А-ТЬ! — Какой ты у нас крикливый, оказывается. А пару минут назад спал, как младенец. — проворковал один женский голос. — Лучше бы сдох во сне. Животное. — произнес второй голос ледяным тоном. — Нацумэ, может, выльем на него еще ведро, для закаливания? — Ему хватит. Ошалевший от такого обращения Курц потряс головой в стороны, смахивая с себя воду, и, с выпученными глазами, попытался разглядеть обидчиков. Размытые, словно намыленные видеокартой из посредственной игровой консоли, силуэты потихоньку прояснялись, а головная боль приходила с новой силой. Хорошо хоть, в помещении было мало света, а то бы мозг совсем умер от переизбытка лучей. Когда его зрение сфокусировалось, он немножко, самую малость, удивился: перед ним стояли две очаровательные инопланетяночки, одетые в довольно сексуальные, но крайне необычные наряды. Обе незнакомки носили черные корсеты, расшитые белым кружевом, из-под которых выходила черная ткань, опоясывающая шею, но оставлявшая плечи открытыми. Также они носили юбки, тоже черные с белым кружевом, но они были столь короткие, что, по сути, ничего не прикрывали. Поверх корсета и юбок они носили что-то наподобие белого льняного фартука, без карманов. Ноги их были обтянуты черными сетчатыми чулками на подтяжках — они открывали для обозрения лишь небольшую часть бедра ближе к юбке, подчеркивая упругость кожи и добавляя пикантности. Элегантные черные балетки без шнурков и белые шапочки, словно коронетки обрамлявшие их головы кружевом, были единственными нормальными элементами одежды. Все остальное — просто чистый секс. Одна из них стояла к нему ближе всего и сразу поймала его взгляд. С виду она была ничего — ей около тридцати, если судить по человеческим стандартам, но она была очень симпатичной, не очень высокой, но роскошно слаженной женщиной. Узкое, слегка вытянутое лицо с маленькими, но очень пошлыми глазами, и пухлые красные губы без помады создавали впечатление настоящей охотницы на мужиков — не в инопланетном понимании, а в местном. Хищница, в общем. За спиной у неё колыхались бесподобные белые локоны волос до колен. Вторая была ростом ближе к низкому, с черными волосами и странной прической «под горшок». Округлое лицо, большие угольно-серые глаза, аккуратный невыдающийся носик и узкие губы — в общем, она выглядела вроде и симпатично, но в то же время как-то… неинтересно что ли? Вся её внешность была вызывающей, но взгляд то и дело цеплялся за первую инопланетянку, с роскошными буферами очень уважаемого размера и голодным похотливым взглядом. Курц не фанател от такого типажа, как и не притягивала его в жизни большая грудь, но сейчас её аура как будто хотела заставить его изнасиловать её здесь и сейчас. Что ему мешало это сделать? Конечно, путы, но это не главное. Убийственное похмелье не дало бы ему и шагу ступить в её сторону, и уж тем более оно спасло его от позорного стояка. Солдатик лежал смирно и отдыхал в штанах, к счастью. — Ара-ара, похоже, наш мальчик очень даже живенький. — Что? Это не сон? Или я еще сплю? — осматриваясь, спросил Курц. Помещение было похоже на небольшой подвал, выложенный камнем. Несмотря на то, что все вокруг состояло из серого камня, в этом подвале было тепло и сухо, а значит, он находится в каком-то жилом доме. — Хм, даже не знаю. Как бы тебе показать… — изогнула брови черноволосая инопланетянка c длинным тонким хвостом, вылезавшим из юбки. Она немедленно подняла ногу и неслабо так шлепнула парня в промежность, на что тот отозвался жалобным воем. — Больно… я понял, не сплю. — ухал Курц, почувствовав боль. Эта садистка опустила ногу и высокомерно хмыкнула. — Что я здесь делаю? — сквозь боль спросил парень севшим голосом, в ответ на что к нему подошла эта женщина. В волосах у неё были белые козлиные рога, да еще и форма ног была странной — он как-то не обратил внимание на то, что её ноги тоже похожи на козлиные и оканчиваются копытами. То, что была надето на сами копыта — было только декорацией в виде обуви, а на самом деле цокающий звук выдавал на корню её инопланетное происхождение. — Мы поймали тебя. — Зачем? На её лице появилась слабая и озорная улыбка, а глаза сощурились. — Нам приказали. — Кто? — Хватит вопросы задавать, это мы тебя будем допрашивать, полудурок. — нагрубила черноволосая горничная. — О чем? — услышав еще один вопрос, девушка разозлилась и угрожающе нависла над ним. — Ну давай, задай еще вопросик… ну же, давай, дерзни. Дерзни! Или что, слабо? Задай еще вопрос, и я еще раз отпинаю твои бесполезные причиндалы! — Не надо, я понял! — Ю-тян, не надо с ним так. Он испугается и не станет нам ничего рассказывать. — пожурила свою напарницу беловласая сатирка. Она обернулась к нему снова и заговорила: — Ты попал в дом госпожи Сирогане. Сюда путь даже многим мамоно закрыт, а появление такого простого человека как ты… означает, что ты чем-то насолил госпоже. — положив длинный худой пальчик на пухлые губы, говорила она, немного наклонившись к нему. Её взгляд не спадал с его лица ни на секунду, и Курцу от этого становилось неуютно. — Да чего его допрашивать… отрезать ему член и все — дело с концами. — сложив руки у груди, говорила злобная садистка. Её глаза резанули по нему подобно лезвию ножа, — Став альпом, он нам все расскажет. Сатирка еще сильнее улыбнулась, прикрыв бледно-красные глазки. — Не обижайся на Ю-тян, она на самом деле душка. Просто прикидывается, что ей ни до чего нет дела. — стоявшая немного позади куноити залилась краской. — Чего?! Ничего подобного! Ты что ему рассказываешь, дура?! ДУРА, ДУРА, ДУРА! — забавно размахивая руками, пищала черновласка, и сатирка издала легкий, дружеский смешок. — Что еще за Сирогане? Не знаю такой, да и не видел никогда. — К слову об этом. Отнесем его к госпоже, она желала поболтать с ним. — переглянулись горничные и зашли ему за спину. С негромким скрипом эта конструкция, на которой он был подвешен, тронулась вперед, и они потащили его к широченным открытым дверям из дуба. Металлический каркас сложили, и Курц оказался в лежачем положении лицом вверх. Его выкатили в коридор, и тут в его поле зрения появилось улыбающееся лицо белой сатирки. Та с интересом рассматривала его лицо, а тот просто смотрел на неё в ответ, не зная, что еще делать. После того, как его облили ледяной водой, парень немного пробудился ото сна, но усталость накатила на него с новой силой. Курц подумал, что лучше бы они эту воду в него залили, чем на него, он хотя бы попил хоть что-то после похмелья. Хотя что-то соленое подошло бы лучше. Из-за усталости его мана практически не прощупывалась. Как он не пытался сосредоточиться, его магический резерв не отвечал, и скоро ему стало ясно, что это убийственные последствия распития спиртного так действуют на контроль и восстановление маны. К слову, его магию ничем не ограничили, ни ошейников, не электромагнитных полей, ничего. Должно быть, мамоно не чувствовали в нем магической силы, поскольку она пока не восстановилась, а это, к слову, можно использовать. Правда, сроки полного заполнения резерва пока были размытые, прямо как зрение парня. Две девушки без труда подняли его по ровной поверхности наверх, минуя лестницы, и скоро он въехал в небольшой, но богато обустроенный зал. Сверху висели золотые люстры со свечами, светильники поменьше, и прочие источники света, освещавшие потолок с узорами. Его ввезли в следующую комнату, которая оказалась не менее светлой, но по размерам была ощутимо меньше. Слышно было потрескивание костра, тихий звон столовых принадлежностей, а еще — судя по звуку шагов его пленительниц, они шагали по ковру. Они вернули устройство в вертикальное положение, и Курц смог рассмотреть комнату в подробностях: резная мебель, длинный, красивый стол, накрытый как раз к грандиозному ужину, с кубками, наполненными вином, разными кушаньями из разной экзотики, над этим еще висела по-королевски огромная люстра из золота. И самое запоминающееся — простые кроваво-красные обои, и их цвет был нешуточно насыщенным. На полу лежал не менее красный ковер, мягкий и пушистый, что Курц почувствовал на своей коже, когда его отцепили от устройства-пленителя. Его схватили за плечи и усадили на стул, стоявший посередине узкого конца стола, а в дальнем, противоположном конце стола сидели две неизвестных, изысканно одетых фигуры. Один — худощавый, но широкоплечий мужчина лет сорока на вид, с седыми прожилками в коротко стриженых волосах, с ровными усами, росшими гармошкой над верхней губой, и одет он был весьма элегантно — фрак очень темного бордового оттенка сочетался с белоснежной рубашкой, одетой под него. Рукава были расшиты очень богато, и имели пуговицы золотистого цвета. Правую руку он держал у живота, и на предплечье у него покоилось бархатное полотенце. На руках — белые перчатки, и по ним Курц понял, что это, должно быть, дворецкий. А вторая фигура — хрупкая и молодая на вид девушка с длинными прямыми волосами медного оттенка. Из-за прямой челки на парня смотрели два насыщенно красных глаза. Казалось, что они даже немного светятся. Она была сравнительно невысокой, худой и тонкой. Её можно было сравнить с хрустальной чашей — легкая, невесомая и хрупкая красота буквально выдавала в ней нечто королевское. Девушка сидела на высоком деревянном стуле с подушками, исшитыми красным шелком. Положив ногу на ногу, она вальяжно и элегантно устроилась на стуле, как на троне, подперев правой рукой голову и скучающе разглядывая парня. Две горничные, убедившись, что Курц никуда не собирается убегать, закрыли двери и подошли к нему, встав у него за спиной, как стража. — Благодарю вас, девушки. — кивнула принцесса двум горничным, и те в ответ, лучась счастьем, словно верные собачки, поклонились ей. — Это честь для нас, госпожа! Как вы и просили, мы нашли в городе человека, что может быть связан с заданием повелительницы. — сказала сатир. — Мы убедились, что он в одном отряде с теми, кто, предположительно, убили госпожу Небулу. — Значит, это ты… — окинула она его красными очами. Её губы подозрительно сжались, но несмотря на это, их все равно прекрасно было видно на фоне такой бледной кожи. Не замечая в ней никаких выдающихся черт, Курц тщетно пытался определить её вид: он прочитал много «профилей» из сборника, что ему выдал лидер ополчения, но сейчас он терялся в догадках. У неё не было каких-то особых частей тела, ни хвоста, уши были чуть длиннее и острее человеческих, но это характерно почти для всех пришельцев. — Слушайте, я не убивал никого. И еще я не понимаю, какого черта меня схватили. Я от последствий праздника еще не отошел. — поморщившись, выдал Курц, увидев, как после его реплики в глазах девушки напротив него что-то сверкнуло. Она слегка сощурила глаза, не отрывая взгляда от него. — Я не давала тебе разрешения говорить. — заметила она холодным тоном. Вкупе с её тонким женственным голосом, она звучала как самая настоящая королева, ну или принцесса. Парень бесстрашно и без колебаний ответил ей: — А я не знаю, кто вы такая. — Я Сирогане Куреха, герцогиня владения Курои-ину, вассал Её Величества Повелительницы демонов, а ныне лорд земли Курои-исекай. Мой меч… — положила она тонкую изящную руку на ножны странного изогнутого полуторного меча, который стоял рядом, прислоненный к правому подлокотнику её трона. — … был пожалован мне вместе с титулом самой Повелительницей демонов, а затем благословлен и Её Величеством принцессой демонов, четвертой дочерью Повелительницы, Друэллой. Она немного наклонилась вперед, дав ему взглянуть на свои спокойные глаза. Они горели ярче, чем до этого. — Ты осознал свое место, жалкий мещанин? Не смей разговаривать со мной таким недалеким тоном, ибо ты позоришь мою честь. Не пристало дворянке слушать грязь из уст червяка, что не знает манер. — угрожающе пропела она, возвращаясь в исходное положение. — Ха-ха… — усмехнулся Курц. — … прошу прощения, Ваше Милейшество, я думал, вся знать девяносто лет назад на Маате сбежала, испугавшись Революции. Видимо, я ошибался. — Червяк, тебя манерам не учили? Ты с дворянами не умеешь разговаривать должным образом?! — оскалилась знатная девушка, привстав со стула, и Курц обратил внимание на её зубы — у неё были очень длинные, заметные острые клыки. Красные глаза, обои кровавого цвета, бледная кожа, клыки… она вампир? — Нет, мэм, последний раз дворян видел только мой дедушка… висящими в петле перед зданием Рейксфера*. У нас нет дворян. Даже Император в их число не входит. Уже. На это она лишь усмехнулась, и с кислым выражением лица упала назад на мягкую подушечку. На сей раз она села в более грозную и величественную позу, выпрямив спину и вытянувшись по спинке трона. Опять по парню прошелся её оценивающий взгляд, разумеется, изучавший его сверху-вниз, словно насекомое под лупой. — Для мещанина ты слишком горделив… но меня это ни к коем случае не смущает. Упрямцев вроде тебя мы, монстры, умеем ломать самыми изощренными методами. Но… ближе к делу. Бенедикт, посвяти его, ибо наш гость, похоже, совершенно не сведует о ситуации. — рассматривая длинные красные ногти на своей белоснежной хрустальной ручке, сказала она, не удостоив «червяка» своего взгляда. Сама вампирша чувствовала, что, если сейчас она посмотрит на него, её стошнит. А дать мещанам узреть сие неблагородное действо — позор для её имени. Дворецкий кивнул и не менее изящно отозвался одной отточенной фразой: — С превеликим удовольствием, моя Госпожа. — он прочистил горло и продолжил говорить мужественным, хорошо поставленным голосом. — Её Величество четвертая дочь Повелительницы демонов, владыка Маккая и Нового Маккая, принцесса демонов госпожа Друэлла, желает разыскать людей, что посмели лишить жизни её вассала, госпожу Небулу. Для этих целей она назначила крупную награду тем мамоно, которые смогут найти людей, причастных к убийству или самих убийц. Это жестокое преступление не должно остаться без праведного наказания. К тому же, убийцы так же посмели осквернить церковь Падшей богини, устроив драку прямо в здании, где должна была пройти служба, отчего к поискам приложили руки представители Темной церкви. Вампирша, наконец, обратила свои очи на Курца, но тот все так же залипал и ничего не понимал, что ярко отражалось на его обалдевшем лице. — Ясно… но я-то тут при чем? — поднял он брови в непонимании. Вообще-то, Курц с трудом понимал, кто эта «Небула» есть. Ранее он слышал про зверское убийство какой-то важной демоницы, которое всколыхнуло силы вторжения пришельцев, но для него осталось загадкой, кто и как это сделал. У него была догадка. Хотя, скорее, он был на восемьдесят процентов уверен, что это сделала Лизбет… или Ян, тоже вероятно. Но спросить их он не сумел. И это оказалось очень важно… сейчас. И вот сейчас он не мог дать ответ, поскольку в его голове не было точной информации об этом. — Некоторые мамоно, с которыми твоя группа сражалась в Толл-Тейле, утверждали, что видели рядом с тобой синеволосую девицу, которая, по их мнению, похожа по описанию на убийцу Небулы. Мы с Госпожой Сирогане считаем, что ты знаешь, кто это сделал. — расставил все точки над «и» дворецкий. Он неплохо отчеканил свою речь, надо сказать, даже Курц остался впечатленным. — Я… даже не знаю, что сказать. Но… я не понимаю, чем я вам приглянулся? Отвечу честно, я об убийстве и тем более о том, кто убил вашу эту «Небулу», ничего не знаю. Вот реально. — сказал чистую правду Курц. Но к его несчастью, это было совсем не то, что госпожа Сирогане хотела услышать от него. Её правый глаз едва заметно дернулся пару раз: видимо, она сдерживала бушующий внутри неё гнев. Её лицо угрожающе опустилось и на него легла тень. — Врешь. Ты расскажешь нам все, что мы хотим узнать… — ухмылялась Сирогане, полная уверенности в том, что его удастся сломить в считанные минуты. — Я ничего не знаю. — все так же упирался парень. — Честно. Сирогане вскочила со стула и с хмурым, неудовлетворенным лицом начала обходить стол, чеканя шаг. Её величественная походка будто сразу ставила всех людей вокруг на свои места, показывая, кто тут начальник, кто правит балом, в котором кружат черно-белые безликие фигуры, и только она одна здесь имела красный, выделяющий её из множества безликих, цвет. В ножнах бряцал её меч. Курц сразу напрягся — это плохой знак. Он был человеком не суеверным, хотя слышал про эту старую примету, занесенную сюда, в Империю, темными эльфами. Они говорили, если у тебя меч стучит в ножнах — значит, жди беды. Но тут ситуация была более пикантной: меч был не у него, а у неё, и раз она взяла его с собой, то тут, извините, не нужно обладать столетним багажом мудрости, чтобы вычислить, что это плохой знак. Да и выражение её лица не говорило ни о чем хорошем. Когда до стула, на котором сидел Курц, осталось пройти пару метров, она одним движением большого пальца выдвинула лезвие своей катаны*, как бы показывая серьезность своих намерений. — Нацумэ… Юме… прошу, отойдите от него. — ледяным тоном отдала она приказ, и горничные поспешно ретировались, отойдя в тень. Курц лишь корчил болезненную рожу. — Ах, вот как… ну, если ты меня убьешь, то тебе это ничего не даст. Трупы не разговаривают… — заявил очевидное ополченец, но видя, как она вытаскивает слегка изогнутый меч из искусно разукрашенных ножен, осекся. — Тебе не о чем волноваться, червяк. Наша великодушная и милосердная Повелительница ненавидит кровь и насилие, и даже если человек из себя представляет безродного убийцу или бесчестного вора, даже если он ничем не лучше мерзкой личинки, она не станет его убивать. И все мамоно следуют её правилу, ибо это святой закон. — Ах, ну да. Но… надеюсь, в таком случае, ты не станешь что-то творить с моим, кхм, другим мечом? — поводил Курц плечами. В его голове уже давно пронеслась мысль, что, если его в ближайшее время не спасут, его просто изнасилуют. И, что страшно, не один раз. Гадкая перспектива, значит, надо придумывать план побега. В животе что-то приятно потеплело и словно приподнялось, словно эфемерный пузырь. Парень, понял, что последствия похмелья начали потихоньку отступать, а следом начал восстанавливаться контроль маны. Главное теперь — дать резерву хоть немного наполниться, и не тратить его зря. Это он запомнил из курсов в университете — чем больше у человека в данный момент маны, тем быстрее она восстанавливается. Он даже придумал, каким заклинанием разрушит металлические путы, но тут его план пошел по одному интимному месту. — Ублюдок, ты для меня не более, чем жалкое насекомое. Даже не надейся, что с таким ничтожеством как ты, я сотворю непотребство. — холодно взглянула она на него сверху-вниз. Её глаза наполнялись какой-то жуткой, нехорошей решимостью. — Эй, стой, ты чего… — начал беспокоиться за свое здоровье парень, но тут у него вдруг жизнь промелькнула перед глазами — к его удивлению, кроме мамы, папы, школы, друзей и уника, он увидел Сагири, и её было много, очень много, хотя они знакомы не так хорошо. Вампирша, не колеблясь, молниеносно чиркнула ему по горлу лезвием меча. — АК-ХЭ! — кашлянул Курц, упав на пол, все еще спутанный по рукам. Если бы меч был из настоящей стали, стол и окружение сейчас залило бы кровью, которая хорошо сочеталась бы с покрытым темным лаком деревянным столом и багровым ковром. Но демоническое серебро лишь повредило его ауру, оставив глубокий разрез на его хранилище духовной энергии. К своему неудовольствию, Курц обнаружил, что его магический резерв тоже вдруг начал падать, и план по побегу пришлось отложить на неопределенный срок. — Вот с-с-с-с… — Тц. — цокнула языком дворянка, брезгливо потирая меч тряпкой, которую, использовав по назначению, она выбросила с явно видимым отвращением. — Если я решу, что от тебя никакого толку, то смею заверить… тебе не поздоровится. — Сумасшедшая… — хрипел Курц, пытаясь подняться с пола, и невезение снова настигло его — на сей раз она пнула его своим красным кожаным сапогом по лицу. Неприятно. — Мне это основательно надоело. — жаловалась дворянка, возвращаясь на свое место. Едва она опустилась на подушку, как из её рта раздался очередной приказ. — Нацумэ, отнеси его назад в камеру. Пленник не настроен говорить, так что твоя задача — разговорить его. Любыми методами. Вздохнув, она прижала пальцы правой руки ко лбу и продолжила: — Я дурно себя чувствую из-за него. Чувствую себя глупой из-за того, что думала, будто он сразу осознает свое место и скажет нам то, что мы хотим. Займитесь с ним, и когда он станет шелковый… принесите его сюда. — Да, госпожа! — поклонились горничные, а Курц, катавшийся по полу как личинка, матерился и плевался. Раны на его горле не было, но он плевался из-за того, что удар вампирши вызвал у него бурное слюноотделение. Слюна буквально лилась как из ведра. Парень подумал, что так просто не бывает, но это же пришельцы… и их магия, черт бы её побрал! «Личинку» подняли с пола и снова повесили на металлический каркас с колесиками. Пока парня увозили назад, в коридор, он мог видеть сухой, безразличный взгляд вампирши. Сама же Сирогане побрезговала кусать его. Она не могла этого сделать на глазах у Бенедикта. Может он и был всего лишь её слугой, но она не могла видеть в его глазах грусть. Всегда, когда она хотела взять еще одного мужчину в слуги, он не находил себе места: думал, что он — обуза, тунеядец, плохо старается, раз она хочет заменить его другим. Его разум застилало отчаяние, и Сирогане не могла этого терпеть при всей своей гордости. В последнее время она привязалась к нему, и решила, что пока не будет кусать других мужчин. Он единственный, кто добровольно отдает ей свою кровь без споров и пререканий. Такой ценный и верный слуга — на вес золота. — Бен, отведи меня, пожалуйста, в почивальню. Я хочу переодеться. — мягким, но властным тоном произнесла вампирша, изображая безразличие и высокомерие на лице, но в душе у неё чуть-чуть потеплело, когда она произнесла его имя. — Да, моя госпожа. — поклонился дворецкий и взял её за руку, одетую в бархатную перчатку. --- Снова это место. Снова этот подвал. Снова на него вылили целый ушат ледяной воды. Это сделала та черноволосая девка, после чего она подошла к нему и с садистской улыбкой прижала его причиндалы своей ногой. — Ау-ау-ау-ау! — жаловался Курц на причиняемую ему боль. — Да ты че, охренела?! Ты яичницу, что ли, собралась готовить?! Так и раздавить их недолго! Я ж без детей останусь! — Замолкни. Я знаю, с какой силой надо бить, так что не делай из меня дурочку. — холодно ответила она, все еще улыбаясь. — К тому же, мужикам такое нравится… ты должен быть благодарен, что я оказываю тебе такое внимание! — Е-мое… — кривил рожу Курц, подняв глаза на один уровень с её очами. — Тебя мать что, при родах уронила? Наверно, ты трижды головой ебнулась об пол, раз причинять боль людям доставляет тебе удовольствие. — Ах, ты! Урод! — по-настоящему разозлилась мамоно и ударила в то же место, но сильнее, отчего Курц выгнулся всем телом от боли. — Ю-тян! — вскрикнула сатирка, беспокоясь за здоровье их пленника. — Не так сильно! Поосторожнее будь, а не то он и вправду без одного или двух яичек останется! — Пусть. — охладившись, отошла от него черновласка, глядя на то, как он корчится. — «Пусть»? Ю-тян, если ты хоть немного ему навредишь, то я не оставлю это без внимания! — предупредила её сатирка материнским поучительным тоном, — Нельзя так делать, сначала бить кого-то, а потом не извиниться! И вообще, если будешь его туда бить… то потом придется взять на себя ответственность. Несколько секунд куноити зависала, пытаясь осмыслить сказанное, и вдруг залилась краской. — Пф. — отвернулась она, чтобы скрыть смущение. — Давай лучше я поработаю с ним. — предложила сатирка, подходя к нему. Её взгляд снова начал пожирать его тело. Курц отошел от боли и окинул её оценивающим взглядом. — Что? — Ты весьма симпатичный, несмотря на то, что о тебе говорит Ю-тян. — её рука легонько легла на металл, опираясь на него, и она приблизила свое лицо к его. — И? — Знаешь, если ты расскажешь нам все здесь и сейчас, я… — прервалась она на секунду эротично закусив губу. — … награжу тебя, как настоящего мужчину. И мне это будет только в удовольствие… Последнюю фразу она буквально шептала на ухо, и он почувствовал, каким горячим было её дыхание. «Озабоченная» — подумал Курц. Но это можно использовать. Ему казалось, что она в любом случае начнет его насиловать, но тут ему в голову пришла идея — сделать вид, что он боится такой перспективы и потом шарахнуть ей чем-нибудь по голове, пока она поглощена развратом. Вот только… эй, мана, ты там как, в порядке? Магический резерв не подавал признаков жизни, а значит, время нужно было потянуть. Они же, твари, заразные! Если она его оттрахает, то плакал его магический резерв. Опять он прошелся взглядом по её телу, но так, без интереса, и произнес: — Ты не в моем вкусе. Сатирка отпрянула от него с таким лицом, будто её ударили кувалдой по черепушке. Широко раскрытые глаза, шокировано поднятые брови и рот, раскрытый в ужасе. — Как это..? Что?! — сокрушалась она, не понимая, почему его не возбудили её слова. Ответ был простым и очевидным: потому что последствия похмелья все еще мучили его, но он ускользнул от её понимания. Она приложила руку к груди и спросила от чистого сердца: — Тебя и вправду не привлекает мое тело? Но почему? Неужели это… козлиные ноги? Я могу превратить их в человеческие, если ты хочешь! — Не-не, дело не в этом. — покачал головой Курц. — Ух! Вот теперь я злая! — положила руки на пояс сатирка. — Злая на себя, что не смогла взбудоражить какого-то мальчика! Сейчас я покажу тебе все прелести тела мамоно! — начала она развязывать корсет. — Эй-эй, погодь. Не спеши. Я не говорил, что… — попытался отговорить её Курц, но сатирка не слушала его. — Не повезло тебе, чертов импотент. Она теперь будет очень злобно тебя трахать, — насмешливо хихикала куноити, понимая, что ждет парня. — Чего, блин?! Не-не-не-не, погоди-погоди, не надо никого тут трахать! Я не хочу! Не надо! Я девственник, это мой первый раз! — откровенно врал Курц, изображая пискливого труса. — Этот день ты никогда не забудешь. — облизывалась сатирка, постепенно освобождая верхнюю часть тела от одежды. Она не сняла её полностью, но, оголив роскошную грудь огромного размера, она прижалась ею к нему. Она была очень мягкой, и Курц понял, что ему долго не продержаться. Еще немного, и у него встанет, и тогда продолжение не заставит себя ждать. «ГДЕ МАНА? ГДЕ ОНА?!» — орал солдафонский голос у него в голове. Кажется, его шансы на побег таяли с каждой секундой. Металлические цепи мягко, но надежно держали его прижатым к каркасу, напоминающему устройство для пыток. Правда, тут, как видно, пытки были немного другими. Её руки уверенно и нежно поглаживали по всему телу, не то делая массаж, не то просто восхищаясь его напряженными мускулами. Её лицо приблизилось к его лицу, и она, возбужденно улыбаясь, полезла своим языком в его рот. Курц пытался сопротивляться, но её губы словно заставили его рот приоткрыться, и их языки встретились. Её подвижный язык немедленно завел сложный и страстный танец, побуждая повторять свои движения, и Курц не нашел другого выхода, кроме как поддаться ему. Как ни странно, но поцелуй завлек его, и парень в самом деле начал получать от этого удовольствие. Сатирка возбужденно дышала, окатывая его лицо горячим, словно пар, дыханием. И тут, к огромному удивлению Курца, он почувствовал, как его мана тихонько отозвалась — опять то же чувство в животе сигнализировало об ускорении восстановления магии. Её язык прекратил атаковать ротовую полость Курца и она разорвала поцелуй, смачно облизнувшись, заглядывая ему в глаза. Обалдевший маг смотрел в ответ, широко раскрыв глаза, и его дыхание тоже участилось. Главное сейчас — не сдаваться, следовать плану… хотя какой там план? Сейчас она собиралась повеселиться с ним на славу, причем, его мнение никто не спрашивал. Да и если он сейчас освободится, что потом? Бегать от них по всему особняку? Ах, да, там же еще и вампирша та… Надо сказать, сатир сдержала слово — когда она начала нетерпеливо раздеваться, откидывая юбку в сторону, её ноги засветились пурпурной аурой и потихоньку начали менять цвет. Вскоре они начали напоминать обычные человеческие ноги, правда, немного шерсти на них осталось, да и пальцы ног, коих было пять, больше были похожи на маленькие копытца. По её возбужденному томному взгляду было понятно, что она разошлась не на шутку, и её действия только подтверждали это: она расслабила нити корсета и опустила его ниже, полностью освобождая свои объемные груди, выпрыгнувшие из тканевой тюрьмы, словно баскетбольные мячи. Она прижалась к нему снова, и, почувствовав нужный настрой, начала облизывать все его тело: открытую кожу у шеи, потом начала опускаться ниже, пока не дошла до промежности, а путь к самому сокровенному прикрывал барьер в виде штанов. Недолго думая, она трясущимися от нетерпения руками начала пытаться расстегнуть ремень, а её ассистентка подошла к парню сзади и, хитро улыбнувшись, помогла сатирке завершить задуманное. Когда лицо грудастой красотки оказалось на одном уровне с его промежностью, укрытой трусами, она ненадолго остановилась, словно стараясь сделать этот долгожданный момент слаще и дольше. — Интересно, какой у тебя… — не договорила она, облизываясь. — Да не важно какой. Если будет сопротивляться, укуси его за член — и он сразу успокоится. — усмехнулась куноити, давя самодовольную улыбку. Курц закатил глаза. Появилось неприятное, сосущее ощущение в желудке, и парень с радостью понял, что это означало. — Бу, ну только если чуть-чуть… — ответила на её предложение сатирка, протянув пальчики к резинке трусов. Но закончить дело она не успела. — Так, э-э, девочки, я очень рад такому приему, я польщен вашим вниманием… — начал из ниоткуда говорить какую-то чепуху Курц, стараясь их отвлечь, и, на его удивление, это сработало. Куноити сильнее обхватила его торс руками, чтобы тот не рыпался, а сатирка приблизилась к заветному месту на его теле, но все же отвлеклась, — Но мне нужно идти, я тут очень задержался, меня там коллеги ждут… — Чего? Совсем дурак? Ты связан по рукам и ногам! — искривила правую бровь черновласая суккуба, поражаясь его тупости. Неужели, он думал, что его так просто отпустят? Нет, они не могли его отпустить — он слишком важен для репутации госпожи Сирогане. Когда они вытянут из него информацию и узнают, кто убил Её Темнейшество Небулу, тогда Госпожу наградят, и слава о свершившемся правосудии поднимет дух мамоно! — А с чего вы подумали, что меня простые веревки удержат? — задал риторический вопрос Курц, и сатирка вдруг прекратила спускать его трусы, замерев с шокированный взглядом. «О, поняла. Ну, уже поздно…», — мысленно злорадствовал маг, увидев её реакцию. Но предпринять они ничего не успели. Ладонь его правой руки была удачно повернута в сторону сатирки, и в таком положении они её тогда и завязали… и забыли. Центр ладони окружили колдовские руны белого и желтого цвета, сформировав крохотный пучок нестабильного вещества, запущенного с визгом мощным потоком направленных частиц. Микровзрыв, направленный по прямой, попал немного ниже самой мамоно, попав в пол, но и этого хватило, чтобы весьма болезненно отправить сатира в полет. Намеренно не потрудившись потратить ману на компенсацию закона силы действия и противодействия, Курц моментально оказался сам запущен в полет в противоположную от неё сторону. Каркас врезался в шкафы с какими-то устройствами для сексуальных пыток, и опрокинул их, хороня под собой и не успевшую отпрыгнуть куноити. Пару секунд парень был дезориентирован. Скастовав заклинание регенерации, он избавился от симптомов сотрясения мозга и шока, зрение вернулось в норму, и, как он и рассчитывал, взрыв сжег веревки. Дернув руками и ногами, он освободил свои конечности из плена уже хлипких пут, не оказавших никакого сопротивления. Все колдовство отняло у него по ощущениям, где-то три четверти резерва — неприятно много, но зато теперь он был свободен. Вскочив, он, круша деревянные щепки, освободился из-под завалов, сразу дернув к выходу из комнаты, натягивая по пути штаны. Слух потихоньку возвращался, звон уходил, и Курц услышал, пробегая через дверной проем с отсутствующими дверями, как поднимается с пола сатирка. Её пышное во всех смыслах тело оказалось весьма полезным, так как оно пробило в полете весьма увесистые двери. Обалдевшая мамоно подняла голову с взъерошенной прической, но она еле держалась на плечах — не до конца прошло потрясение, и она медленно качала головой в разные стороны. Пробежав мимо неё, и выбежав в коридор, Курц сразу устремился вперед, к лестнице, ведущей наверх. Убегая, он услышал восхищенное воздыхание рогатой пленительницы: — Вот это мужчина… — хлопнулась она на землю обратно и затихла. Курц бегло пошарился по крохотным комнаткам подвала, проверяя, нет ли там чего полезного, вроде оружия, в котором нужда сейчас была больше всего. Но в комнатах было полно всякой дребедени: отжившая свой век мебель, кладовка с какими-то ароматами и маслами, винный погреб, но полезного ничего. Поднимаясь по лестнице, парень думал, куда спрятали его оружие — хотя бы пистолет, но он терялся в догадках. Все-таки, эти пришельцы пусть и дали ему возможность сбежать, что с одной стороны было их проколом, но надо отметить, что они хоть где-то не облажались: оружие все-таки попрятали, и очень хорошо. Выбежав на первый этаж особняка, который размерами был ощутимо меньше дворца Китахары, но чем-то был похож на него, Курц осмотрелся. Коридор наверху был небольшим, и вел направо и налево, причем, оба направления визуально ничем не отличались. Как тут вообще слуги этой вампирши ориентируются? Позади послышалось злобное шмыганье, и, если бы парень помедлил еще пару секунд, мамоно ему сами все объяснили. Недолго думая, Курц взял левую сторону. Слева было несколько комнатушек с различным содержимым: кухня была самой интересной из них. Он сразу забрался туда и тихо закрыл за собой двери. Мана чуть-чуть восстановилась, почти наполовину, что было не так уж и много, но маг тут же потянулся к своей обуви, зачаровывая её на бесшумность. Следующие полчаса от его шагов не будет и звука. Послышалось агрессивное топанье целой дюжины ног, и мимо дверей кухни пронесся отряд мамоно в странных темных одеждах и масках, закрывавших пол-лица. Вооруженные необычными черными ножами с угловатой формой*, и метательными ножами, эти инопланетяне, видимо, потеряв след Курца, прошли совершенно мимо кухни, думая, что беглец побежал в арсенал. Вот только парень и понятия не имел, в какой стороне арсенал. — Он в арсенале! Не дайте ему добраться до оружия! — Схватите его и приведите лично к госпоже Сирогане! — рявкал знакомый голос. Крики удалялись, и Курц прошелся взглядом по комнате: большая печь из чугуна, масса разных кастрюль, тарелок, подносов, бокалов, и глубоких кастрюль для варки риса. Пришельцы его очень любили, как он понял, потому здесь была целая масса разных специй к нему и закусок-аппетайзеров. Посередине кухни — широченный металлический стол для готовки, надраенный до неприличного блеска. По бокам висели разные кухонные принадлежности — в том числе и ножи. Правда, у стенки лежал предмет, который явно не принадлежал к кухонным приборам: кортик из переливающегося металла с украшенной гардой и оббитой каким-то эргономичным материалом рукоятью. Без раздумий маг схватил меч и осмотрел его лезвие с разных ракурсов. — Ништяк. — удовлетворенно хмыкнул темноволосый колдун и заглянул в приоткрытую дверь. Там была кладовая с волшебными морозильниками: он понял это по исходящему оттуда морозному сквозняку. Интересного ничего не было, так что с кухни надо было уходить — других выходов, кроме двойной двери, не было. Он выбрался в коридор, где было тихо, и потихоньку начал красться вперед, к дверям, что вели в главную залу. Справа проходила невысокая лестница, ведущая на второй этаж. Проходя мимо неё, парень не обратил на неё никакого внимания, но голоса впереди заставили его остановиться в паре метров от дверей. — … еще чего! Я не поверю, что какой-то мальчишка смог скрыться от целого отряда зипангийских генинов! Ищите его! Осмотрите каждый закуток! Курц раздраженно зашипел, отступая назад. Единственный теперь путь, который не вел в тупик — наверх. Поднявшись по лестнице, он влетел в дверь, ведшую на второй этаж, медленно и аккуратно закрыв её за собой. Крадясь дальше, он обнаружил впереди себя изысканно украшенную галерею. На потолке висели две люстры в инопланетном стиле, с фиолетовыми свечами, стояли мягкие софы для сиденья у стен, слева было две двери, а стена напротив имела четыре высоких окна, впускавших в помещение свет. Судя по интенсивности света, сейчас было позднее утро. Решив не светиться на таком открытом месте, он свернул влево, заходя в первую самую ближайшую к нему дверь. Курц предусмотрительно скастовал заклинание раннего обнаружения — заклятье, которое позволяет визуально, по теням, определить, есть ли кто-нибудь за углом или за тонкой стеной, и даже может, как говорят, замедлять время. Впрочем, опытный маг знает, что это вовсе не замедление времени, а просто небольшой всплеск адреналина, вызванный действием заклятья, который ускоряет реакцию мага до невероятных значений. Под его действием все вокруг кажется медленным, и оно часто спасало людей от внезапной смерти. Вот и сейчас предусмотрительно скастованное заклинание не подвело: едва он зашел в комнату, и скрипнула за его спиной дверь, как он боковым зрением уловил блик на холодном металле лезвия, что устремилось в его сторону. Корпус мага немедленно склонился назад, уходя от удара, и меч врезался в дерево. Правда, какая бы суперская реакция не была у парня, она не спасла его от падения — при маневре уклонения он неудачно подскользнулся на придверном коврике и грохнулся на пол. Перекатом уйдя в сторону, он вскочил на ноги, и узрел нападавшего: им оказалась ящеродева, с длиннющими рыжими прямыми волосами, уходящими аж до бедер, одетая в одно лишь нижнее белье. Чешуя цветом почти сливалась с кожей, отчего её лицо выглядело не таким инопланетным. Она выдернула меч из двери, и, все еще красная, как рак до самых ушей, злобным и одновременно дико смущенным нахмуренным взглядом уставилась на парня, принимая боевую стойку. — Наглец! Подлый урод! Идиот! Изврат! Хе-е-ентаи-и! — последнее слово она буквально кричала на своем родном наречии. — Как ты посмел ворваться в покои незамужней молодой девы?! Ты совершенно не знаешь стыда! «Ну вот, еще одна ебанутая,» — весьма тонко заметил Курц, мысленно закатывая глаза. — Так, слушай, мне тут неуютно, я с радостью свалю отсюда куда пода… — попытался обрисовать ей ситуацию маг, но ящерица, не выдержав позора, бросилась в атаку, метя ему в живот. Маг с легкостью увернулся от первого удара, но чуть было не навернулся на второй — между ними не прошло и секунды. Черт, а девка-то мечом махать умеет! Вот только Курц вообще с мечом не дружил… Отразив третий удар, он услышал еще одну реплику: — Ты сюда точно пришел, чтобы насладиться видом переодевающейся девушки! Отвратительно! Хотел воплотить все свои грязные фантазии?! — безумный взгляд и краснющее лицо выдавали её легкое помешательство. — Дай я просто свалю отсюда, и ты меня никогда больше не увидишь! — Я накажу тебя за эти мерзкие привычки, которые ты не смог удержать в себе! Накажу! И заставлю взять на себя ответственность за то, что обесчестил чистую, невинную деву! — с фанатизмом кричала она. — ДА КОМУ ТЫ, БЛЯДЬ, СДАЛАСЬ, ПСИХОПАТКА?! — орал в ответ Курц, и едва не пропустил один яростный выпад. И хотя он отразил его, силы в него было вложено много, и его отбросило к двери. Шлепнувшись о дерево корпусом, он моментально нащупал ручку двери и открыл её. Вывалившись обратно в галерею, он махнул мечом взад себя, и не зря — он отбил направленный в него колющий удар. Со звоном мечи столкнулись, и Курц, воспользовавшись возникшей заминкой, встал на ноги. — Подлец! Не уходи от наказания! Ты должен взять ответственность за свой поступок! — злилась мечница, грозно размахивая украшенным мечом. — Отвали! Твои чокнутые сородичи и так меня похитили, да еще и пытать рассчитывали, потом пырнули мечом и хотели изнасиловать! Может ты за это возьмешь ответственность?! — абсолютно серьезно возмутился Курц, почувствовав в её словах несправедливость. Она так злится из-за того, что он зашел в её комнату, когда она переодевалась? — Что? Это совсем несущественно! Безродный проходимец вроде тебя должен быть благодарен, что симпатичные и способные мамоно оказали тебе такие настойчивые знаки внимания! — эти слова заставили Курца застыть в шоке. Ну да, ну да, типичные пришельцы. Он в глубине души догадывался, что у них, так сказать, социальные модели немного другие, нежели у людей, но сказанное ею оказалось не просто возмутительным. Оно было кошмарным. Его пытались изнасиловать, пытать и даже резанули мечом по горлу, заставили моржевать, и все это против его воли. Причем та сатирка явно его домогалась, и чуть не перешла в фазу два. Если бы Курц тогда не жахнул заклинанием, его бы точно оприходовали. И теперь он слышит, что он еще и должен быть благодарен за это! Вот еще! — Дура! А если бы кто-нибудь сильнее тебя начал к тебе приставать? — задал он вполне резонный, пусть и не очень рациональный, вопрос. — Я бы отбилась от него! — без раздумий ответила монстродева, и парень сразу понял, что убеждать её в чем-то бесполезно. Она даже не предположила, что в этом мире может быть кто-то сильнее её. Тут уже ему делать нечего, он не психолог, лечить манию величия не умеет. — О-о-о-о… — протянул парень, раздраженно закатывая глаза. — Пытаться тебе хоть что-то объяснить — все равно что бросать горох в стену. — Что ты имеешь в виду? — оскорбилась мечница, сокращая дистанцию, но парень начал пятиться назад, ко входу в галерею. — Детка… — начал он. — … тебе лечиться надо. Какие-нибудь техники контроля эмоций подучить… а еще лучше — сходи к врачу, попей колеса. И для тебя будет хорошо, и для остальных. У мечницы задергался правый глаз от гнева. — Что… — Простите, что вмешиваюсь. Ваша честь, он вас не тронул? — послышался знакомый голос, который к тому же громко пытался отдышаться. Сатирка незаметно зашла в галерею, плетясь медленно и осторожно, словно стараясь не спугнуть парня. Её походка была странной, развалистой, как будто она еще не отошла от головокружения. На ней отсутствовала большая часть одежды, оставляя всем на обозрение все еще человеческие ножки, обтянутые тугими чулками с подтяжками. Встретившись с Курцом глазами, она кокетливо и немного грубовато подмигнула ему. — Он облобызал меня своим голодным взглядом, чем опорочил мою честь! — твердо заявила мечница, тыча в него кончиком лезвия. — Ага… не волнуйтесь, я позабочусь о нем. Он больше не станет разглядывать вас… — хотела уже было прибрать к рукам парня сатирка, но тут в голове у мечницы что-то переклинило. — Стой… он все еще не ответил передо мной! Я возьму его воспитание на себя! — Чт… я не ребенок! Вы совсем ебнулись?! — орал он, не понимая, почему его не воспринимают всерьез. — Тебя не спрашивают! Ты совсем не знаешь манер, и потому тебя необходимо обучить всему… Сатирка подошла к нему, чтобы схватить мага — его мана истощилась, и меч, устремленный рогатой девушке в шею, не попал в цель. Она остановила лезвие рукой, и Курц пораженно застыл, глядя на то, как она самодовольно улыбается, глядя на его лицо. Но не это удивило его — скорее, самым удивительным было то, что меч совсем не оставил на ней царапин. «Опять эта космическая хренотень? И на что я вообще надеялся?» — задался вопросом парень, когда у него отняли клинок из демонического серебра. Сатирка грубо пригвоздила его к стенке, подняв за воротник, и прижала его ноги своим аппетитным бедром. С человеческой внешностью, она казалась Курцу более привлекательной, чем с копытами. Обе мамоно выжидающе смотрели на парня, беспомощно повисшего на руках сильной сатирки. — Предлагаю поделить его… — облизнулась мамоно-коза, представляя, как она будет вправлять ему мозги. — Он еще обязан заниматься со мной… искусством меча. Его техника совсем не впечатляет. — гордо заявила ящеродева, пристроившаяся справа. Курц лихорадочно пытался сообразить, как ему выбираться — из захвата он самостоятельно не выберется, а на магию рассчитывать не приходилось. Что же делать? Ответ нашелся сам собой: скрипнули створки окна, и этот звук услышал, к его собственному удивлению, только Курц. Мамоно же отвлеклись на придумывание извращений и поз, в которых они хорошенько «переучат» парня, и потому ничего не слышали. Чьи-то когти клацнули по деревянному наличнику, потом по подоконнику, и шлепнулись на изысканную плитку малахитового цвета, которой был выложен пол. Клацанье когтей стало очень частым и громким, и две мамоно, наконец, услышали, что в дом пробрался кто-то посторонний: их замешательство не описать словами, поскольку смотрели они на гостью-мамоно, взявшуюся из ниоткуда. Белобрысая волкодлака с прямыми волосами средней длины и яркими, большими зелеными глазами издала весьма устрашающий и резкий боевой клич, бросаясь в бой… наперевес с полированной деревянной палкой, которую та держала почему-то у бедра, длинной стороной назад. — Эй! Как ты смеешь вторгаться в личную резиденцию госпожи Сирогане?! Немедленно остановись! — включила режим стражника ящеродева, забыв про то, что она была в неглиже, и про то, что все стаи волкодлак давно переселились на юг. Сатирка лишь ошалело глядела на разъяренную волчицу, рвущуюся к ним, как очумевший берсерк. — А НУ ПРОЧЬ ОТ МОЕГО ПАРНЯ! — замахнулась она палкой, и мечница хотела было отбить её никчемный удар… но в руках у волкодлаки оказалась отнюдь не палка — это была длиннющая овальная рукоять, заканчивавшаяся длинным изогнутым клинком из демонического серебра на конце*. И мечница, недооценив врага, пропустила опасный замах, дав волкодлаке резануть себя в живот, и, потеряв часть сил, она уж тем более не смогла отразить удар лапой в грудь, откинувший тело ящерицы назад. Бросив парня, сатирка успела поймать падавшее тело мечницы, но этим сделала только хуже — её руки схватили мечницу за поясницу и за левую грудь, и та от прикосновения вдруг выгнулась в экстазе из-за действия демонического серебра, пытаясь сдержать мощный стон, вырывавшийся из груди. Волкодлака не остановилась — рявкнув, она рванула в атаку вновь, целясь мечнице повыше груди, и попала. Лезвие пронзило грудную клетку и вышло с обратной стороны, насаживая на клинок еще и сатирку, которая чувственно ахнула, почувствовав, как её тело слабеет и заливается сладкой истомой. Обе девушки тяжело грохнулись на землю, лежа в обнимку — очевидно, сражаться они уже были неспособны. Курц поправил воротник и поднялся с пола, оглядываясь на нежданную спасительницу. — Курица-семпай, ты как, в порядке? — убедившись, что мамоно больше не встанут сегодня, она сразу решила проверить своего человека, выбросив оружие в сторону. — Я тебя щас стукну. — улыбаясь, шутливо сказал маг, удивленно разглядывая волкодлаку. Почти не изменилась, разве что кроме короткого комбинезона на ней были какие-то подсумки и пояс с инструментами — отнюдь не строительными, а вполне серьезными: из-за спины выглядывала рукоять ножа-кукри, два коротких альпинистских ледоруба, а в подсумках было что-то объемное. — Да, в порядке. — Ух, успела… — улыбалась она сама себе, прикрыв глаза. — Очень рад, что ты здесь… но кто тебя отпустил? Я думал, ты до сих пор в Грин-Марше сидишь. — удивился он её присутствию здесь. Поселок с пленными был довольно далеко от Толл-Тейла, да и вряд ли она могла так легко сбежать. К тому же, откуда она узнала, что Курца похитили? — Ах, ну… — почесывая макушку указательным пальцем, забегала она глазами по помещению. — …когда ты пропал посреди ночи, твои друзья заволновались, и сразу пошли к лидеру ополчения, и они там решали, как тебя искать. Кто-то догадался приехать в Грин-Марш и спросить меня, не могу ли я найти тебя. — И ты нашла меня…? — По запаху. — ответила волкодлака только с присущей только ей непосредственностью и неосторожностью. — Я прекрасно отличаю твой «мужской» запах от других… Она сказала это и её лицо окрасилось в розовый. — А, хотя, нет, забудь! Забудь, что я сказала! — замотала она головой. — Понятно. — махнул рукой Курц. Здесь ему нечего добавить. — Как выбираться будем? Его слова только укрепились после того, как снизу раздались крики: — …наверху был грохот! — Он там! Быстро взять его, пока он не убежал! Агрессивно топали чьи-то ноги, и наша сладкая парочка заволновалась. — Вот блин, а я не подумал, как буду отсюда выбираться! — Э-э-э… — лихорадочно пыталась что-то сообразить Сагири. Голова скрипела шестеренками, трещала, как медленно прогружающийся модем. Но в итоге что-то да выдала: — А, вот! Вентиляция! — тыкнула зеленоглазая волчица в сторону прямоугольной решетки ближе к углу галереи. Курц присвистнул: этот особнячок вроде и не такой огромный как дворец той лисицы-магички, но, видимо, строители пространство не экономили, и сюда была завезена крутая вентиляционная система. Двое подбежали к решетке, и Сагири попыталась открыть её — она легко поддалась, к её удивлению, и волчица шустро просочилась в шахту. Курц влезал туда же с кряхтением — ловкая и гибкая, как будто сделанная из резины, Сагири втиснулась без проблем, а вот пареньку пришлось в тесной шахте некомфортно. Еле-еле развернувшись, парень поднял решетку и потянул её на себя — металл лег точь-в-точь, миллиметр в миллиметр, и крепления защелкнулись. Тут ему стоило поблагодарить изобретателей дорогой, но очень удобной безвинтовой решетки. Когда в галерею ворвались мамоно, Сагири и Курц уже успели проползти далеко вперед, и замереть. К счастью, отряд генинов их не заметил, просто пробежав мимо. Убедившись, что все стихло, они продолжили карабкаться по вентиляции. Курц всю дорогу недовольно бурчал, что Сагири, должно быть, в компьютерные игрушки переиграла, если думала, что ползти по вентиляционной шахте — это хорошая идея. Их, во-первых, редко делают такого размера, чтобы там мог поместиться человек. Здесь просто размер помещений в особняке диктовал такой размер шахты. Во-вторых, тут было очень пыльно. На металлических стенках стоял такой слой пыли, что пальцы становились серыми после того, как ими чуть-чуть проведешь по поверхности. Зато шахта оказалась небольшой: через метров пять она начинала ветвиться, и, очевидно, самый логичный путь отсюда — вниз. Вниз она уходила еще на три, может четыре метра. Для Сагири это не было проблемой — прижав руки к противоположной стороне шахты и уперевшись, она совершенно спокойно, не спеша, опустилась вниз, а вот Курц чуть не навернулся, пытаясь это повторить. Внизу было еще одно разветвление, и, не доползая до него, Сагири остановилась, чтобы выбрать направление. Курц плелся сзади, ничего не видя в темноте. — Черт. Темно. Ты вообще что-нибудь видишь? — жаловался Курц, прислушиваясь к ответу девушки, пытаясь заодно по нему определить, где она остановилась. — Вижу-вижу, я просто не могу понять, куда ведут разные пути. — ответила Сагири, и тут же почувствовала, что в её оттопыренную пятую точку парень врезался своим лицом. И не просто врезался, а просто уткнулся, словно собака. — А! — вскрикнула волчица, подскочив на месте, и ударившись о стенки шахты. Курц был смущен не меньше: — Ой, блин! Извини-извини. Я тебя вообще не видел. — ответил он честно, отпрянув назад. — Извращуга… — шутливо обозвалась волкодлака, глядя назад, но взгляда парня она не поймала. Похоже, он и вправду ничего не видел. — Че?! А я-то тут при чем? Можно подумать, мне очень хотелось врезаться в твою задницу! Еще чего! «А мне, может, хотелось бы…» — ответила Сагири мысленно, но вслух не стала произносить. Определив, что справа выход находится ближе всего, она поползла направо. Они вылезли в коротком коридорчике, который вел в главный зал и оранжерею на другом конце, судя по вывескам. Тут была еще одна дверь, и двойные двери, ведущие, судя по всему, в зал первого этажа. Сагири бросилась было к дверям в главный зал, но Курц схватил её за рукав, потянув за собой. — А, что? Семпай? — удивленно глядела она на него. — Смотри. — кивнул парень на третью неприметную тонкую синюю дверь. — Готов поспорить, что там гараж есть. — Откуда ты знаешь? — засомневалась Сагири. — Ну, как я могу судить, это вполне современный особняк, пусть и немного переделанный пришельцами. Но, по-моему, такую дверь делают либо в мастерских, либо в гаражах. Пойдем, посмотрим, что там. — загорелся в его глазах азарт, и Сагири не смогла отказать такому серьезному взгляду. — Л-ладно. Дверь оказалась не заперта: внутри и вправду оказался обширный гараж на четыре автомобиля, с полками для вещей, станками и разными инструментами для домашнего ухода за автомобилем. Машин было четыре: две из них были весьма дешевыми, но отполированными до блеска тачками-«тошнилками», которые обычные люди покупают в кредит, а вот две машины с противоположной стороны стоянки, припаркованные зеркально первым двум, представляли из себя достойные, спортивные экземпляры. Курц опустился вниз по бетонной лестнице и вышел на площадку гаража, осматривая машины с большим интересом. Сагири же любопытно озиралась по сторонам, не знакомая с такой механикой. — Во-о-о-о-у… — протянул Курц, присвистывая. — И-Эм «Премиэр»*? Жирно-жирно… — Что? — не поняла его слов девушка, оглядываясь на красную машину, видимо, догадавшись, что он говорит про неё. — А это — «Тольерра сешто-элементо», эльфийка. Смотри. — показал он на соседнюю машину, низкую, гладкую и обтекаемую, с узкими, длинными фарами, приплюснутой острой мордой и широкой задней частью, где располагались воздухозаборники для двигателя. — Ч-что? Эльфийка? — не поняла волчица, разглядывая фиолетовый суперкар, стоявший слева от красной машины, на которую Курц первой положил взгляд. — Ну, её в Версалии собирают. Там темные эльфы живут. — пояснил Курц. Удовлетворив свои эстетические потребности, он принялся шарить по всему гаражу в поисках чего-то. — Что ты делаешь? — смотря на его манипуляции, спросила Сагири. Его возбуждение не прошло мимо её внимания. — Ищу ключи. Они должны быть где-то тут, я уверен. Это же тачки для выставок, то есть, не личные автомобили, а значит, никто в этом доме ключи от них при себе не носит. Его старания не прошли даром — на висевшем у верстака держателе оказались ключи. Точнее, один ключ, с эмблемой в виде трех серебряных корон. Не густо. Курц огорченно цокнул языком, понимая, что на всем подряд он не прокатится. — Ну, блин… это лучше, чем ничего. — схватил он ключ и потряс им перед взглядом волчицы, на что та состроила непонимающую рожицу. — Ты… что, собрался бежать отсюда на одной из этих повозок? — А разве это не очевидно? — улыбнулся парень, все для себя решив. — И вообще, если бы они хотели, чтобы я не сбегал, надо было гараж запереть, и все ключи припрятать! — О, нет… — выдала Сагири со вздохом. Обрадованный как мальчишка маг подбежал к красной машине с широкой, высокой мордой, маленькими фарами и весьма просторным капотом. Двери купе приветливо отворились, управляемые пультом, прицепленным к тому же колечку, что и ключ, и человек с довольной рожей плюхнулся в салон, отделанный дорогой кожей кремового оттенка. — Садись. — кивнул он волчице и та, поколебавшись с секунду, все же запрыгнула на пассажирское сиденье. Все-таки, двигать ножками ей нравилось больше, чем ездить на страшно рычащих, трясучих самобеглых повозках. — Тачка лучше, чем пешком… правда, я бы на такую тачку лет через пятьдесят бы только заработал. — усмехнулся парень, с нетерпением суя ключ в замочную скважину. Включилась подсветка, и приборы приветливо загорелись голубым цветом, а на экранчике приборной панели высветилась инструкция по запуску двигателя. Понятное дело, её маг проигнорировал, сделав все сам — ключ повернулся до упора, и стартер с первых двух прокруток завел двигатель. Огромная v-образная «восьмерка» заревела на весь гараж, приглушенно отдавшись в салоне, отчего Сагири испуганно дрогнула в кресле. В ложбинке закрытого подлокотника лежал пульт от автоматической гаражной двери, и Курц сразу нажал кнопку открытия. Металлическая гаражная дверь начала сворачиваться, открывая путь для проезда машины. Датчик уровня топлива показывал чуть больше четверти — и это единственное, что огорчило Курца, хотя этого должно хватить, чтобы доехать до Толл-Тейла и окрестностей. Правда, с расходом у этой машины точно проблемы — пятилитровый движок, очевидно, бензин будет глотать как фанат фастфуда — газировку. Переведя селектор в положение «D», парень тихонько нажал педаль газа, и машина лихо тронулась с места. Двигатель зарычал своим мощным, самцовым голосом. — О-о-о-х… не нравится мне это… — скулила Сагири, вжимаясь в кресло и предвкушая очень непростую поездку. — Пристегнись. — сказал Курц. — Что? — Пристегнись. — настойчиво повторил он, показывая на своем примере, как застегнуть ремень безопасности. Сагири повторила его движения, но синтетический ремень не давал ей чувства безопасности. Имперский «мускульный» спорткар вырулил на бетонную дорожку, ведущую через двор, где в центре круговой развязки стоял красивый фонтан со скамейками и уличными фонарями, окружавшими его. Вокруг цвели клумбы с розами и зелеными лилейниками, ухоженные и чистые. Экран компьютера, встроенного в панель приборов, загорелся, и на нем высветился неизвестный номер телефона, а в динамиках автомобиля тихо заиграл рингтон. Движимый любопытством, Курц поднял трубку, жмакнув зеленый значок на сенсорном экране. — Парень… ты меня очень разозлил. — послышался знакомый мужской голос, и Курц узнал в нем того дворецкого, что прислуживал вампирше. Надо сказать, стереосистема в автомобиле была очень качественной, так что его голос почти не исказился. — О! Я тебя помню. Прости за грубость, но ты, похоже, хахаль той чокнутой вампирши? Дворецкий на пару секунд замолк, не удосужившись отвечать на грубый и бестактный вопрос. — Все, что находится в том гараже принадлежит мне и госпоже Сирогане. Ты не можешь просто взять, и забрать с собой то, что принадлежит мне. Так что будь так добр… останови машину и выйди из неё. Тогда наши генины будут с тобой подобрее. — хотя его голос был более-менее спокоен, такая постановка фразы звучала угрожающе. Впрочем, Курца не смутила ни такая уж мнимая угроза, ни его тон. — Хм, а с чего бы мне тебе подчиняться? Какая мне с этого выгода? — серьезно спрашивал Курц, выруливая в сады, где дорога шла между красиво посаженными рядами деревьев, — И не говори, что ты сохранишь мне жизнь или что-то подобное — не надо. Я слышал, что вы, пришельцы, не убиваете людей, так что нет для меня разницы, сдамся я или нет — меня все равно схватят и изнасилуют. Вот я и сбегаю любыми доступными методами. Было слышно, как Сагири громко закатывает глаза. Дворецкого такой ответ не устроил. — Идиот! Похоже, бесполезно уговаривать тебя поступить разумно. В таком случае наши генины схватят тебя и отдадут лично в руки госпожи. И еще… с чего вдруг ты назвал меня пришельцем? — скорее утверждал он, нежели спрашивал, и повесил трубку. Глаза парня удивленно распахнулись, пока он не отвлекался от руления, и это заметила не менее удивленная Сагири. — Что он имеет в виду? — не понимала девушка, на что парень лишь негромко произнес: — Опа… А я-то думал, откуда он знает и про машину, и телефоном пользоваться умеет? — То есть, он… — Мой соотечественник. Вот ублюдок. — сплюнул Курц, хмурясь похуже темной тучи. — М-может, он просто нашел свое счастье? — с надеждой спросила Сагири, даже не пытаясь переубедить парня в другом. — Он ведь живет там с какой-то могущественной мамоно. — Да какое… Он продался. Он даже не хахаль, а так, подстилка. Подпёрдыш. Он для неё как слуга, вот и рявкает на меня, как ручной песик. — злился парень. — Ну… его жена наверняка сильнее него, так что это вполне объяснимо. Многие могучие монстры часто делают потенциальных мужей слугами. — объяснила Сагири, но таких аргументов не хватило для оправдания такого предательства в глазах мага. — И ради её вареника он продал душу? Ну, я не то, что его сильно осуждаю. Просто я не готов настолько низко пасть. Да и вообще, это что, традиция, для вас, чужаков, всех людей подчинять силой? Сагири вздрогнула от этого вопроса, и её лицо окрасилось беспокойством. Ей нечего было на это ответить. Она задумалась: а ведь и вправду, почему чуть ли не каждая мамоно ищет пути захватить мужчину? Монстродевы от природы наделены невероятным и уникальным обаянием, прекрасным внешним видом, сексуальным телом, и индивидуальным, но всегда любящим характером. Имея такие суперспособности от Темной Матушки, с которыми едва ли может соперничать даже наикрасивейшая человеческая девушка, они все равно берут все силой, не добиваясь согласия. Не все, конечно, но видов, которые добиваются руки и сердца мужа долгими годами, заботой и совместным бытом, по пальцам можно пересчитать. Для остальных мужчина — либо игрушка, либо раб, в разных вариациях. Ну, или военный трофей. Хотя, тут была и другая сторона — а сколько мужчин будут в самом деле сопротивляться? — Вот черт… — сквозь зубы зашипел молодой маг, когда спорткар почти доехал до ворот — массивные металлические дверцы закрылись прямо перед ним, и с них на землю спрыгнули с дюжину одетых в темные одежды пришельцев с метательным оружием. Очевидно, сквозь чугунные врата он протараниться не сможет. — Сагири, держись! Нога парня придавила педаль тормоза, и он весьма скоро нашел запасной путь — направо с главной дороги уходила насыпная дорожка для пешей прогулки по лесу, которой редко пользовались. Она уходила в лесную чащу, где не было видно вездесущего забора. Руки парня дернули руль вправо, и машина свернула на дорожку. Курц нажал педаль газа, но едва не пожалел об этом: задние колеса машины, попав на скользкую насыпную поверхность, потеряли сцепление, начали шлифовать, что заставило двигатель надрывно забиться в отсечку, окатывая своим ревом улицу. Ведущую ось заднеприводного спорткара понесло, и Курц был вынужден очень быстро подруливать, чтобы металлического коня не развернуло. Генины бросились в погоню, но даже на насыпной дорожке они не могли догнать имперский спортивный автомобиль. — У-у-у-х… — жалобно выла Сагири, вцепившись в поручень двери из-за тряски. Уши были плотно прижаты к голове, а бровки стояли домиком. Жесткие спортивные амортизаторы тоже не помогали смягчить дорогу, и пятая точка девушки немного пострадала. — Вот она! Прорвемся! — радостно вскрикнул Курц, увидев впереди конец кирпично-металлического забора — запертая на замок широкая калитка из резного дерева. Он чуть прибавил газу, чтобы его совсем не унесло, и попытался врулиться в проем. — А-а-а-а-а! — заорала Сагири, увидев, что маг собирается таранить калитку. — Курц! Мы разобьемся! — Не очкуй! Машина врезалась в дерево, разнеся калитку в щепки, а Курц потешил свое разыгравшееся эго — все-таки, он попал в немного узковатый калиточный проем и не поцарапал тачку. За этим пришла другая проблема — уже несущественная на фоне того, что за ними ведется погоня — дорожка закончилась, и дальше им пришлось ехать буквально по земле. Скрипя зубами, Курц, стараясь игнорировать тот факт, что он просто насилует подвеску машины, которая для такой езды не предназначалась, вырулил, наконец, на асфальтовое покрытие. Дорога эта шла черт знает где. — Стой, Курц! Притормози! Тут где-то должна быть Лизбет с ребятами! — одернула волчица мага, и тот подчинился, сбавив ход. — Что? Лизбет? Ребята? — Да. Они подвезли меня сюда, когда я искала место, куда уходил твой запах. — Ну, я надеюсь, им хватит ума понять, что мы в этой машине. — Они рядом, потому что они высадили меня совсем недавно, и я сказала, чтобы они подобрали нас. — К слову, а кто тебя отпустил? Ты ведь не сбегала? — обеспокоенно поинтересовался Курц, но девушка поспешила его успокоить: — Ах, да! Когда ребята узнали, что пара бойцов ополчения пропали после ночи в Толл-Тейле, они бросились их искать. Разделились на группы, и в одной из них были Лизбет и Линк, туда же и я попала, когда Линк догадался, что я могу найти тебя. И нашла! А отпустили меня из Грин-Марша под их ответственность, а лидер дал на это добро. — объяснила она к облегчению парня. — Фух, здорово. А то я подумал, что ты сбежала. — издал вздох облегчения парень. Пропажу фактической пленницы было бы сложно объяснить, особенно, если она крутится рядом с ним. — Ну… ну, блин… без тебя бежать неинтересно. — надувшись, бурчала волчица себе под нос, и Курц нашел в этом материал для очередной шутки. — Ага, значит, сначала я был одиночкой и сычем, мерзким и отвратительным, а потом вдруг без меня тебе все неинтересно? — улыбаясь, пошел он на провокацию. — Я не говорила, что мерзкий и отвратительный семпай — это плохо… — вовремя заткнула она сама себе рот, понимая, что эту неосторожно брошенную фразу он потом ей еще припомнит. Постучав себя по щекам, она напомнила себе, что перед тем, как говорить, надо думать. — Ах, вот как… — начал было Курц, но тут его машину обогнал высокий зеленый внедорожник с пулеметной турелью — там сидел Линк, и, когда он убедился, что в машине едет знакомый человек, он помахал парочке рукой. — О, вот и они! — в ответ на её слова внедорожник поморгал аварийкой и замедлил ход. — Хо-хо! — качнул головой Курц в предвкушении. — А у меня как раз такая клевая история есть! — Ага… — мечтательно протянула Сагири, поставив чему-то в своей голове галочку. --- *Рейксфер — сокращение от «рейксфертайленг», или «государственный департамент» на имперском. *В Геостранде не знают, что такое катана. Это слова автора. *Эти угловатые черные ножи — кунаи. Которые тоже неизвестны в мире Геостранда. *И-эм — Империал Моторверк, корпорация, производящая двигатели и автомобильные комплектующие, как и сами автомобили. «Премиер» — модель машины, престижный маслкар. *Сагири орудует демонической нагинатой, если что.